Этот день всегда проходит одинаково: знакомства, сборы, наставления, и с годами меняется лишь отношение ко всему этому. Сначала – волнение за трибутов, за первое впечатление о них, а позже – понимание того, что в переживаниях нет толку. Всё будет так, как будет. Эту мудрую мысль в своё время Джоанне подсказал Хеймитч, тем самым пытаясь заставить её перестать нервничать. Эбернети было доподлинно известно, что Голодные игры – это единственный способ вывести Мейсон из состояния уверенности. Молодой ментор седьмого искренне переживала за своих трибутов, каждого из них старалась вернуть домой, порой даже не оценивая здраво их силы. Всем нужно во что-то верить, даже Джоанне. Люди вокруг говорят, что надо верить во всевышнего, в справедливую власть, в чудо. Забавно, но каждое из этих святейшеств в своё время успело запятнать себя в глазах Мейсон и реабилитировать веру в далёкое и несправедливое не было ни желания, ни возможности. В конце концов, если бы всевышний хотел помочь, то всё было бы совсем иначе, справедливая власть в Панеме – это утопия, не более чем слепая вера, скорее, наивность большинства, а чудес, как известно, не бывает. И Джо верила в то, что видела перед собой – в людей. Верила в то, что они бывают плохими и хорошими, и в то, что иногда хорошим везёт, а плохие рано или поздно получают по заслугам. Устарелые понятия, заложенные когда-то в детскую головку дочери Джерардом Мейсон.
Сейчас менторы провожали своих трибутов на смотр. Одни за другими пары поднимались на колесницы и выезжали из Тренировочного центра, дабы впервые показать себя кровожадному народу. Вот Джоанна видит вышедшую вперёд Энобарию и отчаянно борется с желанием с её помощью снять стресс. Ну а что, кулаком по остреньким зубкам давнего врага – это святое! Да и причина на то была, кстати – Октавий. Из-за того, что этот товарищ с самого утра слинял куда-то с друзьями, вот уже целый день страдают люди. Разумеется, Джо высказала ему всё, что пришло в тот момент в голову, и даже возможно, что Октавий узнал о себе много нового, но легче от этого не становилось.
Вот Финник что-то говорит своим трибутам перед тем, как те «выйдут в свет» и Джоанна понимает, что и своим деткам неплохо бы дать какие-то напутствия. Впрочем, какой толк? Ной – сын руководителя цеха лесозаготовки, почему-то уверен, что он самое обаятельное создание в этом мире, но Мейсон бы с ним поспорила… Мальчик не хочет слушать ничего, видимо, наивно полагая, что Капитолий не так сильно отличается от его родного дома, где всё давалось довольно просто. Девочка же, Ариадна, напротив, замкнута и до ужаса неуверенна в своих силах. Своё детство она провела в детском доме, ни с кем не общалась, просто выживала, как могла. Впрочем, толку от неё будет явно больше, чем от Ноя, но это на Играх, а пока…
- Так, дети, слушаем сюда. – не самым ласковым тоном проговорила Джоанна. Ариадна подошла ближе, а Ной наоборот наотрез отказался общаться с человеком, не считающим его величество очевидным победителем. – Не подойдёшь, всесильный ты наш, и тогда свалишься ты с колесницы, даже до места назначения не добравшись. – почти прошипела Мейсон, зло сверкая глазами в сторону мелкого воображалы. Спорить с ней сейчас было действительно опасно для жизни, а парень этого, видимо, ещё не понимал. Однако испугавшись, что провалит своё показательное выступление, Ной подошёл ближе и приготовился слушать, Джоанна довольно усмехнулась. – Главное – понравиться публике и спонсорам, а потому не забываем махать ручкой и улыбаться, желательно не как умалишённый, - девушка смерила недобрым взглядом всё того же Ноя, а парню, кажется, всё по барабану. К нему же обращаются! – Держитесь уверенно, они ни в коем случае не должны знать, что вы боитесь… - не успела Джо договорить, как самоуверенный трибут решил вставить своё: «а кто тут боится?». Теперь уже пришлось решать, либо дать ему подзатыльник, либо просто перестать что-либо советовать. – Никому здесь не нужен ваш страх, только если вы не сумеете превратить его в своё достоинство. И запомните, ведите себя сейчас так, как хотите, чтобы вас запомнили. Это всё. – порыва добавить что-то ещё не было, да и что можно сказать? «Знаете, детки, это ваш конец. Я была не очень рада нашему знакомству, прощайте», неужто так? Нет, уж лучше промолчать. – Слушайте, можно снять с них эту дурацкие шапки? – обратилась Мейсон к стилистам своего дистрикта, на этот раз действительно превзошедшие самих себя (вырядили трибутов как будто в маскировочные костюмы, да ещё и на голову нацепили бог знает что) – У них как будто рога на голове. – повнимательнее присмотревшись к головному убору Ариадны, заключила Джо. Дожидаться разрешения Мариуса или его подруги ментор не стала, а просто сняла у обоих с голов то, что стилисты называли «эффектным дополнением» - А теперь идите.
Настала очередь седьмого дистрикта презентовать своих трибутов, и Джоанна, в лучших менторских традициям, проводила детей до колесницы и пожелала удачи. Надеяться было особо не на что, но ведь чем чёрт не шутит?
Следом отправляли трибутов следующих дистриктов, и вот, наконец, дошли до двенадцатого. Хеймитч проводил своих, и все менторы разом затихли. Даже Энобария, и та, кажется, немного волновалась за убийц из второго. Хотя, может быть, это лишь воображение разыгралось.
В этой тишине Джоанна снова вспомнила о причине своей злости в этот день, и снова принялась перебирать в голове все ругательства. Вроде бы, только приехала в Капитолий, и уже успела поругаться с Октавием. Но он тоже хорош, зайчик, ускакал в неизвестном направлении.
Мейсон подошла к Финнику, стоящему неподалёку, пока его куда-то не уволокли богатые и знаменитые и взяла друга под руку, как это нередко делала. Иногда рядом непременно нужен близкий человек, если уж не для того, чтобы выслушать всё, то для моральной поддержки.
- Один ты у меня остался, Одейр. – усмехнулась Джоанна. Она сама не знала, зачем это сказала.
Даже в Тренировочном центре было слышно, как гудит толпа. Капитолийцы приветствуют очередных смертников, радуются им, как будто новым шмоткам. И вот, череда невероятно громких выкриков оповестила менторов о том, что 73-и Голодные игры объявлены открытыми.