Ну вот и настал час Х… Я делаю глубокий выдох, расправляю плечи, последний раз осматриваю себя в зеркало, точнее, новую себя. Порция мне подровняла  волосы, срезав обожженные кончики, оттенила несколько прядок, а главное, она сделала из этого безобразия что-то очень красивое: теперь мои волосы были собраны в пучок, а закреплено все это было мелкой косичкой – искусная работа настоящего мастера. Также мы умудрились своровать у Цинны платье и туфельки к нему, и даже если это не очень практично, но зато красиво. Теперь вместо скучного серого инкубаторского костюма на мне красовалось короткое легкое воздушное платье приятных кремовых тонов, перетянутое под грудью лентой в тон. Как мне сказала Порция, так принято, ну а куда мне перечить мастеру своего дела? Немного косметики, в большей степени это были корректирующие средства, чтобы хоть как-то спрятать то, что еще доктора не успели залечить, и все, я была готова отправиться на самый, как я думаю, шикарный вечер в моей жизни.
Как ни странно, но договорились мы встретиться на том же месте, что и познакомились, поэтому я отправляюсь в лес при параде, чувствуя каждую веточку, ибо туфли были очень тонкими и пригодные лишь для носки по улочкам Капитолия. Ладно, Венушка, с улыбкой! Красота требует жертв. Иду… хотя нет, ползу как черепаха, но ведь в запасе еще очень много времени. А еще чертовая маленькая сумочка черного цвета, которую мне всучила Порция прямо перед выходом, дико мешается, но в ней ведь стратегически важное оружие, как утверждала девушка, делая напутствия перед тем, как отправить меня в путешествие.
И вот я прихожу на место встречи, которое изменить нельзя. Финника здесь еще нет, но ничего, я могу подождать, мне это не принципиально. Скрещиваю руки на груди и начинаю осматривать местность, вспоминая забавный вечер до. Ну вот надо же было так взять и перепутать человека, которые ну просто ничем не похожи! Глупая ты, Авенка, глупая. Подсмеиваюсь над собой и над этой ситуацией, пока ожидаю, но это все очень затягивается… сколько я уже жду? Десять минут? Двадцать? Полчаса? Ну все, хватит! Мое терпение тоже не железное. Зачем приглашать, если сам даже не собирался приходить? Или что, решил меня полной дурой выставить? Получилось, да, десять баллов из десяти!
Злая, в дурацких туфлях и платье я отправляюсь обратно тем же путем, что и пришла, а в голове вертится лишь одно – какого лешего я столько собиралась, чтобы в лесочке постоять да на развалины полюбоваться? Романтик, что еще сказать.
Объявляюсь в жилом отсеке. Где эта наглый Капитан Америка живет? Наверное, Вайресс точно должна знать, ведь наверняка они хоть как-то общаются, а вот где живет мой бывший ментор я знаю. Стучусь к ней, переводя дыхание. И как я объясню все это ей?
- Привет, Вайресс, - говорю я с порога. – А ты не подскажешь, где живет Одейр? И не спрашивай зачем, хорошо? – Наверное, моя физиономия сейчас крайне красноречива, и Вай выдает мне всю информацию как на духу с загадочной улыбкой. Подумала не то – объясню позже. Сейчас у меня по плану пункт «накостылять Финну», затем вечер самобичевания в духе «никто меня не любит», а на утро у меня мордочка в сторону и даже не здороваюсь – заслужил ведь!
А вот и дверь с нужным мне номером. Сжимаю ручку в кулачок и начинаю стучать изо всех сил. Может быть еще крикнуть что-нибудь аля «Пожар, горим!» Нет, слишком жестоко. Стоп, Авен, а вот с тобой как, не жестоко? Все, пора унимать свой внутренний голос, отправлять его в Четвертый Дистрикт на курорт понежится под палящим солнышком на песочном берегу. Ага, так и сбежал. А Финник из Четвертого, вообще-то! Господи, уймись ты!
Пока я веду внутреннюю борьбу с собой, дверь открывает Одейр, который уж явно никуда не собирался – даже намека на это нет. Да, смешная шутка, а ты повелась как последняя дурочка – молодец, пять баллов! Этот красавчик с трезубцем и то больше получил по моей шкале. Ой, заткнись, без тебя тошно.
- Я так понимаю, ты никуда и не собирался, верно? – с ходу задаю я вопрос, скрестив руки на груди. – Молодец, Одейр! Смешная была шутка, я посмеялась. Видишь, как мне смешно? – я кривлю мордочку, уже готовая залепенить ему по его идеальной физиономии.

О чем нужно думать, когда вот-вот спаслись из самого пекла? Наверное о том, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на различные глупости. Не тут то было. И почему я думаю о том, что все мужчины по своей натуре еще те парнокопытные с памятью как рыбки и мордочкой как у нашкодившего миленького щеночка? Вот тебе и спасительная речь и мысли о светлом будущем, которое возможно когда-нибудь и наступит, если Дистрикт Тринадцать продолжит в том же духе бомбить Капитолий. Хотя, что на самом деле они творят - я не знаю, ибо трибутов пока не допускают до такого стратегически важного объекта как Центр, ну, точнее меня. Если верить бирке, которая была на руке еще вчера утром, то я вроде бы как была эмоционально нестабильна. Правда за пару дней местные чудо-врачи подлатали этот маленькие недочет в моей голове  - и как они только умудрились? – поэтому сейчас я официально здоровый человек, у которого скоро начнется подготовка, да я и рада, что смогу принести хоть какую-то практическую пользу, ибо на Арене я неплохо справлялась. Кем я там была? Хакер-кок, который иногда решался поиграть в доктора со всеми трибутами – красота! Наверное, поэтому меня отправили на стандартную военную подготовку, да и на курсы медсестер… еще бы в кружок «молодые поварята» записали – вот была бы умора надо мной. Все люди как люди, одна я доктор-пилюлькин. Ладно, плевать, выбрались – да и ладно! Но все же почему у меня мысли не о светлом будущем?  И эта встреча с Финником… забавная, конечно же, отвлекает от всего того, что творится вокруг, но сейчас он меня крайне взбесил тем, что так нагло наплевал и не пришел. Это его проблемы – не мои, но погано мне, а не ему! Разберемся – я этого так не оставлю!
Интересно, когда это я так стала самоуверенна? Может быть доктора слегка спутали и начали мне давать лекарство храбрости вместо лекарства от избавления этой моей ЭН. Определенно и с ними надо разобраться.
И вот сейчас я стою на пороге и не кричу, а бурчу и обижаюсь на Финника, который все к чертям забыл, как начал говорить. Да, и чем же он таким занят, что выглядит как Хеймитч после очередной поездки на вахту? Наверное, все надолго запомнят, как сий господин грохнулся со сцены во время Жатвы.
- Да-да, Авена! Спасибо, что хоть имя мое запомнил, - ёрничаю я, закатив глаза. Когда меня злят, я не становлюсь гарпией и не начинаю дико кричать, а лишь отвечаю колкостями, да и пытаюсь задеть собеседника чем-нибудь эдаким, чтобы паршиво ему до мозга костей стало. – Куда собралась? Ты серьезно? Ах да, это же ведь пригласила тебя в «тоже время и на том же месте». – Последнюю фразу я выделяю голосом, мол, авось стыдно станет. Но черт, Финник очень натурально удивляется, будто на самом деле забыл. Нет уж, Бейкер, куда тебя понесло? Привыкай, курица в платье, проще сказать «я забыл», чем «знаешь, давай мы встретимся не сегодня и не завтра… и вообще никогда, хорошо?» - Ты прямо крайне оригинально предупредил о том, что ты в это время собираешься заняться… - я осматриваю Финна с ног до головы, - заняться чем-то другим, ежели проводить вечер в моей компании. Спасибо, было здорово.
И вот Одейра осеняет – ну наконец-то дошло как до утки на десятые сутки! Хвала небесам и слегка медленному процессору «покорителю всея трезубцев».
- Да правда что ли! Господи, ты сообразил! А знаешь, пройду, - я говорю твердо, уверено. От было серой мышки из Третьего сейчас не осталось и следа. – А ты меня и не обидел, можешь не переживать, - я слегка унимаю свои эмоции, возвращаю свой тембр голоса, даже начинаю в ответ мило улыбаться. – Ты меня разозлил! – и вновь холодные нотки. А после фразы я настолько наглею, что даю Финнику пощечину от души – вот уж это он точно заслужил. – А вот теперь я спокойна. Удачного вечера, Одейр.
Я разворачиваюсь и демонстративно ухожу. Хотя меня и мучают дикие сомнения, а правильно ли я сделала? Правильно все, успокойся! Тише, замолчи! Да серьезно, правильно. ЗАСЛУЖИЛ, ты забыла? Помню-помню. Теперь рука будет еще пару часов гореть – хорошо залепенила. Так это мы вдвоем. Ну да, как я могла это забыть? Все, молчи.
Я дохожу до своего отсека и, уже попав внутрь своей комнаты, падаю на кровать прямо в этом наряде. Надеюсь, ты не собралась тут потоп устраивать? Я только что ударила человека! А на Арене ты вообще нескольких прикончила… миротворцы, конечно же, но люди. Ладно, а так? Я ударила Одейра… по лицу… даже не спросив, что у него было такое важное, что он забыл. Успокойся, красавица, ты уже сделала дело, поэтому все, гуляй смело!
Отмахиваюсь руками, будто это стадо надоедливых мух, а затем поднимаюсь и топаю в душ. Мне нужно снять с себя эту тонну штукатурки, которую Порция искусно наложила, будто это на самом деле моя кожа – ровная, здоровая, сияющая изнутри, да и смыть всю эту грязь, негатив, что накопился за этот вечер. Завтрашний день просто обязан быть лучше, чем сегодняшний – так всегда все говорят.

Я люблю утро только по тому, что оно начинает новый день. Меня отпускают все эти кошмары, в которые я погружена всю ночь. Что мне на этот раз снится? Опять Арена… опять эти Голодные Игры, которые до сих пор не могут стереться у меня из памяти, наверное, это на всю жизнь. Я вскрикиваю, осматриваюсь по сторонам, все еще пытаясь вернуться в чувства. Нет, в комнате пусто – никого нет. Глубокий вдох и выход, и вот ноги оказываются на прохладном полу. Серость… вокруг серость, не то, что у Порции. И вот обращаю внимание на часы около кровати. Подъем я уже давно пропустила, да и плевать уже – у меня веская причина, да еще похлеще этой вашей революции. Да, типичная женская логика в действии. О, проснулась моя совесть. С добрым утром! С добрым, курица. Что сегодня выквасишь?
Да, вчерашний день у меня и вправду не задался, но вспоминать об этом я не хочу, хотя нет, вспоминается все очень ярко, живо – чертовы эмоции. Ладно, теперь буду обходить Финника за километр, но перед этим подойду и извинюсь за то, что вчера слегка не совладала с эмоциями. А может быть записку оставить? Совесть, что скажешь? Ой, я вообще молчу.  Ты сама хоть представляешь этот разговор? Так, господа, скажите, можно ли вырубить эту штуку? Сама позвала. Спасибо за помощь, пока.
Я прощаюсь со своим воображаемым другом/внутренним голосом/совестью – как это можно назвать, и начинаю собираться. Сегодня меня ждет очередной скучный день в Дистрикте Тринадцать, главное событие, которого является посещение доктора для того, чтобы тот подтвердил, что я действительно годна для службы. Плюс же? Плюс. Да и книжки обещали мне притащить с учебными текстами, и это точно хорошо. Пока планирую день, я успеваю собраться. Перед выходом из комнаты, я бросаю свой взгляд на отражение. Да, синяки под глазами, небольшой шрам и пару порезов вновь вернулись, а ведь вчера была такой идеальной. Это было вчера, а сегодня я вновь возвращаюсь в свое русло, даже делаю традиционный неаккуратный хвостик на макушке и отправляюсь к двери. Выхожу из комнаты, оборачиваюсь, и замечаю листок, сложенный вдвое на полу. Странно. Одной рукой держусь за ручку, а другой тянусь до весточки, а когда раскрываю лист, аж ахаю от удивления. Что за…? Вновь перечитываю, снова и снова, и так раз пять или шесть точно. Это точно мне? Где я уже успела так нагрешить, что теперь меня отправляют за какую-то церковь за расплатой? Бред какой-то, чистой воды бред. Но видимо повинуясь каким-то там инстинктам, я быстренько закрываю дверь и отправляюсь на поиски церкви, сжимая в руках эту записку. Заброшенная церковь – где ее искать?
Пока я нахожу пункт назначения, уже проходит достаточно времени. Вот вдали виднеется что-то, наверное, то, что мне надо. Подбегаю вся запыхавшаяся с растрепанным подобием прически и удостовериваюсь, что да, это церковь, а здесь уже кто-то есть – вот даже поляна накрыта и на покрывале лежит букет цветов. Так странно…
Я вновь разворачиваю лист и перечитываю. Ну все правильно, я там, где должна быть. Может быть и этим голубкам этот самый инкогнито назначил встречу?
- Ну и кто здесь? – нервно спрашиваю я, разводя руки в стороны. Тишина. Никого. Класс. Я подхватываю букетик и рассматриваю его. Очень красивый, правда, очень красивый. В Тринадцатом редко такое встретишь. Вдыхаю приятный нежный аромат. А ведь повезло же этой девушки, у которой свидание сейчас здесь.

Я никогда не любила сюрпризы. Серьезно, моя реакция может быть настолько непредсказуемой, что я сама себе удивлюсь – о боже, серьезно? Поэтому я предпочитаю все узнавать заранее, чтобы уж точно выставить свою стратегию поведения, даже не обидеть человека или же не ляпнуть чего-то чересчур ужасного, о чем в дальнейшем точно пожалею. Примерно вот так сюрприз решил устроить Финник, дабы загладить свою вину – пускай радуется, что у меня в руках был красивый букетик, а не что-нибудь тяжелое, а то запульнула бы точно, даже не подумав о том, кто это и что от меня хотят.  Наверное, сейчас мое лицо и так красноречиво, когда я слышу знакомый голос ,и вот Финник уже стоит передо мной, а я думаю над тем, какого черт здесь вообще происходит: записка со странным содержанием, букет и поляна «якобы случайно здесь оказалась».
- Да, цветы красивы, а вот что ты здесь делаешь? Или что, решил пойти другим методом? Теперь записываешь все? Ну уж нет, все, хватит с меня, - начала распаляться я, но Одейр меня прерывает, говоря тихо, спокойно, будто строит их себя психиатра. Ладно, дам ему ровно пять секунд на объяснение этого балагана, и если он не уложится, то все, гудбай, и наши не пляшут. Я киваю в знак согласия, мол, говори, слушаю, но в ответ получаю лишь извинения, а не объяснение этого спектакля одного актера. Хотя что тут непонятного? Финник написал записку, да еще и такую, что я просто обязана была притопать на это место. Что у нас здесь? Корзина, покрывальце, цветы – пикник. Ясно, прости меня, я больше так не буду – любая блондинка догадается, хотя я от нее недалеко ушла. 
Ну он же извинился! Между прочим, ты сама хотела попросить прощения, уже забыла?
Да нет же, помню. Но так тоже не вариант! Я уже подумала, что на расстрел иду, ибо вчера со столовой свиснула половинку яблока, а это же считается здесь преступлением.
Ага, да ты прямо вор в законе, Бейкер! Милая, улыбнись и хорошо проведи время! Ну если все не так пойдет, то есть всегда вариант вернуться «домой», а там до скончания веков дуться на своего горе-кавалера за то, что а) забыл, б) испортил свою вторую попытку, в) заставил изрядно побегать и поломать голову над местом, г) решил разыграть и т.д.
А сама сколько ворчала? Забыла? Или что, при виде симпатичного парня все, мозг сносит?
Да-да… а я думала, у нас один мозг на двоих.
Бинго! Получи свой миллион. Так что делать будем?
А я за пикник. Серьезно, ты же ничего не теряешь. Да и смотри каким он пытается быть милым, даже обосновал, за что, собственно, и просит прощения. В общей, уйдешь – обижусь и не буду с тобой разговаривать.
И пока в моей голове идет сей разговор с кем-то непонятным, я недовольно смотрю на Финника, хотя к концу беседы и выражение лица у меня меняется – я практически готова засмеяться. Хорошо, людям свойственно что-то забывать, и это нормально, будто я сама так не косячила. Я уже готова согласиться на искупление вины, как вдруг Финн произносит просто фразу дня, что сегодня я куда лучше выгляжу, чем это было вчера. Слышала бы это Порция – глаза бы расцарапала вмиг. То есть с каким-то растрепанным толи хвостиком, толи пучком, в самой обычной робе инкубаторов Тринадцатого, которая на пару размеров больше, я куда симпатичней, чем в прекрасном платье от Цинны?  Интересно, может быть у него температура или я вчера настолько стильно ударила, что все, мозг решил забастовать?
- Эм… Да… спасибо, - как-то несуразно отвечаю я на его фразу. Обычно, когда говорят про то, как шикарно выглядит девушка, она просто обязана ответить «да что ты ,я открыла шкаф и достала то, что первое попалось под руку», да и при этом еще кокетливо улыбается. А тут я даже и этого не могу сказать. – А трезубцем лучше не клянись ,а то мало ли… и будет здесь грусть-тоска. Как без трезубца жить будешь? – задаю я вопрос уже не так враждебно, как, собственно и начала разговор.
- Дубль три…  дубль четыре… дубль пять… знаешь, их может быть бесконечное число. Ну хорошо, как ты там сказал? Искупить свою вину кровью, верно? Удачи тебе в этом, а я пошла.
Ну что же,  решил пошутить? Я тоже пошучу. Разворачиваюсь на девяносто градусов и делаю несколько демонстративных шагов назад, а затем вновь поворачиваюсь лицом к нему.
- Хотя, потреплю тебе немного нервы, а потом и пойду. Тем более, мне тут обещали что-то серьезное, суровое, поэтому дерзай.
Я подхожу к Финнику и мило улыбаюсь. Внутренний голос просто ликует, торжествует, скандирует что-нибудь и уже пишет плакаты. Ладно-ладно, посмотрим как пройдет это свидание.

Иногда поступки отрезвляют лучше, чем слова, лучше, чем ведро ледяной воды рано утром. Я вижу все по твоему лицу, и нет, не злорадствую, а просто понимаю, что перегнула палку. Виновата... Зачем я так поступила? Хотела показать, как мне было вчера – погано, гнусно, и я это показала, а ты испытал все на своей шкуре, правда, показано все это утрированное. Наверное, мы просто не разглядели то, что мы абсолютно противоположные личности. Кто ты? Кто я?
Ты подходишь ко мне и говоришь серьезно, без толики шутки в своих словах, как это было обычно, а я замолкаю. Смотрю на тебя и молчу, как первоклассница, которую отчитывают.
Что со мной? Я бы сама знала, что со мной… Наверное, я потерялась… наверное, я просто не привыкла к новой себе. За пару дней Арена меня изменила, заставила стать из милой девочки из Третьего в кого-то дикого, необузданного. Иногда я еще мило улыбаюсь, пытаюсь говорить милые глупости, а иногда теряю над собой контроль – ненавижу себя за это.
Ты подходишь ближе, а я опускаю взгляд вниз. Знаешь, что это? Стыд. И вот во мне вновь просыпается желание извиняться за все, начиная со вчерашнего дня – за неудавшийся вечер, за пощечину, за то, что пришла, за то, что веду себя как избалованный ребенок, за то, что сейчас молчу. Какая я настоящая?
И вот ты говоришь о нашей первой встречи, какой я была. Говоришь хорошие слова, теплые, но я опять молчу. Вспоминаю, что было, ведь это наше с тобой маленькое прошлое, и чувствую ,как к горлу поступает комок. Нет-нет, Венушка, без слез, хорошо? Я закусываю губу и наконец-то поднимаю на тебя глазки. А ты уже совсем рядом, близко. Спрашиваешь, чем мог закончиться этот вечер, а затем целуешь меня нежно, легко, будто этого поцелуя нет совсем, и уходишь.
Что я наделала? Что я сотворила с собой? Показала свое злобное «Я»? Молодец, Венушка. Поздравляю, ты все испортила.
Я опускаюсь на землю, закрыв лицо руками. Что теперь дальше делать? Забыть, стереть, выкинуть из памяти эти два дня и продолжить жить дальше? У меня тренировки – есть куда выплескивать свою накопившуюся энергию. Но я не этого хочу, не хочу. Я поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. Я должна исправить ситуацию, просто обязана! В какую сторону ты ушел? Сощуриваюсь, и вижу тебя вдалеке. И в этот момент мне окончательно срывает крышу… Я срываюсь и бегу. Запинаюсь, падаю об сухие ветки, но все равно продолжаю бежать, обдумывая в голове, что я буду делать дальше. Догоню – и что? Что скажу? Подамся в дикие извинения? Расскажу про то, как сама хотела обидеть? Объясню все? Нет, ты не поверишь в это. А ведь я так могу сделать только хуже, намного хуже, но если я не предприму последнюю попытку, то буду корить себя всю жизнь за это.
Ты не успел уйти далеко, да и наверное уже знаешь, что я иду следом. Сбавляю скорость, перехожу на быстрый шаг, а затем обнимаю тебя за плечи, говоря уже знакомую тебе фразу:
– Я уже соскучилась.
С этой фразы у нас все и начиналось. Давай просто попробуем еще раз, еще раз попытаемся пережить эти два дня, заменив то, что есть сейчас у нас. Никто не будет притворяться, никто не будет делать глупых поступков, а мы будем просто самими собой.
- Прости меня, - говорю я тихо – мой голос практически сорвался до шепота. – Я не такая… я не должна была это делать...
Иногда наши поступки красноречивее слов. Иногда они отрезвляют лучше, чем колкая фраза, к которым мы привыкли. Если у меня есть шанс исправить это, то я исправлю – не знаю как, но я сделаю. Спасибо, что ты напомнил, кто я…
Я отпускаю тебя и жду, что ты мне скажешь, ибо сейчас только от тебя зависит то, что ждет нас дальше.

Я вижу в голове чистый лист, с которого я готова начать. Надо забыть все, надо забыть все, что когда-то связывало меня с этим миром, и начать все заново. Я беру карандаш и рисую поля – для ошибок, ибо их не миновать, а затем начинаю чертить на листе линии, чтобы запись шла аккуратно, ровно, правильно. И вот лист заполнен – теперь можно писать. Но я возвращаюсь к тому, что было, и вновь начинаю перечитывать. Что вообще из себя представляет Авена Бейкер? Кто она такая? В детстве это была милая девочка, которая однажды взяла мешок конфет из дома и унесла бедным детям, хотя точно знала, что достать их было крайне тяжело. Это был забавный ребенок, который приносил домой раненных птиц, животных и лечил, как мама, а затем отпускала на свободу. Это была хорошая девочка, которая гордилась тем, что знала больше всех сказок, и на улице рассказывала всем детям, собирая вокруг себя целую толпу. Уже в школе у нее появилось лишь несколько друзей, с которыми она так и общалась до жатвы. Она оставалась такой же доброй, милой Авеной, какой и была – какой ее воспитали. Она не выделялась, никогда не хотела быть лидером и всегда скромно улыбалась. Нет, я хочу оставить эти воспоминания, поэтому беру ножницы и вырезаю эти кусочки – это все, что осталось у меня от моего Дистрикта, от моей мамы. А затем Арена. Я все это сминаю и бросаю, выкидываю эти воспоминания вплоть до того момента, что происходит сейчас, и вкладываю новый лист, разлинованный, красивый, и пишу аккуратно, с завитками «Бывают потери, которые не забываются» - эта фраза характеризует все то, что я пережила, и мне ее будет достаточно. Что дальше я напишу – зависит только от меня.
Лист в воображении исчезает, и остается только реальность. А что в реальности? Мы молчим, и эта тишина оглушает. Ему нужно время – нам всем нужно немного подумать. И вот Финник убирает мои руки с плеч, оборачивается, а затем берет мои ладошки в свои аккуратно, практически не сжимая их, и смотрит мне в глаза. Что он видит? Раскаяние. Мне понадобилось слишком мало времени, чтобы осознать все это. Глупая шутка, слишком глупая – я этим ничего не доказала, ничего не показала. Сейчас виновата я, и я это признаю…
- Я не знаю, - лишь отвечаю я тихо. Смотрю в глаза Финника и говорю то, о чем я сейчас думаю, – Я не играю – не сейчас. Перегнула палку, сделала что-то странное. Прости, правда, прости, я не думала, что все вот так получится. Я все испортила – в моем духе, - последнюю фразу я произношу с какой-то грустной улыбкой. Ну все, Авена, молодец. После драки кулаками не машут, а уж тем более не извиняются. Ты можешь уходить и просто больше не попадаться ему на глаза – это единственный выход. Просто уходи…
И вот Финник отпускает мои руки, но все так же смотрит на меня. «Ты не обязана извиняться». Слова вновь и вновь повторяются, отдаются эхом в голове.
- Я хочу извиниться,  - я выделяю слово «хочу». – Правда, хочу, только я не знаю как. Простого «прости» мало, я понимаю…
Я шумно выдыхаю, теперь мне легче, намного легче. Напоследок улыбаюсь Финну и уже думаю о том, а куда пойти дальше? Нет, точно не обратно – не хочу, лучше в лес, к деревьям, к траве, и хоть это не напоминает мне о доме, но так я хоть немного чувствую себя собой. Но вдруг я чувствую легкое прикосновение – Финник заправляет прядку волос, которая выбилась из моей импровизированной прически.
- Нет, не слышала, - отвечаю я - ко мне наконец-то возвращается голос. - Но даже если и не слышала, то я понимаю, что ты хочешь сказать. И неправ тот, кто это написал или же сказал – не благие намерения он делал, а лишь думал о них.
Я смотрю куда-то в сторону и вижу птицу, большую птицу, которая парит в воздухе легко, невесомо – ей там комфортно, уютно. Так и запишу на чистом листе «Падение — прекрасная возможность научиться летать!»

За свои поступки надо отвечать, и отвечать не перед кем-то, а перед собой. Зачем это было сделано? Какую цель преследовала? Что этим хотела добиться? Слишком много вопросов одновременно – от них болит голова, разрывает виски – проще не думать, но это как снежный ком, нарастает, нарастает, и вот теряется личность, ибо нет рефлесии в действиях. Тогда стоит разбирать все по полочкам или же выкинуть это все из головы и продолжить жить дальше – аукнется, уверенна, аукнется все, но только умножено будет на несколько десятков раз, дабы напомнить о том, как делать нельзя. Наверное, так и должно быть – это мое искупление. Эта маленькая неприятная ситуация возвращает все на место и показывает, что может быть, если мы не перестанем быть людьми, адекватными людьми.
Но а пока я говорю, говорю очень странно, мой голос то срывается на писк, то  практически на хрип – что это? Такой реакции у меня никогда не было, хотя у меня уже случалось помутнение рассудка. Наверное, это нормально. Шестнадцать лет – это возраст, где ищут «себя», задают философские вопросы о том, кто я, что я должен привнести в этот мир, с какой целью я появился на свет. Но я не хочу все списывать на возраст или ситуацию. Пускай это останется глупой шуткой, просто глупой шуткой, где кое-то потерял контроль, дав эмоциям сыграть главную роль. Нет никаких пустых объяснений , пустых обещаний – пусть это останется первым нашим вредным советом «как удачно сходить на свидание».
И вот я слышу, что теперь ты мне говоришь. Ничья. Вроде бы не партия в шахматы, но наверное стоит согласиться. Пустые слова – это пустые слова, мы просто попробуем еще раз, правильно? Просто возьмем и проживем день опять, лишь издали помня об этом.
- Хорошо, - отвечаю я с улыбкой, слегка склонив голову набок. Соглашаешься? Правильно. Только теперь не испорти все. Я позволяю себе  слегка закатить глаза и про себя сказать, что не испорчу – буду самой собой, и это верное средство.
И вот ты предлагаешь мне что-то показать. Что же? А затем шутишь про ураганы и дожди. Определенно стихии к тебе неблагосклонны, свое мнение не изменю.
- Покажи, я очень хочу видеть то, что мне должно понравиться. А ливень уже был, поэтому ждем новый сюрприз от природы.
Я пожимаю плечиками и иду, рассматривая небо - оно сейчас очень красивое, не такое, как в Капитолии, будто нарисовано неумехой-художником, а настоящее, живое.
- Здесь очень красиво. Такая своя естественная красота после того, как все было разрушено. Природа хочет жить, даже если здесь и был ядерный взрыв.  А что тебе нравится у себя в Дистрикте? Есть ли у тебя какое-то свое место, о котором мало кто знает?  - я даже слегка замедляю шаг, с интересом смотря на тебя. У меня есть, и если ты спросишь, то я отвечу. Это небольшой сад на окраине нашего района, где цветут очень красивые цветы нежно-фиолетового цвета. Дома я пересмотрела все книги, которые у меня есть, но так и не нашла ответа на свой вопрос. Возможно, я просто не должна знать, но даже и такая неизвестность наоборот, притягивала, поэтому я каждый вечер приходила в этот садик вплоть до Жатвы, и любовалась. А ведь природа нас спасает – дает силы, энергию, воспитывает нас, даже не смотря на то, что мы ее губим. Если бы я могла, то я бы даже показала тебе это место и рассказала легенду, мою любимую легенду.
Так и проходит дорога – в разговорах, а главное, мы говорить о чем-то легком, простом: обсуждаем красоты дома, говорим о разрушенном великолепии Тринадцатого. С тобой легко, приятно, хорошо.
Дорожка становится уже, и ты идешь впереди меня, придерживая ветки, предупреждая о том, что нужно быть осторожной.
- Уже заметила, - отвечаю я, потирая руку, по которой только что прошлась ветка, оставив после себя небольшой красный след.
Мы доходим до обрыва. Тут очень красиво. Очевидно, что здесь никогда никого нет – природа не тронута людьми.
- Ощутимый диссонанс, - вторю я твоим словам - Так странно видеть красоту на фоне разрушения, - добавляю, смотря вниз на воду. Интересно, а как там? Но ты будто читаешь мои мысли. Предлагаешь спуститься вниз, берешь за руку и ведешь за собой. А ведь мне с тобой не страшно. Мы спускаемся к воде, и ты сразу же ополаскиваешь руки, а я, склонив голову и скрестив руки на груди, смотрю. Почему ты решил именно сейчас показать мне эту красоту? И вот ты оборачиваешься.Спрашиваешь, а я загадочно улыбаюсь.
- Как ты нашел это место? – задаю встречный вопрос, делаю пару шагов к тебе. – Или уже успел осмотреть всю местность? Расскажи, чем еще красив Дистрикт Тринадцать?

Авена вместе с Финником пробираются к странному и загадочному месту, которое, по мнению молодого человека, явно должно понравится белокурой девушке, а так в приятном неведении идет, и вот они натыкаются на него – весьма живописное, красивое, явно контрастирующее на фоне разрушенного Дистрикта-13. Ради того, чтобы увидеть эту красоту, следовало нарушить правила и выбраться на поверхность.
И вот эти двое стоят около воды, и если Финник уже слегка побродился, то Авена так и не подошла. Девушка предпочитала наблюдать эту красоту со стороны, ведь одно неуклюжее движение, и она в легкую могла оказаться в воде, а из-за неумения плавать, это было бы крайне проблематично.
- Совсем недавно, значит, - будто констатируя факт, говорит Авена, а затем девушка опускает ручки вниз. – Помню-помню, - отвечает она. – Понятно, решил начать с малого? Хотя озеро мне очень нравится, - Авена скромно улыбается, а про себя думает, сказать или не сказать, что все же озеро ей доводилось встречать. Но нет, незачем портить такой момент своим комментарием, который был бы в тему. И вот Финник рассказывает небольшую историю данной местности, а Венушка смотрит на него с явным восторгом, иногда переводя взгляд на водную гладь, а затем он переводит разговор о том, что все же есть толика хорошего в действиях Койн.
- Интересно, и что же может быть лучше всего этого? - Авена внимательно наблюдает за действиями Финна, как тот снимает куртку и оставляет ее на камне, а сам закатывает рукава, и потом выдает дикую фразу, от которой Бейкер просто впадает в ступор. Девушка приподнимает одну бровь и выдавливает какую-то непонятную улыбку, как бы говоря «мужчина, вы вообще в своем уме?» Наверное, чисто по инерции, но Авена делает шаг назад, начиная оглядываться по сторонам. В голове у девушки начинаются крутиться явно дурные мысли, и выход из которой явно один – бежать на своих двух да так, чтобы дыхалка сбилась к чертям собачьим. Но Одейра это явно еще больше смешило, и он с явным удовольствием продолжил глаголить, завершая свою пламенную речь одним вопросом – умеешь плавать? Наверное, все зверье рядом слышало, как Авена шумно выдохнула, а затем все еще с недоуменным выражением лица, она отрицательно покачала головой.
-  Нет, да и даже не пыталась научиться, а что? – вопросом на вопрос отвечает Бейкер, все еще смотря на Финника как-то враждебно, будто не доверяет ему. – И как? – лишь успевает задать вопрос Авена, пока не оказывается на руках у Одейра. Их легких вырывается писк, а затем, когда девушка все же соображает где она сейчас, начинает вырываться. – Финник, ну пусти меня. Поставь, где росло. Одейр, серьезно! Мне же страшно! Я боюсь высоты, между прочим, – говорит Авена на пару октав выше, чем ее собственный голос , при этом девушка активно машет ногами, чтобы хоть как-то выбраться из цепких объятий Финна. И вот парочка уже около воды, и Одейр торжественно говорит, что именно так его и учили, а затем он обманывает Бейкер, будто сейчас скинет ее в воду, и вот уже около самой воды, ловит, от чего Авена просто цепляется за его шею, вновь пища и смеясь одновременно. Это смешно, крайне смешно.
- Ты меня до жути испу… - фраза растворяется где-то в воздухе. Секунда, и Бейкер барахтается в воде как котенок, пытается зацепиться хоть за какой-то выступ на импровизированном берегу.
«Господи, утону же ведь! Ну ведь сказала, что страшно мне. Так, Вена, вдох и выдох. Главное, держаться хоть за что-нибудь».
Авена находит какую-то трещину и цепляется за нее. Переведя дух, девушка поднимает свой взгляд на Финника, который явно развлекался данным зрелищем.
- А это было нечестно! – сказала Бейкер. – Вот так скинуть меня в воду, зная, что я не умею плавать. – Девушка убирает одну руку, запуская ее в воду, а затем резко обрызгивает Одейра водой. – Вот и получай за это! – Она начинает заливисто хохотать, и абсолютно не замечая, что рука соскальзывает, вновь оказывается в воде, барахтаясь. А может быть она это и специально сделала, кто ее знает? Но результаты один – Финн схватывает Авену за руку, а та, воспользовавшись ситуацией, тянет молодого человека за собой в воду – не одной же страдать.
- Поздравляю, теперь ты в моей команде!

Как учат летать птенцов? Их бросают с гнезда, и если те захотят жить, то полетят, а если нет, то падают, моментально разбиваясь. Вот так и я: хочешь – плыви, а не хочешь – заставим, ибо утонуть мне сейчас точно не дадут, да и очень эпичный будет концовка свидания – сначала поругались, поистерили, а затем она утонула в милом романтичном месте, о котором практически никто не знает. Хоть сейчас сказку пиши.
- Умеешь же ты подбодрить. Вот сейчас утону, и будешь знать, как потешаться над беззащитными девушками, - сквозь смех говорю я, крепко вцепившись пальцами за небольшую выбоину. А затем мне приходит дикая идея. Почему только я должна мокнуть в воде? Хорошо, Одейр, покажи мне класс, как надо плавать.
Я разыгрываю маленький спектакль, и результатом этого всего является то, что мы оба в воде: я из-за тебя, а ты из-за меня – у нас все по-честному. Моя ответная реакция – хохот. Заливисто смеюсь, даже позабыв на секунду, что я в воде и вообще не умею плавать. Взаимен ты обрызгиваешь меня водой, хотя хуже от этого мне становиться, ибо я уже вся мокрая с ног до головы Дружно смеемся, пока я не отпускаю руку и не начинаю барахтаться, только теперь я не хочу тебя разыграть, а на самом деле пытаюсь хоть как-то выбраться на сушу. Ты хватаешь меня за руку, а я машинально ищу, за что можно схватиться, а потом бросаешь мне фразочку, которая дико нагоняет страх. Я уже знаю, что за ней следует что-то страшное. Не утони… Что, бросишь меня здесь одну? Ладно, у той лягушки была не вода, а молоко, которое она взбила, много прыгая, а я что? Так, Бейкер, панику раньше времени не нагоняй.
- И что это значит? – испугано спрашиваю, будто я маленький мокрый котенок. Но я прямо чувствую, что сейчас явно что-то будет. Ты подмигиваешь и ныряешь в воду – вот тебе и интуиция.
- Эй, Финник! Финник, - зову я, бесполезно шаря по воде. И почему в голову всегда лезут самые плохие мысли? И вот ты выныриваешь, а я шумно выдыхаю. Слава Богу. А потом меняю беспокойное выражение лица, мол, а я даже и не сомневалась в этом. – Вот-вот именно. Так что за легенда?
А может быть попробовать забраться на берег? Так, что мы имеем? Камень, обточенный водой, несколько небольших выступов и, собственно, эта штука, за которую я держусь – выбор явно не велик. Ладно, подожду, быть может меня спасут.
А ты как раз начинаешь рассказывать историю про утонувшую девушку. У меня слишком хорошо развита образная память, поэтому я сразу же представляю юную девушку, которая прыгает в воду, а затем парня, убитого горем, который вешается на дереве. Даже представляю похороны, как их похоронили вместе – ее в свадебном платье, держащую скромный букетик, а его в костюме.  На глазах сразу же начинают выступать слезы, но я делаю вид, будто смахиваю воду с лица, пока ты не спрашиваешь про сегодняшний день. А какой день? Так, после Жатвы прошло 3 дня, там уже взорвалась Арена, потом мы сколько-то дней добирались и уже здесь я тоже пару дней. Но ты успеваешь посчитать быстрее меня и торжественно говоришь, что сегодня тот самый день.
- Что сегодня? – испугано спрашиваю я, будто от этого вопроса зависит вся моя жизнь. А затем ты меня пугаешь, практически крича, что та девушка находится позади меня. Цепная реакция, но я, даже не удостоверившись в правдивости информации, тоже начинаю визжать, параллельно отталкиваясь от своего пристанища. Визжу до тех пор, пока не осознаю, что ты уже хохочешь. Стоп, а что тут смешного? Оборачиваюсь… а там пусто, и сопровождает все это действие твой смех.
- Ой как смешно, - закатывая глазки, говорю я, а затем тоже начинаю смеяться. – Смотри, так заикой сделаешь, и будет это на твоей совести, - выношу я вердикт. – А история интересная. Только вот теперь я дико хочу выбраться из воды, - гримасничаю, хотя и признаю, что сейчас я крайне беспомощна. Ну вот не умею я. Собрать небольшую самовзывающуюся бомбу – просто, разобрать голограф – дело пяти минут, сказать минусы системы безопасности – а есть что посложнее? Наверное, в этом и плюс, что все детство я провела с Бити.
А пока я ухожу на пару минут в детство, ко мне вода доставляет цветок. Я опускаю руку в воду, подхватываю цветок снизу, а затем поднимаю, чтобы вода стекла с него. Красивый нежный цветок – самый красивый из всех, которые я когда-то встречала. Я рассматриваю его, вижу, как лучи солнца играют с маленькими капельками, которые напоминали самые прекрасные камни – они переливаются, отражают свет и блестят.
- Спасибо тебе… за все, - добавляю я, переводя уже на тебя взгляд, а затем начинаю закреплять цветок в волосах. На светлых волосах цветок выглядит просто божественно – я вижу отражение водной глади, и только сейчас примечаю, что я могу быть красивой, хоть и со шрамами на лице.
Поднимаю голову наверх. День близится к завершению – такой прекрасный день.
- А знаешь, эта история с хорошим концом. Они ведь теперь вместе навечно, - вновь возвращаю я нашу беседу к легенде. – Хотя уже прошло слишком много лет. Я верю в перерождение душ, поэтому точно могу тебе сказать, что эта парочка все же где-то бродит неподалеку.