Когда я услышала голос Крейна, то сразу почувствовала, что он не сообщит ничего хорошего... и оказалась права. Я и раньше слышала слухи о мифическом 13-ом Дистрикте, но не думала, что он и вправду есть где-то за пределами наших дистирктов. Хоть Вселенной и свойственно равновесие, я уже не верила, что для нашего мира оно все еще существует. Но, оказалось, я ошибалась, только уже не знала, радоваться ли этому, потому что то, что мы все увидели после сообщения Крейна... Боже, мне показалось, что сердце в груди перестало биться на несколько минут. Я не помнила, как убежала домой, подальше от всех этих гологрвфических экранов, транслирующих Игры или то, что осталось от них, подальше от людей и криков толпы. Не помнила даже, как убежала от рядом стоящего Гейла...
Оказавшись дома, я почти сразу же ушла в комнату, закрывая дверь, потому что не хотела... не хотела слышать успокаивающие слова родителей, не хотела... ничего. Хотелось просто уснуть, забыться, чтобы потом проснуться и понять, что все это - лишь страшный сон. Что на самом деле я не лишилась единственной подруги, с которой мы были так похожи, которая по-настоящему понимала меня, а я - ее... и в парня которой я была влюблена. Но о последнем все это время я старалась думать как можно меньше или не думать вовсе, потому что она не знала об этом, и я чувствовала себя предательницей в какой-то степени. А теперь Китнисс уже никогда этого не узнает... и не узнает, как сильно была мне дорога и что никакой бы мальчик, даже Гейл, не встал бы между нами и не помешал бы нашей дружбе.
"Господи, я не могу в это поверить!" Я упала на кровать, зарываясь лицом в подушку, сворачиваясь калачиком и обхватывая коленки руками. Позволяя слезам уже свободно течь по щекам, а всхлипам и рыданиям - вырываться из груди. Хотелось рвать и метать, крушить все, что под руку попадется, я ненавидела Капитолий, ненавидела Сноу, ненавидела их всех за то, что они сделали с нами, со всеми жителями Панема, с Китнисс, с Питом и остальными трибутами из других дистриктов! Да, они все там были соперниками, они могли убить и Китнисс и Пита, но мне все равно было жаль и их жизни тоже. Что же это за правительство такое, что могло позволить себе вот так запросто убивать своих граждан, убивать детей?! Проведение Голодных Игр каждый год и раньше вызывало у меня подобные вопросы, но то, что произошло сегодня - это было... было просто сверх всякого понимания! Они сами взрастили себе поколение профессиональных "убийц" - интересно, на что же они рассчитывали в итоге? Что эти убийцы в дальнейшем скажут им спасибо и пойдут в Капитолий служить Сноу верой и правдой?! Идиоты! Вот кто был настоящими убийцами - весь Капитолий во главе с нашим "славным" президентом!
Когда слезы кончились и приступ ненависти немного утих, я продолжала все так же лежать на кровати, тихо всхлипывая, мелко дрожа и молча, невидяще уставившись в одну точку, обосновавшуюся где-то на стене моей комнаты. Я пыталась как-то осознать случившееся, но не могла этого сделать, потому что мне все еще не верилось в то, что это произошло на самом деле, что это было реально, я не могла смириться с тем, что потеряла свою единственную подругу... Мне вдруг подумалось о том, каково же сейчас ее матери и сестре... Они, должно быть, просто убиты горем... бедная маленькая Прим. Я очень надеялась, что она не корит себя за то, что уступила свое место Китнисс. Потому что в ее гибели виновен только Капитолий и никто более. Надеюсь, Гейл сейчас с ними и смог их хоть немного утешить. Когда я справлюсь с собой и своими чувствами, то тоже обязательно их навещу... и семью Пита тоже.
В дверь раздался стук и затем послышался голос отца, призывающий меня открыть ему дверь.
- Мадж, милая, пожалуйста, позволь нам войти! Мы так беспокоимся за тебя!
Я только крепко зажмурилась и уткнулась лицом в подушку. Нет, еще слишком рано, я еще не готова... я должна пережить это для себя, наедине с собой, попробовать смириться, чтобы потом быть сильной. Для миссис Эвердин и Прим, для себя, для Гейла... Только я не представляла, не знала, как это - быть сильной настолько...
Через какое-то время я вдруг услышала за дверью тихий голос мамы.
- Доченька, здесь Гейл... он к тебе пришел, поговори хотя бы с ним? Пожалуйста.
Вероятно, я задремала, потому что, услышав эти слова, как-то слишком резко открыла заспанные, заплаканные глаза и со страхом глянула на дверь, ведущую в мою комнату. Гейл?.. Он ведь должен быть с семьей Китнисс... я - не тот человек, к которому ему нужно было бы приходить сейчас. Но, тем не менее, подавленная и расстроенная, с ноющим сердцем и душой, я не имела достаточно сил сейчас, чтобы сопротивляться своим личным слабостям. Своей личной слабости.
Я хотела его увидеть.
- Впусти его, пожалуйста, мам, - проговорила я. Я знала, что у нее есть запасной ключ от моей комнаты. И если бы родители не понимали меня, то уже давно сами бы ворвались в комнату и постарались бы привести меня в чувство. Но они понимали, и за это я любила их еще больше.

- Да, конечно, Гейл, - услышав его голос, когда он спросил разрешения войти, негромко ответила я. Он всегда был деликатным, вежливым и милым, нетипичным по сравнению со многими юношами в нашем дистрикте. Если бы мы жили в Англии 18-19 века, то я могла бы со стопроцентной уверенностью охарактеризовать его не иначе, как perfect gentleman. Ведь он таковым и являлся. Но нашей реальностью была, к сожалению, далеко не викторианская эпоха, а уж реальность сегодняшнего дня была еще гораздо более удручающая, чем раньше.
Слегка развернувшись, чуть приподнимаясь на кровати, я наблюдала за Гейлом, закрывающим дверь в мою комнату, - в моем воспаленном мозгу этот жест вдруг показался мне таким интимным, что мои и без того раскрасневшиеся от долгих рыданий щеки покраснели еще сильнее от смущения и стыда: как я вообще могла думать о чем-то подобном в такую минуту?! Посмотрев на него, уже присевшего рядом со мной на кровать, я слабо улыбнулась ему, радуясь, что он не может читать мои мысли. Иначе я бы сгорела со стыда на этом же самом месте. Его приглашающий жест подействовал на меня отрезвляюще, и я схватилась за его руку, как за спасательный круг, который, наконец, сможет вытянуть меня со дна той бездны, куда я медленно опускалась. Не контролируя себя, ведомая только желанием почувствовать то умиротворение, которое меня так часто накрывало с головой, когда я находилась рядом с Гейлом, я с силой прижалась к нему, словно в поисках защиты, опуская голову на его плечо и закрывая глаза, с блаженством ощущая, как он аккуратно обнял меня. Меня окутал аромат леса и свежей листвы, исходящий от него. Мой любимый аромат. Ведь и лес ассоциировался у меня не только с красотой и величием первозданной природы, но еще и с тем великолепным охотником, которого я любила.
Я могла бы провести в объятиях Гейла целую вечность, чувствуя, как тепло его тела передается мне, и мне не нужны были слова, даже просто молчать, но находиться рядом с ним - уже это делало меня счастливой. А в данный момент еще и приглушало боль в сердце. Было удивительно, как только одно его присутствие влияло на меня. Никто и никогда раньше не вызывал у меня таких чувств, какие вызывал Гейл одним только взглядом или улыбкой. И он, так или иначе, был моей незримой связью с Китнисс. Я просто надеялась, что она не гневается на меня, где бы сейчас ни была, за эти минуты моей слабости.
Спустя какие-то мгновения невесомого спокойствия, Гейл заговорил. Я приоткрыла глаза, смотря на него снизу вверх. Он был спокоен, но я знала, слышала в его голосе, в чуть прерывистом дыхании, что внутри него такая же боль и пустота, как и у меня. Скорее всего, даже больше, чем у меня, ведь Китнисс была ему гораздо ближе, гораздо. Я не осмелилась даже про себя озвучить то, что он к ней испытывал. Но я это знала, конечно же знала. И мысленно тихонько, но продолжала корить себя за то удовольствие, которое испытывала сейчас, находясь настолько близко рядом с ним. И за ту дрожь, что охватила меня, едва я почувствовала аккуратное прикосновение Гейла к своей щеке. Оказывается, я выплакала еще не все свои слезы.
- Ты прав, их гибель не напрасна, - тихо проговорила я. Губы пересохли и дыхание тоже перехватывало. Хоть я и не знала, от чего больше: от волнения от его близости или боли от утраты. - Капитолий хотел запугать всех, но, я уверена, добился обратного: они станут символом революции, они придадут новые силы тем, кто восстает против Капитолия, - я замолчала, медленно, в успокаивающем жесте кладя руку на грудь Гейла, привлекая его внимание и одновременно наслаждаясь прикосновением к нему: - это и будет месть за них, свержение Сноу и его власти над Панемом. Но... Гейл... я тоже знаю, что ты чувствуешь, но ты ведь понимаешь, что не вернешь ее, сделав что-то необдуманное и подвергнув риску уже свою жизнь?
От одной подобной мысли мне вдруг стало страшно, невероятно страшно, так что я даже отняла голову от его плеча, теперь уже вглядываясь в его глаза, пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы. А руку так и не убрала, неосознанно сжав пальцами ткань его рубашки. Мне невыносимо было даже подумать о том, что Гейл сам может погибнуть - самостоятельно пойдя на Капитолий - от руки какого-нибудь ненавистного миротворца или еще кого похуже. Я знала, что он хорош, очень хорош в стрельбе и рукопашном бою, но даже это знание не могло бы меня успокоить. Я просто не могла потерять еще и его, только не его. И надеялась просто на его благоразумие, ведь он был совсем не глупым, хоть и очень храбрым парнем.
- Пожалуйста, скажи мне, что ты ничего такого не задумал, Гейл? - Уже не скрывая своего отчаяния, прошептала я, кажется, лишившись способности говорить нормально.

Отредактировано Madge Undersee (2014-08-09 03:14:33)

Я не сразу смогла поймать взгляд Гейла - он усиленно избегал смотреть на меня, и уже одно это подтверждало все мои опасения. А уж когда его печальные серые глаза, наконец, встретились с моими... внутри меня будто что-то оборвалось. У меня затряслись руки. А одна из них так особенно - когда Гейл вдруг спрятал ее в своих больших теплых ладонях. Этот жест был таким нежным и успокаивающим для меня, как будто мы были двумя влюбленными, и он собирался сказать что-то очень важное и приятное, что касалось бы нас обоих... Но, к сожалению, мы не были парой влюбленных, а он и вправду собирался сказать что-то важное, но отнюдь не приятное. Я лишь мельком смогла глянуть на свою руку в его руках, и маленькая улыбка успела тронуть мои губы перед тем, как исчезнуть и уступить место очередной волне беспокойства, незамедлительно отобразившегося на моем лице.
Я слушала Гейла и просто не могла поверить своим ушам. Он действительно решил сделать это, боже! Он говорил так уверенно, так спокойно, не оставляя шанса хоть немного усомниться в его решении. Мне хотелось просто биться в истерике от собственной беспомощности, но я знала, что это ничего не даст ни мне, ни тем более ему.
Я не сводила с него потрясенного, шокированного взгляда и хотела надеяться, что все происходящее сегодня, сейчас - просто сон, дурной, кошмарный сон, который скоро должен закончиться, и я проснусь в своей кровати, а Китнисс будет жива, и Гейл не будет говорить вещи, которые повергали меня в настоящий ужас. Но тепло его рук, его голос, взгляд - все это было живым доказательством того, что я не сплю. И все это происходит наяву.
Слова давались мне с огромным трудом.
- Конечно, мне не безразлична судьба трибутов, ни одного из них, как и судьба всех жителей Панема... И я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы верить тебе и... тому, что ты решил, но...
Мой голос прервался, я судорожно сглотнула, собираясь с силами. Сильнее сжала своей рукой его. Никто во всем этом чертовом мире даже не представлял, как тяжело мне было говорить бо всем этом.
- Я согласна с тобой. Капитолий вместе со Сноу и всеми чокнутыми политиками в этот раз зашел слишком далеко, и ни один дистрикт теперь им этого не простит. И если дистрикты и должны когда-то объединиться, то сейчас, при поддержке Тринадцатого, - самое подходящее время. Сейчас у нас и вправду есть шанс на свободу и справедливость для всех, живущих под гнетом несправедливости властей так долго. Но, Гейл, добровольцев для борьбы с Капитолием будет и так не мало, я в этом уверена! Они смогу справиться и без тебя! Ведь ты прав - у тебя тебя есть к кому возвращаться!
Я сама не заметила, как мой голос из тихого становился все громче - от волнения, от переживаний, от страха за него. Я не была уверена, относились ли его слова и ко мне тоже, но очень хотела на это надеяться, очень.
Я с нежностью легонько провела подрагивающей ладошкой по его щеке в желании немного успокоить, хотя сама была совсем не спокойна, и продолжила уже чуть тише:
- Подумай о своей семье: о матери, о братьях, о Пози, о... - Мне не хватало смелости сказать это громко, и в итоге у меня вырвался только сдавленный шепот: - обо мне... Боже, Гейл... - Судорожно выдохнула я и замолчала на секунду. Неосознанно подняла ту руку, что находилась в приятном плену его ладоней и поднесла ближе к себе, прижимая к своей груди. - Гейл, я прошу тебя... - я опустила свободную руку с его щеки ниже, обнимая его за шею, придвинулась чуть ближе к нему, и наши лица вдруг оказались так приятно_близко друг к другу. - Прошу тебя - не уходи! Не оставляй нас здесь одних, без тебя, - прошептала я, смотря прямо ему в глаза.
Страх затмил абсолютно все в моем  лихорадочном сознании, вытесняя даже ту убивающую боль. которую я испытывала всего несколько минут назад, до прихода Гейла. Теперь же все, о чем я только могла думать, - он и его жизнь. Страх почти лишил меня контроля над собой и моими действиями, и потому я делала то, что делала, забыв о том, что скрываю от Гейла мое настоящее отношение к нему. Мне хотелось прокричать о том, что люблю его, давно, сильно, и никуда ни за что его не отпущу, но, слава всем богам, у меня еще хватало разума, чтобы не сделать этого. Но многое другое я не была способна контролировать в данный момент.
Я чувствовала, как в глазах снова начинают скапливаться слезы, слезы отчаяния, ощущаемой безысходности, но я сдерживалась, чтобы снова не расплакаться. Я не хотела плакать при нем, при Гейле, не хотела, чтобы он видел, насколько я слабая. И потому я держалась, изо всех сил, чтобы хоть немного дотянуться до той силы, которой обладала Китнисс. Хоть и понимала, что мне было до нее далеко. 
И пусть внутренне я уже поддерживала зарождающееся восстание всей душой и была во многом согласна с Гейлом, но я не была глупой маленькой девочкой, которой многие меня считали, - я понимала, что это такое - восстание, сопротивление, борьба за свою свободу, и я знала, что эта борьба никому не гарантирует безопасность и жизнь. Многие погибнут, если действительно решаться на это, в этом сомневаться не приходилось, ведь мощь Капитолия была огромна, и я уже переживала за них, но Гейл... он был... я даже не могла подобрать точных слов. Он был тем мужчиной, которого я так сильно любила, близким, родным, самым дорогим, и я... я просто не могла допустить того, чтобы он, участвуя во всем этом, тоже погиб. Даже разделяя его мнение и рвение. От одной только такой мысли мне становилось дурно, невыносимо больно. Я уже чувствовала легкую тошноту и головокружение, но не отпускала Гейла, продолжая упрямо смотреть на него. В какой-то момент мой взгляд опустился на его губы, и я с трудом сдержалась, чтобы не сделать то, чего так сильно хотела каждый раз, когда видела его. Мне помогло только осознание того, что этим я все испорчу.
- Мы можем пойти с тобой в лес, прямо сейчас, - тихонько проговорила я после этой недолгой своей паузы, - ты поохотишься, выпустишь пар. Мы погуляем по лесным полянам, поедим ягод, просто посидим в тишине или поговорим о чем-нибудь, все, что угодно, чтобы отвлечься и забыться, пожалуйста, Гейл?
Мой взгляд из испуганного, наверное, стал умоляюще-испуганным. Хоть я и постаралась выглядеть более уверенно и спокойно.
Я знала, как он любит лес, что может проводить там долгие часы, и моя последняя надежда была именно на то, что лес и сейчас поможет ему, мне, нам. Я сама любила дикую природу: пение птиц, шелест листвы, дуновение прохладного ветерка, умиротворяющую тишину... но смелости одной преодолеть ограждающий забор у меня хватило лишь пару раз, да и одной гулять по лесу было даже немного страшновато.. зато с Гейлом там было гораздо лучше, если уж говорить честно. И кто бы знал, как я сейчас рассчитывала на то, что хотя бы мое предложение поможет немного смягчить тот гнев, что он сейчас испытывал. Я знала, что испытывал, ведь я чувствовала то же самое, но не могла отпустить его, не могла потерять и его.

Отредактировано Madge Undersee (2014-08-18 02:25:35)

Иногда я забывала, насколько упрямым был Гейл. И решительным, очень решительным. Если уж что-то решил, то будет идти к этой цели, бороться до последнего и переубедить или отговорить его будет сложно_почти невозможно. И, судя по тону его голоса, данный случай относился скорее к "невозможно", так что я только побеждено-печально вздохнула.
"Придется  подчиняться воле мужчины", - усмехнулась я про себя, хотя я бы соврала себе же, если б стала отрицать, что подчиняться Гейлу я была бы совсем не против. А от его слов о том, что он думает и обо мне и боится за меня так же, как и за свою семью... на душе разлилось какое-то невероятно-приятное тепло. Не говоря уж о том, что от любых его прикосновений я начинала таять, как снег весенним утром от теплых лучей солнца. Хоть и усиленно старалась не подавать виду перед самим Гейлом. И я очень хотела ему верить. Вернее, даже не так - Гейлу я верила всегда, но я хотела верить в то, что все действительно будет именно так, как он говорит. Потому что... война - это война,а уж  против Капитолия... Ох, даже думать об этом не хочется!
- Шутник, - тихонько фыркаю я, шутливо тыкая Гейла кулачком в сильное плечо. - Давай обойдемся вообще без царапинок.
Эти слова, однако, немного снимают напряжение, что копится внутри меня, хотя я по-прежнему испытываю страх за него. И слезы в глазах стоят все так же, но я до сих пор держусь. И не успеваю даже толком удивиться той идее, что так неожиданно высказал Гейл, удивиться, шокироваться и обдумать ее, потому что он решает утешить меня и... и вдруг обнимает. 
О-ох, кажется, на какие-то несколько волшебных мгновений я вообще забываю обо всем, что меня беспокоило, тревожило, приводило в ужас и причиняло боль. Я на секунду застываю в его объятиях, кажется, даже перестав дышать, а потом совершенно естественно расслабляюсь, крепко обнимая Гейла в ответ, закрываю глаза, уткнувшись лицом в его плечо и позволяю себе насладиться этими секундами нашей близости. И в этот момент не существовало больше ничего другого, кроме его сильных рук, окутывающих меня теплом его тела, запаха апельсинов, исходящего от его кожи и его тихого, проникающего в самую душу голоса, успокаивающего и уверяющего в том, что все будет хорошо. И сейчас, чувствуя себя рядом с ним в полной безопасности, защищенной от всех невзгод нашего сходящего с ума мира, я в это верила, действительно верила. Такое чувство дарил мне только Гейл и никто больше. И я бы могла провести вот так вот, в его объятиях, слушая его голос, ощущая кожей его дыхание, всю свою жизнь. Слезы высохли сами собой, я почувствовала умиротворение и даже... счастье. Несмотря на все то, что произошло, в данную секунду я почувствовала настоящее счастье. Которое, к сожалению, не смогло продлиться вечно.
- Я не буду плакать, - прошептала я перед тем, как Гейл разомкнул объятия и мы вновь уже смотрели в лица друг друга.
Я была рада, что Гейл принял мое предложение о прогулке в лес. И не только потому, что я все еще слабо, но надеялась, что он передумает, но и потому, что мне казалось, что ему сейчас просто необходимо укрыться там от всей той боли, что так внезапно обрушилась на нас. Ну а я укроюсь вместе с ним.
- Уже поняла, мистер упрямство, - вздохнула я и усмехнулась, чуть сжимая ладонь Гейла, поднимаясь с кровати вслед за ним.
Мы вышли из моей комнаты и спустились по лестнице вниз, на первый этаж. Нас встретил мой удивленный отец. Ну да, для человека, просидевшего полдня взаперти в своей комнате, я достаточно быстро решила ее покинуть. Что  тут скажешь... если бы не Гейл, это вряд ли бы случилось. Пожалуй, из всех, кто меня окружал, только он так действовал на меня, что, впрочем, не удивляло... И я была благодарна судьбе за то, что Гейл есть в моей жизни. Пусть не как любимый, а как друг - я была рада и этому - главное, что он рядом.
- Вы куда-то собрались, дети? - Поинтересовался папа, все еще не удивленно поглядывая то на меня, то на Гейла.
- Да мы просто прогуляться, развеяться чуть-чуть, пап, не волнуйся, - я постаралась произнести эти слова как можно более непринужденно и не выдать своего взволнованного предвкушения, отцу ни к чему было знать, что его дочка собирается нарушить закон. Снова. Но теперь уже не одна.
- Оу... а, ну да. Правильное решение, вам нужно отвлечься, - одобрительно кивнул отец, тихонько проговорив Гейлу напоследок, перед самым нашим выходом из дома, благодарное "спасибо".

***
Когда мы почти дошли до "опасного, под напряжением" забора, я остановилась, тронув Гейла за руку, призывая и его остановиться и как бы привлекая к себе внимание. Пока мы добирались сюда, у меня было время обдумать то, что он мне сказал в моей комнате. Хотя и думать тут уже было нечего.
- Гейл, - я повернулась к нему, чуть приподнимая голову, чтобы видеть его глаза, - просто хочу сказать: я верю тебе, безоговорочно. И в связи со всем, что произошло... ты прав: лучшим выходом для нас будет уйти в Дистрикт-13. И увести столько людей с собой, сколько получится. Не знаю, что нас там ждет, но сомневаюсь, что будет хуже, чем здесь... а там даже я смогу быть полезной, надеюсь... и заодно присмотрю за тобой, чтобы ты не натворил лишних глупостей, - улыбнулась я ему. - И... знаешь, я рада, что ты подумал и обо мне тоже, когда обдумывал эту идею... спасибо, что не забыл, - я смущенно опустила взгляд, разглядывая черную землю под ногами.
Что же, раз не получается отговорить его, то я пойду вместе с ним и бороться буду тоже вместе с ним. Здесь мне одной, без Китнисс, без Пита и тем более без Гейла делать нечего. К тому же, кто знает, какое "наказание" придумал Капитолий для каждого из дистриктов, а Тринадцатый скрыт от властей - и там мы скорее будем в большей безопасности, чем дома.
Надеюсь.

Отредактировано Madge Undersee (2014-08-21 06:18:49)