Страх, подобно липкой паутине, окутывал все тело, сковывая движения, делая их резкими, порывистыми, словно у затравленного зверя. Редкие прохожие, обычные жители ее родного дистрикта, вызывали только настороженность. Даже смутно знакомые лица не пробуждали желание как раньше поздороваться,  узнать как дела, или хотя бы просто улыбнуться. Улыбаться? Кажется, Селена даже забыла, как это. В какое-то мгновение, год назад, привычный, по своему идеальный мирок девушки рухнул, похоронив под грузными обломками несбывшихся надежд и планов. Улыбаться? Серьезно? Новый мир, в котором царила война и революция, диктовал и навязывал свои правила, одним из которых было вечное сомнение. Сомнения в окружающих тебя людях и попытки угадать на чьей они стороне. Сомнения в грядущем дне, который неизвестно что несет. Сомнения в самой себе...
Дистрикт номер три никогда не отличался особыми красками. Сейчас же он казался еще более серым, более унылым. Третий, если верить информации, одним из первых поддержал восстание. Количество миротворцев и новые, более жесткие правила в дистрикты подтверждали это. Поправив на лице сползший шарф, девушка постаралась ускорить шаг. Лишь бы не привлечь ничье внимание.
Очередной поворот - и вот он, дом, милый дом. Такой родной, такой привычный... Такой давящий связанными с ним воспоминаниями. Замерев перед дверью, Селена дрожащей рукой достает ключ, который невесть каким чудом пережил побег в тринадцатый и не потерялся. Вставить его в замок удается с шестого раза. Странно, что вообще получилось. Девушка толкает дверь, заходят внутрь, где ее встречает тишина и затхлый, застоявшийся воздух, столь характерный для не жилых помещений. Селвин понимает, что в доме, кроме нее, нет никого, но все равно обходит комнаты, не в силах подавить в себе этот порыв. Результат очевиден - никого. Расстегивая на ходу пальто, проходит в гостиную и открывает форточку. Далекий от идеальной свежести, но прохладный воздух ударяет в лицо, заставляя не поддаваться отчаянию. Селена отходит от окна, смотрит на часы, понимает что время еще есть, и начинает наводит порядок в доме. Уборка никогда не была в числе ее любимых занятий, но это лучше, чем сходить с ума от ожидания.
Когда комнаты приведены в более-менее сносное состояние, блондинка мельком замечает изменившийся цвет неба в окне и понимает, что прошел не один час. Резко оборачивается, глядя на часы, и поздно понимает, что они не работают, застыв в одном и том же положении. Паника, отчаяние и истерика тут же начинают предлагать свои услуги. Плохо понимая, что делает, Селена обеспокоенно мечется от одной стене к другой, напряженно пытаясь угадать, какой сейчас час. Наручные часы она отродясь не носила и сейчас сильно об этом жалела. Наконец, когда от сдерживаемых эмоций становится трудно дышать, она резко останавливается и схватив попавшуюся под руку вазу, с силой швыряет ее на пол, которая разбивается на множество осколков, обиженная столь кошунственным обращением.
Словно безумная, девушка вновь начинает обеспокоенно мереть шагами комнату, не находя ответы на волнующие вопросы. Что если это ловушка? Стоило ли доверять этому мистеру Фултону? И почему она всерьез не задалась этими вопросами ранее? Схватившись за надежду, как утопающий за соломинку, она приложила столько сил, чтобы ей выпустили из тринадцатого в родной дистрикт, что попросту не хотела думать о плохом.
Звук открывающейся двери заставляет сердце пропустить такт. Замерев, девушка напряженно вслушивалась в шаги, боясь обернуться. Боясь увидеть не того, кого так ждала.
Голос, родной, до боли знакомый, рушит это сомненье. Селвин оборачивается, встречается взглядом с мужем и уже не замечает ничего остального. Ни автомат, ни белая форма со знаком Капитолия...Все это не важно. Главное что он жив и он рядом. Селена пытается сделать шаг, но ноги словно стали ватными и она безвольно оседает на чудом оказавшийся рядом стул. Сознание, от переизбытка эмоций, напрочь отказывается функционировать, и в определенный момент она не понимает, как Сантьяго вдруг оказывается рядом, но понимает, что бесконечно рада этому факту. То, что он здесь, кажется ей настолько не реальным, что ей чудится что это очередной сон, который вот-вот превратится в кошмар и она проснется в своей комнате в тринадцатом от собственного крика. От этой мысли на глазах наворачиваются слезы. Нет, она не хочет, чтобы это был сон, не хочет! Объятия мужа, такие крепкие, что становится трудно дышать, заставляют сильно сомневаться в том, что это плод ее воображения.
- Я просто не могла иначе, - тихо говорит она, уткнувшись в плечо Сантьяго. Нет, не сон! И вот уже девушка сдерживает слезы, чтобы не реветь как дура. Пока получается, но плохо. Сосредоточиться на чем-то конкретном не получается, информация о миротворцах в четвертом не вызывает никаких эмоций, а вот на предложение уйти она коротко кивает. Куда идти? Мысли путаются, но это не важно. Главное, что вместе. Трепетно и нежно, словно в первый раз, она отвечает на поцелуй, крепко обняв мужчину за шею, словно желая никогда и ни за что не отпускать.
- Прости, - эмоции берут вверх и слово срывается с губ. Все эти месяцы чувство вины, что именно из-за нее Сантьяго схватили, терзало и угнетало, а сейчас Селена просто не могла подобрать слов чтобы выразить, как ей жаль. Где-то в глубине души голос самокритики орет, что за то, что мужу пришлось пережить в столице, ей просто нет никакого прощения и от этого что-то и без того хрупкое, ломается внутри девушки и она, рыдая, вновь утыкается носом в грудь мужа. Интересно, а капитолийская форма водонепроницаема? Или дизайнеры не рассчитывали, что кто-то будет поливать миротворцев слезами?

Никто не может наказать человека лучше, чем его совесть. Естественно, при условии, что эта дама присуща конкретному индивиду. Селена ж была довольно совестливым человеком и понимала, что никогда себе не простит случившееся. Чтобы там не говорил Сантьяго, чувство вины будет ее постоянным спутником до конца жизни. Девушка знала это и готова была нести этот душевный груз. За ошибки нужно платить, пусть даже и муками совести, которые порой бывают горазд болезненное физических. Даже не смотря что этот кошмарный во всех смыслах год разлуки позади, тень этих месяцев все равно будет преследовать, не давая возможности забыть, так как такое попросту не забывается.
Стараясь дышать равномерно, девушка пытается прервать неконтролируемый поток слез. Вытирает рукавами пальто глаза и смотрит на мужа, который говорит о необходимости что-то забрать из штаба. Это заставляет Селвин вспомнить о том, что она позволила себе ненадолго забыть в свете последних минут. Революция. Необходимость вернуться в тринадцатой. Она уже не хочет никакой революции. По сравнению с тем, что творится сейчас, прошлая жизнь казалась не такой уж и плохой. А если повстанцы проиграют и станет только хуже? Или хуже уже быть не может? Сколько еще времени должно пройти чтобы наконец настал мир, без тирании Капитолия? Для борьбы с действующей властью нужны силы, а таковых блондинка в себе в последнее время не находила.
- Ты здесь... - словно эхо, тихо повторяет она, глядя в глаза Сантьяго. И от сознания того, что он действительно рядом, на душе становится теплее. Неожиданно на смену истерики приходит спокойствие и Селена уже в состоянии понять смысл других слов, которые ей говорят. Выполнить просьбу? Да какие могут быть вопросы?! Она ради мужа на все готова. Девушка кивает, давая понять что выполнит все необходимое, и с легким недоумением наблюдает за тем как мужчин подходит к ее комоду с вещами. Все женщины, будь то богатая капитолийка или обычная жительница какого-нибудь бедного дистрикта, всегда желает выглядеть красиво. Для модниц столицы такое желание легко осуществимо. Жительницам же дистриктов приходиться выкручиваться, кто как может, чтобы иметь в своем гардеробе хоть одно нарядное платье. Большинство осваивают тяжкую науку шитья. Если руки растут из нужного места, то если посчастливиться раздобыть кусок материи, считай, что новая юбка есть. Миссис Селвин к числу рукодельниц не относилась. Заштопать дырку на штанах было для нее уже невиданным подвигом. А красиво выглядеть хотелось. Спасала Селену подруга, у которой и вправду были золотые руки, за мизер шившая блондинке нехитрые обновки. В этом комоде девушка как раз и хранила свои самые любимые вещи. Одной из которых был черный вязаный шарф, подаренный мамой, а от того вдвойне любимый. Его-то и протянул девушке Сантьяго.
Крепко поцеловав мужа, она берет шарф и завязывает его, скрыв половину лица. Дышать немного непривычно - черная шерсть неприятно пахнет пылью, заставляя чихнуть. Немного привыкнув к такой "маске", блондинка смотрит на протянутый пистолет. Переводит недоуменный взгляд на Сантьяго и лишь убедившись в необходимости таких мер, берет пистолет. Оружие ей и в правду не в новинку. Далеко не в новинку, учитывая что она разрабатывает для повстанцев новые модели винтовок и прочей прелести и самолично испытывает первые экземпляры, тестируя на различные дефекты. Вытащив из пистолета магазин, Селена пересчитывает патроны. Всего восемь. Не густо. Вернув оружие первоначальный вид, девушка по примеру мужа снимает его с предохранителя и убирает за пояс, слушая при этом план их действий. Вопросительно вскидывает брови, услышав про проход из магазина в четвертый. И он только сейчас ей об этом говорит?! Неожиданно для самой себя Селвин улыбается. Черт, она-то думала что хорошо знает Сантьяго, но он все не перестает ее удивлять!
- И я тебя люблю, - отвечает она, тепло глядя на мужа. Он рядом, что ж еще надо, чтоб чувствовать себя счастливой. И плевать на то, что придется пережить до того, как они доберутся до относительно безопасного тринадцатого. Главное что доберутся, в этом Селвин была уверена.
С тихой грустью она выходит из дома. Все-таки здесь она была по настоящему счастлива и не известно, удастся ли им вернуться сюда. Оборачивается, видит фигуру Сантьяго, лицо которого скрыто капитолийской маской, вздрагивает и послушно опускает голову вниз, сосредоточившись на дороге. Главное - не привлечь к себе внимания. Первую половину квартала удалось пройти без приключений. Житили третьего дестрикта моментально старались спрятаться заметив капитолийскую форму. Вторая ж половина пути пролегала рядом с главной площадью, где постоянно топтались миротворцы. Прикрыв глаза, девушка отчаянно стала надеяться, чтоб их сейчас там не оказалось. Судьба осталась глуха к ее надеждам. Свернув в очередной переулок, Селена боковым зрением заметила двух миротворцев, шедших в противоположном направлении. Сердце забилось быстрее. Вот один из этих двоих замечает их с Сантьяго. Указывает второму. Проходит несколько секунд и эти двое меняют свое направление, разворачиваются и подходят к ним. Блондинка незаметно отводит руку за спину, сжав пистолет, по глупости надеясь, что миротворцы пройдут мимо. Ага, размечталась! Когда их отделяет метров пять, один из них спрашивает у Сантьяго, что происходит. Кусая губы, Селена с трудом заставляет себя смотреть в землю, понимая, что если поднимет взгляд, миротворцы сразу поймут, что она вовсе не отчаявшаяся и напуганная пленница.

Сердце, казалось, пропустило несколько ударов, прежде чем забиться с удвоенной частотой. Впившись глазами в серый, потресканый местами асфальт, Селена не слышала ничего, кроме звука приближающихся шагов двух миротворцев, который постепенно усиливался, заставляя тихий голос глупой надежды, робко предложивший, что вдруг двое стражей порядка развернутся и уйдут, позорно заткнуться предварительно заготовленной тряпочкой. Да как вообще можно было надеяться в подобной ситуации? Глупо, но можно, так как надежда не умирает - ее убивают лопатой. Да и вообще кажется, что в условии нынешнего положения в стране давно пора закопать все свои мечты на кладбище. Что ты там хотела? Дружную семью с двумя детьми? Забудь! Такие мирные и обыденные вещи в данных условиях неуместны. Сейчас вершина счастья это тогда, когда тот, кого любишь, рядом. Да и то всякие сторонние факторы стремятся и это счастье испоганить.
Селвин напряженно вслушивается в разговор миротворцев и Сантьяго, судорожно сжимая в руке рукоять пистолета. В голове сами собой происходят подсчеты. Скорость ветра приблизительно три метра в секунду, звук выстрела на заглушит, а наоборот, поспособствует распространению звуковой волны. Миротворцы остановились все в паре метров - пуля не успеет приобрести нужное ускорение и вероятно ранение не будет сквозным. Плюс, если она правильно определила марку пистолета, то стрелять лучше двумя руками, дабы не заработать синяк от отдачи - все-таки оружие не рассчитано на худеньких девушек. Раньше Селена стреляла только по тренировочным мишеням в тринадцатом. Тогда она понимала, что, возможно, когда-то на месте мишени будет живой человек. Враг, но человек, у которого тоже есть родители, семья, друзья, мечты... В тринадцатом казалось, что нажать на курок - просто. Сейчас же блондинка понимала, что это невероятно сложно. По крайней мере, для нее. Убить человека, пусть даже и миротворца, для нее было словно переступить через себя. Но так же она осознавала, что готова на это, готова потом мучиться во сне от узрызений совести, лишь бы они с Сантьяго выбрались живыми. Она не готова вновь расстаться с ним, попав в лапы Капитолия.
И когда, казалось, еще секунда и она наставит на миротворца пистолет, толчок в спину заставляет девушку обернуться и посмотреть на мужа. Ей не надо слов, она прекрасно понимает мельчайшие намеки и по глазам мужчины понимает, что он от нее хочет. Сердце противится, не желая расставаться и оставлять супруга с миротворцами, но логика всегда была развита у нее сильней. Как бы она не старалась, в большей степени она будет мешать Сантьяго, а не помогать. Не теряя времени, Селена срывается на бег и слышит за спиной звуки стрельбы. Тяжело дыша, от бега и переживаний, она, не сбавляя темпа и петляя по переулкам, словно заяц, она добирается до цели. Яростно толкает дверь магазина, но она не поддается. С ненавистью смотрит на замок и в растерянность вертит головой, не зная, что делать. Не думая о последствиях, Селвин наводит на замок пистолет и несколько раз стреляет. Сбив замок, быстро вбегает внутрь магазина и оседает где-то за прилавком от усталости. Ноги напрочь не хотят подчиняться. Физическая подготовка всегда едва дотягивала у нее до среднего уровня. Ее среда - лаборатории, а не ратное поле. Черт бы побрал эту революцию!
Через какое-то время блондинка слышит шаги в магазине. Осторожно поворачивает голову и, увидев Сантьяго, облегченно выдыхает. Живой.
- Спасибо, - благодарит Селена, когда муж помогает подняться на ноги. Слегка улыбается, но улыбка быстро исчезает, едва она заметила кровь. - Ты ранен! Что...как...? - она суетливо осматривает мужчину на предмет дырок в теле, но ничего такого не находит, лишь не совсем серьезную царапину, которая у дочери фармацевта вызывает определенное неодобрение. - Стой тут! - командным голосом говорит девушка, быстро направившись в стене, где, по ее памяти, хранилась аптечка. Выудив темно-серый металлический ящичек, она деловито открывает, придирчиво рассматривая его содержимое. Может у кого-то большое количество абсолютно одинаковых на первый взгляд баночек вызовет ступор, но Селена с детства имела опыт общения с лекарствами. Взяв травяную мазь и бинт, Селвин возвращается к мужу, быстро проводя процедуру первой помощи. И когда методы по обеззараживанию и остановлению крови закончены, она позволяет увести ее в подвал.
По правде, наличие тайного хода в столь знакомом ей месте сильно удивляет. Как же она раньше не знала о его наличии?
- А давно этот туннель прорыт? - слегка сжав руку мужа, тихо спрашивает она. Долгий путь до тринадцатого ее не пугает. Один раз пережила, что уж тут

Мужчины! Они все неисправимы. Или безнадежны. Или неисправимо безнадежны. А может и безнадежно неисправимы... Вариантов много, суть одна. И откуда у них такая тяга к геройству? Инстинкт, заложенный еще в древние века и чудом передавшийся спустя энное количество поколений? С одной стороны может и так, но с другой существовала и другая версия. Вот откуда святая традиция у сильной половины человечества пропускать дам вперед при входе в различные заведения и помещения? Из тех же древних времен. Только причина тогда была вовсе не в вежливости и галантности, а куда более тривиальная. Пещерный человек, пропуская свою или не свою даму, когда как, первой в милую и уютную пещерку попросту проверяли таким способом, есть ли в пещере медведь или нет. Обидно однако.
Селена из всех старалась не хмыкнуть, слушая мнение мужа по поводу "пустячной" царапины, решив по женской мудрости промолчать. Нет, правда, ну не пугать же его рассказами и том, что подобная "царапина" запросто может привести к заражению крови и прочим осложнениям со страшными и трудновыговариваемыми названиями! Главное что рана обработана, а на это никакого времени не жалко.
Глаза еще полностью не привыкли к царившему в туннеле полумраке и девушка с непривычки часто моргала и не менее часто спотыкалась. Мышцы еще не отошли от физкультурного шока, полученного несколькими минутами ранее после быстрой пробежки и Селвин от души пожалела, что прогуливала в школе уроки физического воспитания. Вот оно как аукнулось, зараза!
Не смотря на то, что блондинке казалось, что еще шажок и она рухнет на землю, они с Сантьяго все же уверенно  пробирались вперед. Причем уверенно во всех отношениях. От обилия различных разветвлений Селене становилось дурно, стоило представить, окажись она здесь одна, без мужа. От неприятной мысли девушка поморщилась и крепче сжала руку Сантьяго.
Выслушав ответ на свой вопрос, Селвин напряженно закусила губу, обдумывая услышанное. Историю, случившуюся много лет назад, она не помнила, поэтому все рассказанное произвело на нее сильное впечатление. В немом удивлении она посмотрела на мужчину, не зная, что и сказать. Да и что толком умного можно сказать в такой ситуации? Опасаясь ляпнуть какую-нибудь глупость, она просто сильнее сжала ладонь мужа, желая этим жестом показать свою поддержку.
- Сейчас, как никогда, понимаю, смысл фразы, что у каждого свои скелеты в шкафу, - тихо пробормотала Селена, робко улыбаясь. Все-таки где-то в глубине души хотелось, что Сантьяго рассказал ей об этой истории своей жизни ранее, но понимала, что всему бывает свое время. Да разве она сама все рассказывала о своем пролом мужу?
Сказать что-то еще Селвин попросту не успела. По длинному туннельному коридору пронеслось эхо чьего-то постороннего топота. И тут бы даже до жирафа быстро дошло бы, чей именно это топот. Девушка встревожено смотрит на мужа, который подносит палец к губам, призывая ее хранить тишину и с трудом удерживается от того, чтобы обиженно хмыкнуть. Она что, похожа на паникершу или истеричку? Нет, это даже оскорбительно!
Насладиться превосходным чувством женской обиды не удается - опять приходиться бежать. И уже через тридцать метров Селена готова упасть от усталости и напрочь сбившегося дыхания. Она б и упала, если б не Сантьяго, который, как на буксире, с упрямством танка тащил ее вперед. За всю свою жизнь блондинка не бегала столько, сколько в этот день. В какой-то момент на ними пронеслось эхо слишком громкого подозрительного шума. Анализировать, чтобы это могло быть, у девушки попросту не было сил.
Через некоторое время, которое слилось для Селены в сплошную вечность ада, они наконец замедляют темп. Селвин успевает подумать только о том, что выход из туннеля наверно уже близко, сквозь ноющую боль в ногах и груди заставляя себя идти вперед.
- Никогда...не любила...бегать! - хрипло говорит блондинка, щуря глаза, стараясь избавиться от кружащихся темных пятен. Сердце, кажется, бьется где-то в горле. Бок колит резкой болью и хочется тупо упасть и не двигаться. Глупое желание, которое, судя по всему, ой как не скоро исполнится.