Пока мой новый муж одевает мне на палец обручальное кольцо, я уже чувствую, что жизнь изменится и определенно в лучшую сторону.
Да, работу пришлось бросить. Гней категорически настоял на том, чтобы я оставила модельную карьеру, якобы его жена недолжна работать в такой профессии. А если бы я не работала в такой профессии, разве он выбрал бы меня? То-то же. Давно вдовствующий Гней Домиций Сцевола один из престарелых завидных женихов. Но он еще не самый плохой вариант из тех, что мне могли достаться. Октав отошел резко на десятый план, стоило Гнею обратить свою внимание на меня. и я ухватилась за этот шанс, как за последний. Мне уже 27 и пора было искать весьма выгодную партию, чтобы к 40 годам, мой муж упокоился с миром и я нашла себе мальчика по моложе.
Вместе с огромной корпорацией, кучей денег, популярностью, престижем я приобретала еще и взрослого сына-наркомана. Проблема всей семьи, в которую я теперь вхожу и теперь этот торчок и моя проблема. Недоносок регулярно портил мне нервы, стоило ему появиться на пороге моего дома. Регулярно пьяный в хлам, укуренный в смерть и он еще смел показывать свою пропитую физию в моем доме. Гней каждый раз устраивал сыну разнос, но это меня только бесило, потому что я видела, останавливаться ни один из них не собирается.
Имея проблемы с семьей с рождения, я инстинктивно знала, что творится между этими двумя мужчинами. Один не хочет терять сына, возлагая на него большие надежды и планируя для него такую жизнь, какую именно планирует. Второй же недомерок, делал все папочке назло, гробя свою жизнь и те, что попадались под ноги. И между делом, когда Гней оставлял попытки вправить сыну мозги, влетало мне. Нерон вел себя из ряда вон, вызывающе, грубо. Эти пошлые шуточки, от которых озноб проходил по телу. Этот взгляд ощупывающий меня с ног до головы, так откровенно скользящий по моим бедрам или груди. И это еще повезло, если он не распускал руки. Бывало и такое.
Однажды меня довело это до белого каления и я устроила Гнею разнос.
- Он взрослый мальчик. И я не понимаю, какого черта он ошивается в твоем доме.
Разговаривая с мужем я всегда контролировала слова. И нет, дело не в любви, между нами ее не было. Дело было в любимой заносе по имени Нерон. Если я хотела чего-то добиться, то нужно было действовать осторожно. И я металась по его кабинету из угла в угол, искренне возмущаясь действиями пасынка.
- Он – мой сын. – цедит Гней сквозь зубы, не отрываясь от документов.
- Он – наркоман! А ты спонсируешь его дурь, когда уже давно нужно было выпнуть птенца из гнезда. В конце концов, он живет на твои деньги и ведет себя как зарвавшийся, обнаглевший…
- Довольно, Регина! – он бьет рукой по столу, останавливая меня. – По моему наглеешь здесь ты. Или подзабыла, что как и он живешь за мой счет и это чудесное платье было оплачено моими деньгами.
- Но ты сам заставил меня бросить работу… - ошарашено говорю я, глядя на мужа ошалелым и оскорбленным взглядом.
- Потому что ты теперь моя жена. А моя жена не должна демонстрировать нижнее белье на страницах каких-то журналов.
Я фыркаю.
- Нет, тебе просто нравится, когда от тебя зависят, подчиняясь твоим приказам.
- И это как видишь, работает.
Он бросает на меня опасный взгляд, из-за которого я почти проглатываю язык. Почти. Меня никогда нельзя было назвать умной, хотя бы потому что в своих истериках я высказываюсь до последнего.
- Мне плевать. Можешь помогать сыночку и дальше морально разлагаться. Но я терпеть его выходки не намерена. И если Нерон еще хоть раз посмеет меня оскорбить…
- Ты живо проглотишь оскорбление. – снова перебивает он меня. – Потому что у тебя нет достаточного ума, чтобы спорить со Сцеволой.
Любимы Сцеволой. То есть меня за члена семьи никак не считают, указывая на мое истинное место за забором. Ну ладно. Я все равно от своих слов не отступлюсь.
- Как скажешь, дорогой. – внезапно сдаюсь я, на первый взгляд и отхожу к двери, намереваясь выйти из кабинета. – Может ты и прав. Лучше держать возле себя сломанного безвольного щенка, чем нежелающую выполнять твои приказы овчарку.
А после этого нестабильная жизнь стала еще более нестабильной. Но на этот раз уже не только моя. Не знаю, может на мужа подействовали мои слова, а может сам допер, но только Нерон был прижат к стенке, вместо меня.

Вечер был просто отвратный, как и все, с тех самый пор, как этот недомерок переехал в мой дом. Может он и не выходил из комнаты, но мне хватало понимания что он есть, прованивает в эту самую секунду свою комнату сигаретами, что я через стенку чувствую запах. Зараза, мне самой хочется курить, но я давно завязала. Да и я же теперь приличная и богатая миссис Сцевола. Мне не по статусу, поэтому я терплю и проветриваю комнату маслами, освежителем, чем только можно лишь бы воздух не был пропитан никотином. Но запах слово впитался в организм и теперь приходится десять раз на дню принимать душ, только бы смыть с себя эту гадость. Когда удавалось сбежать к какой-нибудь подружке на чаепитие, я радовалась, нов основном, большую часть времени, не считая тренировок и салонов, я проводила дома. Как и этого торчок.
Сегодня был вторник. Один из тех дней, когда Гней уходил на всю ночь до утра играть в покер. Он приходил с работы, переодевался и до самого рассвета я его не видела. Это были замечательные ночи в одиночестве, когда можно было поспать всласть, не боясь, что среди ночи коснешься старческого тела. Или старческое тело коснется тебя. Это было отвратно – проводить с ним ночи. Я не смогла настоять на отдельной спальне и приходилось делить постель с ним. Во всех смыслах. Окатвий не был лучшим в мире любовником, но он был молод, ему был всего лишь 21 год. А Сцеволе далеко за 50. Меня каждый раз наизнанку выворачивало, едва мы заканчивали наш мини-марафон. Зато взаимовыгодная сделка, ведь я могу платить только телом.
Я выхожу в гостиную и чувствую отупляющий разум запах табака. Это чертов выродок лежит на диване и листает журнал, лениво дымя в потолок. Что за журнал и с каких пор? Я невольно заглядываю через его плечо, устремляя взгляд на предмет его желаний. Наверно какая-нибудь блондинистая прошмандовка с огромной грудью и жопой. Но я ошибаюсь. Прямо там на страницах, серия снимков почти столетней давности, для мужского журнала. Моя серия снимков. Вот черт!
- Ты больной выродок. Если так хочется уединиться, я вызову тебе шлюху, но не смей портить мою работу! – я вырываю у него журнал, попутно выхватывая  сигарету, которую тушу о фотографии в журнале.
Иду в сторону балкона и раскрываю его настежь. Я и не предполагала, что чертов пасынок будет тусовать где-то в квартире, поэтому на мне короткие джинсовые шорты и завязанная на животе в узел майка. Знала бы, я бы завернулась в одеяло, лишь бы ни одного миллиметра моей кожи этот извращенец не увидел.
- Почему бы тебе не выйти куда-нибудь погулять? – шиплю я и думаю, что балкон подойдет идеально. – И исчезнуть насовсем? И дышать сразу легче бы всем стало.
Мы никогда с Нероном не скрывали нашего отношения друг к другу. Честность превыше всего. И наверно больше ни с кем у меня не было такой откровенной, испепеляющей и чистейшей ненависти, как к нему. Пасынок это прекрасно знал и меня не переносил в ответ. Поэтому специально мне назло штудировал сейчас мои журналы. Ждал, что я выйду из комнаты и застану его за этим делом, мерзота. Всю жизнь мне портит, потому что уверена, что этот брак не был бы и в половину так тяжел, если бы Гней не свихнулся на своем единственном сыне, который изо дня в день компосировал мне мозг. Отходя ко сну мне практически буквально приходилось снимать лапшу с ушей, которую вечером навешивает мне муж про своего непутевого сыночка. Надоели оба!
Звонок в дверь прерывает мои мысли.
- Кого еще принесло?
Я гневно смотрю на пасынка, мол, иди дверь открой. Я уже точно не собиралась это делать в таком виде. Тем более, что прислуги в доме нет, вся была распущена на выходной Гнеем, который сам умотал за свой карточный столик. Чертовы Сцеволы, всю жизнь мне портят. Избавиться бы от обоих да и дело с концом. Сколько сразу счастья будет после похорон. Пожалуй, от Нерона в первую очередь избавлюсь, а потом уже от Гнея. Тот наверняка будет подавлен смертью сына.
Ах мечты. Как жаль, что я не способна на убийство.
Тем не менее Нерон идет открывать дверь, а я переключаю каналы телевизора в поисках какого-нибудь ток шоу. Какие-то мужские голоса доносятся из коридора и Сцеволы уже нет прилично долго, для того, кто может в три секунды послать человека очень далеко. И мне все это чертовски не нравится. А вдруг там воры? Ударили Нерона чем-нибудь тяжелым по голове, он умер, а я тут сижу и не знаю об этом! Любые деньги за такое зрелище готова отдать.
Я встаю с кресла и иду в коридор. Двое парнишек весьма потрепанного и хипарного вида, стоят и втирают Нерону по весьма недвусмысленному поводу. По ним сразу видно, что это за нелюди. Пришли возвращать старого клиента? Или Нерон сам назначил встречу? Чертов слабак, мало ему было первой клиники, он еще собирается проверять папашку на прочность. Гней живот отправит его обратно в лечебницу. А мне кажется, тут сразу психиатрия нужна.
- Быстро же работает нынче служба доставки. – говорю я, опирая на стену и складывая руки на груди. – А что, дурь влияет на зрение и вы попутали дверь, мальчики? Пошли вон, пока охрана не пересчитала  вашей задницей каждую ступеньку этого многоэтажного дома.
Мой голос уверенный и жесткий, весьма нахальный, хотя мне страшно так, что приходится руками вцепиться в локти. Чертовы наркоманы, чертов Нерон, который тащит своих «подружек» в мой дом. Не носить ему головы, стоит только мне сказать его отцу.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-03-06 11:17:54)

Этот конченный наркоман, а даже если он десять раз завяжет с дурью, для меня он все равно останется наркоманом, огрызается в ответ и пытается спровадить меня из дома. Ну конечно, как будто я не знаю, что стоит мне выйти за порог, эта сволочь удариться в прошлое блядтсво. Мне то в общем-то до него никакого дела, пусть подыхает, задохнется где-нибудь под мостом или его пырнет какой-нибудь дружок. Черт, пусть хоть в моей спальне обдолбается и сдохнет от передоза, но проблема была в том, что мне потом очень может сильно влететь от мужа. Я была негласным надсмотрщиком. Пастушка из меня выходила хреновая, но и Нерон – баран редкий. И как бы Гней не проводил свои выходные вдалеке от сына, он все равно старался удержать Нерона от наркоты. Своими способами, нихрена не уделяя своему сыну внимания, выбирая для этого совершенно других левых людей. Отец года, мать вашу.
- Ты думаешь мне так нравится быть при тебе нянькой? – парирую я в спину моего пасынка, которому насрать на все, что происходит вокруг.
Ему ведь и правда насрать, судя по тому, как флегматично он пропускает эти тупые шуточки своих друзей в мою сторону. Наверон ему так кайфово наблюдать, как меня полощат его «подружки». У самого -то наверно уже кончились методы, как вывести меня из себя, несмотря на то, что этот парень выводит меня на истерику одним своим существованием. Так ему еще и стороннюю помощь подавай. Ублюдок. Не удивлюсь, если на самом деле Гней пригрел его от какой-то мертвой шлюхи, которую когда-то поимел в молодости. Гнилая порода, гнилой характер, поведение, манера жить. Одна беда, глаза ему достались от матери, такая красота и вот такому уебищу по жизни.
- А я и забыла что папочка лишил тебя карманных денег на месяц. Могу подкинуть мелочи на конфетки. – ухмыляюсь я, глядя на попытки Нерона сбавить для него цену на дурь.
А хер тебе, сыночек, никакой дури ты сегодня не получишь. И пусть ломает тебя от того что мог получить и была уже почти в руках, а упустил. Помню, как увидела его в клинике, еще на первой стадии лечения. Гней поручил мне встретиться с врачом, проверить в каких условиях содержат любимого сына. Отец года!
- С доктором можно и созвониться, а оплатить по карточке, не в каменном веке живем. – возмущаюсь откровенно не скрывая своего нежелания тащиться в эту клинику и тусоваться со всяким сбродом.
- Я все равно хочу ему кое-что передать.
- Вот и передай сам.
- Регина! – какой грозный голос, но за год совместной жизни к такому привыкаешь. Я же все-таки с ним сплю. Что он мне сделает? Лишит секса или денег? В случае с первым я бы обрадовалась, а со вторым… ну что ж, могу и потерпеть, лишь бы Нерона не видеть.
- Я не пойду туда, Гней. Он – твой сын, иди туда сам.
Но я все-таки пошла. Что-что, а муж знает как меня убедить. И нет, это были не подарки и ласка. Мне не впервой было видеть его таким злым, но когда читаешь в глазах человека жгучее желание ударить, то невольно вспоминает, что жить еще хочется. А никто, ни один мужчина в мире не посмел меня ударить. И не посмеет.
Нерон тогда был в большом неадеквате. Хотя он и всегда в неадеквате, но помню как его ломало. Было приятно смотреть, как сучонка скручивает пополам от моего вида и папочкиного подарка в виде каких-то журналов и газет. Спорю, Нерон один из тех, кто ждет папочкиного признания, но из-за своей собственной убожества он и пустился во все тяжкие.
Однако моя теория немного трескается, когда я слышу фразу от наркомана про месть отцу. За что? За то, что недолюбил или за то, что от накркотиков отвадил? А впрочем, все эти наркоманы болтают одну херню, которая возникает в их прокуренном мозге.
- Я непонятно сказала? Берите свое печенье и пошли вон, герлскауты.
Но меня всерьез никто не воспринимает и только похотливый гогот звучит в ответ. Это уже ни в какие рамки и я жалею, что не прихватила с кухни нож. Я всегда знала, что Нерон до ужаса отвратителен, но теперь глядя на его дружков, я понимаю, насколько сгнило все внутри него. Гнею надо перестать париться и пытаться вернуть сына в нормальный мир. Этом выродку уже ничего и никто не поможет. Он не выберется, он давно подох под тем самым забором, а вместо него ходит какая-то развалина, зовущаяся телом и отзывающаяся на имя.
- А ты любишь по-жестче, да? – шепчу я, кривя рот в ухмылке, пока рука хватает со столика для ключей одну из тех маленьких вазочек, наполненную разноцветным песком. – Уверяю тебя, после знакомства поближе, килограмм покажется тебе меньшей ценой за меня, чем ты заплатишь за свое лечение.
Я выбрасываю руку вперед, высыпая мелкий песок в глаза этому ублюдку. Как будто миллионы мелких осколков царапают сейчас сетчатку его глаза. Пытаясь сморгать их или стереть с глаз руками, он только сильнее травмирует оболочку. И крик от его боли такой громкий, что это будто музыка для моих ушей.
- А еще хоть раз я увижу тебя здесь, тварь, я вытащу твои кишки и намотаю их на твое горло. Ты понял, мразь? – кричу я ему, пока он тщетно пытается избавиться от песка.
Уйти не успеваю. И забываю, что наркоманы всегда очень внезапны. Это мне доказывал Нерон не раз, а теперь и этот тощий шкаф. С силой размахивая руками в стороны, он пытается меня схватить, но промахивается, только больно ударяя по щеке. Я вскрикиваю, пытаясь уйти из-под следующего удара, но только этот придурок в новых попытках схватить меня, толкает так, что я ударяюсь спиной и головой о стену. В глазах меркнет и все, что я слышу, это дикий писклявый визг.
- Блядь! Конченная сука, только попадись мне под руку, я тебя так отымею, что член через гланды будет видно!
И вот тут я вспоминаю, что такое страх. До этого самого момента ненависти было столько, что она застилала ум. А теперь мне страшно, когда смотрю на этого урода, который силится разлепить глаза, но этим причиняет себе жуткую боль. Я отхожу назад, натыкаясь на Нерона и не глядя, даже не понимая, что это именно он, я хватаюсь рукой за его руку и прячусь за спину пасынка. Страх такой ощутимый, что тело бьет дрожь, щека болит, как и голова, дыхание частое и неровное, несмелое. И я вжимаюсь в Нерона, зажмуривая глаза и утыкаясь лбом ему в шею, почти касаясь губами его плеча.
- Черт тебя дери Сцевола. Ты их привел, ты и уводи. Я приведу тебе любую шлюху, я ничего не скажу отцу, что хочешь, сделаю. Только уведи их. – я почти задыхаюсь от испытанного шока. Меня никто никогда не бил, а эта сволочь мало того что языком по мне проходилась, так еще и посмела коснуться меня. Мне плевать, что Сцевола не получил дурь, я потом сама ему все принесу, только бы он избавился от этого, что ударил меня.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-03-06 21:35:39)

Мне так страшно никогда не было. Я цепляюсь в Нерона, словно в единственную защиту в этом мире и мне совершенно не важно, что еще 15 минут назад я ненавидела его и презирала. Я от своих чувств к нему не отказывалась, но сейчас, черт, он был единственным, за кого я могла спрятаться от этого психанутого наркомана, которого я довела до той огонии, в которой он сейчас пребывает. Торчок грозится меня убить, расчленить, да все что угодно со мной сделать, чтобы я мучилась по дольше, и мне никогда такого не говорили, никогда еще угрозы не были так близки к их реальным действиям. И от этого мне страшно.  И даже сил нет на то чтобы как-то огрызаться. Как нет и понимания, что если сейчас Нерону стукнет в голову встать на сторону своих друзей, то завтра я могу не проснуться.
Но почему-то он этого не делает. Видимо мои обещания все-таки отрезвили его и ему больше приглянулась идея, чтобы я вызвала ему пару шлюх, с ног до головы покрытых прозрачными кристалликами, которые рассыпаются по полу и так противно хрустят под ногами, словно осколки стекла. Но мне сейчас совершенно не до этого. Боги, мне надо бежать из этого дома, потому что дольше с этим наркоманом и его равнодушным папашкой под одной крышей жить невозможно. Я все выскажу Гнею. Это из-за него я сейчас в такой итуации, потому что он поселил Нерона у себя, потому что этот уродец притащил своих друзей не куда-то, а в мой дом. Хотя я тоже хороша. Мне нужно было просто забить болт на этого обдолбыша и не соваться в его дела. Какое мне дело до его слабостей?
Высокий торчок наступает на Нерона, но тот только огрызается в ответ, не давая никому из этой парочки спуску. Я чувствую, как Нерона колотит или это все еще моя дрожь? Я не понимаю. Чувства такие смешанные, что я не могу отделить себя от Сцеволы. То мне хочется броситься на этих наркоманом и оторвать каждому язык, за то что говорят обо мне, но с другой стороны, я не боюсь покинуть временное убежище. От Нерона пахнет табаком и одеколоном. И этот симбиоз терпкий, но не резкий. Я бы даже сказала приятный.
Я остаюсь одна, когда Нерон провожает своих сокурильников на лифте. Он взбешен и я вижу это по его взгляду. Не проходит и минуты, как он доказывает это действием, таща меня за руку в кухню и вручая лед. А чего он злится? Я не поняла вообще! Я думала он тут же воспользуется своим положением, моим обещанием и начнет пороть какую-нибудь пошлость, выложит список из требований или просто уйдет, оставив на пороге лофта. А он еще и оскорбляет меня, называя дурой. Ни блядь, ни сука, ни еще какая-то еще заоблачная брань, которая сыпалась мне в спину всякий раз, когда он получал пощечину за свои распущенные руки. Его «дура» как будто намекала: какого хрена ты влезла? А я бы и не влезла, если бы его дружки не распустили язык. А до этого я просто хотела ему подгадить.
Я сижу, тихо глядя в пол и покой перерастает в жгучую злобу. Ничего бы этого не произошло, не живи Нерон здесь. Срать мне на его арест, он должен был ответить за свои поступки, вместо того чтобы полагаться на папочку, который его отмазал. Он должен был уже давно съебаться из этого квартиры, а не болтаться между трезвостью и мечтаниями о порошке. И Гней должен был его выдворить из этой квартиры еще очень давно, снять с собственной шеи, но тоже слабак. Вся семья такая.
- Ты же не ждешь благодарностей, да? – шиплю я, поднимая взгляд на Сцеволу. – Или ты ждешь, что я начну выполнять свои обещания? – поднимаюсь со стула, отнимая от щеки полотенце. Челюсть сразу начинает противно ныть. – Думаешь, проявил акт милосердия и все будет забыто? – я с силой швыряю лед в сторону и слышу, как лед раскалывает от удара на кусочки. – Не хочется видеть то, в чем полностью твоя вина? Нет уж, мне твоих подачек не надо. Сам натворил, сам и смотри теперь, как мило растекается по щеке подарок твоего закадычного дружка. Все вы, торчки – одинаковы. Как в кармане завалялась пара кристалликов, так вы – цари. А едва стоит по венам пустить очистительный раствор, так вы ломаетесь как куклы. Слабак!
А внутри страх сменяется злостью и я снова пускаюсь в огонь, не жалея ни себя, ни Нерона и совершенно не думая о последствиях. Просто мне чертовски надоела жизнь на вулкане. Мне надоело, что вся ответсвенность за младшего Сцеволу падает на меня. Мне надоело, что Гней постоянно сбегает из дома. Мне надоело, что Нерону прощается любой проступок, потому что папочка его любит, потому что единственный сын. И чем же он лучше меня, этот сломанный и ущербный наркоман?
- Ненавижу тебя, презираю. Все из-за тебя! – я срываюсь с места и ударяю Нерона по щеке, чтобы хотя бы вполовину сделать ему так же больно, как сделали мне. Но сила женского удара, особенно моего, не соразмерна с силой того наркомана. – Как вы мне оба остохренели! Ты, который и шагу ступить не можешь, чтобы не сорваться на дурь. Твой отец, который мне весь мозг закомпосировал! Я хочу, чтобы Нерон повзрослел, я хочу чтобы Нерон стал достойно заменой мне, я хочу, чтобы Нерон вылечился! А сам Нерон? – я хватаюсь за голову, убирая волосы с лица и глядя на пасынка. – Сам Нерон чего хочет? Когда соберет себя в кучу и возьмет то что хочет? Ты же так привык брать, то что по твоим понятиям принадлежит тебе. Но ты только зависаешь дома, пуская дым в потолок, созерцая свою ущербность и сидя на шее у папочки, который спустит тебе любую оплошность. Слабак! Не способный противостоять отцу, не способный ему и поперек слова сказать. И все твои выходки с наркотиками и спиртным – не более чем детский сад, жалкие попытки обратить на себя внимание или отомстить ему за что-то, мне плевать. Но все это – лишь видимость тебя Сцевола. А от самого тебя не осталось и кусочка. Все было вытравлено злобой к отцу. – постепенно голос затихает и не остается ничего кроме презрения к этому человеку. Он жалок, он слаб. – Обдалбывайся, чем хочешь и сколько хочешь. Это не изменит ни прошлое, ни тебя.
С этими словами я выхожу из кухни и иду на балкон продышаться свежим воздухом. Теперь еще больше хочется курить. И выпить. Наверно поэтому по пути на балкон я наливаю себе немного виски. Этот вечер меня добил. Я не могу больше здесь оставаться. И завтра я поставлю перед мужем выбор: либо я, либо Нерон. и в принципе, можно уже паковать чемоданы, потому что выбор очевиден.

Воздух прохладный и свежий, легкий ветер остужает кожу щеки не хуже чем лед. Надо будет что-то придумать на этот счет, чтобы у мужа не было лишних вопросов по поводу синяка. Впрочем, он придет только к утру, проспит 5 часов и убежит на работу. А я могу уйти куда-нибудь, только бы не пересечься с ним. Надо бы достать тот крем, которым спонсировали трибутов на арене, от всяких ран. Никогда не думала, что он однажды мне понадобится. Вот уж злая шутка судьбы, выйти замуж за богатого и правильного, чтобы пострадать от наркоманов-дружков его сына.
А вот и сын нарисовался. И чего только приволок свою тушу? Ему мало было моих слов на кухне? Но только теперь он от меня и слова не услышит, потому что злость на него вновь такая сильная, что я только сцепляю зубы и молчу. Я и так слишком много сказала за вечер, слишком много пережила того, что иные и за всю жизнь не переживают. Нерону просто в кайф меня доставать.
Он болтает какую-то ерунду про то, что у него есть доход с компании, про то что он какой-то чертов лампочковый гений, про детей. Бррр, вот чего-чего, а детей я точно не собиралась заиметь от Гнея. Никаких. Чтобы в будущем и мой ребенок стал наркоманом как Нерон? Нет уж. Если Гнею так захочется, пусть сам рожает. А я сделаю любые аборты, только бы никогда от него не родить.
Я сжимаю в руке стакан с виски и раздражает меня в этой ситуации только одно. Нет, даже не Нерон, а его легкие рассуждения на тему: «смотри, у меня все зашибись, у тебя все зашибись, у всех все хорошо, так чего горевать? Ну вмазали тебе разок, ну так сама виновата.» И столько горечи в его словах, что горло перехватывает. Он и сам не верит тому, что говорит, ему самому отвратно жить такой жизнью, просто его чертова сила убеждения пока что работает. А когда перестанет – что тогда?
Его рука касается моих ягодиц, но я остаюсь невозмутима. Такое происходит уже не в первый раз и я думаю не в последний. Но просто обычно я реагирую криками и жалобми, но сегодняшняя ситуация выбила меня из колеи. Сцевола пытается вернуть все на свои места. Я тоже не против, но только прежде, чем мы вернем наши отношения, мне есть что ему сказать.
Я допиваю виски одним глотком, позволяя алкоголю ударить в мозг. Просто для храбрости.
- А так сильно хочется, да? Порыдать? – я отбрасываю его руку с моей задницы и сама наступаю на пасынка, прижимая его к стене дома рукой. Пустой стакан остается стоять на перилах. – Рассказать хоть кому-то, даже ненавистной мачехе о том, как хорошо тебе живется. Потому что больше некому. Потому что не осталось никого, кому не просто хотелось бы рассказать, а чья поддержка была важна.
Я смотрю в его голубые глаза и кажется, слегка начинаю понимать, что Нерон за человек. Хотя по поводу человека у меня оставались сомнения. Все эти его противостояния с отцом – ничто иное как вялые попытки довести Гнея до отчаяния. И Нерон давал своему папашке два выбора: либо ты оставляешь меня в покое, либо я буду свинячить до конца твоей жизни, так, что и после смерти не разгребешь. Наркоман был прав, это месть. Но за что? За себя? За недоотношения? Очень сомневаюсь, что Нерона это когда-то волновало. Когда пытаются привлечь внимание родителей ведут себя совсем не так, уж мне ли не знать. А Нерон готов сидеть тише воды, но зато мозолить глаза отцу.
- Ты ненавидишь своего отца. – говорю я щуря взгляд  и пытаясь не упустить мысль, которая крутится у меня в голове. – Дети не должны ненавидеть своих родителей, только если те не накосячили. – тоже мой случай, что с матерью, что с отцом. – Между вами что-то произошло. И зная своего мужа, я предполагаю, что он был не согласен с твоими планами на жизнь. И не упустил возможность направить любимого сына на нужный путь. Все бы ничего, но тебе на себя плевать. Иначе бы ты так не протестовал. А значит, пострадал кто-то другой, важный для тебя. – о, вот это интересно, но я предполагаю, что это его мать. Хоть кого-то в этой семье Нерон должен был любить. Но загадкой оставалось, что же Гней такого сделал со своей женой, что Нерон так взбесился. Не убил, это точно. Впрочем я со своими догадками могу очень сильно ошибаться.
Семейные дрязги, отцовская нелюбовь – моя тема. Я до последнего старалась привлечь внимание отца, заставить его гордиться мной, но этот придурок только глазел на своих новых молодых подружек, которые мельтешили у меня перед глазами. Тогда я и поняла окончательно, что в этой жизни мне нужны только две вещи: красота и деньги. И обе я получила.
Я перекладываю руку с груди Нерона на его шею, заботливо поглаживая пасынка по щеке, будто успокаивая. Хотя чувствую, что материнского чувства у меня этот жест не вызывает. То есть чувства есть, но совсем не материнские. Это все алкоголь.
- Мы похожи, Нерон. больше, чем кто-либо предполагал. Мы оба ненавидим фальшь, но так прекрасно в ней живем. Ты имитируешь довольного жизнью наркомана. – я совсем прижала его в угол, чтобы ненароком не сбежал, а слова мои становятся более порывистыми. – А я имитирую оргазм. Мы оба живем удовольствиями. Я свое нашла в деньгах. А ты свое потерял год назад. – рука скользит к его шее, которую я начинаю сжимать, - И как оно, видеть реальную жизнь настолько тусклой, что никакие лампочки не помогут разглядеть себя в этой серости? – наши лица очень близко друг к другу. От него несет сигаретами, от меня алкоголем. Вот уж сочетание. – Не противно?
Взгляд скользит по его лицу, опускаясь к губам, но я себя отдергиваю, быстро убирая руку от его шеи и немного отходя от него. И только сейчас понимаю, как близко мы стояли друг к другу. Между нами не было никакого расстояния.
- Я дам тебе бесплатный совет, мой мальчик. – деланно усмехаюсь я. – Найди новое удовольствие, которое будет портить твоему отцу нервы. Сочетай приятное с полезным.
Может быть тогда Гней переключится на Нерона, может оставит в покое меня? Потому что я устала слышать речи про сына, устала слышать эти глупые планы на будущее младшего Сцеволы. И порой мне кажется что Гней женился на мне только для того, чтобы заиметь свободные уши.

Он не сводит с меня глаз, как и я с него, пока выговариваю все, что накипело. И на секунду мне кажется, что его взгляд пустой, будто он не слушает меня, а мозгом находится где-то совсем в другом месте. Возможно, мои слова заставляют его вспомнить все, что произошло когда-то между ним и отцом, а возможно, я просто настолько пролетела с версией, что он решил абстрагироваться и не слушать мой треп.
То, что сейчас между нами, это не просто попытка задеть или высказаться, это желание залезть в голову, в душу, разворошить прошлое, покопаться, подробно рассматривая фрагменты прошлых ошибок. По большому счету, мне плевать, что там у Нерона произошло и кого он потерял. Мне плевать что натворил Гней в истерических попытка вернуть сна на ту стезю, которую сам для него распланировал. Меня волнует только то, как сейчас это доставляет Нерону боль, как доставляет мужу хлопоты, что он избегает разговоров с сыном. И уж точно меня волнует, что я меж двух огней, стала нянькой сыну и подстилкой отцу. Никакие деньги не стоят такого отношения ко мне. Хотя у Сцеволы денег столько, что я ему все готова простить.
Проблема одна. Я потеряла элемент развлечения. Я потеряла работу, которая приносила мне столько удовольствия, что могла заменить даже секс. Черт, Октавий тоже был средним, но все-таки он был молод и красив. Он так любил меня, что чуть ли не плакал. А в новой семье я начинаю постигать мудрость, что не в деньгах счастье. И даже если я завалюсь этими платьями и бельем и украшениями, все равно от этого не будет никакого толку, если некому будет с меня все это снять. А муж слишком скучен и стар для забавностей в постели.
Да, женщина красиво одевается, чтобы ее та же красиво раздели. Чем откровеннее и страстнее наряд, тем больше ожиданий от поклонника. Гней в этом плане был до безобразия скучен. Я не видела в его глазах того похотливого огонька, который видела в Нероне, например. Но последний умудрялся опошлить это все таким образом, что выворачивало наизнанку от его слов и действий. Вот так и живу уже несколько лет, от скуки к отвращению. Без работы, без поклонников, без интрижек. Все потускнело.
А сейчас чувствую, как загораюсь, когда Нерон перехватывает мою руку и возвращает к себе, вновь сокращая между нами расстояние до неприличия. Мы сейчас не похожи на мачеху и пасынка. Между нами определенно никогда не было родственных отношений, да и с чего бы? Ровесники, все-таки. Мы ненавидели друг друга, сживали со свету, я пыталась вытолкнуть его из дома, он пытался довести меня до истерики. Чаще выигрывал он. Но вот сейчас что-то совсем другое скользит между нами.
- О да, еще как обсуждаем. – огрызаюсь я в ответ, глядя в его глаза с ненавистью, потому что Гней все мозги мне забил своим сынулькой. – К сожалению, он отклоняет мои предложения телесного наказания. Видишь, пришлось самой поставить тебя в угол.
Его предложение абсурдно. Такое впечатление, как будто пила не я, а он. А может Нерон все-таки успел нюхнуть своей дури, перед тем как я появилась на этой приятной встрече выпускников наркоманского универа?
Я пытаюсь оттолкнуть пасынка, но умом понимаю, что сопротивляюсь не так сильно, как могла бы. И вся причина в том, что его взгляд, его слова разжигают в теле то, чего уже давно не было. Возбуждение. Оно поднимается от самого живота к горлу и так противно ноет, напоминая, что у меня уже давно не было нормального секса. И я сама спалилась, когда сказала ему о том, что имитирую. Сорвалось с языка то ли по пьяни, то ли от отчаяния. И хотелось бы взять свои слова назад, оттолкнуть и уйти в свою спальню, однако едва его губы так требовательно касаются моих, а рука скользит по оголенному животу и талии, как у меня тут же вылетают из головы все мысли. Черт, он доводит меня своими действиями до такого исступления, что жара поднимающегося в теле хватило бы, чтобы превратить самые холодные ледники в лужицу. А самое страшное, что эти эмоции кажутся мне такими правильными и логичными, как будто я обшарила весь мир в поисках нужного элемента паззла и наконец нашла его. 
И я поддаюсь. Не нужно ни уговоров, ни угроз или требований. Трудно отказать, когда сама хочешь, когда на тебя смотрят таким голодным взглядом, которого уже давно не чувствовала на себе. Руки ползут под его майку, ощупывая, блуждая по телу, обхватывая спину и прижимаясь крепче. И едва Нерон понимает, что я сдалась, как тут же берет от ситуации по максимуму, хватая меня за бедра, сжимая их, так что горло перехватывает.
Не разрывая поцелуя, мы добираемся до его спальни, просто потому что она оказывается первой попавшейся на нашем пути. Одежда летит в сторону, впрочем майка Нерона отправилась гореть в аду еще в гостиной. Кровать выдерживает наше падение, хотя и подает громкие признаки жизни скрипом. В доме никого, абсолютная тишина и только стакан с виски на перилах и распахнутая настежь дверь на балкон. Наши руки сплетаются так, что уже через мгновение трудно понять, где именно они блуждают.
Оба будто два изголодавшихся по воде путника, и спасительным является только дыхание с губ ненавистного пасынка, поцелуи, скользящие по шее и руки, доводящие до крика. В доме никого и еще долго он будет пуст, поэтому мы продолжаем наш танец, сопровождающийся моими стонами, его резким, страстными толками, как будто пытаясь восполнить все пробелы наше фальшивой счастливой жизни. Будто пытаясь уравновесить сейчас ненависть друг к другу, стирая образ Гнея напрочь простыми движениями тела.
- Я начинаю сомневаться, что ты сын своего отца. – ухмыляюсь я, сквозь сбившееся дыхание, притягивая его к себе и целуя. – Или это завязка так влияет на твое усердие? – попытка его подстебать летит коту под хвост, когда вслед за моими словами я издаю крик из-за его напористых движений.
А дальше обоих накрывает такой оргазм, что еще минут 5 я не могу избавиться от сверкающего фейерверка в глазах. Черт, у меня не было такого чертовски давно, как будто в меня вдохнули новую жизнь и эмоции такие яркие, что не могу восстановить дыхание. Я так и засыпаю, не в силах противиться сну после столь напряженного вечера. А когда просыпаюсь, почему-то в обнимку со Сцеволой-младшим, взгляд мой по очереди падает сначала на спящего Нерона, потом на часы, а потом снова на Нерона. Стрелки часов неумолимо двигались в сторону заветной цифорки 5.
- Черт! – я подрываюсь на кровати в панике понимая, что скоро вернется муж. – Если только твой отец нас застукает, нам обоим не сносить головы. – шиплю я, пока судорожно ищу собственное белье в этом бардаке, который Нерон развел у себя в комнате. Честное словно, словно подросток. Попутно еще и пару журналов своих нахожу, которые тут же летят в пасынка. – Где, блядь, мои трусы, извращенец?
Впрочем искомое я так и не нахожу, поэтому натягиваю шорты на голое тело, попутно прикрываясь майкой. Перед выходом все, что я бросаю это:
- Такого больше не повторится, понял? Я твоим орудием мести папочке быть не собираюсь.
Я так злюсь на себя, что все это произошло, поэтому тут же даю себе обещание, что между нами такого больше не произойдет.
Но оно происходит. В следующий же вторник, а потом еще через неделю. И дальше становится только хуже.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-03-08 12:35:59)

Постепенно жизнь сводится к одним вторникам, а все, что было между ними – это ожидание чертового вторника. Первую половину будней я спокойно собачилась с Нероном, мы по-прежнему друг друга не вносили, но уже все-таки на другом уровне. А еще я перестала капать на мозги Гнею, чтобы он выставил своего сыночка вон из квартиры. По крайней мере я делала это теперь не так часто. Я знала, что времени до снятия с него ареста оставалось немного и очень скоро он уедет из моего дома. И была внутри какая-то надежда, что с его отъездом все и закончится. Надежда и страх. Потерять это феерическое ощущение, которое мы ловили с Нероном каждый раз, едва касались друг друга в постели, было страшно. Он-то свободен, параллельно может иметь кого хочет, а я так и останусь замужней.
Однако ничего этого так и не произошло. Не знаю и не хочу знать, был ли у пасынка, которого я уже давно так не называю, потому, боги свидетели, трахаться с пасынком – это извращение! Так вот не знаю, был ли Нерон еще чьим-то осеменителем, но мы стали видеться гораздо чаще, чем раз в неделю. У меня внезапно появилось столько подруг, а еще я начала заниматься собственным телом через чур усердно, я готова была занять свои дни и вечера любыми фиктивными курсами, только бы восполнять потребность в сексе.
И настроение улучшилось. Хотя этому наверно все-таки сопутствовал отъезд Нерона из квартиры. Когда он паковал вещички, я обещала ему, что выплачу море слез по его будущему трупу, который мы непременно скоро обнаружим. А уже следующим вечером  его попытка припомнить мне шутку про его бездушное тело была предотвращена моими губами и весьма недвусмысленными движениями рук. И даже удивительно как мы умудрялись разграничивать наши жизни на две. В одной мы ругались, скалились, чуть ли не ковыряя друг другу мозг в прямом смысле, в другой – вжимались друг в друга с такой силой, будто желая раствориться в моменте. И признаться честно, обе эти жизни приводили меня в дикий восторг.
Событие, положившее начало третьему году совместной жизни с Гнеем было намечено на символический вторник. Несомненно, и Нерон, и я полагали, что такой подарок от папочки упустить нельзя. Праздники праздниками, а вторник – по расписанию.
Для нашей годовщины я установила себе традицию всегда надевать свадебное платье. И каждый раз, конечно, новое. В прошлом году я выбрала консервативную классику, в этом же я решила найти что-нибудь по интереснее. И в одном из дорогущих свадебных салонов Капитолия я нашла свой идеальный вариант. Сцевола-старший не был особо поклонником такого фасона, но в основном ему было плевать что на мне, если только это не позорит его фамилию. Но я-то пекусь и о своей репутации и никогда не позволила бы себе вульгарность. Нет, здесь все было так, как нужно.
Как и положено хозяевам праздника, мы с мужем прибываем первыми в роскошный ресторан, огромный зал которого бы арендован специально для нас. Постепенно зал заполняется гостями, самыми влиятельными и самыми близкими. Те, что были еще не близкими скоро должны были ими стать исключительно благодаря этому торжеству. Ведь не секрет, что на семейные мероприятия пригашают либо семью и друзей, либо потенциальных друзей, чтобы так сказать, скрепить узы. То и дело я замечала взгляды, одобрительные, восхищенные, а порой и осуждающие. Но факт оставался фактом – платье было подобрано идеально. Узорчатые вставки прикрывали минимум тела, но самое важное, полностью открытая спина не покрытая даже легкой тканью, прозрачный подол, идущий от узоров, заканчивающихся на критической точке. Волосы собраны в высокий хвост и максимально выделены мои кошачьи глаза. Бежевый тон помады призван сгладить обстановку, но впрочем, я же не дурра, я откровенно понимаю, что тут никакая помада не поможет. И в платье ни намека нет на невинность образа невесты.
Гней знакомит меня с какой-то Эмилией, дочерью его хорошего друга и партнера по бизнесу. Ну а мне какое дело, чья она дочь? Девочка милая, на вид ей около 25. Она вроде даже работала на отца в его престижной фирме, вроде даже и мозгами обладала. Ничего особенного, сноб, как для меня. Темные волосы, перекинутые через плечо, карие глаза, сияющие какой-то детской непосредственностью, узенькое черное платье классического покроя. Вся такая из себя консервативная, правильная, скучная, серая, вежливая и разумная. В общем, вполне во вкусе моего мужа. Я уже где-то испугалась, что эта девочка была мне показана в назидательный пример, какой мне нужно стать или с угрозой, мол, не перестанешь вести себя взбалмошно, я женюсь на ней. Напугал-то как.
Спустя час появляется Сцевола-младший. Один. Я отмечаю этот приятный факт, как и его взгляд, брошенный вскользь, но говорящий мне так много о его мыслях на счет этого платья. И улыбка появляется на моих губах, когда я смотрю на мужа и целую его в щеку, а на самом деле, я просто до безобразия смеюсь над тем, как Нерону придется мучиться весь вечер.
С появлением второго Сцеволы мы наконец-то можем сесть за стол, что я тут же комментирую на манер: когда-нибудь твой сын устоит геноцид всего Панема, пока его дождешься. И конечно, вся семья сидит за одним, то есть я и оба Сцеволы. Однако моя уверенность в хорошем вечере и возможно надежда отбить Нерону руку, которую он будет тянуть ко мне под столом, внезапно тухнет, когда за наш столик присаживается и Эмилия.
- Нерон, познакомься, это Эмилия, дочь Кесаря. Ты же помнишь доброго друга нашей семьи. К сожалению сам он не смог посетить наш праздник, но любезно одолжил нам свою дочь, под мое обещание, что с нами она будет в безопасности. Так что не дай ей заскучать.
И тут меня пронзает ток, а улыбка застывает на моем внезапно бледном лице. Так вот зачем она здесь. Очередная невеста Нерону. Гней в который раз заботится о своем сыне, предоставляя ему малышку-красавицу, которая будет прекрасной женой и принесет еще больше финансов и престижа в семью. И все бы ничего и мне было бы плевать, если бы не неприятное чувство злости, которое растет откуда-то из нижа живота, где до этого всегда было приятно. Чего мне по сути волноваться? Это не значит, что наш секс с Нероном прекратится. Затрудниться, возможно. Но вдруг не прекратится. Вдруг он не полюбит эту девчонку, вдруг не будет верен ей, это же Сцевола. Но мир, такой уютный и комфортный начинает стремительно рушиться, а уверенность в том, что завтра у меня будет прекрасный секс, пролетает как фанера над Капитолием.
- Вы же закончили Капитолийский университет получив профессию главного менеджера? – вновь заводит разговор Гней, пытаясь развести молодуху на приятную беседу. я вспоминаю, что ее отец занимается недвижимостью.
Мне дико хочется врезать сначала мужу, потом Нерону. Отчего хочется задушить последнего я и понятия не имею, да только взгляд мой внезапно меняется.
- Ох, это правда? Одна моя подруга тоже закончила этот же университет и по этой же специальности. Очень хвалила преподавателей. – говорю я сладким голосом, отпивая шампанского. – Ммм, забавная история с ней случилась. Ее убило током. – я чувствую, как муж смотрит на меня осуждающе, но не обращаю на это внимания.
- Регина, хватит уже этих жутких историй про твоих подруг. – притворно смеется Гней, однако взгляд его серьезен. Но меня не остановить, я еще не все рассказала.
- Вам нужно быть аккуратнее со Сцеволами. Не зря они заправляют столь мощной силой, как электричество. – муж прочищает горло и улыбается. Не долго ему осталось. – Правда разряжаются быстрее, своих долговечных батареек. – и вот эта реплика уже была адресована Нерону, хотя в какой-то степени касалась и Гнея. В конце концов, я сплю с обоими. – Это я про характер, вы же поняли меня. – доверительный взгляд на девушку. Она достаточно умна, чтобы разрядить обстановку и засмеяться в ответ моей шутке.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-03-07 21:17:35)

Разговор за столом распускался словно тот хищный цветок, который привлекает жертву своим привлекательным запахом, но стоит ей попасться на эту уловку, то ловушка захлопывается и жертва мучается в гонии, умирая. Вот так и я сейчас. Каменею, сидя за столом, в то время как на самом деле на месте не сидится, руки то и дело теребят салфетку или столовые приборы, но чаще подносят бокал с шампанским к губам. Я словно та жертва, мечусь в узком пространстве без возможности выбраться и снова глотнуть воздуха. Наш стол – одна сплошная ловушка, тесная клетка, в которую меня мало того, что с Нероном посадили, так еще и засунули какую-то девицу, претендующую на него. А вижу как его глазки посверкивают каждый раз, стоит ему рот открыть.
А рот он открывает часто и много. Не упускается моя реплика про зарядку. Значит, до его маленького ума все-таки дошло, что реплика была адресована ему. Да тут и понять нетрудно, хоть и двусмысленность, но для нас обоих смысл вполне ясен и четок. Непонятно мне другое, с какого перепугу я так всполошилась.  Нерон мне никто, пасынок, сын моего безмерно богатого мужа и любовник, с которым я трахаюсь. Любовники, они как ветер, только успевай схватить. Впрочем, я не знаю, у меня никогда не было любовников. Нерон словно первая любовь стал первым в этом прекрасном статусе. Пикантности добавляло то, что он сын мужа. Как ни крути, а факт деликатный. Но мне не мешало это понимать, что возможно у Нерона помимо меня есть еще кто-то. Точнее, я предполагала, но старалась об этом не думать. В свою очередь Нерон знал, что мои отношения с его отцом никак не могли угаснуть. Я все-таки законная жена и обязана выполнять супружеский долг, который с каждым разом становился все отвратительнее. Актерский талант шел псу под хвост, когда вместо стонов наслаждения у меня вырывались только сомнительные, но шумные выдохи. А когда Гней спускался поцелуями к шее вообще приходилось фокусировать взгляд на чем-нибудь отстраненном. И речи не шло о том, чтобы представлять Нерона. Для меня эти двое были слишком расхожи.
Так или иначе, но мои похождения то в одну, то в другую сторону остаются за кадром для каждого из партнеров. Мы с Нероном никогда не обсуждали мои ночи с его отцом. Об обратном я и молчу.
Нерон распускает язык по поводу моих экстра-тренировок.
- Удивительно, как хорошо ты осведомлен о моем расписании. – сквозь зубы шиплю я. – Заделался маньяком-преследователем?
Однако то, что он несет дальше, заставляет меня поперхнуться шампанским. Вот это уже ни в какие рамки. Я  облизываю губы, глядя на Нерона, а затем подношу салфетку к губам. Сцевола, ты ведешь очень опасную игру, пытаясь меня задеть.
- Нерон лукавит, душечка. – смеюсь я глядя на девушку. – Он и сам неплохой спортсмен и прекрасный тренер. Правда, курение вредит его легким, так что бегать он может только на короткие дистанции. – я ловлю неодобрительный взгляд мужа, но успокаиваю его, что все хорошо. – А еще он хорош в баскетболе. Правда в кольцо не с первого раза попадает. Но главное практика. Вы как в баскетболе?
А вот тут уже взгляд переносится на пасынка. Мне ничего не стоит ответить ему гадостью на гадость.
- Честно говоря, не играю в баскетбол.  Я не очень спортивна. – отвечает Эмилия, глядя на Нерона лукаво. – Но думаю, если я очень попрошу Нерона, он даст мне пару уроков.
Сука.
- О да, он даст.
За нас поднимается тост. За меня и мужа, о котором я что-то часто стала забывать. Потом мы идем открывать бал танцем. Нерон подхватывает свою новенькую невесту и каждый раз, едва наши взгляды встречаются, я обращаю взор на мужа и смеюсь, целуя его щеку. Мне нельзя забывать кто я. Нельзя забывать, чья я жена. А Нерон, а кто он? Всего лишь любовник, которого можно заменить. Только на этот раз появляется мысль, что я ненавижу вторники. Это неспроста, если мои Нерон вызывает у меня такие эмоции. Так быть не должно.
Едва мы возвращаемся за стол, как Гней вновь обращается к этой девчонке. Нерон не долго думая, хамит отцу. Вот уж точно, тут он долго никогда не думал, будто рефлекс. А я в свою очередь демонстрирую свой.
- Что там честь! – смеюсь я, доверительно улыбаясь Эмилии. – Мой пасынок страдает клептоманией. Надо же было денег достать, когда отец в финансах ограничивал.
- Регина, не говори ерунды.
- Ты думаешь, я шучу? Я недавно заметила пропажу пары комплектов белья. Кажется, твой сын перешел с твоих портсигар на мою эксклюзивно-дорогую одежду.
- Регина!
- Или это новая мода у тех, кто в завязке.
Я срываюсь с тормозов и все это видят. Гней медленно опускает приборы на тарелку и подхватывает меня за руку.
- Простите нас. Мне нужно поговорить с женой.
Меня отводят в какой-то кабинет, небольшой, но уютный. Впрочем мне не до уюта.
- Ты что язык распустила? – нервно почти кричит муж, прижимая меня к стене. – Ты что, не понимаешь, как я рассчитываю на их брак? Ладно, он без мозгов, но ты же взрослая женщина, ты не можешь один вечер удержать язык за зубами?
- Он мне хамит. И я должна спустить ему это? – тут же огрызаюсь в ответ и понимаю, что причина вовсе не в этом.
- Я тебе еще раз, последний раз повторяю, - он подводит свое лицо близко к моему и опасно сверкает глазами, которые почернели от гнева. – Оставь Нерона в покое. Сейчас ты переведешь дух и вернешься за стол. И за весь вечер я не услышу от тебя ничего, кроме «да, Гней» или «спасибо, Гней». Иначе следующий наш разговор может для тебя очень не хорошо закончиться. Не мешай мне устраивать жизнь моего сына своими бабскими истериками и куриными мозгами.
Он оставляет меня в комнате, прислоненной к стене, словно я не человек, а картонная кукла. Почему я не могу оставить в покое этого придурка? Это же просто секс, это просто ни к чему не обязывающие даже не отношения. Плотские утехи, первородный грех, да как угодно! Но почему мысль о том, что Гнею удастся свести этих двух так больно грызет мозг, а тело ноет от тошноты.

Я выдыхаю. Гней не подкосил мой запал, и по большому счету мне плевать на его слова, хотя язык все-таки придется прикусить. Этот вечер обещает быть долгим и невыносимым, особенно если эта девица не смотается куда-нибудь подальше с моих глаз. Но муж сделает все возможное, чтобы удержать ее, это было понятно еще с того самого момента как он посадил ее за наш столик. Так не должно было быть! И весь мой план на вечер коту под хвост! Все из-за ненавистного мужа, который вечно лезет со своими планами на любимого сыночка. И Нерон хорош, поддерживает так фальшиво идею отца по поводу этой милышки. И я знаю, что это было сделано специально, чтобы довести меня.
У мальчика снесло крышу. Он настолько охамел, что даже согласился на уроки баскетбола, зная, что я подразумеваю под ними. Это наглость! И если он думает, что я так просто ему это спущу с рук, то очень ошибается.
А с другой стороны, почему я вообще должна обращать на него внимание? Почему должна ему мстить. Ну поточили языки друг от друга, ну влетело мне от его отца. Поразвлекались и хватит, в конце концов не в первый раз такое происходит и точно не в последний. Но все же мне кажется, что сегодня было совсем не так как обычно. Эта Эмилия выбила из-под ног почву. Почему? Я же знаю, что Нерон раньше много ходил по девкам, не исключаю, что и сейчас ходит, хотя предпочитаю об этом не думать, но все же эта Эмилия, вот она, здесь, сидит рядом со мной и бросает лукавые взгляды на Нерона. Она реально, я могу ее коснуться. И Нерон может. И этот факт меня дико выбешивает.
Я подхожу к столу и понимаю, что как бы Гней мне не угрожал, но я не могу смириться с тем фактом, что эта девчонка будет женой Нерона. А может и не будет, но тем не менее она претендует на младшего. Она претендует на… что? Не на мое же место, потому что я никогда не смогу стать женой Сцеволы, потому что не хочу и потому что это нереально. Я не брошу его отца, он обеспечивает мне спокойную комфортную жизнь. Ну статус любовницы она отобрать не может. Я просто не считаю себя таковой. Тогда чего я так боюсь? Что эта девчонка может у меня отобрать?
Нерон заходит в комнату, глядя на меня блестящими голубыми глазами и закрывая за собой дверь. На его губах играет хищная полуулыбка. Он не устал играть, я вижу по его лицу. И это же заявление звучит в его следующих словах, которые больно ударяют. И я опять не знаю почему. Он говорит слишком очевидные вещи о сватовстве, о помолвке. И чем больше он говорит, тем больше я каменею, глядя на него холодным взглядом. Он выводит меня из себя, он играется со мной, словно я – поверженный солдат. И он знает, что мне больно, иначе бы никаких слов не было.
- Тогда какого хрена ты приперся? Иди к своей невесте, преподай ей пару уроков баскетбола.
Я не выдерживаю и делаю опрометчивый выпад. Он меня довел. Он именно этого и добивался, чтобы я спалилась. Опять. Ненавижу его. Он всегда с такой четкостью знает в какую цель надо бить, при том, что я сама об этой цели не догадываюсь. Да, мне действительно неприятно знать, что она его будущая жена или просто потенциальная жена, что ему ее сватуют так нагло, так фальшиво. У меня на глазах. Было бы это за моей спиной, я бы и слова не сказала. А тут я наблюдаю за этим цирком воочию. Они не могут так со мной поступить.
Я отвожу от него взгляд в сторону подходя к какой-то книжной полке.
- А она в твоем вкусе, не так ли? - говорю я с кривой усмешкой, которая то появляется на лице то тухнет. Меня ломает и я не могу адекватно нацепить маску на лицо. – Такая милая, красивая, есть за что взяться. Впрочем, чего удивляться. – я беру книгу с полки и начинаю ее пролистывать не видя содержимого. – У вас же с отцом такой прекрасный вкус на женщин. – Ну да, мне ли не знать. Захлопываю книгу и возвращаю на место, разворачиваясь  Нерону и смеясь. – Представляешь ситуацию через год? Если она начнет спать с твоим отцом. Вот уже будет забавная ирония. А мы-то с ней как подружимся, столько общих тем появится.
Я подхожу к Нерону и поправляю его галстук, хотя тот и без меня лежал идеально. Скрываю за этим движением желание его ударить. А может наоборот прижать к стенке, как тогда на балконе. Сцевола-младший вызывает у меня слишком разрозненные чувства. Прямо как две стороны медали, такова наша жизнь. Колкости, секс, секс, колкости. Но когда мы успели перейти тот порог отношений, когда колкости становятся более личными, интимными, чего не понять остальным, а секс становится необходимым не просто потому что секс, а потому секс с этим конкретным человеком?
- Тебе насрать на нее. – я смотрю ему в глаза. – Я же вижу. Она для тебя – не более чем очередная папочкина попытка сделать из тебя ручную обезьянку. – завожу свои руки за спину, но все так же остаюсь в опасной близости, чувствуя его дыхание на коже. – Я знаю тебя. Знаю твой взгляд, когда до ломоты в шее хочешь. И на нее ты смотришь не так, как на меня. – щурусь, наклонив голову в сторону. Да, Сцевола, я тоже могу заметить малейшие перемены в твоем поведении. В конце концов, в чем, а в твоем взгляде я уверена как никто. – Так зачем пришел? Заткнуть меня? – отхожу обратно к столу спиной, не разрывая взгляда. – Так твой папочка тебя опередил. Впрочем, как всегда.
Мы никогда не говорили о сторонних партнерах в сексе. И тем более мы не говорили о Гнее, потому что он был не только мужем, не только партнером, но и отцом. В основном, потому что отцом. Нерон и сам скал мне когда-то, что между ними что-то произошло. Но я больше не копалась в этой теме. Мне просто нет до этого дела.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-03-08 12:46:27)

Honest to God I'll break your heart
Tear you to pieces and rip you apart

Иногда мне кажется что я упускаю что-то очень важное. Что-то, что ускользает из рук, что сыплется сквозь пальцы, словно песок, что-то, что касается меня и Нерона. Только нас двоих. Ведь так легко было врать Гнею и в свою очередь НЕ врать Нерону. Не было откровенных разговоров ни с один ни с другим, но если с мужем, это прошлое было запретно и неинтересно, то со Сцеволой-младшим, прошлое просто не имело значения. С каждым из них воспоминания трактовались по своему. Если с Гнеем чувствовалось, что его поступки – это совершенно не мое дело и лезть мне туда не стоит, то с Нероном все было гораздо проще, это просто не имело значения. «Оно было, прошлое есть у всех, ну и что? Какое разница, если сейчас кроме нас в этой комнате никого?» И правда. Кроме нас самих больше никого не было вокруг. Я начала понимать это уже с течением времени, когда из шумного центра я попадала в абсолютную тишину нероновского лофта, в крепкие руки и теплую постель.
Как бы расслаблены мы ни были, но всегда наше пробуждение сопровождалось моими сборами и мыслями о том, что мне надо успеть быть дома к 8. Это только последние недели я начала задумывать, что у нас не было ни одной нормальной полноценной ночи, когда мы бы могли проснуться, никуда не торопясь и почесать языками, обсуждая какое-нибудь капитолийское пугало в лице общего знакомого, а потом возможно перейти на личные темы, вновь обмениваясь комплиментами. Нет, мы всегда торопились и не было времени задуматься, а что там будет дальше.
Наверно поэтому на вопрос Нерона про наши дальнейшие отношения я реагирую таким резким выпадом, какого еще никогда за собой не наблюдала. Я кидаюсь к нему хватая Нерона за лицо и всматриваясь ему в глаза. Я снова нарушаю границу дозволенного, наверно, подсознательно зная, что так до него лучше дойдет смысл сказанного. Проблема в том, что я не успеваю правильно выстроить предложение и с губ слетает совсем не то, что хочется.
- Ты не женишься. Ты не женишься! Я не собираюсь тебя с кем-то делить!
Я не хочу его с кем-то делить, это чистейшая правда. Только вот я не хотела признаваться в этом, он не должен был знать. Но его слова слишком сильно ударяют по моему чувству собственничества, о котором я и не подозревала. И понимаю так же, что тут дело уже не как прежде, хочу вот этого мальчика, чтобы он влюбился в меня, а я над ним поиздеваюсь. Здесь все намного сложнее, потому что не просто не хочу делить с кем-то, хочу, чтобы был только моим, зная, что никогда не смогу принадлежать полностью ему. И если раньше меня это устраивало, то сейчас брак доставляет больше хлопот чем удовольствия. Вот с этого самого вечера, на котром Гней решил свести Нерона с этой Эмилией у меня на глазах, с этой самой минуты, когда Нерон предложил вариант про клеймо.
Да! Жалею, что нет клейма! Потому что мой и больше ничей! Потому что было так хорошо, как давно уже не было. Потому что был комфорт, уют, покой, несмотря на все перепалки, ссоры, игры по доведения до истерики. Несмотря на все это, ни один из моих прошлых не мог обеспечить такой комфорт. Такое… слияние.
- Я не собираюсь быть одной из твоих прошмандовок, которых ты попользуешь и выбросишь, словно использованный презерватив. – уже чуть спокойнее говорю я, пытаясь восстановить ход мыслей и придать прошлой фразу хоть какую-то ноту независимости от Сцеволы.
А впрочем, почему я так уверена, что не буду ею? Да, он не смотрел на меня как на Эмилию, но с другой стороны, я не видела как он смотрит на других. Так легко ловить заинтересованный возбужденный взгляд, когда я одна в комнате. Но, полагаю, стоит мне оказаться среди большой компании девиц по вульгарнее, одетых в юбки, короткие, словно пояс, я могу и проиграть партию. Ведь чем я лучше остальных? Нет, конечно, я знаю, что я намного выше статусом этих молодых девиц, у которых в голове ничего нет, кроме силикона. Но Нерон всего лишь мужчина. Ему по барабану что за глазами у женщины, ему важно то, что между ног. Сцевола непривередлив. Так что, и правда, чем я лучше остальных? Тем более, что я старше, я его ровесница, в то время как он может получить любую молодуху. А главное, чем Нерон лучше других, которые пускают по мне слюни? Может, этим и лучше, что не пускает?
Его реплика застает меня врасплох, а в голове столько мыслей, столько картинок, как мы вместе просыпаемся, никуда не торопясь, как без опаски бросаем друг на друга взгляды на публике, как свободно касаемся друг друга на людях, не боясь, что запалят, что проболтаются о нашей связи.
Интересно, а о каком времени он говорит? О том, когда вылечился или еще до того? И как бы оно было, если бы я вышла замуж за наркомана? Это был бы ад, я же видела его прошлое поведение, видела пустые глаза, подернувшиеся тонкой белесой пленкой от того, как хорошо вставила дурь. Было бы у нас все это, что есть сейчас? Не было. Как и не было бы всего, если бы я не вышла замуж за Гнея. Это была моя первоначальная ошибка.
- Но ты опоздал, Нерон. – говорю, спустя короткую паузу и чувствую, что в голосе сквозит обвинение.  – Потому что не видел ни себя, ни других, настолько глаза застилало чувство мести. И ты щедро вскармливал его порошком. – Да, все упирается в наркотики. До лечения, я бы не вышла за него, после лечения, его отец не одобрил бы мою кандидатуру. Да и как бы мы сошлись, если бы не жили под одно крышей? – Потому что хочется отобрать у отца все, как когда-то он отобрал у тебя. Я же не дура, Нерон. Я же понимаю, что все совместные минуты, все попытки довести, все подколки, были направлены на то, чтобы сделать отцу так же больно, как когда-то он сделал тебе. – я просила его не делать себя орудием мести, я просила, и сама верила, что не опущусь до такого, но все-таки опустилась. Просто не было сил сопротивляться ему. И не хотелось, потому что давал такое сильное чувство свободы, несмотря на то, что по сути наши отношения были заведомо обречены. Мы были в клетке и все равно я никогда прежде не дышала так свободно, как с ним. – Странно одно, что с твоей чуйкой на больное, ты ошибся с предметом мести, выбрав меня.
Мы оба знали, что для Гнея я может и не самый последний человек, но плакать по мне он не будет. Тогда почему Нерон продолжал эту игру, если мы скрывались, если знал, что отцу будет пофиг. Да, разозлится, но все равно сыну ничего не сделает, потому что сын любимый, а шлюху всегда можно выставить за дверь. И, по сути, рисковала только я одна.

Из всего, что он мог мне сказать, он прошептал самое отвратительно и унизительное, что опустило меня до уровня его шлюх. Он ясно дал мне понять, что я такая же, как и они, что ему плевать, что это я от него зависима, но никак не наоборот. Он подрубил под корень все, что я ему сказала, воспользовавшись расшатанными нервами и неадекватной реакцией на эту Эмилию и указав мне на мое место. Это Сцеволы, оба, они только и делают, что указывают мне, кто я есть и никому нет дела до того, кем я хочу быть, где и с кем. Впрочем, моя вина. Когда изначально соглашаешься на условие деньги-брак, то тебя уже не считают человеком. Я тупо мебель. Что при Гнее, что при Нероне. Вот только я упустила момент, когда мне это перестало нравиться и когда меня начало это волновать. До этих отношений с Нероном, все было гораздо проще. Моя задача была вытолкнуть щенка из папочкиного дома и зажить спокойно на неограниченные финансы. Теперь же все настолько закрыло туманом, что завтрашний день неясен.
Когда Нерон выходит я резко выдыхаю, будто и не дышала вовсе. Громкий вдох разрушает звенящую тишину в комнате, хотя в ушах шумит так, что кажется, скоро оглохну. И чтобы хоть как-то разрядиться и спустить пар, я сметаю со стола резким движением руки, все, что там находилось. Мне плевать, если разобьется парочка бесценных фигурок из драгоценных камней, которые украшали дубовый стол. Мне нужно было спустить пар, потому что Нерон своей фразой выкачал все эмоции, оставив только всеразрушающую оглушительную пустоту. Такую, когда тебя кидают в кипящий котел и все, что ты может делать, это кричать, пока кожа плавится.
Но я возвращаюсь к столу, четко выполняя указания мужа следующие долгие часы наших посиделок. Пару танцев, громкие тосты в нашу честь, поцелуи, смех. Я отпускаю несколько ничего не значащих комментариев в сторону общей темы разговора, веду прелестную, но скучную беседу с не менее прелестной Эмилией. И не стоит упоминать, что с Нероном мы бесед больше не вели.
Мы покидаем зал первыми, как и положено супружеской паре. И нет двусмысленных взглядов на пасынка, нет едкого комментария про продолжение его вечера. Я не говорю ни слова. Как и он. Все было сказано еще в той комнате. И он сам выставил границу, обесценив все, что я сказала. И знать мне больше ничего не нужно. Если раньше мы не задавались вопросами о будущем, потому что это было неважно и не было особо времени, то сейчас не возникает вопросов о моем возвращении в его лофт. Потому что нет уже никакого будущего. И не могло быть.
Дома я получаю от мужа очередную порцию недовольства, хотя звучит она весьма вяло. Конечно, он так доволен, что Нерон весь оставшийся вечер не испоганил своими шутками и уделил внимание Эмилии. Мужу невдомек, что и я молчала. Он не связал эти два факта, да и с чего бы? Ведь был полностью уверен, что это его угрозы так на меня повлияли. А я не слушаю его, мне просто хочется забыться сном, но только старческие холодные руки прикасаются к оголенной спине, проводя по плечам и снимая платье. Этот вечер никогда не закончится.
Всю неделю я просидела дома, сказавшись больной. Вроде даже Нерон к вечеру однажды приезжал на ужин по просьбе отца. Гнею не терпелось узнать, как там продвигается у сына с новой подружкой. Только я не вышла к ним, сказав прежде мужу что не голодна. Сцевола-старший не стал настаивать. А младшему явно было плевать.
Мне нужно было время, чтобы успокоить стыд, который вопил почти каждую ночь, едва мне стоило закрыть глаза и вспомнить разговор с Нероном в комнате. Я слишком открылась, слишком поддалась эмоциям, которых во мне прежде никогда не было в таком количестве. Никому прежде мне не приходилось высказывать такие вещи и уж тем более я не рассчитывала, что он ответит то, что ответил. Странно, но даже от Сцеволы было неожиданно это слышать, потому что неизменно что-то читалось в его действиях, его глазах, когда Гней меня касался, но все же, это видимо напускное. Просто его колотит от того, как папочка счастлив в основанном на бартере браке.
Копаясь в своих драгоценностях, я не нахожу одной очень важной для меня вещицы. И понимаю, что оставить я ее могла только в одном месте. Черт.
Реабилитировав для мужа свои курсы йоги, я еду к Нерону в лофт, дорогой, которую знаю наизусть. Каждый закоулок, каждый магазин. Потому что ездила сюда, кажется чаще, чем домой. Особенно последнее время. Лифт поднимает меня на последний этаж. Фэйс контроль я прохожу без проблем. Я должна буду оказаться прямо в коридоре. И отчасти я надеюсь, что не застану Нерона дома. Тогда без проблем смогу найти свою вещичку и уйти. Кольцо в серебре с маленькими бриллиантами – подарок моей бабки по отцовской линии. Она была единственным адекватным человеком в нашей семье. Просила мать не водить меня по конкурсам, терпеть не могла своего сына, которые влегкую ходил по бабам. Он была чудесной и острой на язык. Да, этим я была в нее. Была бы это кофта или даже часть нижнего белья, я бы и не парилась. Но это кольцо было мне дорого как память.
В коридоре я застаю Сцеволу. Не одного. И кто бы мог подумать, что под руку мне попадется та самая Эмилия. Кажется она собирается уйти. Или только пришла. Впрочем, это не умаляет неловкости ситуации. А хотя, я же мачеха, почему я не могу придти домой к пасынку, которого ненавижу всем сердцем?
- Регина! Какая неожиданность. Рада вас видеть. – распаляется Эмилия с фальшивой улыбкой, понимая, что температура в комнате слегка повысилась, когда я бросила взгляд на Нерона. Гневный и однозначный.
- Эмилия! – копирую ее манеру и так же улыбаюсь. – Жаль не могу ответить тем же. – мне не до церемоний.
Бедняжку немного клинит, но она сохраняет лицо.
- А мы вот тут с Нероном…
- Я вижу. – прерываю ее я. – Не хотела мешать вашим… урокам баскетбола, я полагаю?
- Нет, мы просто беседовали. – она конкретно не понимает о каких уроках баскетбола идет речь. Но тут та же ситуация что и за столом. Я разговариваю не с ней.
- Что ж, хорошо, что я успела до самой интересной части разговора. – улыбаюсь, но фраза проскальзывает сквозь зубы. – Я забыла у тебя одну важную вещь. – обращаюсь уже к Нерону. – Поищи в своем сундучке с забытыми вещами. Уверена у тебя такой есть, учитывая со сколькими дамами ты вел интересные беседы.
- Я пожалуй пойду. – быстро говорит Эмилия и бросает Нерону прощальное: - Еще увидимся.
- Конечно, увидитесь. – шиплю я, когда она уже покидает лофт.

По большому счету меня мало волнует, что подумает обо мне эта деловая девочка, прискакавшая к Нерону и знатно поскакавшая на нем. Я вижу, что за беседы они вели, иначе бы глаза у него сейчас так не блестели от похоти. И в голову не приходит, что блеск в них появился только когда я вошла. Да даже если бы я и задумалась над этим, все равно мозг подкинул бы мысль, что причина в том, что он радуется, что я пришла, потому что сдалась, потому что не могу без него. А он такой весь офигенно крутой, без меня не скучает и развлекается на полную. Отнюдь. Я пришла не для того чтоб все закрутилось вновь, а чтобы завинтить гайки наглухо, перекрыть кислород себе и вернуться в ту жизнь, которая была спокойной.
Его выпад я встречаю почти с уверенностью. Вероятно, все так и должно было быть. Я и не рассчитывала, что кинется в ножки или начнет причитать, какой он идиот. Идиоты зачастую об этом и не догадываются. В этом их беда.
- Так наши сундучки рядом стоят. – елейно напеваю я с кривой усмешкой.
Тоже мне, он решил меня задеть. Про свою гордость я забыла в тот самый момент, когда распрощалась с работой из-за мужа и начала жить на его деньги. Да, приятно когда можешь позволить себе все, что хочешь, но я уже не чувствовала себя самодостаточной. Не было ощущения независимости, свободы действий. Поэтому интрижка с Нероном была такой забавной и пикантной. Она была запретной и остается до сих пор. Точнее, оставалось. Не будет больше ничего и на этот раз я от своих слов отступать не намерена. Он опустил меня, опозорил и если думает, что я опущусь до такой низости, как приползти к нему после того, что он сказал и просить вернуться, то он ошибается. Секс – не проблема. У меня есть муж, ну и что, что не получаю кайфа. Заведу себе еще любовника. Мне понравилось.
- Мозги свои, когда с тобой связаывалась, - гневно шепчу сквозь зубы, идя следом за Нероном. – Кольцо, Нерон, я забыла у тебя кольцо, пару недель назад, когда Гней на пару дней уехал в Первый на переговоры.
Нерон несомненно должен помнить эти пару дней, когда в первый и последний раз переночевала у него. И днем уехала домой, потому что надо было ответить мужу на видео вызов. Тогда я впервые оставила у него зубную щетку в ванной, которая проторчала там ровно пару дней. Сама забрала потом. Был негласный уговор не оставлять мои вещи у него, иначе это может стать привычкой.
Глупые были дни. Мы никуда не выходили, потому что, ну как можно нам куда-то выйти, но развлечений хватало. Мы смотрели телек, я пару раз порезала руку, пока пыталась приготовить себе салат из завалявшихся в холодильнике продуктов. Прислугу он отпустил и был только охранник. Весь дом абсолютно наш, и мы бродили из одной комнаты в другую, пытаясь определить, где кровать мягче. Так и не поняли, а по сути матрасы везде были одинаковыми. Но замечаешь ли это, когда нет ничего важнее сплетенных рук?
Тон голоса Неона, наглый, нахальный, выбивает меня из колеи. Такую дерзость я терпеть не намерена, поэтому стул, который стоит между мной и Сцеволой отпинывается в сторону, а я подхожу к пасынку совсем близко. Опираясь руками на столешницу и не своего взгляда с его голубых глаз.
- Не разучилась. У меня был отличный учитель. – скалюсь я ему в губы, почти касаясь своим носом его. Теперь столь малое расстояние между нами совсем не признак возбуждения. Во всяком случае не того. Просто хочется напомнить ему, что он не имеет право так со мной разговаривать. – О, да, спасибо что спросил. У нас все прекрасно и мы до сих пор празднуем. Видимо вы с Эмилией его так вдохновляете, что мой муж стал любить меня чаще и дольше.
Не лгу. В последнее время Гней был в таком приподнятом настроении, что за неделю у нас было 4 совместных ночи. Что совсем было не похоже на мужа. Так что своим супружеским долгом я была обязана Нерону. И за это ненавидела его еще больше. Я и так с трудом сдерживаю тошноту, стоит мужу меня коснуться, а он еще и зачастил.
Отклоняюсь обратно, разрывая зрительный контакт и растягивая расстояние между нами до бесконечности. Нерон получил то, что хотел. Хотя прежде никогда не задавал вопросов про мои с его отцом ночи. И что-то в этом вопросе меня настораживает, хотя ответ уже и прозвучал. Наверно поэтому нехорошие подозрения рождаются в моей голове, что Нерон спросил не просто так.
Разворачиваюсь на каблуках. Учитывая, что я собиралась как бы на йогу, то с одеждой особо не заморачивалась. Высокие сапоги, джинсовые шорты и пайта. Волосы перевязаны лентой и собраны в высокий хвост.
- Значит, все-таки не прогадал папочка с невестой, да? – усмехаюсь я, рыская по вазам, в которых могло заваляться мое кольцо. Честно говоря и представить не могу куда оно делось, хотя этот лофт знаю наизусть. Мы во всех комнатах побывали и поэтому кольцо может быть где угодно. – Ну видишь, как все удачно устроилось. В конце концов, нашли тебе новую подружку, приличную, не распущенную. Или грешит и она? Впрочем, не мое дело. Молоденькая. Не придется теперь перед друзьями краснеть, что с мачехой спал.  – говорю по-прежнему не глядя на него, перебирая множество ключей в вазочке. – Хотя чего краснеть-то? Никто же и не знал. Ах, жалость какая, папочка так и не узнал, что сынок его рогами проспонсировал. – и внезапно я замираю, так и не находя то, что потеряла. – Она кричит так же громко? Так же стонет твои имя в губы? И тем не менее, ты по-прежнему не смотришь на нее так же, как смотрел на меня.
Я вспоминаю где оставила кольцо. Только почему-то сейчас это не имеет никакого значения.

Я даже не скрываю, что сдаюсь, вновь обнажаясь и задавая вопросы про эту девчонку. Она коробит меня, один ее вид в этом лофте, в котором я привыкла видеть только себя и Нерона. Плевать, что он водит сюда остальных, других левых девок, но ее приводить он не имел права. Особенно зная, как меня это заденет. Но ему было насрать на мою злость и нежелание его делить с кем-то. Однажды он уже это продемонстрировал и сейчас продолжает это делать, показывая, как приятно ему мое унижение.
Молчание – золото и я бедняг, оставшийся без гроша. В свою очередь, Нерону капает монетка за каждое сказанное мною слово. И я жду когда он воспользуется этим, обратив эти слова против меня. Сегодня или через месяц, но так или иначе ему снова встретимся, как бы я от него не бегала. Можно быть уверенной, что Нерон не скажет отцу, о наших отношениях, бывших. Но так же я была уверена, что каким-то образом попытка достать отца, вылилась в изощренное доставание меня. Просто это было легче и эффективнее.
Его действия порывисты, в них нет ни логики, ни попытки обидеть. На этот раз он загоняет меня в угол, говоря такие вещи, которые и не рассчитываешь услышать после потока грязи, оскорблений и унижений. И мне странно это слышать, странно смотреть в эти чистые голубые глаза, которые не врут. Я ведь знаю его глаза и они – его зеркало души. Когда он зол, они темнеют, когда возбужден – сияют. Когда правдив, они становятся такого пронзительно небесного цвета, что невольно теряешься в этом взгляде. Это парализует, Нерон меня парализует своими словами и прикосновениями.
Если бы не одно НО.
Так вот в чем была причина всех этих выпадов. Он хотел как прежде, но я своими словами разрушала стену между этим «прежде» и чем-то неизвестным для него. Как и для меня неизвестным, но, черт, я так хотела пойти дальше. И что сделал он? Убежал, поджав хвост и бросив мне жалкое «когда захочешь меня – приходи», снова сведя к обладанию телом, хотя и сам понимал, что дело уже не только в нем.
- Так твой отец тебе не сказал? – говорю я глухим голосом, без каких-либо эмоций. – Наверно, не хотел отвлекать тебя от Эмилии. Или ждал пока я забеременею. – его губы замирают на моей шее и я вижу как он переводит взгляд на меня после последнего слова.  И я встречаю этот взгляд. – Мы хотим завести ребенка. Гней хочет девочку.
Злая шутка, очень злая, ложь от первого до последнего слова. Но суть в том, что Нерон очень ошибся во мне, если подумал, что я могу вернуться к тому, что было прежде. Дело не в том, что я не хочу делить его. Уже не только в этом. А в том, что я и себя не хочу делить. Вот прямо сейчас понимаю, что не хочу. Что хочу остаться здесь, рядом с Нероном в кухне, спальне, коридоре, где годно, потому что это место стало большим домом, чем является лофт мужа. Сколько времени мы теряем за этим разговором, вместо того, чтобы вцепиться друг в друга и не отпускать до самого момента расставания в коридоре. Когда лифт кажется, разрезает наше целое на двоих отдельных пустых людей.
- Что ты тогда будешь делать? Что если он и вправду захочет? – спрашиваю я у бывшего пасынка, на котором сосредоточился весь мой мир. Я не хочу чтобы он был моим любовником. Или пасынком. Он нужен мне всегда, а не только на занятиях плаванья или йоги. Но изменить мы ничего не можем. И нам остается только подчиниться обстоятельствам.
- Как прежде уже не будет, Нерон. Но и прогресс невозможен. Ты должен это понимать. Я могу притвориться, что у меня нет детей, могу даже отказаться от возможности иметь детей вообще. Ты можешь отказаться от других женщин. Я мог попытаться ограничить наши с мужем ночи. Но это не меняет факта, что я – чужая жена, а ты – сын моего мужа. – руки опускаются на его плечи тяжелым грузом. Если он хочет все вернуть, нести этот груз придется теперь обоим. – И если ты знаешь, что через пару месяцем тебе стукнет в голову поменять обстановку и снова наговорить мне гадостей, поставив в один ряд с другими, которых ты по моей вине потерял, то лучше прекратить все сейчас.
Я не хочу прекращать. Знает ли он как сильно не хочу прекращать? Но, после того, что он сделал, поддаваться было бы опрометчиво. Хотя и зудит в руках, так сильно хочу его прикоснуться, и я сжимаю губы, тщетно пытаясь скрыть, как сильно не хочу его отпускать.

Я вижу что, что Нерон в смятении. И где-то в небесной глубине проскальзывает страх, и я не верю тому что вижу. Трудно поверить его словам, уверяющим, что я нужна ему, учитывая, что еще 10 минут назад он гнал меня из дома. Да и трудно вообще поверить в то, что никогда не было произнесено и чего никогда не должно было быть. Не должно было быть этой связи, это всепоглощающей страсти и зависимости друг от друга. Мы с Нероном всегда были честны в наших отношениях, когда это касалось колких комментариев и ссор до истерического крика. Просто как-то незаметно для нас все стало намного серьезнее, только не видели этого, либо боялись увидеть. Я может и ловила на себе гневный взгляд Нерона, когда дарила поцелуй мужу, но не придавала этому значения. Как и он не придавал значения тому, что мне не нравилась мысль, что он спит еще с кем-то. Да и дело было не только в сексе. Он был с кем-то другим, а должен быть только со мной.
Забавно, мы ведь с Нероном невзлюбили друг друга с самой первой встречи и можно было уже тогда сказать, что наше общение носило в себе особый статус. Иначе не смогли бы мы распыляться на публику так ловко, собачась при его отце и не желая отступать, а потом в спальне Нерона практически сдирать друг с друга эти склоки, словно кожу меняешь. И так неделя за неделей. А потом день за днем.
Его всего лишь одно слово заставляет ноги подкоситься и ей-богу, если бы позади меня не было стены, и я не держалась за Нерона руками, я бы точно упала. Боги, Сцевола, что ты несешь? Что значит разводись? Неужели ты не понимаешь, что в  нашей семье, только твой отец может развестись со мной и никак иначе? И все-таки он говорит это, хотя куда как лучше знает своего отца. А я из тех двух лет брака увидела достаточно, чтобы понять, что нас обоих сотрут в порошок, узнай Гней о нашем времяпрепровождении.
Я всматриваюсь в его глаза и не понимаю шутит он или нет. А шок такой, что я вяло отвечаю на его поцелуй. Что с нами происходит? Ведь для меня его «разводись» звучит будто эти фразы для малолеточек в стиле: я люблю тебя, выходи за меня. Нет, здесь нет ни любви, ни предложения о свадьбе, а этого и не нужно. Достаточно того, что в «разводись» есть не только факт расставания с его отцом, но и надежда на совместную жизнь с ним самим, с Нероном Сцеволой, который уже не будет мне пасынком. А будет любимым мужчиной, с которым я смогу просыпаться, никуда не торопясь, и если и будет зависимость, то не денежная, не жизненная, а душевная.
Мои руки перемещаются к его лицу, но долго там не задерживаются, потому что я с удовольствием зарываюсь в его отросшие волосы, перебирая мокрые пряди между пальцев. Мне нравилось как он выглядел теперь. Такой манящий, такой дерзкий, такой идиот, такой родной. И я зачесываю пальцами его челку на бок, скользя холодными пальцами по его щеке.
Он хочет, чтобы я развелась и даже не думает о последствиях. Он просто хочет. Он избалован, он всегда получал то, что хочет. А всегда ли, впрочем? Хотя какая разница, если это значит, что он хочет меня.
- Ты избалован. – шепчу я с легкой усмешкой на губах, глядя ему в глаза. Странный, очень странный мужчина, пытавшийся выпихнуть меня из дома, а теперь удерживающий в своих объятиях так крепко, что не уйти. – Мне скучно. И всю неделю мне было скучно. И ты как-то не весел, даже после своей подружки. – легкий намек сменяется быстро серьезным тоном. – Я не хочу ее больше здесь видеть. – взгляд мой падает на часы и я отмеряю доступное нам время. – У нас полтора часа. Любая комната, кроме той, где вы беседовали. И не дай боги, Сцевола, ты не отработаешь полную норму, из-за этой курицы…
Неделя без него была невыразимо длинной. Мне не хватало его, но только оказавшись в его руках, я понимаю, что жизнь в принципе без него скучная и неполноценна. Я сама чувствую себя пустой, однажды познав такое единение с жизнью, что и забыть никогда. И я оживаю, едва наши разгоряченные тела касаются друг друга, едва мы падаем, обессилено на постель и я замираю в его руках, слушая тишину, которую разрывает только наше дыхание и отголоски стонов. Я задерживаюсь на полчаса, просто для того, чтобы и себе и ему доказать, что как прежде уже не будет, что я подумаю о том, что он сказал. Хотя и думать не о чем, последствия слишком пугающие. Для нас обоих. И для меня в большей степени, потому что выкинуть меня легко, а сын – он единственный.
Прощаясь в коридоре, я напоминаю Нерону, что завтра у меня бассейн. Я приеду, обязательно приеду.
Будни возвращаются в обычную рутину. Днем дома, вечером с Нероном, ночью с мужем. Пару раз я отказала Гнею в удовольствии,  прикрывшись усталостью и тут же получила резонный ответ, что мне нужно меньше времени уделять тренировкам. Больше я ему не отказывала.
Ночь вторника я всегда проводила у Нерона. Это было то время, когда можно было поваляться по дольше и поболтать о какой-то фигне, насладиться простыми прикосновениями и взглядами, без спешки изучая тело друг друга. Я любила водить рукой по татуировкам Нерона, пока он дымил в потолок, рассказывая какие-то небылицы. Но в этот раз, я пробежалась до кухни в ожидании найти что-нибудь съедобное. И нашла.
- Ты знаешь, я  всегда боялась заглянуть к тебе в морозильник и найти там твое сердце. Но кто бы мог подумать, что я найду там мороженое. – ложка в зубах, а в руках небольшой контейнер с мороженым. Еще больше я удивилась, когда поняла, что наши вкусы сходятся. – Я же надеюсь твое сердце не на дне?
Сажусь на кровать, оборачивая вокруг себя покрывало и складывая ноги по-турецки. И снова мы болтаем без умолку и я периодически кормлю его мороженым с ложки. Времени у нас еще полно, стрелки едва коснулись полуночи, поэтому я не торопясь уплетаю подтаивающее лакомство.
- Завтра надо будет точно отработать это, – я указываю на сладость, - в тренажерке. Иначе я обрасту боками, пока мы зависаем у тебя. Из-за тебя на меня нападает жор. Не стыдно, Сцевола?
В какой-то момент я вообще задумываюсь о том, как бы повторить ночевку у Нерона, потом в голову приходит, что мне нужно сдать в химчистку платье и пока я обо всем этом размышляла, капля мороженого упала мне на коленку, тут же остужая участок кожи. Я поспешно стираю мороженое пальцем и понимаю, что все это время мы с Нероном теряли время. Ложка летит куда-то в сторону, а я набираю сладость на палец.
- А ведь так должно быть вкуснее. – и я начинаю проводить пальчиком дорожку из мороженого, начиная от губ Нерона, до его живота, сбрасывая по пути с него покрывало. В конце возвращаясь обратно к его губам и целуя. – Что скажешь? – хитрая улыбка трогает мои губы, пока Нерон тщетно пытается остаться непроницаемым.