-Няня? - девушка удивлённо поднимает брови. Нет, не секрет, что во многих богатых капитолийских семьях нанимали прислугу в том числе для воспитания детей. Но Лоуренс уже давно вышел из того возраста, когда нуждаются в пригляде, а булочки до сих пор здесь и выглядят свежими. Значит, они общаются? Сама Кашмира общалась с некоторыми преподавателями из Академии, но это несколько другое, они изначально были равными по статусу. У капитолийцев же не заведена дружба с прислугой...
-Тебя она воспитала неплохо - делает свой вывод девушка. Лоуренс не похож на других покупателей - он спокойный, не выходит из себя, не поддался на её провокации окончательно, чем заслужил уважение. Даже если принципы у человека странные - их наличие определённый плюс. Наверное, мальчик не так много времени проводил с родителями, раз так привязан к няне, но результат воспитания тем не менее удовлетворительный, особенно для столицы. Рассказ про мрамор Кашмира слушает с любопытством, мысленно добавляя его в копилку известных ей "каменных" легенд. Впрочем, мягкий настрой, овладевший девушкой - далеко не залог её молчания, покусав губу в безуспешной попытке сдержать рвущийся наружу смешок, Лейн с невинным видом уточняет:
-А ты пытался высекать только девушек? Может, твоё мастерство больше вдохновит другое русло, раз уж тебе не принципиально - прыснув со смеху, Кашмира поднимает ладони жестом "ничего личного", но согласитесь, грех было не прояснить ситуацию. Может, заведись среди капитолийцев хоть один скульптор, способный оживлять свои работы, они бы не покупали с таким пылом победителей? Лоуренс показывает ей порез, уверяя, что неудачно точил карандаш, и девушка кивает. Ситуация не вызывает подозрений - случается.
-Я буду рада, повешу его у себя в гостиной... Лучше черно-белый, мне всегда казалось, эта гамма лучше передаёт ощущения - цветные портреты зачастую казались Кашмире более дорогой версией отретушированных фотографий. Как в журналах после подготовки к публикации - всех приводят к некоему идеальному среднему знаменателю, и человек вроде похож на себя, но выглядит таким пустым. А в этом рисунке, несмотря на отсутствие цвета, чувствовалась искра, которую было бы грех потерять... Лоуренс пересаживает её к себе на колени и Кашмира удобно устраивается на его плече, как ленивая, пригревшаяся у огня кошка. Она уже достаточно сегодня наигралась в провокации, сейчас ей хочется такого простого покоя, тем более что художник больше не вызывает желания себя ущипнуть:
-На выставку я теперь правда хочу сходить. А в остальном... Посмотрим по обстоятельствам, даже я не знаю, какое у меня будет настроение - отзывается девушка, глядя на их переплетённые в замок пальцы. Ей действительно любопытно посмотреть работы, но она ещё успеет посветиться на капитолийских мероприятиях в этот приезд и не то чтобы безумно по ним скучала. Да, Кашмира любила внимание, но лучше на безопасном расстоянии, как перед камерами, когда люди тебя видят и восхищаются, но не могут нарушить границы. Мальчик говорит так искренне и грустно, что девушка с мягкой усмешкой поправляет его светлые волосы, убирая выбившуюся прядь за ухо:
-Думаю, найдутся победители, более достойные жалости. Тебе не приходило в голову, что убийцы не могут надеяться на сладкую жизнь? В отличие от многих, я сознавала, куда иду, но вызвалась добровольцем. Рассчитывая за убийства получить уважение и известность - не то чтобы это было единственной правдой. Как всегда, причин примешивалось много, на тот момент страх потерять окунувшегося в столичную мишуру брата был гораздо сильнее, чем жажда почестей... И уж конечно Кашмира понятия не имела, что ждёт её после. Она часто об этом думала. Порой ненавидела Капитолий, готовая рвать глотки голыми руками. Порой, вспоминая трибутов со своей арены, особенно Немо, чувствовала, что заслужила свою часть наказания. Лишь бы не трогали семью, они ко всему этому не причастны.
