И за что мне такое наказание? Я сижу на диване скрестив ноги и, подперев головку, тупо смотрю в стену, на которой висят несколько фотографий. Серьезно, за что мне такой непутевый муж, который абсолютно не понимает меня? Попросила же человеческим языком принести мне апельсинов! Я что ли виновата, что в одиннадцатом они еще не дозрели? Конечно, не я. Хочу и точка! Нет же, надо устроить лекцию о вреде витамина С, который может вызвать аллергию у малыша. Я вообще-то лучше знаю, что необходимо для него и для меня, а в данном случае это апельсины.  А еще и успокойся вдобавок. Я спокойна, господин, только сейчас свой топор достану и буду спокойна как удав.
Я поднимаюсь на ноги и начинаю мерить гостиную шагами. Сейчас я больше напоминаю маятник, который думает о чем-нибудь кислом, хотя нет, теперь я хочу сладкое… пастила или кусочек шоколада.
- Фи-и-и-и-нник, а Фи-и-и-и-иник, - кричу я, но в ответ получаю от его сестры, что тот ушел. Ну конечно же! Давайте оставим меня одну, а то ведь ничего не может случиться! А вдруг метеорит упадет или же по всему Панему динозавры бегать начнут, и что мне тогда делать? Кажется, у меня начинается новая истерика. Господи, как я ненавижу это состояние… вечные перепады настроения, дикая нервозность, а главное эти прятки колющих и режущих предметов по всему дому. Да-да, я как-то нашла ножи в кастрюле, а вот кто их туда спрятал я до сих пор не узнала. Плевать.  Немного побузив на Одейра, которого собственно дома и нет, я подхватываю кофту и отправляюсь на улицу, дабы найти своего потерявшегося мужа. Но как только я оказываюсь за порогом дома, я впадаю в ступор – куда идти? Хм… Жаль, что всю территорию Четвертого я еще знаю не очень хорошо, но все же парочку мест я запомнила хорошо, и как раз одно из них гавань, правда, заброшенная. Как ни странно, но я, даже не рассматривая другие варианты, отправляюсь в это сторону, все сильнее и сильнее закутавшись в кофту. Дружелюбный в кавычках ветер в это время разыгрался не на шутку, хотя это уже привычное явление здесь. Нахмурившись, я иду дальше…
Авена, ведешь себя как маленькая девочка, честное слово! – говорит мне внутренний голос в образе милого ангелочка.
Но вообще-то кое-кто должен меня понимать, - твердит ему в ответ мой «чертик».
Дак, дружно замолчали и помогаем мне думать, а не устраивает здесь консилиум. Внутренние голоса замолкают, а я начинаю думать. Прохладный ветер, кажется, помогает немного остудить свой пыл, унять норов и посмотреть на ситуацию с другой стороны. Ты просто прикапываешься по мелочам, даже Мадлен и Мегз сколько раз тебе об этом говорили. Ладно, да, я сглупила, понятно? Хорошо, увижу – извинюсь.
Эта мысль успокаивает меня. Я практически дохожу до опасного обрыва и вижу милую картину, как Финник обнимает какую-то девушку… точнее, со спины мне не видно что он там еще делает, но то, что обнимает – это точно. Ах вот значит как! Я разворачиваюсь и иду домой, пыхтя как сломанный паровоз. Скандалы на улице – это не мой конек, а вот дома всегда пожалуйста. Если что, то можно побить посуду, покидать ножики (и все же вспоминаем Тринадцатый и особые тренировки Мирты с ножиками) или же встретить своего любимого с самой большой сковородкой и фразой «сейчас я кому-то отобью лапы, чтобы неповадно было». Во мне сейчас кипит злость, а не обида, поэтому по возвращению домой я хватаю стул и со всей силы бросаю его об пол, и от этого удара одна ножка улетает в сторону, а кусок от другой прилетает мне тютелька в тютельку по макушке. Даже табуретка и та против меня! Надуться как мышь на крупу, что ли?
На мою такую истерику спускается Мадлен – сестра Финника, а я в ответ запускаю в нее яблоко, которое беру со стола. Яблоком, конечно же, не убьешь, а вот синяк от витаминки вполне можно получить. Кажется она думает что у меня очередное какое-то помешательство. Говорит мне что-то колкое – я уверена, что она меня ненавидит, -  а затем продолжает заниматься своим делом, а я, схватив яблоко, выхожу с кухни… и вовремя. Мой любимый возвращается домой, а я в него запуливаю яблоко, которое прилетает ему по макушке.
- С возвращением, - говорю я, скрестив руки на груди. На моем лице уже написано «я-злее-чем-была-поэтому-бойтесь». – Как прогулялся до гавани? Надеюсь, продуктивно? – с нарочитой удивленностью спрашиваю, все еще сохраняя взгляд «не-подходи-убью», только вот руки я опускаю вниз, а если быть точнее, то правой ручкой уже схватываю какой-то предмет и готовлюсь…

Иногда хочется воскликнуть «Да что за чертовщина здесь творится, товарищи?»  И это вовсе не из-за того, что я в последнее время я стала маниакальной истеричкой, а потому, что я на самом деле не понимаю ничего. Определенно странно видеть своего мужа, обнимающего другую девушку при живой-то да еще и вдобавок беременной жене. Нет, разве не чертовщина? По мне, так да. Причины, точно, всему этому есть объяснение. Объяснение номер один: он героически спас ее – бред; он подумал, что мои истерики в корень доканали его – ну пускай сам попробует побыть в моем положении, когда постоянно хочешь есть, спать, от всего болит голова, воротит, а главное – жуткие тошнотики – красота, да? Я бы посмотрела на такого героя, нашелся мне тут.
Я схватываю какой-то предмет с тумбочки – что это? Ощупываю, пока наблюдаю, как мой ненаглядный разгуливает по комнате в ботинках, да еще с таким видом, будто меня посетил сам президент Панема. Нет, оставлю я это  лучше на месте ,а то мало ли, в приступе гнева убью еще кого-нибудь.
- Хм, ничего особенного, значит, - отвечаю я. – Может быть, спас кого-нибудь? Так, чисто из любопытства. А то знаешь, твой плащ супермена я забыла постирать, - иронизирую. Ревность? Ха, ничуть! Так, пощекотать нервы можно. Сам знает, что за словом в карман не полезу, а за шуткой так тем более. И вообще, какого черта разгуливать в обуви по дому?
- Вот скажи мне, книжка на самом деле такая интересная, или же ты просто забыл оставить свои лапти около дверей? – Я подхожу к мужу и мило улыбаюсь, а ля «в раю без изменений» и схватываю книжку, а затем резко закрываю ее и вновь ее подаю с видом заботливой жены. Сейчас Финник точно не будет читать – это так, причина, чтобы не разговаривать со мной, вижу же это.
- Нет, так нет. Хотя если бы постарался, то нашел бы обязательно! Я же не прошу у тебя клубнику зимой или же мой любимый десерт из Капитолия. Это просто апельсины… - последние слова я выговариваю как можно четче, практически чеканя каждое слово с явным намеком «мне что, самой сходить или как?» - А яблоки я не хочу. Они сладкие, а я хочу кислые. Ну просила же зеленые, а не желто-зеленые. Так трудно отличить? Или что, пока выбирал, там появилась наша соседка? Как там ее зовут… Руби? Ах да, кстати, что вы там с ней все же сегодня делали на гавани, м? Поделись, а то мне крайне интересна эта история! – Я скрещиваю ручки на груди и с интересом смотрю на него. Ну что, съела? Как теперь выкручиваться будешь? – И черт тебя дери, мне что, швабру тебе принести и торжественно вручить? Не трезубец, конечно же, но если не присматриваться, то вполне сойдет и за него.
Я отхожу на пару шагов назад. Кажется, я достала Одейра еще больше, чем когда-либо, и вот эта книжка сейчас точно прилетит мне по лбу, хотя нет, не прилетит. Максимум – поругаемся, а его сестрица как обычно прискачет и начнет пищать, мол, что это вы тут творите. Не видно что ли? В фанты играем! Присоединяйся, Мадленн! Но нет, пока в доме тихо и бинт и зеленкой никому не требуется, а это значит, что перепалку «кто скажет фразочку язвительней можно продолжать».
- А знаешь, ничем не занималась. Так, по мелочи…  Побыла Золушкой, - я указываю взглядом на пол, - поиграла в шпионов, что мне крайне не понравилось, ну и обсудила пару вещей с твоей сестрой. Жаль, что на бал не сходила, как в любых сказках, но еще не вечер, правда?

И вот опять резкий перепад настроения. А ведь проснулась-то в хорошем расположении духа! Даже шутила, смеялась, но нет, надо было довести с апельсинами, потом с этой вертихвосткой из соседнего дома, а там уже с полным наплевательством ко всей это ситуации. А что, ему нормально, а мне как? Вот и сиди и думай, а что же я такого сделала, что муж мой решил включить в себе ген спасателя и как истинный рыцарь в рыболовной сетке, он решит вершить добро. Я косо смотрю на Финника, но решаю не комментировать фразу, а то слово за слово и все, скандал, а на следующий день поход в обнимочку в магазин за новой посудой. А что, истерика закончится, и наступит мир в доме Одейров – так было всегда.
Но вот тема вновь уходит к яблокам. Да на кой мне яблоки, если я хочу АПЕЛЬСИНОВ? Может быть стоит на лбу ему написать (сделать временную татуировку). Я порядком начинаю злиться, поэтому мои зоркие глазки начинают рыскать по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы отрезвить Финнка. Вижу кружку, а в голове уже рисуется картинка, как я разбиваю ее о голову мужа, а тот смотрит на меня толи в состоянии шока, толи удар пришелся на что-то крайне важное. Нет, не хочу я себе так усложнять жизнь, рано пока еще… нам ведь до старости трепать друг другу нервы, вообще-то.
Я во второй раз пропускаю мимо ушей эту фразу, точнее, делаю вид. Он наверное и так проклинает всех богов за тот прекрасный вечер в Тринадцатом, когда мы познакомились. А что, это было крайне забавно. Да только столько времени прошло с того момента… Тогда я не была слегка замужем, слегка беременной, а в моей голове сидела всего одна мысль – выживем ли мы или нет? А теперь все изменилось. Интересно, когда-нибудь все будет как прежде? И я не говорю о том, что я разлюбила Финника. Нет, люблю, всем сердцем люблю, поэтому вот так и переживаю. И каждый день я ловлю себя на мысли, чем же я заслужила такое чудо в перьях? А ведь у него наверняка было много вариантов. Я видела, как все девушки из Тринадцатого смотрели на него, видела, как все живые, кто успел перебраться в чертову консервную банку, сплетничали о красавчике из Четвертого.  И вот сейчас я истерю, ну не дура ли?
Кажется, мой мозг становится на место, и я даже готова попросить прощение за эту истерику. Мне проще списать все на гормоны, мол, от этого и перепады настроения, загрузить его теорией с кучей ненужных терминов, которые мне вдалбливали в Тринадцатом на курсах, и он бы поверил, я знаю. Но наш скандал еще больше распаляется.
- Ах, ну спасибо! Давай, давай еще высказывай мне свои недовольства! Действительно, оставь  меня виноватой, - я уже начинаю кричать. Что? Я собиралась мириться? Да ни за что! В мое голове вновь картина с кружкой, только уже не фарфоровой, которая аккуратно разобьется, а металлической, которая оставит неплохой синяк на физиономии Финна.
- Зачем я пошла за тобой? Да я и не думала даже, что увижу такую картину маслом. И не планировала я за тобой следить, понимаешь? Не планировала! Случайно увидела, хотя какая уже разница. Видела, вина доказана, что еще надо? Просто сейчас милые встречи подальше от чужих глаз, а потом что? Хэппи энд, а злая ведьма в лице меня отправится далеко и надолго? Вот объясни мне, разве я не права? Или что? Все не так было? Тогда поделись своей версией.
А затем книжка, которую держал Финник, летит в сторону шкафа, и в ответ на это томики с верхней полки падают на пол, создавая грохот – прекрасная музыка к ссоре. Я отскакиваю в сторону, потому что никогда не видела Финника таким. Да, были крики,  да, иногда били посуду, но так, чтобы кидаться вещами – это впервые. Я испугано смотрю на мужа, выслушивая его пламенную речь, а она все пуще нарастает, как снежный ком.
- И поэтому ты решил найти себе не истеричку, так? – Я все же хватаю кружку и разбиваю ее об пол, от чего та разлетается на миллион кусочков. – Ну так вперед, а меня это все достало. Поперек горла я ему видите ли. – Я ступаю по осколкам в сторону кухни. Если ссора продолжится, то я вырублю кое-кого сковородкой, а там и истерики конец. Финнику вправлю мозг, а сама успокоюсь – аутотренинг – это вещь!
И вот самая убийственная фразочка про детективы и пособия. Я резко разворачиваюсь…
- Что? Пособия? Детективы? А в следующий раз что ты скажешь, чтобы докторскую писала? – Я подхожу к мужу и хватаю его за одежду и резко притягиваю к себе. – Знаешь что, дорогой, ты еще истеричек не видел. Радуйся, что я ножами на тебя не бросаюсь и не мечтаю отравить, как любили делать прелестные дамы в не менее прелестных книжках. А у бога ты сам спроси, может быть и ответит.
Я отпускаю Финника, но продолжаю смотреть ему прямо в глаза. А ведь все начиналось с дурацких апельсинов,  которых я уже не хочу.
- А знаешь,  я спокойна,  - делаю шаг назад, выставляя перед собой ладошки, мол, смотри, у меня все хорошо. – Делай, что хочешь.

Не могу уже… не хочу слышать этот скандал. Так бы и зажала уши и закричала как оглашенная, лишь бы только прекратить это хоть на секунду. Хотя чего туту высказываешься? Сама это начала – сама и заканчивай ссору – все в твоих руках. Но я еще больше распаляю скандал, будто подливаю масла в огонь. Говорю, что накипело за этот день, потому что за вчерашний я сказала вчера… Кажется, конец этим ссорам так и не наступит. А вчера какая была истерика? Ах да, на меня косо посмотрел Финник, и за это получил порцию истерик, только не таких глобальных, как сегодня.
- Я? Ревновать? Тебя? – указываю пальчиком на Финна и при этом делаю максимально удивленное личико. - У кого-то слишком высокое самомнение. И не говори со мной в таком тоне! – делаю резкое замечание и фыркаю. Хотя да, на самом деле ревную, но сознаваться  - нет, не собираюсь. И так знает, зачем повторять? Смотрю на него, жду ответ в духе Одейра – вроде бы ирония, а задевает крайне сильно. Но нет, он говорит, что этот разговор следует перенести на пару недель вперед. Что, опять скандал, только уже по расписанию? Я киваю в ответ, мол, согласна. Кажется, обстановка начинает разряжаться, а скандал медленно сходить на нет, и я этому рада. Хватит ругаться, на самом деле хватит. Ладно я, глупая и наивная девочка, а он? Он то должен понимать! И вот опять всю вину спихиваю на него, хороша…
После сцены с чашкой, я получаю новую порцию ругани. Не сдерживает эмоции, как и я, собственно. Дом уже ходит ходуном, напитан нашим негативом, и как после этого на свет должен появиться здоровенький и спокойный ребенок? Уверена, малыш и его достанет, как и я.
- Хватит, - резко говорю я, будто рублю на корню. Я устала ругаться, устала приводить несущественные доводы. Ладно, лучше я буду неправой, чем вот так оставлять всю ситуацию. Только в следующий раз перед тем, как ругаться, я захвачу с собой нож – кину, и все успокоились. Я накричалась вдоволь, поэтому пришла очередь Финна мстить мне. Он хватает меня на руки, перекидывает через плечо и тащит.
- А ну поставь на место! Одейр, это уже не смешно!
Я колочу мужа по спине, пытаюсь вырваться из его цепких объятий, но все тщетно. Он держит очень крепко, чтобы не вырывалась.
- Да куда ты меня тащишь? Совсем обезумел что ли? – я все же пытаюсь как-нибудь вывернуться, думая о том, чтобы только не упасть, а иначе будет слишком трагичный финал. Но потом я понимаю, где я – ванная. Я стою под душем, причем меня держат все так же крепко, полностью мокрая от холодной воды.
- Черт, Финник! Что ты творишь? – я пытаюсь выбраться из-под струи ледяной воды, пытаюсь направить эту воду на него, но если сравнивать наши силы, то в этом бою выигрывает Финн. И после приема душа я получаю в ответ полотенце, которое тут же бросаю в сторону. Лучше буду мокрой курицей, а еще лучше вообще не разговаривать после водных процедур. Но как это молчать?
- Ты совсем с катушек слетел? Или что, способности супермена отключают мозг на какое-то время?
А затем я подхватываю душ и, включив вод, направляю его на Финника. Мне не так обидно, так теперь и он искупался. А то, что вокруг вода – это дело десятое.
- Мои поздравления, мы в одной лодке, - я приторно улыбаюсь, а затем резко бросаю душ в ванную, от чего в комнате раздается ужасный скрип.  Затем я выползаю из ванной и, посмотрев на мужа с обидой, отправляюсь в комнату, чтобы переодеться во что-нибудь сухое. Сейчас с меня просто потоками бежит вода, оставляя небольшие лужицы на полу. Пока я иду, я приговариваю: «а если я получу воспаление легких, а потом и коньки отброшу? Вот счастья кому-то привалит.  Это же надо было в холодный душ!»

Сколько мы с тобой вместе? Пару месяцев? Полгода? Год? Всю жизнь? Кажется, у нас все слишком быстро завертелось, что мы даже сами не поняли. Кажется, мы с тобой слишком уж ухватились за соломинку жизни, держась как можно крепче, чтобы не упасть. Или нет? Тогда с чего все это? С чего все эти ссоры на пустом месте? С чего вечные разговоры о том, как надо, а как наоборот, не надо делать? По сути мы даже не успели побыть просто парой, одной из тех, кто ссорится и мирится миллион раз на дню, кто ревнует, злится, а затем дико корит себя за сделанное. Кажется, у нас эта стадия только сейчас, да плюс еще находящаяся под приставкой «гипер» в связи с тем, что мы скоро станем родителями. Тебе это надоело, я вижу. Мне это надоело… но я не знаю, как иначе. Как? Помоги мне, расскажи, объясни дурехе. Из близких людей у меня остался только ты. Ты – моя семья. Даже Мадленн и та моя семья. Но мне не хватает того человека, кто бы направлял меня. Наверное, им должна быть мама, которой я лишилась при бомбежке Третьего. Уж она то мне точно вправила бы мозги даже одним своим взглядом.   Она бы нашла слова, подобрала, успокоила, объяснила все, что сейчас со мной происходит. Мне страшно, понимаешь? Страшно от того, что я не знаю, что будет дальше. И своими истериками я привлекаю внимание. Да, это способ манипулирования, я это осознаю ,и это неправильно…
И знаешь, эти истерики еще из-за того, что я боюсь быть плохой: плохой женой, плохой мамой, плохим другом, плохой в общем. Я часто думаю об этом ,и все мои мысли сводятся к тому, что мы поторопились. Думаешь, я неправа? Скорее всего. Но как еще объяснить эти глупости с апельсинами, необоснованной ревностью и дикими упреками в твою сторону? А ты ведь ничего плохого не делал, а лишь заботился обо мне. Наверное, поторопилась я…
Я переодеваюсь в сухую одежду, а затем перевожу взгляд на тумбочку. Там стоит наше фото со свадьбы, где мы еще такие счастливые, не отягощенные бытом, вечными скандалами. Кажется, что даже выглядим здесь лучше. Я приподнимаю один уголок губ и замираю. Что нас так изменило?
Даже не замечая, я схватываюсь за цепочку, на которой висит подвеска с буквой А. Это все, что осталось у меня от мамы. Вы мои самые дорогие люди… Я снимаю украшение и кладу его рядом с фотографией, а затем слышу твой голос. Ты больше не психуешь, не кричишь. Наверное, успокоился, и я этому отчасти рада.
- Сейчас, - отвечаю я и, собрав волосы в хвост, закручиваю их в домашний пучок.  А затем я спускаюсь вниз и вижу картину маслом. Ты говоришь с ЭТОЙ девушкой, и я вновь чувствую приступ злости. Что она здесь делает? Как она вообще посмела заходить в наш дом после того, как нагло приставала к моему мужу! Я сжимаю руки в кулаки, а на лицо натягиваю самую милую улыбку их всех, что имею в арсенале.
- Привет, - говорю я Руби, скрестив руки на груди. – Спасибо за апельсины, - благодарю я девушку, правда, ты видишь, с каким трудом мне это дается. – Как видишь, достать апельсины не такое уж трудное дело, - этой фразой я обращаюсь к тебе, а потом подхожу ближе к тебе, чтобы показать Руби, что не отдам я тебя, даже не мечтай. Наверное, если бы могла, то обязательно еще бы обняла. Нет, Финник, ты не поймешь… или же наоборот. А затем я вновь пристально смотрю на соседку, будто я следователь в Капитолии. Девушка смущается… а ведь она ненамного  старше меня. Сколько ей? Да и на вид она вполне милая. Наверное, в твоем вкусе. Стоп, Авена, что тебе сказали? Друзья детства, не выдумывай чепухи!
И пока я размышляю, разговор заходит на тему казусной ситуации, произошедшей в гавани. Вариант номер три, который идеально схож с вариантом номер два – вы договорились?
- Я слышала, что вы вроде бы как с детства дружите, верно? – я облокачиваюсь на стол и смотрю на тебя, дорогой Финник, только вот уже гораздо хитро. Мой план? Выведать все тайны, секреты и все, что вам связывает «дружба-соседи-спасатели-малибу». – Не поведуешь что-нибудь интересное о Финне? А то мне он отказывается сообщать столько секретную информацию.
Я усмехаюсь, а затем достаю апельсинку и начинаю ее чистить.
- А что? Ты сам что-то про подпольный клуб говорил и про дележку информации. Мы начинаем. Хочешь? – я разделяю фрукт на дольки и протягиваю одну мужу, а затем быстренько кладу ее в рот и победно улыбаюсь. Сам хотел, чтобы мы сдружились. И вообще врага нужно всегда держать намного ближе друзей, запомни это.

Вот тот момент, когда ссоры отступают, а в доме наконец-то начинает царить покой и умиротворение. Интересно, надолго ли это? Сколько еще нужно нам, чтобы наконец-то вернуться в то счастливое русло? Секрет семейного счастья прост – доверие и понимание. Кажется, с доверием у меня не все в порядке, а с пониманием у Финника – собралась веселая семейка, однако. Надеюсь, с появлением малыша все эти казус уйдут на второй план, а лучше бы на третий или вообще исчезли. Авена, просто научись доверять. Финник тебя любит, однозначно, а ты дуреха.
Наверное, я счастлива, что вся эта проблема решилась. Наверное, я впервые рада, что оказалась неправа. Извинюсь, обязательно, но только не при Руби – это уже наше, семейное. А вот за витамины можно признать себя пораженной. Окей,1-0 в пользу Одейра!
-  Передай своему дяде большое спасибо, апельсины безумно вкусные, - я улыбаюсь Руби, только не так, как было до этого, а уже по-настоящему. Фрукт добавляет в пользу соседки один балл, но все равно с ней нужно быть крайне внимательной. А вот на фразу Финна я лишь закатываю глаза, как бы говоря «ой, серьезно что ли?» Но не говорю. Склока номер три за сегодняшний день будет явно лишняя – лимит исчерпан.
- Ладно, ладно, прости меня, - я выставляю вперед ладошки в жесте «сдаюсь», а затем мы все смеемся, так как делаю я это в шуточной форме. Я обещала, что извинюсь, и я это сделаю, у меня уже даже план есть. Я загадочно улыбаюсь Финнику, слегка прикусив нижнюю губу. Начнем сначала, дорогой – начнем с прогулки и обниманий.
Но как ни странно, Одейр нам не дает посплетничать с Руби о его скромной персоне. Милый, девушки сходятся только на этом поприще – обсудить, сказать свое веское «фе», похвалить, а затем вновь продолжить этот круг.
- Милый, как же тебя не заметить, - вторю я ему, подражая его голосу. Нас перебивает Руби, которая уже наверное в сотый раз благодарит Финна за то, что он спас ее. Мои слова тут будут лишними. Герой, а я лишь истеричка – идеальная пара, не находите? Хотя пошутить в духе «это он еще свой супер-плащ дома оставил» мне никто не мешает, но я молчу. И на этом разговор заканчивается. Руби поднимается, прощается со мной, обняв за плечи, а затем машет рукой Финну. На моем лице явно написано «это что еще такое?», а муж только подсмеивается. Нет, рано записывать Руби в список друзья, хотя за апельсины ей спасибо, я это уже говорила?
И вот мы одни. Даже Мадленн и та не высовывается из своей комнаты, видимо боится что по ее милой светлой головушке пролетит явно что-то тяжелое. В духе «меня».
- Будет очень глупо, - я улыбаюсь мужу. Он понимает, вижу по глазам, что понимает, потому терпеть ему еще как минимум полгода, пока в нашем доме не появится маленькой комочек с хитрым глазками, как у папы и доброй улыбкой, как у мамы. – Давай, - отвечаю я, а затем оказываюсь в его объятиях. У него теплые руки, которые тут же обхватывают мою талию, и это приятно. Я прикрываю глаза, а затем поднимаюсь на носочки и тихо, практически на ушко говорю ему: «Я люблю тебя, Финник Одейр. Мы любим».
Почему мы забываем магию этого слова? Почему мы совсем юные, совсем молодые так боимся этих слов.
Я оставляю скромный поцелуй на щеке Финника, а затем, обняв его за шею, говорю: «Покажи мне еще своим любимые места в Четвертом. Пожалуй, на следующую неделю мне нужен новый повод, чтобы устроить истерику».
Теперь это звучит как шутка. Быть может оно так и должно быть? Но это уже другая глава семейной жизни.