Накануне
Неизвестно, как долго Кашмира собиралась бы на приезд в Первый с учетом тех новостей, что недавно привезла из дома Диадема... Но Марк в желании навести мосты с будущим тестем и тёщей был настроен куда более решительно. Чем скорее они это сделают, тем скорее сыграют свадьбу. "Я взрослая женщина и нет ничего постыдного в том, что я хочу замуж и жду ребёнка от любимого человека" эту мантру Кашмира повторила раз десять, пока собирала чемодан, но всё равно чувствовала себя испуганной девочкой, собирающейся покаяться перед родителями в какой-то провинности. Хотя знакомство Марка и Диадемы вроде бы прошло гладко... Но Ди и не была настроена к нему так скептично, как отец.

Судя по словам кузины, Гелиодор считает, что дочь спуталась с мужчиной намного старше себя, под влиянием новых отношений попыталась кинуть на деньги брата и сбежала в Капитолий, где вдохновенно продолжает творить глупости. Если они не смогут изменить его мнение - к сомнительному списку достижений Марка в глазах родителей добавится "сделал ребёнка, не дав оправиться после аварии". "Перестань параноить, они тебе не враги, они просто волнуются" снова одёрнула себя Кашмира, перебирая украшения - конечно, в Первый нужно являться во всём блеске... Девушка рассчитывала на поддержку матери, ведь она всё же уступила советам кузины и обратилась в агентство, чтобы организовали скромную церемонию для молодоженов и пяти гостей. Родители, Диадема, тётя Жемчужина и дядя Родонит. Шатёр, торт, небольшая трапеза после церемонии - и долг перед семьёй будет исполнен. В агентстве заверили, что церемонию можно будет провести уже через две-три недели. Примерно столько же времени осталось Цинне для завершения платья. Совсем скоро. Что такое один день официоза по сравнению с тем, что они с Марком станут семьёй, а родители наконец примут его "в клан"? Сущая ерунда.

***
Поездка в Первый планировалась на три-четыре дня. Во-первых, нужно было успеть как минимум ужин с родителями, экскурсию по родным местам (Кашмире столько всего хотелось показать Марку!) и один день отвести для посещения завода. Девушка помнила своё обещание оценить грядущую поставку жемчуга. Во-вторых, менее "пожарный" график поездки не очень утомит саму Кашмиру.

Малышу Метеллу сравнялось восемь недель и все прелести токсикоза были в расцвете. Будущая мама по-прежнему чуралась всех мало-мальски сильных запахов и иной раз её выворачивало наизнанку по пять-шесть раз на дню. Врачи были склонны видеть в этом больше проблем для неё, чем для ребёнка, и уже предложили в преддверии такого серьёзного события, как свадьба, лечь на неделю на сохранение, прокапаться какими-то витаминами... Кашмира, приходящая в ужас от перспективы потерять целую неделю при таком обилии дел, пока обдумывала этот вопрос, надеясь, что по итогам поездки приведёт в порядок нервы, а значит, и весь организм.

В Первый они прибыли в два часа дня. Родной дистрикт встречал чистыми улицами, солнечной сухой погодой и бодрым чириканьем птиц. Всё здесь похоже на Капитолий в миниатюре, но жильё по большей части составляют не многоэтажки, а аккуратные особнячки, что очень нравится Кашмире. Центр, конечно, застроен новыми зданиями и магазинами, но в целом Первый ещё не настолько лишен свободы и воздуха, как столица. В половину третьего такси привозит их к классическому двухэтажному "семейному" дому, который сейчас занимают только мистер и миссис Лейн. Эмбер встречает их на крыльце, но одна, от чего у Кашмиры начинает сосать под ложечкой:

-Мама! Так рада тебя видеть. А где папа? В доме? - девушка целует мать в щёку и та обнимает её в ответ. Приятно чувствовать, что в этом уютном доме тебе всегда рады, какие бы глупости ты не совершила. Сейчас, когда Кашмира не лежит в ссадинах на больничной койке, их с Эмбер сходство бросается в глаза сильнее - тот же овал лица, те же золотые локоны. Женщина улыбается и Марку:

-Наконец-то вы к нам выбрались. Отец в мастерской, вернётся к ужину. Хотите перекусить? Отдохнуть с дороги? - Эмбер держится так, словно неудавшегося знакомства в больнице не было, но Кашмира несколько раздосадованно поводит плечом, услышав, что Гелиодор не потрудился отложить работу даже сегодня.

-Я бы вздремнула, мам - есть не хочется, в поезде Кашмира дважды сдавала кросс до туалета, почему-то её организм реагировал приступами тошноты на въезд в туннели. Эмбер ведёт их в дом, по пути кратко рассказывая Марку расположение комнат... И внутри поджидает ещё один сюрприз. Кашмиру, конечно, ждёт её спальня, а Марку приготовили постель в бывшей комнате Блеска. Ей двадцать шесть лет! Девушка красноречиво закатывает глаза, но удерживается от комментариев. Комнаты расположены на втором этаже, через стену друг от друга, и обстановку в них не меняли с момента их с братом переезда в деревню победителей. В обеих спальнях - множество фотографий, дипломы и награды из Академии, пробковые доски для метания ножей. Когда Эмбер спускается вниз, заниматься ужином, Кашмира прежде чем скрыться в своей комнате, торопливо целует Марка в губы. 

Она разбирает вещи, то и дело задумчиво поглаживая пальцами полки, свою кровать, стекло рамок с фотографиями... Так непривычно снова здесь находиться. Словно ей опять шестнадцать и вот-вот в дверь вломится брат, гневно напоминая, что она собирается на тренировку, а не на свидание, и он не намерен снова опаздывать. Каково Эмбер беречь в неизменном порядке спальни своих рассорившихся детей? В голове теснится столько вопросов, что лучше всего - просто уснуть. Кашмира и забывается сном до шести вечера, когда стук и голос Эмбер из-за двери уведомляют о том, что ужин накроют через сорок минут.

Кашмира причесывается, надевает бежевое платье длиной до колена - вечная классика, отцу должно понравиться. В ушах - серьги с опалами и жемчугом, на палец - массивный перстень, браслет на запястье. Чтобы Гелиодор чего доброго не заподозрил, что сбежавшая в столицу дочь плюёт на традиции родного дистрикта. Сам отец постоянно носил перстень с ониксом, золотую цепочку и под настроение - серьгу в одном ухе. Семья ювелиров, украшения здесь нежно любили. Последний раз пройдясь расческой по волосам, девушка выходит в коридор и стучится в соседнюю дверь. Всё равно на секунду впадая в ступор, когда из комнаты Блеска появляется Марк:

-Папа уже пришел. Ты готов? Браслет надел? Хорошо отдохнул? - сыплет вопросами Кашмира, обнимая его и прижимаясь лбом к плечу. Она волнуется и хочет, чтобы всё сегодня прошло идеально, но сложно что-то сказать наверняка. Упрямство им с братом досталось от Гелиодора.

Отредактировано Cashmere Lane (2015-03-15 14:40:42)

Черная рубашка и брюки безумно идут Марку и бриллианты в браслете, призванном скорее обеспечить лояльность отца, ещё ярче играют на тёмном фоне. Кашмира не без гордости залюбовалась своим мужчиной, думая, не сменить ли ночью спальню, если всё пройдёт успешно. А лучше - предложить сменить её Марку, вряд ли ему удобно в бывшей комнате Блеска, и не только потому, что брат предпочитал почти казарменную обстановку. Почему Гелиодор сам к ним не поднялся? В каком он настроении? От нервных мыслей отвлекает голос Марка.

-Да. Ты прав, прости... Папа строгий, но справедливый - и всё же поцелуй успокаивает её гораздо лучше слов. Всё хорошо. Они поженятся в любом случае, родители давно хотят внуков и будут рады за них. Папа волнуется и сердится из-за брата, но ей счастья желает не меньше. Эмбер поднимается, чтобы позвать их к столу - Кашмира, нехотя отрываясь от губ Марка, выглядит уже более бодрой, на щеках появляется румянец.

-Папа. Я соскучилась! Как дела в мастерской? - спустившись на первый этаж, Кашмира тут же оказывается в объятиях отца. Внешне их сходство не так бросается в глаза, как сходство с Эмбер, но у девушки его глаза - тот же глубокий сапфировы оттенок. Шутки природы - Блеск глаза унаследовал от матери, зато комплекцией похож на отца. Гелиодор - высокий, крепкий для своего возраста мужчина с контурирующимися под свитером мышцами. Из украшений на нём на сей раз часы, перстень с ониксом и платиновый квадрат в мочке уха, но свитер и джинсы тоже черные, - с губ Кашмиры срывается нервный смешок.

-Прекрасно, милая. Провозился дольше, чем рассчитывал, с одним гарнитуром... Заказчик просил заменить сколотый рубин, но, видимо, придётся менять все камни, чтобы оттенок не отличался. Опалы? Интересное сочетание - наверное, такие моменты и позволяют чувствовать себя, как дома. Отец любил говорить о своей работе, а маленькой Кашмире нравилось бегать за ним, слушая рассказы о камушках. Получив свой поцелуй в лоб, девушка направляется к столу, а Гелиодор обменивается рукопожатием с Марком. Рассадка за прямоугольным столом тоже красноречивая - отец садится во главе стола, Марку приготовлено место по левую руку от него, Кашмире и Эмбер - по правую, так что на Марка девушка вынуждена глядеть через стол, в центре которого уже дымится блюдо с индейкой. Птица запечена в меду и фарширована кус-кусом с травами и яблоками... В любой другой день Кашмира была бы в восторге, но сейчас просит кусочек поменьше и то из вежливости. Всё равно их ждёт не одна смена блюд, мама кормит на убой.

-Угощайтесь, Марк. Птица сочная, Вы наверняка проголодались с дороги. Хотите вина? - Эмбер хлопочет вокруг и сразу становится понятно, в кого у Кашмиры укоренилась привычка встречать своего мужчину сытным ужином. Гелиодор же не умеет расшаркиваться и долго вести светские диалоги о погоде, прожевав первый кусок индейки он устремляет взгляд на Марка:

-Спасибо, что нашли время почтить нас визитом спустя... Почти год? Неужели летчики в самом деле так заняты? - тон сдержанно-холодный и в первом же вопросе слышится справедливый упрёк. Действительно эпизодичная встреча в больнице была единственной за всё время их отношений, но они бы конечно не скрывались так долго, если бы не вся эта история с Блеском и последовавшая напряженность.

-Это скорее моя вина, из-за... - забыв про свою индейку, девушка быстро вертит в пальцах нож, как всегда, в моменты нервных напряжений. Сталь со свистом сливается в серое пятно и Гелиодор коротко бросает:
-Кашмира. Что я говорил про ножи за столом? - прошедшая арену и революцию победительница опускает глаза в скатерть. Возражение обрывается на полуслове:
-Они для еды, папа - покорно отзывается Кашмира, положив нож возле тарелки, а Эмбер, покачав головой, накрывает ладонь дочери рукой. Очевидно, что их мнение пока не спрашивают. "Может, и лучше дать Марку самому с ним поговорить. Как иначе папа узнает его" успокаивает себя Кашмира, механически ковыряясь в тарелке.

Марк отлично держится, не выказывая никакой нервозности перед отцом, и Кашмира, поймав его улыбку, улыбается в ответ. Насколько она знает Гелиодора - ему сначала нужно высказать своё недовольство, попробовать уколоть в слабые места, но если ожидаемой реакции не последует - выпустив пар, он успокоится. Наверное. Скорее бы уже закончить эту светскую корриду и высказать главные новости... Хотя сказать по правде, девушка не представляет, как это лучше сделать. В своём воображении она прорепетировала десятки вариантов и ни один не показался ей достаточно реалистичным. Услышав об осложнении семейных дел, Кашмира обвила живот рукой - последнее время этот жест её успокаивал.

-Ты виделась с братом после больницы? Он себе места не находил - обращается Гелиодор на сей раз к ней, и девушка едва удерживается от того, чтобы не огрызнуться "забыл небось сказать, где ещё я его предала" - в ней говорит обида, но она не отменяет того факта, что Блеск действительно волновался... Кашмире не хочется ни усугублять настроение родителей, ни радовать их ложными надеждами, так что слова девушка выбирает максимально осторожно:

-Нет... Но он прислал мне открытку ко дню рождения и я со своей стороны делаю всё, чтобы помириться. Я не отрицаю свою вину, пап, но ты ведь знаешь Блеска. Ему нужно время, только не наседай на него, хорошо? Ди сказала, он стал часто уезжать из дома - тон мягкий и когда девушка заглядывает отцу в глаза, Гелиодор словно бы смягчается, устало вздыхая. Да, он строг, но единственной дочери зачастую позволял вить из себя верёвки. Кашмира как всегда готова взять на себя любую вину, выгораживая брата, и считает это правильным, потому что действительно виновата, пусть и не в том, о чем все думают. Ей бы хотелось, чтобы Блеск спокойно жил в своём доме, а не колесил по Панему, сбегая от родительских наставлений.

-Он просто много работает, дорогая. Гелиодор, я уверена, они разберутся между собой. Блеск больше всего на свете любит Кашмиру... Кто не порол горячку по молодости - успокаивающе замечает Эмбер. Конечно, для родителей они с братом всё ещё неразумные дети, и ссора могла бы правда быть пустячной, если бы не истинная её подоплека. Паранойя или нет, но Кашмире всюду чудится упрёк. Много работает, потому что она выжила его из дела и брату приходится всё создавать заново... Любит, да, но опять же немного... Не так, как все полагают. Поджав губы, девушка не отрывает взгляда от тарелки - слушать эти любящие, но словно линчующие её разговоры, оказалось намного сложнее, чем она ожидала.

-Марк, Вы ведь из Тринадцатого? Расскажите нам о себе - питаемся скупыми слухами от племянницы, а из наших детей слова не вытянешь - мама продолжает играть роль волнореза, уводя разговор от тяжелой для всех темы. Убедившись, что в её огород камни лететь временно перестали, Кашмира наконец находит в себе силы съесть немного индейки. Желудок принимает еду не очень благосклонно - от волнения начинает мутить - но по крайней мере, удерживает. Эмбер предлагает и ей вина, но девушка качает головой в ответ.

-Действительно. Это должно быть интересно - люди одного поколения всегда найдут точки соприкосновения - вроде бы спокойно поддерживает Гелиодор, но Кашмира внутренне щетинится, уловив намёк на возраст Марка. Родителям сорок шесть и действительно, их с Марком разделяет меньшая разница... Но почему отцу это не даёт покоя? Ему бы больше понравилось, найди она себе ровесника-балабола, неготового для семьи? Или кого-то из Первого, ах, да.

Марк по-прежнему мастерски вежливо отражает все нападки отца, Кашмира механически жуёт индейку, не чувствуя вкуса, Эмбер переводит взгляд на всех по очереди, стараясь мониторить настроение за столом и с подозрением приглядываясь к дочери, редко когда выказывающей подобное отсутствие аппетита. Всё вместе здорово выматывает - девушка чувствует, как в груди закипает раздражение... На брата, на отца, на всю эту затянувшуюся ситуацию.

Ей ничего не нужно от семьи, она давно взрослая девочка, самостоятельно обеспечивающая все свои нужды, и от родных людей ждёт сущей малости - чтобы они порадовались её счастью. Ладно, Блеска ещё можно понять, он в праве считать себя обиженным. Но почему бы родителям просто не принять Марка с радостью? Разве отдаваясь Капитолию ради сохранности семьи и пройдя все боевые прелести революции - она не заслужила возможности быть с тем, кого полюбила, без всяких там дотошных допросов? Покой и мирное небо, без необходимости воевать ещё и с родными - что здесь сложного?

Из мыслей Кашмира выныривает как раз в тот момент, когда Марк подводит разговор к оглашению истинной цели их визита. Впрочем, не единственной. У девушки вырывает вздох облегчения - наконец-то. Точки над i расставлены - она приехала домой не просто с временным кавалером, от которого родители могли бы ещё надеяться избавиться, но с будущим мужем, нравится им это или нет. Над столом повисает мёртвая тишина, только Эмбер хватается за свой бокал. Гелиодор замирает над своей тарелкой и едва ли вино его сейчас волнует. Вновь подняв взгляд, мужчина задумчиво хмурит брови, глядя поочередно то на дочь, то на потенциального зятя. Видно, что к такому развитию событий он не готовился и теперь импровизирует с напряженность сапёра:

-Я рад, что семейные ценности для вас не пустой звук, Марк. Но создание семьи - серьёзная ответственность, в первую очередь для мужчины. Не знаю, какая обстановка царила в Тринадцатом, но моя дочь привыкла к определённому уровню жизни. Уверены ли вы, что сможете... - ну, хватит. Беспокойство отца понятно, он не хочет, чтобы Кашмира нуждалась и не уверен, что Тринадцатый - достаточно весомый для зятя "бэкграунд", но для неё самой всё это не так важно. Жильё у них есть, завод приносит хорошую прибыль, лётчиков Панем доходами тоже не обижает - так какая разница кто и сколько денег вносит в семейный котёл? Единственное, в чем Кашмира действительно нуждалась - это сам Марк, его присутствие в её жизни, их ребёнок, которого она уже носит под сердцем. Девушка со звоном кладёт нож и вилку на тарелку, привлекая к себе внимание. Сапфировые глаза вспыхивают, красноречиво показывая, что характер здесь есть не только у главы семейства:

-Папа, мы приехали не для заверения справки о доходах. Почему бы тебе не спросить о чувствах? Нам ты всегда говорил, что это главное, что должно быть в браке. А я люблю Марка, счастлива с ним, хочу за него замуж... - Кашмира переводит дыхание, раздумывая, сказать ли контрольный аргумент. Всё равно придётся, разве не для этого они сюда ехали? Пожалуй, будет лучше не растягивать новости во времени и высказать всё раньше, чем звенящий натянутой струной семейный ужин превратится в полыхающий костёр:

-...и мы ждём ребёнка. Моё решение не изменится, а как вы к нему отнесётесь - решать вам с мамой - картинка разительно меняется. После секунды наэлектризованного молчания раздаётся аханье Эмбер и звон ещё одних упавших столовых приборов, а Гелиодор, вроде бы отказавшийся от вина, наливает себе полный бокал и делает большой глоток. Кашмира ловит через стол взгляд Марка, улыбаясь ему извиняющейся за свою несдержанность улыбкой. Главные бомбы рванули, осталось обойти оставшиеся отдельные мины.

Случаи, когда отец орал на неё или при ней, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и уж тем более Кашмира не ожидала, что ситуация, когда она объявит о своей беременности от любимого мужчины (в двадцать шесть лет!) станет одним из них. Разве родители с момента окончания революции не капали им с братом на мозги, говоря, как хотят видеть их семейными людьми, как с нетерпением ждут внуков? И если беременность, случившаяся раньше замужества - единственное, что отец услышал из её слов... Ещё не поздно вернуться к идее свадьбы для двоих, которую Кашмира планировала изначально.

Ей невыносимо стыдно перед Марком за то, что ему приходится выслушивать столько грязи в свой адрес... Наверняка мистер и миссис Метелл, будь они живы, никогда не встретили бы её так. И не подумали бы о ней того, что Гелиодор сейчас думает о Марке. Страшно, что родители не примут и их ребёнка, ведь у самой Кашмиры всегда была большая, дружная, понимающая семья... По крайней мере, до этого дня она искренне так считала. А сейчас впервые хочется рвануть из-за этого стола куда глаза глядят. Девушка резко поднимается на ноги, кидая лежавшую на коленях салфетку на скатерть:

-Марк давно сделал мне предложение и... - речь планировалась взрывная и принципиальная, с напоминаниями о том, что отец не смеет оскорблять её мужа, что абсолютно неважно, до штампа в паспорте или после они сделали желанного и любимого уже ими обоими ребёнка, что ни её, ни своего будущего внука Гелиодор с подобной твердолобостью может не увидеть... Но полный волнений день не прошел бесследно. К горлу подступает комок, а комната в звенящем мареве плывёт перед глазами, как две недели назад, перед обмороком. Правда, на сей раз Кашмира себя более-менее контролирует, только побледнев, падает на своё место и вцепляется пальцами в столешницу, закрыв глаза. В темноте кружение ощущается меньше.

-Кашмира... Гелиодор, ей нельзя так волноваться! Дыши, милая, выдыхай через рот. Папа вспылил от неожиданности, конечно мы рады за вас с Марком. Налить тебе воды? Ты ведь и не съела ничего толком - Эмбер, как женщина и мать, первой определяется со своей стороной в этой семейной междоусобице. Она хлопочет вокруг дочери, кидая на мужа раздраженные взгляды, и Кашмира принимает её совет касательно дыхания. Головокружение это несколько сглаживает, но не настроение, и без того нестабильное от гормонов. Она дрожит, в глазах уже закипают слёзы и пока только сосредоточенность на выдохах удерживает её от того чтобы расплакаться над недоеденной индейкой.

Наконец-то Марк оказывается рядом и их больше не разделяет стол, навевающий сегодня мысли о судебном заседании - отцу правда только молотка в руку не хватает для оглашения приговора. Ещё через пару выдохов Кашмира чувствует, что способна отпустить столешницу без риска уйти в астрал, и решение подняться наверх вместе кажется самым правильным. Им не помешает отдохнуть, а родителям - поговорить. Мама, кажется, действительно не испытывает негатива к Марку и наверняка сможет уговорить отца.

-Могу - Кашмира прижимается к Марку, спасаясь в его руках от тяжести всего этого неприглядного разговора. Пока они поднимаются по лестнице, дрожь отступает и слёзы вроде бы тоже, остаётся только давящее ощущение усталости. Врачи говорили что-то про низкое давление, тяжесть гормональной перестройки для организма, но выражали надежду, что ко второму триместру ситуация наладится и подобные "переключения" исчезнут.

-Я правда в норме, мам. Это сейчас пройдёт и мы спустимся к чаю - Эмбер, тем не менее, здорово испугалась и следует за ними в спальню Кашмиры. Гелиодор маячит за её плечом молчаливой хмурой тенью, но наблюдает за тем, как дочь льнёт к будущему зятю уже вроде бы без былой агрессии. Наконец родители оставляют их наедине, и пока они возвращаются в гостиную, с лестницы доносится только голос Эмбер - можно не сомневаться, что мужа она сейчас здорово заклюет. Кашмира же ложится на кровать поверх покрывала и берёт Марка за руку:

-Я не ждала. Что он отреагирует настолько... бурно - она не знает, как объяснить отцу, что её переезд, их с Блеском размолвка и прочие раздражители - не вина Марка, а последствия их собственной слабости, которой они потакали столько лет, сознавая, что так или иначе это может разбить их семью... В общем-то косвенно так и вышло, только урожай теперь пожинают они с Марком. Дело даже не в том, умеет ли он за себя постоять.

-Знаю, милый. Мне просто жаль, что тебе приходится выслушивать всё это, ты не заслуживаешь такого отношения. Папа беспокоится за меня, но вы ещё поладите, когда он поймёт, какой ты на самом деле. Он не хотел тебя обидеть - в тихой спокойной атмосфере Кашмира чувствует себя лучше, так что садится на кровати и прижимается к груди Марка, нежно целуя его то в скулу, то в подбородок, то в уголок рта. Сегодняшний день под родительским оком был очень скуп на ласки, что действовало угнетающе. Едва ли её слова заставят Марка забыть отцовский выразительный пассаж о "вшивом кротовом мире", но Гелиодор отходчив и не столь глуп, чтобы рисковать потерять вместе с зятем любимую дочь и будущего внука. Всё наладится.

-По крайней мере, орать он теперь точно не рискнёт. А маме ты нравишься. Попросишь добавку её фирменного пудинга и перейдешь в разряд любимчиков - мурлычет девушка, жалея, что они сейчас не в своей спальне в Капитолии. Ей бы хотелось вовсе не возвращаться к столу, а заснуть рядом с Марком, в его объятиях, чувствуя тепло его ладони на животе. Возможно, отца настораживает не столько факт её грядущего замужества, сколько сила привязанности Кашмиры к Марку, только возросшая благодаря их будущему ребёнку. Нелегко отпускать дочь, ответственность за которую ты нёс столько лет, в чужие руки.

-Думаешь, мы тоже будем такими строгими родителями? - смеётся в ответ Кашмира. Странно сейчас это сознавать, но они тоже могут когда-нибудь оказаться на месте Гелиодора и Эмбер, кто бы у них ни родился. Небось допросят половинку своего сына или дочери с не меньшим пристрастием. Отец наверняка сейчас пойдёт на попятный, а потом и вовсе оттает, увидев Кашмиру в свадебном платье, подержав на руках внучку или внука... В объятиях Марка в это особенно легко верится. Доктор же сказал посильно беречься от стрессов и нервной обстановки, так что следующие полчаса девушка проводит в полудрёме, восстанавливая потраченные за столом нервы.

Когда они снова спускаются вниз, стол уже сервирован по новой. Вместо индейки - поднос, застеленный хрустящим полотенцем и полный выпечки, вазочки с ванильным пудингом, к которому прилагается соус со вкусом солёной карамели. На специальной подставке покоится чайник и в комнате витает аромат облепихи - Эмбер очень любит травяные напитки. Похвала Марка ей определённо по душе - ему достаётся огромная булочка с творогом и корицей, и на импровизированную пересадку миссис Лейн внимания не обращает.

-Кашмира, я действительно перегнул палку и обещаю больше не выходить из себя. Мы с мамой счастливы, если ты чувствуешь себя счастливой с Марком. Когда вы планируете сыграть свадьбу? - Гелиодор по-прежнему обращается больше к дочери, чем к зятю, но тон его уже более спокойный и становится понятно, что Марка он принял. Не без вмешательства Эмбер, конечно, но это ведь только начало. Кашмира, просияв, тянет к себе вазочку с пуддингом. Впрочем, соус, которым она его обильно поливает, интересует её больше:

-Мы скоро сообщим вам точную дату, ориентировочно недели через две-три, и будем рады видеть вас, Диадему и тётю с дядей. Ты ведь отведешь меня к алтарю? - раз родители будут на свадьбе, Кашмире важно, чтобы традиции были соблюдены и отец передал её Марку с рук на руки, ещё раз подтверждая таким образом своё согласие с их браком. Вроде пустяк, но в их случае - немаловажный. Гелиодор вздёргивает брови, переглядываясь с Эмбер - видно, что таким быстрым развитием событий он всё ещё удивлён... Но вздыхает, кивая:

-Конечно, родная - про Блеска на сей раз отец благоразумно умалчивает, понимая, что вряд ли тот сейчас готов посетить свадьбу сестры, даже не зная истинной причины заведомого отказа. К отдохнувшей Кашмире возвращается аппетит, а может, она просто нашла сочетание, которое ей по вкусу, но карамель с солью определённо составляет большую часть содержимого её десерта. Сейчас она готова полить этим соусом всё. Эмбер встаёт, покидая их общество, но возвращается буквально через пару минут и кладёт на стол бархатную коробочку:

-Этот браслет твой отец сделал для меня, когда я носила Блеска. Думаю, тебе он теперь больше понадобится - Кашмира поднимает крышку и восхищенно ахает, поворачивая подарок так, чтобы и Марк тоже мог его видеть. Изумруды кабошоновой огранки, золото, алмазы с едва уловимым зеленоватым оттенком. Браслет без застежек, совсем небольшой, как раз на такую тонкую руку, как у них с Эмбер. Ей не нужно объяснять значение камней, усиленное их сочетанием с оправой, как и то, что без согласия Гелиодора мама бы не передала ей его творение. Жест мира в традициях Первого.

-Как красиво... Мама, папа... Спасибо! Изумруд у нас считается камнем матерей. В золотой оправе и такой огранке он максимально раскрывает целебные свойства, алмазы с зелёными вкраплениями несут ту же энергетику - помогают нормальному течению беременности и родам - рассказывает Кашмира для Марка и краткая характеристика браслета сопровождается довольным кивком отца - что ж, по крайней мере, он доволен тем, что она не забыла его лекции. Девушка протягивает любимому руку, предлагая ему самому надеть ей браслет. Вещь переходит во второе поколение - может, станет в перспективе их семейной реликвией?

-Вы так и хотите жить в Капитолии? - спрашивает Эмбер с немым подтекстом "не перебраться ли вам в Первый". Сказать по правде, Кашмира часто скучала по дому, и с точки зрения работы он для неё удобнее... Но ей хочется пожить с Марком их семьёй, без контроля и советов, да и с братом отношения ещё не настолько стабильны, чтобы прогуливаться по Первому с мужем и животом. Девушка посылает Марку взгляд с немой просьбой придумать что-нибудь убедительное... Ему ведь удобнее летать из Капитолия? А ей меньше всего нужны сейчас лишние нервы в виде переезда. Уже минимум два аргумента.

Кашмира сияет не хуже камней в браслете, когда мама говорит, что Марк теперь в большой семье. Отец, правда, не выказывает энтузиазма на сей счет... Но и не возражает, что уже - половина победы. Марк надевает браслет на её запястье и девушка шевелит рукой, наблюдая, как играет свет в матовой поверхности изумрудов. Страхи немного отступают - Эмбер носила этот браслет, когда ждала её и брата, значит, как минимум двумя удачно завершившимися беременностями он заряжен. Иной раз не помешает верить в сущий пустяк, чтобы придать себе уверенности. Например, хоть на секунду поверить в то, что и Блеск однажды смирится, раз Гелиодор пошел им на уступки. Приглашение брату Кашмира в любом случае пришлёт...

Марк не изобретает каких-то витиеватых аргументов, оставаясь верным себе. Говорит всё как есть - им обоим для полноты собственного мира нужно место, наполненное только их воспоминаниями, не цепляющее прошлым. Не сказать, чтобы родители сильно возликовали, но понимающе кивают. Пожалуй, они сегодня вполне убедились в том, что Марк в состоянии позаботиться и о себе, и о ней, и об их ребёнке.

-Конечно, мы будем приезжать, и вас всегда рады видеть у себя, вы ведь ещё не видели, как мы устроились - никто не собирается ограничивать участие Эмбер и Гелиодора в их жизни теперь, когда все они становятся семьёй, но лучше, если это будет по возможности дистанционно. Тот факт, что Кашмира говорит исключительно "мы" как нельзя ярче это показывает. Она уже больше принадлежит Марку и будущему малышу, чем родителям.

Оставшаяся часть чаепития проходит тихо-мирно, даже Гелиодор порой вполне приветливо участвует в разговоре. Кашмира, съев ещё порцию пуддинга и опустошив соусник, вновь чувствует себя уставшей, но на сей раз усталость эта приятная. Главная победа - отец, под красноречивым взглядом Эмбер, всё же разрешает им обосноваться в одной комнате. Похоже, мама, испугавшись реакции Кашмиры на стресс, так не хочет оствалять её в одиночестве даже в спальне, что уговорила мужа поступиться принципами.

-Со вступлением в большую сумасшедшую семью, любимый. И напомни мне спросить у мамы рецепт этого соуса... Метеллу-младшему он очень понравился - смеётся девушка уже в спальне, целуя Марка в губы. Кровать здесь не такая широкая, как в Капитолии, зато можно прижиматься друг к другу теснее и Кашмира очень скоро проваливается в сон, такой глубокий и спокойный, какого давно не случалось.

***
Следующий день начинается как обычно - объятия Марка приходится экстренно покинуть, как только просыпается желудок. Ванная здесь на этаже одна, но к счастью расположена напротив её комнаты. Пару минут Кашмира довольно близко общается с унитазом, но в целом самочувствие не такое уж паршивое. Голова не кружится, ноги не дрожат - она вполне в силах провести Марку экскурсию, а с первого этажа доносится аппетитный аромат оладьев. Умывшись, девушка возвращается в спальню:

-Доброе утро. Как ты смотришь на прогулку? В программе центр, Академия и прочие места моей боевой славы. Если мы сможем пошевелиться после завтрака - вещает она, переодеваясь из пижамы в джинсы, майку и лёгкий свитерок. Кашмира не решила, стоит ли показывать Марку деревню победителей, где она жила с братом, но в любом случае маршрут можно менять произвольно. Поцеловав Метелла, она расчесывает локоны и пытается отыскать в косметичке блистер с витаминами, которые ей прописал врач.

-Жаль, Голди пришлось оставить дома, она не простит нам оладушки - настроение замечательное, перспективы на день, месяц, год и вообще дальнейшую жизнь - ещё лучше. Родители приняли Марка, им можно не скрываться от её близких, Блеск рано или поздно поддастся общему настрою... Прямо мир во всём мире в масштабах отдельной новообразующейся семьи. 

Отредактировано Cashmere Lane (2015-03-21 23:02:43)

-Замечательно - уверяет Кашмира, надевая на руку новый браслет и заканчивая этим жестом приготовления к завтраку. Они спускаются к столу, и девушке кажется странным, что к её пробуждению завтрак уже накрыт, не нужно хлопотать на кухне и следить за норовящим убежать из турки кофе - просто садись, получай свою порцию, почувствуй себя ребёнком. Пожалуй, только в родительском доме последнее всегда получается. Родители уже за столом, так что Кашмира целует в щеку Гелиодора, а затем и Эмбер, усаживаясь на своё место. Между отцом и Марком. Можно подумать, что мама вовсе не спала, готовя очередную подборку блюд. На столе - мисочка с варёными яйцами, тарелка с сыром и ветчиной, хлеб, дымящаяся горка оладий, мюсли, дымящийся кофейник, а специально для Кашмиры - пахнущий фруктами чай и вчерашний соус из солёной карамели.

-Мааааам это безумно вкусно. Но если я начну есть его каждый день - не влезу ни в одни штаны ещё раньше, чем появится живот - вздыхает девушка. Выбор она делает в пользу мюсли, поливая их белым йогуртом, но соус льёт и туда, а ещё приправляет им пару оладий. Давненько девушка не решалась побаловать себя столь плотным завтраком. Гелиодор спрашивает об их планах на день и остаётся доволен планами, связанными с экскурсией - конечно, ему хочется, чтобы будущий зять познакомился с их традициями и Дистриктом.

-Глупости, дорогая, ешь. Тебе даже пойдёт на пользу немного поправиться. Зайдете вечером в мастерскую? Там собралось много вещиц, на которые тебе будет интересно взглянуть - Гелиодор приглашает их обоих, и Кашмира отвечает отцу сияющим взглядом. В закрома своей мастерской он пускал только членов семьи - Эмбер, когда она приходила к мужу на работу, или их с Блеском, когда приобщал их понемногу к своему мастерству. Так что приглашение на двоих значит много - отец правда попытается поладить с Марком.

-С удовольствием зайдём, правда, Марк? А ты тогда съездишь со мной завтра на завод? Я обещала Диадеме оценить поставку жемчуга, буду рада, если ты мне поможешь - идея, позволяющая убить разом всех зайцев. Пообщаться с отцом, быстрее закончить работу с его помощью и пребывать в уверенности, что за время её отсутствия Гелиодор не захочет прояснить с Марком ещё что-то нелицеприятное. Эмбер же с Марком наверняка найдут темы для разговоров, пока они с отцом будут с лупами изучать жемчужины. Все выглядят довольными - Гелиодор тем, что дочь по-прежнему рада проводить с ним время, Эмбер - аппетитом гостей и будущим статусом бабушки. Даже погода, солнечная, но не очень жаркая, словно создана специально для прогулки.

-Начнём, пожалуй, с Академии. Она довольно далеко от центра, но от нашего дома можно пешком дойти. Астрид говорила, сейчас у учеников новые стандарты и многое перепрофилировали... Но я никогда не считала нашу учебу чем-то жестоким или сложным - рассказывает Кашмира, когда они с Марком, выйдя из дома, идут по улице. Дома, похожие на тот, где живут Лейны, стоят по обеим сторонам и из некоторых выходят дети со спортивными сумками через плечо. У многих, живущих в этом квартале, дети учились в академии. Кашмира провожает взглядом соседских мальчика и девочку, невольно вспоминая других светловолосых брата и сестру, каждый день спешивших на занятия, обмениваясь шутками.

-Доброе утро. Чудесно выглядите, миссис Рэдфорт. Да, приехала на пару дней... Нет, Блеск по делам в Третьем. Папа замечательно, спасибо - как в Тринадцатом в адрес Марка, здесь вопросы со всех сторон адресуются Кашмире. Конечно, семью, воспитавшую двух победителей, здесь знали все, и Кашмира с Блеском в сознании соседей до сих пор - единое целое, едва ли родители распространялись о внутрисемейных конфликтах. Так что девушка отвечает на вопросы приветливо, но кратко, и не останавливается, чтобы не дать вовлечь себя в разговор - не стремится представлять всем подряд и Марка, иначе они надолго застрянут здесь между расспросами и поздравлениями. На Марка, конечно, поглядывают с любопытством, но только здороваются. Здесь люди менее открытые, чем в Тринадцатом. Почти на всех - украшения. Золото в ушах, волосах, на шее и пальцах, несмотря на ранний час.

-Спорим, к маме сейчас соберётся паломничество любопытствующих соседок? - хмыкает Кашмира, когда они входят в рощу, ведущую к Академии. Длинное кирпичное здание, до боли знакомое, даже сейчас вызывающее желание припустить бегом, пока третий звонок не возвестил о начале утренних лекций. Перед зданием - спортивная площадка, полная различных снарядов. Размечена дистанция для бега, яма с песком для прыжков, возле деревьев во дворе - несколько мишеней и белые ограничительные линии.

-Когда позволяла погода, мы тренировались на улице. А в том крыле, где сейчас горит свет, лекционные классы. Лекции в отличие от тренировок казались занудными, особенно история Панема... Когда она была первым уроком с утра - я садилась за дальнюю парту и спала. Как вы учились в Тринадцатом? - спрашивает девушка, подходя к окружающему академию забору и проводя ладонью по прутьям. Может, зайти внутрь? Её здесь всегда рады видеть... Были. Остался ли ещё кто из прежних преподавателей? В последние приезды она проводила больше времени на заводе, не очень вникая в переустройство академии, но сейчас ей любопытно.

-Физика? Вот уж где я профан - не удивительно, что программы обучения у них несколько разнились. В каждом Дистрикте учили тому, на что направлена его специализация. Тринадцатый нуждался в инженерах, конечно, физика была в почете. Первому прививали патриотизм, толкающий будущих профи на добровольное участие в играх, знание выгодной Панему истории, конечно, математику и литературу... Впрочем, практика всегда в итоге занимала больше времени, тоже включая в себя различные дисциплины в зависимости от семестра, курса, сезона и прочих нюансов. Летом даже устраивали своеобразную репетицию игр на выезде в лесу, дух соперничества здесь только приветствовался.

-А предыдущая история Панема, наверное, теперь не очень актуальна... Нашему ребёнку мы расскажем другую - Кашмира берёт Марка за руку. Их малыш будет знать настоящую историю Тринадцатого дистрикта и ему никто не задурит голову сказками о восстании неблагодарных дистриктов и праведном наказании от Капитолия. Пока всё это ещё здесь, рядом, но к тому моменту, когда он или она дорастёт до сознательного возраста, начнёт отходить всё дальше. Кашмира колеблется, размышляя, хочет ли она зайти в Академию - может, лучше и не видеть нынешних изменений? Но пока она думает, с дальней стороны площадки, где висели гимнастические кольца, появляется молодой человек в серой майке и джинсах. Бугристые мышцы, неслышная тренированная походка, значок Академии на майке.

-Карат! - удивлённо восклицает Кашмира, окликая друга. Её бывший первый парень, испарившийся сразу после встречи с кулаками Блеска, вернувшегося из победного тура... Каким это нынче кажется смешным и далёким, сейчас она рада видеть его, как бывшего товарища по учебе, с которым можно посмеяться над общими воспоминаниями. Карат, вздёрнув брови, меняет курс и направляется к ним. Только сейчас девушке приходит в голову, что он до смешного похож на её брата - как она не замечала этого раньше?

-Неужели? Я думал, наша звезда совсем забыла к нам дорогу. Надолго домой, красавица? - в годы её учебы Карат слыл первым сердцеедом академии, наряду с учебными успехами раздражая преподавателей проблемным поведением. Мало что изменилось - он так же белозубо улыбается, и уверенность в собственной привлекательности видится в каждом его движении. Кашмиру же больше интересует значок на его майке:

-На несколько дней. Ты преподаешь? - Карат, насвистывая, выуживает из джинсов ключ на металлическом кольце и открывает калитку в заборе, в нескольких шагах от Кашмиры. Остаётся надеяться, что преподаёт он не историю Панема, потому что если девушка на ней спала, но хотя бы присутствовала, то он - банально прогуливал. Словно поняв её мысли, парень хмыкает:

-Общую физическую подготовку и рукопашный бой. Спорим, до сих пор положил бы тебя на лопатки? - ещё одна милая привычка бывших профи, победы на спортивном поприще значили для них много и они охотно ими бравировали. В рукопашной Кашмира действительно всегда выезжала за счет таланта вворачивать нечестные, но действенные приёмы, и умения держать дистанцию:

-Если бы только нашел способ отнять у меня нож. Марк, это Карат, мы учились на одном курсе... Карат - это Марк... Мой жених - вести дальше разговор, не представив их друг другу - просто невежливо, а с бывшим сокурсником Кашмира, конечно, откровеннее, чем с соседями. Она рада встрече и ей не хочется быстро уходить, так что девушка проскальзывает в калитку, оказываясь во внутреннем дворе Академии.

-Вот так похищают наши главные драгоценности. Хочешь пройтись? У меня занятия только после обеда, зашел потренироваться сам - Карат обращается к Кашмире, но взгляд его направлен на Метелла, и ему он протягивает для рукопожатия сильную ладонь.

Услышав предложение прогуляться, Кашмира вопросительно смотрит на Марка. Конечно, будь она на его месте и предложи им экскурсию какая-нибудь девушка из его прошлого - Лейн сделала бы всё, чтобы открутиться от предложения и вернуть внимание Марка лишь себе, но он, к счастью, не страдает её болезненной ревностью и сам предлагает прогуляться по Академии. Пока они идут по двору, Кашмира поясняет:

-Во время революции Карат был в Первом, среди наших повстанцев. Помогал тренировать их - Карат придерживает перед ней дверь и кивает, подтверждая историю, но взгляд его на секунду становится мрачным - вряд ли подобные воспоминания можно назвать особенно счастливыми. Хотя его семья тоже пережила революцию полным составом - Первому в сравнении с дальними дистриктами досталось не так уж сильно:
-Сказать по правде, я был уверен, что ты тоже пойдешь преподавать - бывших победителей брали на преподавательские должности вне конкурса - кто же ещё лучше подготовит к арене, как не человек, вернувшийся оттуда?

-Я думала об этом... Но жизнь порой решает за нас. Всё сильно изменилось, да? - Кашмира правда подумывала о том, чтобы вернуться в Академию после революции, пока брат управлял заводом, но теперь её мысли заняты собственной семьёй и ювелирным делом и тот порыв стал неактуальным. Может, оно и к лучшему. Кого здесь теперь готовят? Солдат? Миротворцев? В любом случае, не очень-то это помогло бы отвлечься от прошлого.

-Изменилось... Нас учили побеждать любой ценой и только. Теперь правил стало больше - новые нормативы, более щадящие, чем наши. Новые предметы, новый курс - добротные солдаты, охрана правопорядка. Кстати, мне есть за что тебя поблагодарить. Если бы твой братец нас тогда не застукал - вместо знакомства с его кулаками, я бы правда вызвался на арену и мы бы вряд ли сейчас разговаривали - Карат правда собирался вызваться в последнюю жатву, как и Кашмира, но после такого близкого общения с потенциальным ментором благоразумно передумал. Кашмира же, услышав намёк на их давние отношения, вспыхивает и глядит на Марка. Он с пониманием относится к её прошлому, но не значит, что стоит трясти им перед ним.

-Курс истории Панема теперь обновлён, Аурум и Нефрит больше не преподают, им было сложно перестроиться на новый лад - продолжает рассказывать Карат, ведя их знакомой дорогой к внутреннему спортивному залу. Он оборудован не хуже, чем капитолийский, в центре голодных игр. Кашмира вздыхает, услышав, что её любимые преподаватели по физической подготовке и стрельбе из лука оставили свои посты, но им сейчас должно быть уже к пятидесяти... И они заслужили покой.

-Вот здесь я проводила львиную долю времени. Каждый день после обеда, порой в выходные, когда нужно было готовиться к сдаче нормативов... - голос Кашмиры эхом разносится по залу. Здесь всё по-прежнему - маты возле стены, турники, полоса препятствий, боксёрская груша в углу, у дальней стены - гимнастическое бревно, в стене - пульт, приводящий в движение световые мишени.

-Не хочешь пробежаться по полосе? Ваш парный рекорд до сих пор не побит, но я бы рискнул попробовать - подбивает Карат. В любое другое время Кашмира бы мигом переоделась в форму и продемонстрировала класс, но сейчас, конечно, не рискнёт испытывать себя такой нагрузкой. Она с сожалением качает головой:
-Боюсь, я сейчас несколько не в форме... В другой раз непременно.

-А вы, Марк? - Карат азартен и не чужд нарциссизма, он не прочь поиграть мускулами, только делать это одному чертовски скучно. Кашмира смеётся, предоставляя Марку решать самому. Если он решит поддержать соревнование - вряд ли победа достанется Карату так легко, как тот думает.

Сразу ясно, что в предложении Карата есть нотка провокации и желание показать своё превосходство. Но Марка трудно этим смутить и Кашмира улыбается, наблюдая, как он готовится к соревнованию. Уверенный в своей победе, Карат ей игриво подмигивает и на секунду кажется, что несмотря на пройденную революцию - какие же они в сущности ещё дети, недалеко ушедшие от азартных подростков, которыми являлись в годы своей учебы.

Карат остаётся в кроссовках, но от майки избавляется и заводит таймер, замирая возле черты старта. Что ж, если бы сейчас с ним бежала Кашмира - она бы тоже предпочла быть босиком. Полоса препятствия включает в себя в том числе стену, на которую нужно подняться по сетке, яму, через которую нужно перепыгнуть, оттолкнувшись с батута, кольца... Ту же сеть босиком чувствуешь куда лучше. Кашмира подходит поближе, держа в руках рубашку Марка и наблюдая с весёлой искроской в глазах. Два красивых мужчины с обнаженными торсами собираются порадовать её эффектной гонкой - жаловаться определённо не на что.

-Марш! - радостно командует она, как только таймер резво пищит, отсчитав три последних сигнала. Карат, наверное, пробежал бы по этой полосе с завязанными глазами, столько раз они проходили её под надзором Аурума и его секундомера. Для Марка подборка препятствий новая, но он легче Карата, а масса в беге с препятствиями зачастую не лучший помощник. Подпрыгивая на месте, Кашмира подбадривает Марка криками, как болельщик на стадионе - здорово снова окунуться в атмосферу соперничества, встречавшую молодых профи в этом зале. Перепрыгнув через яму и вполне успешно сгруппировавшись, у финиша Марк и Карат оказываются одновременно. Нужно видеть раздраженное недоумение, смешанное с уважением, когда последний протягивает руку для скрепления боевой ничьей.

-Нужно почаще наблюдать, как ты тренируешься - Кашмира прижимается к Марку, вроде бы протягивая ему рубашку, но не спеша её отдавать. Ей нравится. Как напряглись после нагрузки его мышцы, как учащенно вздымается грудь - решив, что Карат не маленький и смерть от смущения ему не грозит, Кашмира целует Марка в губы, обвивая рукой за талию.

-Отличный результат. Наш бриллиант уплывает в достойные руки - особо радостным Карат не выглядит, но ведёт себя вполне доброжелательно. Что ж, он потешит самолюбие уже после обеда, красуясь перед ученицами, глядящими на него круглыми глазами и роняющими слюни на кроссовки. А Кашмире ещё есть, что показать Марку в Первом:
-Карат, спасибо большое за экскурсию. Безумно рада была увидеться, но у нас ещё есть планы... Постараюсь больше не пропадать - вскоре они покидают Академию, и Карат закрывает за ними калитку, тоже возвращаясь к своим преподавательским обязанностям.

-Как тебе будни профи? Можем поймать такси и съездить в центр. Сегодня суббота, наверняка на площади будет какой-нибудь праздник - смеётся Кашмира, заглядывая в глаза Марка. Они провели в академии больше времени, чем она рассчитывала, но для обеда ещё рановато, да и не чувствует девушка себя голодной, радуясь тому, что до сих пор удерживает в себе завтрак. Ей очень хочется показать Марку плюсы Первого, так же, как он смог продемонстрировать лучшие стороны Тринадцатого.