The Hunger Games: After arena |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The Hunger Games: After arena » Архив игровых тем » Siempre me quedará
1. Название: Siempre me quedará *
2: Участники: Питер, Энни
3. Место и время: Д-13.
4. Краткое описание квеста: иногда хочется побыть одному и порисовать. И Питер нашел для этого время. Но у него появляется неожиданный собеседник. Что же произойдет дальше?
5. Очередность постов: Питер, Энни
* Навсегда со мной останется
Свобода – все для человека. Каждый ищет свою свободу: свободу выражения, свободу слова, свободу жить так, как тебе хочется. Каждый ищет свой способ реализации: кто-то идет по головам, шагая по трупам, а кто-то исчезает в серой толпе, чтобы потом засиять ярким бриллиантом. А кто-то бежит прочь от этой толпы, словно черт от ладана. Это не прихоть, это как будто липкий страх ловит тебя в свои объятия, не отпуская ни на секунду. Все эти создания Божьи, или чьи они там, всегда были слишком слабы в своих желаниях, в своих мечтах и стараниях. Мало одного желания, иногда нужно идти к своей мечте, идти несмотря ни на что.
Питер просто задыхался от всех этих людей, от каждого их вздоха и шага. В какой-то мере, он боялся потерять себя, упустить свою сущность, растерять все то, что накапливал долгие годы. Может, звучит глупо и банально, но временами он хотел быть ближе к людям, хотел понять, что ими движет, ради чего они идут на войну, ради чего заводят семью, ради чего живут. Но это было лишь мимолетное желание, в душе он понимал, что уже никогда не сможет никому доверять, практически никому. «Вместе однажды – вместе навсегда», - говорила ему какая-то книга во время учебы в Академии. Тогда он лишь отмахнулся, решив, что жизнь – это сугубо личное, и никого он не подпустит к себе. Но время неумолимо бежало вперед, взгляды менялись, он начал осознавать, что не сможет выжить в одиночку, что рано или поздно ему понадобится опора в жизни. Те, на кого он сможет положиться, как бы тяжело это не было принять. А потому ему придется перешагнуть через некоторые свои принципы, позволить людям быть ближе, чтобы однажды не оказаться одному среди врагов.
Но все же сейчас ему нужно подумать. Там, где он не услышит громкие голоса людей, их невеселый смех и прочее-прочее. Ему нужно разобраться в своих соображениях и планах на ближайшее будущее. Как там говорила его очаровательная сестренка? «Как ни крути, мы все за одно дело»? Да, кажется, именно так это звучало. Но одно дело на словах, а другое реальное осознание того, что кто-то сможет прикрыть твою спину. К несчастью, друзей он не умел заводить, и как-то особо никогда не стремился к такому «счастью», но времена обязывают.
Оторвавшись от созерцания прекрасного вида потолка, Питер решил, что еще пару слов за стеной, и он просто медленно, но верно сойдет с ума. Ему нужна хотя бы капелька тишины и уединения. Подхватив свой незаменимый блокнот с самыми разными набросками и рисунками и карандаш, Келлер устремился к выходу, в душе очень надеясь, что не встретит никого, пока идет, иначе он шанса не упустит что-нибудь колко прокомментировать, ибо, как гласит народная мудрость: «почему у них настроение хорошее, а у меня нет?». Хотя, к нему эту пословицу вряд ли ему очень подходит. Вывести его из себя довольно-таки трудно, потому что он понимает, что глупо на дураков обижаться, пока они не переходят на слишком важные для него темы. Вот тогда он действительно может выйти из себя. Но здесь никто, и, как он надеялся, никогда не узнает о его маленькой обиде в прошлом на весь род людской.
Коридоры оказались пусты, к его счастью. Ему не улыбалось вести конструктивные диалоги ни с кем, а потому он направился туда, как ему казалось, его никто точно не найдет. Да и кому его искать-то понадобится? Одна Эм если только, и то, по очень важному поводу, а так он полностью предоставлен сам себе. Это было прекрасно. Кажется, идеальный мир выглядит так: ты один, совершенно один, и никто не хочет выйти с тобой разговаривать, никто от тебя ничего не хочет. Это ли не прекрасно? Вполне возможно. Кто-то тянется за общением, а кто-то он. Ему не нужны задушевные беседа за чашечкой чая. Он и не заметил, как дошел до своего самого любимого и родного помещение во всем этом чертовом дистрикте.
Эта полуразваленная комната была для него клочком земли в огромном океане людей. Здесь он может сидеть хоть сутками, размышляя и рисуя. Он бы остался здесь навсегда, если бы не чертовы потребности организма. А потому он приходил сюда так часто, как только мог.
Иногда он откровенно ненавидел себя за эти замашки социопата, но ничерта не мог поделать. Не мог и не умел толком общаться с людьми, отвечал всегда так, что в каждой фразе звучал вежливый подтекст: «идите к черту, о прибытие можете не уведомлять». Сестрица говорила в такие моменты: « ты такой добрый, братик!». Он не добрый, он просто вот такой, какой есть.
Толкнув дверь, краска с которой давно слезла, он оказался в помещении, к которому так привык. Но приходя каждый раз, он обнаруживал какую-то деталь, которую раньше не замечал. «Это необычно. Вот ты привык к виду, но, приглядевшись внимательно, понимаешь, что никогда не замечал того или оного», - кажется, сейчас в юноше говорил художник, тянувшийся к прекрасному. Иногда он задумывался, как бы он успокаивался, если бы не рисование? Тренировки? Всегда, каждый вторник с шести до двенадцати, но там его мысли всегда были сосредоточены на мече, а во время творчества… он сам не замечал, как руки делают одно, а мысли находятся в совершенно другом месте. Это так странно, что иногда он пытался полностью сосредоточиться на работе, но рисунки были какие-то пустые. Четкость линий и правильность пропорций, но больше ничего, не было в них души. По крайне мере, ему так показалось. Может, это все глупости спятившего человека, но некому было его поправить, да и свое мнение он всегда ставил выше всех. Несколько эгоистично, но, как говорит справочник по психиатрии, это нормально для социопата: отторжение человеческого общества, отрицание общественного мнения и тому подобное.
«Юность прошла не зря», - хмуро подумал Питер, усаживаясь на пол. Прислонившись спиной к холодной каменной стене, он почувствовал что-то похожее на удовлетворение. Выудив из кармана блокнот, он призадумался, куда сейчас поведет его фантазия. Никогда не знаешь, что получится. Пару раз он рисовал людей, и даже был доволен результатами и своей работы. Он проводил здесь по несколько часов, вырывая листы и начиная заново. Он считал, что если пришел сюда и ничего не нарисовал, то день был прожит зря.
Устроившись поудобнее, Келлер начал какой-то ясный только ему набросок. Если очень повезет, он просидит здесь еще пару часов, прежде чем снова вернется в этот муравейник, где снова будет одним из повстанцев.
Отредактировано Peter J. Keller (2013-08-17 01:45:58)
Отвлечься от серых будней – вот задача каждого человека. По крайне мере, в обычной и нормальной жизни. В его понимании отвлечься от человеческих забот и каждодневной рутины можно было только сбежав. Сбежав в богом забытое место, куда нормально человеку и в голову не взбредет явиться. «Подсознательная защита от идиотов», - думалось ему в такие моменты спокойствия и умиротворения. Он, блокнот и карандаш… идеально. Вот то слово, которым можно описать его состояние. Это не было какое-то счастье от того, что он здесь, скорее просто ему это нравилось. Он находил это приемлемым.
Говорят, война меняет людей. Она касается всех и всегда, даже если ты гражданский. Даже, если ты одинок и свободен, как ветер. Ну, почти. Терять близких всегда тяжело. Потерять брата на войне оказалось еще тяжелее. Все те, кто знают его не больше, чем ядерную физику, сказали бы, что ему было наплевать на Криса, наплевать вообще на всю семью, да и на весь мир в целом. Вот здесь бы они и ошиблись. Питер ценил семью, возможно, даже больше, чем собственную жизнь. Возможно, это одна из причин, по которой он оказался здесь, в тринадцатом дистрикте, среди повстанцев. Он желал защитить свою сестру, чего бы ему это не стоило, на какие бы жертвы ему бы не пришлось пойти. Но это лишь одна из причин. Месть. Он желал мести, не знал от того, не знал, кто должен ответить, но они ответят, за все и перед всеми. Не только он желал увидеть падение Капитолия. Не только он был здесь тем, кто потерял кого-то в этой бессмысленной бойне. У каждого была своя личная причина, но цель была и останется одна. И если так нужно, он будет биться до конца.
Келлер глубоко вздохнул, отвлекаясь от этих мало веселых мыслей. Кажется, сегодня в нем проснулся не только художник, но еще и философ, а это не очень хорошо. Точнее, это ничерта не хорошо. Он никогда не задумывался о смысле жизни, значении человека во Вселенной и прочей чепухе. Ему хватало проблем насущих, чтобы забивать голову менее важными вещами. Но, признаться, ему нравилось так сидеть и размышлять обо всем этом. Это было интересно. Кажется, в таких случаях говорят, что человек духовно богат. Юноша не считал себя таковым. Скорее, ему просто было интересно стоить теории, о которых никто не узнает, размышлять над теми вещами, над которыми мало кто задумается. Ему нравилось быть особенным, выделяться, не имеет значение, как именно, главное – быть другим. Кажется, народ малость косо на него иногда посматривает. Еще бы! Каждый занят своим делом, у каждого здесь свой долг и свои обязанности, он же предпочитал всем своим обязанностям посвятить время творчеству и одиночеству, чем бок о бок трудится на благо победы. Он не отлынивал от заданий, просто старался сделать все максимально быстро и удрать, пока не нагрузили еще чем-нибудь. «Поздравляю, парень, тебя можно назвать самым трусливым созданием. И боишься людей. Приз в студию!», - гаденько прошипел внутренний голосок. Питер хотел посоветовать ему заткнуться, но вовремя вспомнил, что разговорчики с самими собой попахивают шизофренией. Хотя, после его полноправного признание социально-неадаптированного или, проще говоря, социопата, ему уже несколько все равно. Чужое мнение его заботит в последнюю очередь.
Келлер взглянул на свой блокнот. Кажется, сегодня у него на редкость прекрасное настроение, если судить по рисунку. Вложив карандаш за ухо по старой привычке, он с интересом стал рассматривать свое творение. Как можно было заключить, сегодня его снова потянуло на его «любимую» тему, то бишь на рисование людей. Сегодня под раздачу прекрасных портеров попал его погибший брат. Видимо, когда он задумался, то по инерции начал вырисовывать знакомые черты с детства. Знакомая ямочка на подбородке, маленький шрамик над правой бровью – неудачная попытка потренировать его самого, когда он был еще мальчишкой, за что Кристофер и поплатился. «Еще чуть-чуть, и стал бы одноглазым Джеком, спасибо, братишка», - заметил тогда старший Келлер, довольно ухмыляясь. Ему думалось, что с того момента прошла целая вечность, и то же время это было будто вчера. Ох и влетело им тогда, но оно того стоило. Именно тогда он понял, что лучше уж научиться владеть мечом, чем кого-то так случайно убить. До того момента, разумеется, как убьют тебя. Что с него взять? Он был беспечным ребенком, которому было интересно все. К сожалению, в жизни его мало кто понимал. Но теперь он вырос, а значит, начал осознавать реальную угрозу, если останется один.
Снова взяв карандаш в руки, юноша начал корректировать резкие линии, превращая их в полноценное творение. Стирая лишнее, он задумался, а кого Богу? Если он, конечно, есть. В него он не верил, но если вдруг? Играть чужими судьбами, решать, кому жить, а кому умереть, следить за миром, за тем, что бы его любимые зверушки не поубивали друг друга. Но, как ему казалось, иногда сам Творец смотрел на эту планету, и ему становилось стыдно. За бессмысленные войны, за глупые жертвы, да черт знает за что. Но Питер не верил в Бога. Если бы он был, то допустил бы все это? Нет. А значит, зачем верить в то, чего не существует? Давать себе ложную надежду, что все образуется само. Люди – катализатор всего. Они живут, они умирают. Они сами творят свою судьбу, разрушая жизни, уничтожая целые цивилизации.
«Жалко, что в нет цветного карандаша», - искренне пожалел Келлер, аккуратно штрихуя шею, затирая ненужное и слишком резкое пальцем. Ему бы хотелось отразить всю глубину глаз брата. Серо-зеленые, с вечной задорной искоркой. Он запомнил его именно таким: веселым и никогда не унывающим, верящим в себя. Что ж, последнее было неплохо, надо отметить.
От новых размышлений его отвлек скрип открываемой двери. Он даже головы не поднял, ожидая от Эммалайн какой-нибудь язвительный комментарий о его вечных исчезновениях и о том, как ей вечно приходится притаскивать его обратно, хотя все наоборот должно быть. «И ты еще старший братик!», - нахально ухмылялась девушка, поглядывая не него. Что поделать, если он предпочитает людям одиночество? Ничерта. Однако, его сестрица в это не верила, а потому всячески его подкалывала. Семейное, видимо.
Но, когда никаких комментариев не последовало, Питер поднял голову, чтобы встретиться с взглядом девушки, неловко топтавшейся у входа. «Хм, интересно, конвой за мной или так, что-то еще?» - подумал Келлер, непроизвольно складывая руки на своем альбоме, если это так можно назвать.
- Прошу прощения… Я не хотела мешать, просто заблудилась, - слабо улыбнулась девушка. «Что ж, значит, сестра тут не причем, уже радует». - Искала столовую, а пришла куда-то совсем не туда, - продолжала вещать ему девушка. Парень вздохнул, приподнимая бровь, выражая крайнюю степень заинтересованности. Конечно, логично было бы пожелать ей удачи в поиске столовой и вернуться к своему занятию, но понимая, что запутаться в этих коридорах легко – на личном опыте убедился на первой неделе обитания – предположил, что придется предложить свою помощь. Вот только он еще не закончил, а потому не особо торопился покидать место «своего обитания».
- Хм, я бы предложил тебе присесть, но некуда, - пожал плечами Питер, глядя куда-то мимо девушки. – Видимо, ты здесь не так уж и давно, - высказал свою догадку он, слегка закусив стерку на карандаше. Еще одна своеобразная привычка еще со времен обучения.
Отредактировано Peter J. Keller (2013-08-17 17:00:51)
«Идиотами не становятся, ими рождаются», - гласила народная мудрость. Ему встречались разные люди, но у каждого была своя история, свои причины на поступки, какими бы сумбурными они не были. Как считал сам Питер, он был весьма странным. Весьма отличался от людей, и, к его великому сожалению, никогда не мог «читать» по человеку. Угадать что у того на уме? Извините, не его специфика. Может, из-за его малого опыта в общении с людьми, но теперь, находясь на пороге войны, ему придется исправить это досадное упущение с его стороны и найти общий язык со всеми теми, кто был рядом, был за одну цель – сломать, наконец, Капитолий. Возможно, слишком самонадеянно, но ради мечты стоит жить, ради нее стоит погибнуть. А потому он решил впервые в жизни не изображать из себя «злобную говорящую статую в парке», как говорила одна его сокурсница, а попытаться нормально пообщаться, при этом не отпуская саркастичные комментарии и не хранить траурное молчание.
- Да, я… Несколько дней всего, - когда его догадка подтвердилась, он сухо усмехнулся, продолжая выводить линии. Кажется, еще чуть-чуть, и правый глаз будет безнадежно испорчен, если он срочно не переделает зрачок. Морщинки он сможет переправить уже после, это не такая существенная деталь. - Наверное, пропустила поворот, или ошиблась этажом. Я еще очень плохо ориентируюсь под землей, - Питер оторвался от своих размышлений по поводу работы. Он прикинул, в каком же месте девушка ошиблась, что оказалась в той части коридоров, которая была ближе к жилым отсекам, а не к столовой. «Если хорошо подумать, то, по сути, все эти коридоры образуют лабиринт, словно паутина, из которой нет выхода. Завязнешь здесь и все, тебя буквально нет», - мысленно усмехнувшись, парень кинул мимолетный взгляд на девушку. Ему всегда было отчасти интересно, почему люди идут сюда, какие цели преследуют и что ожидают здесь найти.
Ему удалось побеседовать с парнем, с которым он пересекся по чистой случайности. Кажется, тот потерял здесь младшую сестренку. Не совсем здесь, конечно, ее унесли бесконечная людская глупость, бессмысленные игры, от которых пользы ровно столько же, сколько от анальгина во время бронхита. «Если бы не это, точно бы стал врачом. Психиатром», - решительно подумал он, усмехнувшись. «Наверное, со стороны это выглядит реально жутко: сам себе рисует, сам себе ухмыляется». Во время учебы он слишком сильно зависел от чужого мнения, он боялся, что над ним и дальше будут насмехаться лишь за то, что он не может подойти и врезать. Но то было раньше, а теперь чужое мнение было последним, что волновало его в жизни.
- Можно я посижу тут немножко? Рисуй, я не буду мешать, - медленно проговорила девушка, усаживаясь прямо на холодный пол. Питер хотел было высказаться, что лучше не надо, он-то привык просиживать здесь штаны, привык к этому холоду и скрипку двери. Но, в конце концов, это ее желание, а значит какое ему дело? Пожав плечами, он вернулся к своему творению.
Процесс рисование был увлекателен сам по себе. Иногда не важно, держал ли ты когда-нибудь карандаш или ты уже закончил художественную школу, это просто затягивало. Лично его. В детстве он бы не сказал, что был художником от Бога, но потом как-то все пришло само. «Латентный художник – мой сын!», - рассмеялся тогда отец, когда обнаружил сына за карандашами на заднем дворе, когда тот запечатлел соседнего кота, спящего на их газоне. Конечно, это было так давно, что покажи ему этот рисунок сейчас, он бы почти оскорбился ему, но все это в прошлом.
- Я Энни, - представилась девушка. Кажется, он слышал ее имя раньше, а может и не слышал. Он не часто интересовался новостями, но активно помогал всем, чем мог. Странно как-то получается, но это все пустяки. - Честно, я не представляю, где нахожусь, и как отсюда выбираться. Это всего лишь моя вторая «прогулка»... А ты ведь тоже, наверняка, нездешний. Местные… Не такие, - продолжила говорить Энни. Юноша поднял голову, с некоторым интересом разглядывая посетительницу. Если так нужно, он выведет ее, но вот действительно не сейчас. Брат напоминал какого-то покалеченного первобытного человека, с наполовину прорисованным лицом, что там говорить об остальном! На хороший качественный рисунок требуется как минимум два часа, а иногда у него уходило и все три-четыре часа.
- Келлер. То есть Питер. И да,ты права, я не отсюда, - медленно проговорил он. Глубоко вздохнув, он устроился поудобнее, прислонившись спиной к влажной стене. В голове крутилось бесчисленное количество мыслей. Перспектива рассказывать о себе его не очень радовала, точнее, вообще нет, но если это входит в программу знакомства с людьми, то почему бы и нет? Можно попробовать. – Я думаю, что нужно было второй раз повернуть налево, а не направо, - пожал плечами юноша. Скользнув взглядом по своему блокноту, он решил, что не будет ничего страшного, если он продолжит свое занятие. В конце концов, он мог слушать то, что ему рассказывают, при этом не пропуская практически ничего мимо ушей. Ну, он хотел в это верить. Обычно, когда он работал, он не слышал и половины того, что ему пытались втолковать. Это как с музыкой. Когда начинаешь, ты слышишь все, но приступая, ты вообще перестаешь улавливать суть спетого, слыша только начало и конец песни. Только сейчас ему нельзя слишком погружаться в свои мысли.
Оперативно приступил к прорисовке радужки и зрачка, он все же решил, что десять минут в тишине никому не помешают. Рисование для него здесь едва ли на самое важное занятие, а потому глупо терять такое драгоценное время. Аккуратно штрихуя уголки белка, он прикусил губу. Еще одна старая привычка. Вот из таких мелочей и состоит человек: привычки, какие-то особенные жесты и присущие только ему обороты речи. Мы сами не замечаем этого за собой, но другие это прекрасно видят.
Полюбовавшись на более-менее нормально, по его версии, прорисованные глаза, он решил отвлечься от всего этого. Иногда нужно расчистить голову, чтобы продолжить работу. Или просто дать передохнуть руке, чтобы не дрожала. В такие моменты он непроизвольно начинал злиться. Это слабость, а слабости нужно подавлять, надо избавляться от них. Но, как говорила его мать: «пока человек чувствует, он жив». К сожалению, так оно и было. Нельзя оставаться вечно холодной машиной.
- Итак, что же ты здесь делаешь? Каждый попадает сюда по какой-либо причине. Нет просто зашедших поиграть в войну, - поинтересовался Келлер, заложив карандаш за ухо. Кажется, сегодня ему придется просидеть здесь гораздо дольше, чем пару часов. Пока его не найдет дорогая сестренка. А вот тогда уже будет весело.
Отредактировано Peter J. Keller (2013-08-23 21:24:26)
Говорят, интеллект человека зависит от него самого. Природой все дано всем в равной степени, а уж дальше воля твоя. Саморазвитие делает тебя лучше, умнее, успешнее и просто выше, чем другие. Ты чувствуешь свое превосходство, когда знаешь или умеешь что-то, о чем другие может даже и не подозревали. Чувство превосходство разрушает общество, но люди не могут удержать себя. Кому-то не хватает скромности, кому-то мозгов. Да, он не отрицал, что считал себя выше других. Но посудить так, он лучше лишь в умении правильно держать карандаш. Каждый в чем-то первый, в чем-то опережает на шаг, у каждого свой путь и своя судьба. Свои таланты и умения, способность к чему-то, чего не умеет другой. Это нормально, это привычно, это все знают. И все же, каждый желает достичь идеала во всем. Келлер не был исключением, но при этом прекрасно осознавал, что такое вряд ли случится.
- Твой рисунок… Кто это? - вырвал его из размышлений голос Энни. Он хотел напомнить, что это немного не ее дело, кого он рисует. Но, кажется, девушка сама сообразила, что не в ее праве интересоваться такими личными делами. - Прости. Не отвечай, если не хочешь. Просто, видно, что ты хорошо знаешь этого человека, вот и… я спросила, - она смущенно замолчала, продолжая оглядывать комнату.
Юноша хмыкнул, как ему показалось, подтверждая ее догадку относительно того, кто изображен на рисунке. Знал ли Питер родного брата? Чертовски верно. Он помнил каждую черточку и каждую линию, может, даже слишком хорошо. Кто сказал, что когда человек умирает, его лицо, голос, весь он сам исчезает из памяти? Полнейший бред. Конечно, он не имел права отвечать за всех, но в его случае это не так. Он помнил все. Сказать, что он скучал? Да, но не так, чтобы рвать душу на части, в поисках немедленной расправы, скорее, парень считал, что месть - это блюдо, которое следует подавать холодным. А потому лучше собрать все силы и нанести удар.
Жизнь преподносит всякие испытание. И каждый переносит их по-разному. Кому-то достается больше, а кому-то меньше. Каждому достается ровно столько, сколько он способен вынести. Кажется, это что-то из Библии. Питер не особо разбирался во всем этом. Он не был верующий. Он верил лишь в себя, в свои силы, а Бог… что есть Бог? Выдуманная людьми иллюзия, чтобы кого-то винить в своих ошибках, чтобы благодарить кого-то за удачное стечение обстоятельств. Это лишь фикция. «Верить в судьбу, но не верить в Бога? Логично же!», - мысленно усмехнулся юноша, отчерчивая линию шеи, плавно переводя это в края рубашки. Братик в жизни не носил рубашки. «Это мешает собраться», - комментировал он. Скорее, он предпочитал футболки и майки, а то и полное их отсутствие.
- Мне некуда больше идти, а здесь я могу пригодиться, - мысленно Келлер с ней согласился, но озвучивать не стал. Здесь нужен каждый, в независимости от возраста, положения и прочего. Здесь все равны. Это отрезвляло, заставляя идти вперед, к цели. «Кажется, я повторяюсь», - мысленно прокомментировал данную ситуацию парень. Кажется, он почти закончил, осталось аккуратно заштриховать рубашку, не меняя оттенка, ибо такой маленький грешок за ним водился. Он, конечно, честно все старался исправить, но в большинстве случаев, то бишь всегда, он решал, что и так неплохо довольно-таки. - Я не шла на войну, это война пришла ко мне и пригнала сюда. Моя единственная надежда теперь на победу, в противном случае, - «никто не хотел бы здесь воевать», - думает Питер, оторвавшись от работы, и посмотрел в потолок. Война забирает тебя из обычной жизни не по твоему желанию. Это не обсуждается. Ты просто идешь туда, веря в лучшее. Ну, кто-то уж точно так рассуждал. Но только не Келлер. «Круто быть пофигистом!», - подумал юноша. Кажется, у тараканов в его голове внеплановый праздник, раз такие мысли пошли. Конечно, скорее он был реалистом, видел все возможные исходы, но все же искра надежды жила у него в душе. - … ничего мне не светит. А чем занимаешься здесь ты? Вряд ли они со своими правилами позволяют тебе целыми днями рисовать? – «если бы позволяли, жил бы я явно здесь», - промелькнуло в голове юноши. Ввиду его статусу профи, ему приходилось готовить рекрутов. Иногда это его бесило, нервировало, раздражало; он попросту ненавидел это занятие. Но ничего не смог поделать, а потому просто сжав зубы, учил их всему, что знал сам.
Кажется, ответа от него все же ждали. Поразмыслив, как бы это культурно подать, он закрыл свой блокнот, который теперь пополнился еще одной довольно неплохой работой. Если очень, просто очень повезет, его блокнотик пополнится еще рядом работ, которые не стыдно будет честному народу показать в лице его сестры. «Уж лучше непризнанный талант, чем сборище идиотов, воспевающих тебя», - мимоходом подумал повстанец, обращая взор на девушку.
- Готовлю рекрутов, - кратко ответил Питер. Краткость – сестра таланта, так? Брехня. Честно. «Слово гуманитария», - повторил свою любимую отмазку парень, который был малость не сведущ в точных науках. Кто ж виноват? Он сам не виноват ни разу. Просто пара математики удобный повод отточить свои навыки в рисовании фикуса на окне. Премилое такое растение, знаете, особенно, когда видишь его как минимум почти половину своей жизни. – Но выбирая, конечно же, рисование удается гораздо лучше, - медленно проговорил он, поигрывая карандашом между пальцев. – Это затягивает, чувствуешь себя не частью этого… мира, - последнее слово он подчеркнул. «Кажется, я произнес это вслух», - пришла запоздалая мысль, но поздно. Еще чуть-чуть и он в красках начнет распинаться о том, как это чудесно, как затягивает это, чувство, словно ты скрыт от остального мира, твоя собственная вселенная, где ты волен делать все, что считаешь нужным и правильным. – Извини. Чем занимаешься здесь ты? А второй вопрос: как ты оказалась здесь? - задал свой законный вопрос Питер. Хотя, по сути-то дела, кто он такой, чтобы задавать такие вопросы. Здесь их прошлое не имеет значения, здесь начинается новая жизнь, хочешь ты того или нет. Здесь все меняется.
Ему казалось, что он слишком много говорит. В сочинениях его всегда уносило, он писал что думал, размышлял о тех вопросах, которые даже не задавались, он задавал их сам, и ответ находил так же сам. Но это все письменно. Его радовало, что мало кто увидит его полет мысли, его личное мнение. Он предпочитал все держать при себе, не размениваться на слова, иногда они ничерта не значат. А иногда слишком много. Этакая тонкая грань, по которой идешь, словно по канату, не зная, в какую сторону отклонишься, какая ситуация ближе.
Отредактировано Peter J. Keller (2013-08-24 23:00:13)
«Война. Кто выжил, тот и принял бой. А кто рискнул собой, тот проиграл», - устало подумал Питер. Энни, видимо, догадалась, откуда он. Да какая разница, хоть со второго дистрикта, хоть с Кавказа, что в России. Завтра новый день и новая тренировка. Видимо, он уже не разделяет себя и свой меч, который бережет лучше, чем свою жизнь. Умирать до чертиков страшно, но лучше уж умереть с честью, чем жить без нее. «Келлер, что с тобой? С каких пор таки мысли? Головка не болит?», - гаденьким голоском прозвучало в голове. И, правда, с чего бы такое проявление доблести и чести с его стороны. Выживает сильнейший, а потому дорога на тот свет ему пока заказана. Уж что-что, а смерть в его планы пока не входила.
- Получается, ты проходил школу профи? - юноша кивнул, давая понять, что было дело в нашей практике. Так же, черт возьми, это давно было. Он помнил, с каким усердием тренировался, помнил, почему и зачем. Это как стимул, цель к жизни. Так можно оправдать те или иные поступки, что довольно неплохо. - Но добровольцем на Игры не пошел. Тогда зачем? Если тебе нравится рисование, зачем ты решил посвятить себя другому делу? – что ж, вопрос на вопрос. Но как тут объяснишь, что рисование – лишь хобби, он еще в процессе поиска цели своей жизни, пока на первом плане стоит немного другое. Это отвлекает от серых будней, но настоящим делом никогда не сможет стать. «Мир слишком ужасен для искусства», - думает Келлер, задумчиво крутя карандаш между пальцев. Люди всегда будут идти к войне, это неизбежно. Сто, двести лет еще не показатель спокойной жизни.
- Скажем так, это вариант отдыха. А Игры – просто фарс, никому не нужный фарс, - пожал плечами Питер. Раскрывать, что здесь он хочет отыграться за брата, он все же не хотел. Это слишком личное, чтобы вот так просто выложить все незнакомому человеку. «А как же «карты на стол», а?», - снова поинтересовался голосок, но Келлер успешно его проигнорировал. В конце концов, он умеет обращаться с большинством видом оружия, но не способен подружиться с собственной головой? А это возможно. «Чудесно, вести беседы с самим собой последнее, что я хотел бы сделать в жизни», - невесело думалось ему. Вот в такие моменты и понимаешь, что словарик по психиатрии – не такое уж неудачное вложение денег. Зато весело будет всю оставшуюся жизнь.
Кажется, Энни приняла его туманные предложения, кивая в ответ. Уж что-что, а от ответа он умел качественно уходить. Жаль, нельзя было так на паре по химии провернуть. Говорят, школьное время чудесно. Так вот нет. Ты мечтаешь удрать оттуда, лишь бы куда-нибудь. Характер складывается не сразу. Возможно, если бы школа дала Питеру другого, он бы и сам был другим. Но он есть то, чем стал. Тем, что с ним сделала жизнь. Жаловаться он не собирался, да особо и не на что, но все могло быть лучше. Зато он был искреннее рад, что сестре повезло больше, а это уже что-то.
- Когда все началось, мы были в Капитолии. Мы поняли, что если не уйдем в тот момент, от нас избавятся, удалось бежать по подземным туннелям, – начала свою историю девушка, видимо, решив, что глупо это скрывать. По сути-то правильно. Келлер ни с кем не любил трепаться, но вряд ли биография этой девушки уж такая тайна, раз она была там. Впрочем, ему было интересно, он никогда не интересовался новостями с этого безобразия. - Много всего было, что не хочется вспоминать, но нам удалось дойти сюда почти без потерь, - вот и все. Что ж, информации немного, но она получена и обрабатывается. Запрос отправлен. «О чем я думаю?», - в который раз подумал он, но все же комментарии оставил при себе. - Мы – менторы 74-х Голодных игр. Я от Четвертого. А занимаюсь я тем, что, вот тут написано, - девушка протянула листок, который парень все же взял. Пробежав глазами по четко расписанному дню, он понял, что ему еще в жизни неплохо так везет. Шастает где хочет, занимается в свободное время тем, чем нравится, а не ходит на поводке, как собака. Хотя, он никогда бы этого и не сделал – слишком свободу ценил. Конечно, свобода-то была, но не такая, какой он видел ее, а потому стремился к ней. В каком-то своем стиле.
Вернув листок Энни, он подумал, что неплохо бы нарисовать что-то еще, но тогда беседа плавно перетечет в монолог. Знаем, видели. А потому он решил отложить это занятие до лучших времен. Когда в его голове не будет летать столько мыслей о такой жизни, в которой все слишком просто и сложно одновременно.
- Я не смотрел Игры, никогда, - пожал плечами Питер. Кому-то нравится смотреть, как люди убивают друг друга, так вот просто, не задумываясь. Или ты, или тебя. Выбора просто нет. Он этого никогда не понимал, а потому не собирался сам попасть туда, чтобы убивать или быть убитым. – Жизни людей – простая лотерея, выживает сильнейший. Где смысл? – поинтересовался Питер скорее у себя, чем у пришедшей. Он действительно часто задавался этим вопросом, никогда не интересуясь вслух. Он не обсуждал свои мысли ни с кем, даже с Эм, считая, что это его личное дело, ей не обязательно знать, а об остальных и вообще речи быть не может.
Вы здесь » The Hunger Games: After arena » Архив игровых тем » Siempre me quedará