Убивают люди, которые не могут просто ответить:«Нет!». Вместо этого упрямо избегают встреч, прячут глаза, тянут время. Ну ответь ты прямо и не выноси мне мозг, а я буду искать другое решение проблемы, без твоего участия.

Что происходит? Яркой нитью врываешься ко мне в жизнь, не давая покоя, занимая совершенно все мои свободные мысли и вытесняя те другие, казалось бы, важные, но все же не настолько важные по сравнению с мыслями о тебе. Ты - единственное яркое пятно моей жизни, мое самое теплое и приятное воспоминание за все шестнадцать лет моего существования на этой планете. Ты - луч солнца, вселяющий в меня надежду на лучшее будущее, лучшую жизнь, дающий мне некое право мыслить куда более оптимистично, чем обычно. Ты - мое все. Воздух, которым я дышу, вода, без которой мне не выжить. Но кто ты такой? Кто из двух парней, окружающих меня на протяжении, кажется, всей моей жизни, а особенно последних месяцев "заключения" в подземном дистрикте?
Знаете, бывает такое происходит, когда не хочется ни пить, ни есть, да даже дышать в какой-то момент уже совершенно точно не хочется, потому что неопределенность затягивает все более толстый узел на шее и не дает никакой спокойной и размеренной жизни. Теперь я просыпаюсь ночью, часто со слезами на глазах после какого-то ужасного сна, где я теряю свою вторую половину, но проблема в том, что я не помню, кого именно из вас двоих я теряю, боль от потери кого настолько сильна, что следующие несколько часов я то ворочаюсь и не могу найти себе места на кровати, то хожу туда-сюда со своими сумбурными мыслями, то даже глажу этого ненавистного кота Лютика, безмолвно прося его кошачьего совета. После попадания в Тринадцатый бессонные ночи стали моей привычкой, тем, без чего уже будет немного странно. Я засыпаю под утро, примерно тогда, когда первые лучи солнца просачиваются в окно в моем родном Двенадцатом, в то время, когда я чаще всего уже была на ногах и бежала на Луговину, а затем выходила за пределы Дистрикта, чтобы поохотиться на белок или на тех зверей, которые попадутся мне на глаза. Я скучаю по тому времени. Безумно. Сильно.
В свободные минуты я болтаюсь по длинным коридорам в попытках узнать хоть что-нибудь о планах Койн на ближайшее будущее, о президенте Сноу, о восстании и надвигающейся войне. Но ничего, кроме дурацких слухов, я узнать не могу. Ничегошеньки. Ни грамма действительно ценной информации о происходящим здесь, в Тринадцатом, и за его пределами. Мне хочется быть полезной, хочется помогать чем-то, но, наверное, все думают, что я еще слишком сильно больна из-за моего дурацкого падения со скалы, что никто не решается дать мне хотя бы какое-то важное дело. Зато мне разрешили выходить наверх, в маленький лесочек, который стал для меня приятным воспоминанием о доме, об отце и о нашей с ним и с Гейлом охоте. К слову, Гейл слишком сильно занят теперь, да и я не горю желанием лишний раз видеть его. Или Пита. В такие моменты неопределенность давит на меня еще сильнее, заставляя после наших коротких встреч захлебываться горькими слезами.
Я иду по длинному коридору, нервно касаясь холодных стен, мой взгляд - в никуда, безысходность, неизвестность, но я продолжаю идти, пока не оказываюсь в каком-то тупике. Иронично! Моя жизнь сейчас сплошной тупик, и я сама стою в тупике. Но стоит только мне начать разворачиваться, возвращаться обратно, как я врезаюсь в белокурого парня, сына пекаря, который когда-то спас мою жизнь.
- Прости, - мне становится неловко, я краснею, и не знаю, куда бы мне деть свой наполненный грустью взгляд, от чего становлюсь немного неуклюжей и наступаю Питу на ногу, - Ой, прости - прости, я правда не хотела... - стыдно, неловко, но я не могу уйти обратно, не могу выбраться из этой маленькой "западни", которую приготовила для меня судьба.

Ведь в сущности - что такое любовь? Не просто же учащенное сердцебиение, когда тот самый человек где-то рядом? Щенячьи влюбленные глазки и ночные прогулки под луной за ручку? Ведь любовь - это нечто гораздо большее, неземное. Когда ты принимаешь человека таким, какой он есть; когда ты отдаешь за него все, даже собственную жизнь; когда ты чувствуешь себя комфортно и в безопасности, как за каменной стеной в его присутствии. Наверное, вы должны быть знакомы вечность, знать друг о друге все на свете и быть друзьями, а затем идет эта дурацкая любовь, растущая с годами. Тогда же вы доверяете друг другу как себе, знаете человека как облупленного и готовы коротать с ним все оставшиеся дни вашей жизни. Или, может, этот человек возникнет из ниоткуда и станет вашим спасательным кругом в открытом море? Внезапные чувства, крепнущие с годами. Великая любовь, возникшая из ниоткуда.
Но, черт возьми, что я могу знать о настоящей любви? Только то, что мимолетно помню из своего детства. Когда-то давным-давно мама жила в более обеспеченном районе нашего Двенадцатого дистрикта, в семье аптекарей, училась собирать травы и осваивала аптекарское мастерство. Они с бабушкой ходили лечить людей, мама всегда сопровождала ее, когда стала чуть старше, и на одном из таких мероприятий она встретила отца. Родители говорили, что это была любовь с первого взгляда, огромное притяжение двух людей друг к другу словно магнитов. Конечно же, родители мамы были не в восторге от подобного расклада, от выбора их дочери, и так и не смогли смириться с этим. Но мама, видимо, настолько сильно любила отца чистой и искренней любовью, что променяла "королевские хоромы" на маленький домик в Шлаке, родила двоих дочерей и была весьма счастлива до трагической гибели мужа. Тогда она часто улыбалась и смеялась до слез, мечтала о сыне с голубыми глазами и темными волосами, готовила вкусный ужин и бежала обнимать папу, когда он возвращался с пыльной работы. Мама была похожа на распустившийся цветок розы, такая же нежная и прекрасная. А теперь... теперь роза зачахла в считанные секунды у нас на глазах.
Я не хочу любить, не хочу, чтобы такое светлое чувство жило у меня в сердце и чтобы в один момент мое сердце было разбито. Мое или моей второй половины. Боюсь страданий, я, хоть и сильная, как отец, но до безумия, до боли в груди боюсь стать похожей на свою никчемную мать, которая забыла о существовании двух дочерей и фактически оставила их в руках голодной смерти. Столько лет прошло, а я никак не могу этого забыть, не могу отпустить ситуацию. Я не хочу детей, о чем не раз заявляла лучшему другу. Что я смогу им дать? Научить стрелять из лука по бегающим мишеням? Покажу силу воли и характера? Но я никогда не смогу подарить им хотя бы капельку вселенского счастья и той любви, которую дарили мне родители в раннем детстве. Железобетонная. Стальная. Страшусь лишних эмоций. Позволяю себе слезы изредка ночью в подушку, ведь это удел слабых, а я должна быть сильной ради своей семьи и показывать им достойный пример.
Я заигралась. Заняв место отца, я не даю себе права на счастье и искренние улыбки. Пожалуй, единственный, с кем я улыбалась, - это Гейл, да и то только тогда, когда мы охотились в лесу. Гейл говорит, что я улыбаюсь только там. Там, где я больше всего чувствую единение со своим отцом. Я уже давно не испытываю никакой радости и счастья от происходящего вокруг. Но... но есть один человек, который рядом и помогает мне, рядом с которым я дышу полной грудью и, кажется, живу.
-Да, одежда здесь оставляет желать лучшего, - его голос возвращает меня в реальность и заставляет улыбнуться, слегка, одними лишь краешками губ, -как и все остальное. - поношенная одежда, серо-бурмалиновая каша с противным послевкусием, нехватка свободы и неопределенность - что же мы тут делаем на самом деле, что же ждет нас дальше, какая жизнь? Если мы навечно заперты в этом замшелом дистрикте, то лучше умереть прямо сейчас, чем еще десять минут провести в подземельях без солнца и света.
-Блуждаю, все никак не могу уснуть, - наконец-то решаюсь поднять на него свои глаза и тут же ловлю взгляд его, небесно-голубых, и тону в них, будто бы в чистейшем озере с голубой водой, - а ты что здесь делаешь? - совпадение или случайность? Может быть, это судьба - злодейка, которая свела нас сегодня в этом темном коридоре темной ночью? Может быть нечто, живущее сверху за облаками, жаждет что-то сказать мне, пытается помочь сделать правильный выбор? Я лишь пожимаю плечами в ответ своим мыслям и все также продолжаю изучать моего собеседника, его глаза, приятные черты лица, позволяю себе слегка улыбаться, когда до носа доносится его уже какой-то родной запах. Мы были близки до Игр, я пыталась спасти его после взрыва арены, мы строили из себя Несчастных влюбленных Двенадцатого дистрикта, за что почти вес трибуты прониклись к нам ненавистью. Но было ли это правдой, на самом деле? Были ли те экранные чувства настоящими? Снова не знаю. Неопределенность и постоянные сомнения душат меня изо дня в день, из ночи в ночь, и я не знаю, что делать.
-Я изредка выхожу в лес, пытаюсь охотиться. Но он настолько скудный, что повеситься хочется, - смеюсь над шуткой Пита. Я благодарна ему за то, что он чувствует напряжение и хоть как-то пытается его убрать. Но получается не очень. Пока мы здесь вдвоем, говорим ни о чем и обо всем и никак не дойдем до главного - напряжение так и будет безмолвно преследовать нас.
-Может быть это судьба? - понятия не имею, к чему я сказала это, но сказанного не воротишь, да и может оно к лучшему, может быть, разговор по душам снимет скопившееся напряжение и поможет разобраться в себе, в нас и в ближайшем будущем. Надежда умирает последней.

что такое счастье?
спрашивал я
родителей
бабушек и дедушек
двоюродных сестёр и троюродных
братьев
учителей в школе
профессоров в институте
священников в храмах
друзей и любовниц
кто-то пытался ответить
кто-то смущённо улыбался
кто-то растерянно пожимал плечами
а потом
я увидел тебя
©

Я увидела тебя. Пасмурный серый, словно вся моя жизнь, день. Черные тучи, сгущающиеся над Дистриктом. Я в порванном старом платье с миллионом заплаток, сидящая напротив чьего-то дома. Мои мысли были лишь о том, как бы достать хоть какую-то еду и не дать моей маленькой сестре умереть. Тогда я плохо соображала, не понимала, где я и что творится вокруг, лишь просто долго сидела, прижавшись к дереву, и мой взгляд был пустым и устремленным в никуда. Но что-то изменилось, щелчок внутри. Ты вышел из дома с буханкой обгорелого хлеба под крики матери отдать ее свиньям. Ты увидел меня. Мы встретились глазами, но я тут же отвернулась, увидев нескончаемый поток жалости. А ты бросил мне эту буханку, мне, а не свиньям, развернулся и тихо ушел домой. Из самых последний сил я ползла к этому куску хлеба, к этому огромному шансу на жизнь, и лишь после того, как я завернула его в более-менее чистую часть подола своего изорванного платья, начался проливной дождь. Дождь, дарующий жизнь растениям, воду - людям во время дичайшей засухи. И тогда я поняла, что это знак свыше.
Я видела тебя. Изо дня в день во время школьных занятий. И стыдливо опускала глаза, боясь столкнуться с твоими и снова увидеть в них озера жалости. Всегда думала, что ты презираешь меня за бедность, за голод и за ту немую просьбу о помощи в тот пасмурный день. Я избегала тебя, мне было страшно столкнуться с тобой один на один, страшно поговорить и услышать что-то обо мне или моей семьей. Но с другой стороны, мне безумно хотелось этого, ведь твои взгляды медленно и мучительно затягивали самые тугие узлы на моей шее. Узлы непонимания и дичайшего любопытства.
Я увидела тебя. Я увидела тебя на Жатве 74-х Голодных игр. Увидела твое лицо, твои глаза, полные страха и непонимания, почему именно ты. В моих глазах ты видел то же самое, я никак не могла понять, почему выбрали именно тебя - мальчика из обеспеченной семьи, который никогда не знал голода и чье имя было записано дай бог один раз. Но больше я не понимала, почему выбрали Прим, маленького хрупкого ангела, которому еще столько добрых дел суждено было сделать на этом свете. Тогда я стала добровольцем, и мы столкнулись лицом к лицу.
Я увидела тебя. Настоящего. После всего этого Капитолийского цирка, дурацкой выдумки о Несчастных влюбленных Двенадцатого дистрикта, моей выходки в Тренировочном центре. Темной ночью перед самой Ареной в коридоре нашего этажа. Ты помнишь? Помнишь, как мы долго говорили по душам, разрешили волнительный для меня вопрос о твоем презрении, как я почти что открыла тебе свою душу? Я помню. Помню наш первый поцелуй, от которого до сих пор мурашки идут по коже. Я увидела тебя и обрела спокойствие и счастье. Твоя нежность пленила меня с первых минут, окутала навсегда... И я с ужасом шла на Арену с утра, в голове - крутились клятвы и обещания, вернуться ради Прим, спасти Пита. Не знала как и что, но клялась себе в этом каждую секунду, длящуюся вечность.
Я вижу тебя. Прямо сейчас и нелепо улыбаюсь. Столько всего произошло, кажется, столько времени прошло с того вечера, но по сути ничего же не изменилось. Кроме появления Гейла, мысли о нем заставляют меня вздрогнуть, и снова и снова заводят меня в какой-то темный угол, в тупик, от чего на душе мгновенно начинают скрести кошки.
- О чем твои кошмары, Пит? - мне снилась пара ужасных снов, от которых больше никогда на свете не хотелось засыпать. Мне было безумно страшно, и лишь присутствие сестры, которая словно чувствовала очередной приступ горючий слез и приходила ко мне в кровать, спасало меня. Она гладила меня по волосам, шептала что-то на ухо, и лишь тогда я снова могла заснуть с ней в обнимку. Мой самый страшный кошмар - жизнь без тебя. Но только без кого именно из вас двоих?
Один из моих ночных ужасов - страшный сон о том, как Гейла ловят за охотой злобные миротворцы, которых почему-то становится все больше и больше в нашем Дистрикте. Узнав об этом, я бегу на площадь, где над ним уже вознесен хлыст, свист, еще один, я вижу, как он корчится от жгучей боли, разносящейся по его телу вновь и вновь, и я бегу туда, чтобы забрать хотя бы один из его последующих ударов себе. Удар приходится на лицо с такой силой, что я невольно падаю и становлюсь зрителем еще множества ударов и его несчастного лица.
-Мне снилось несколько, - первый рассказывать не буду, это слишком личное и непонятное даже для меня самой, к чему все эти сны, - Мы - трибуты 74-х Голодных игр, но Арене не суждено было взорваться. Мы разбежались кто куда, и ты оказался с профи. Не помню точно, как все было, но нас осталось пятеро, и я не смогла тебя спасти. Ты, ты умирал на моих руках в пещере с ручьем, а я не могла ничего сделать, - я перехожу на шепот, мой голос дрожит, -ничего...
И ты умер у меня на руках, а я еще долго сжимала твое бренное тело, покрывая лицо поцелуями и надеясь на оживление словно в сказке. Но не тут-то было. Выстрел из пушки. Планолет. Миротворцы. Тебя больше не было со мной. Я нарушила клятву самой себе, и уже не могла жить с этим камнем на душе. И тогда я просыпалась в холодном поту и с горючими слезами на глазах, иногда крича что-то невнятное, и никак не могла успокоиться.
Молчание. Кажется, я слышу, как мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Руки предательски трясутся. И я оказываюсь зажатой между стеной и Питом и, кажется, начинаю слышать и его сердцебиение тоже. Коленки подкашиваются. Я хочу быть, где угодно, но только не здесь. Не потому что мне неприятен Пит, а, наоборот, я слишком боюсь сделать что-то не так и разрушить собственное мимолетное счастье. Наконец он начинает говорить, а я медленно скатываться по стенке куда-то вниз, накрывая своими трясущимися руками голову.

Посмотри мне в глаза, Нева.
Я люблю лишь твои плечи.
Я хочу обнимать тебя первым,
Первым всегда легче.
Рассказать о своем миру,
Мне так нужно мое время.
Под мириадами звезд
Остаться.
© Ассаи - Остаться

- Посмотри мне в глаза, Пит, - тихонечко шепчу, еле-еле слышно и поднимаю на парня свой взгляд, - помнишь нашу первую встречу? Я видела в твоих глазах лишь вселенскую жалость и ничего более. Долгие годы я хотела с тобой заговорить, хотела просто сказать "спасибо" за то, что ты жизнь нам спас тогда, но я снова и снова сталкивалась с жалостью. Невыносимое чувство, - тяжело вздыхаю, - И я только сейчас не вижу этого в тебе и могу поблагодарить за то, что ты сделал, что не дал нам умереть с голода, - я прикусываю губу, но ненадолго, мне становится как-то нелегко на душе, и я продолжаю, - После той ночи перед Ареной я поклялась, что не дам тебе умереть, что ты вернешься домой, но все изменилось... - хотя в сущности все по-прежнему, ты и я, темный коридор, не хватает лишь светлого окна с видом на безумный город, - сейчас мы должны помочь Дистрикту, сделать все, что хочет Койн, чтобы уничтожить Капитолий, чтобы наши дети никогда не узнали, что такое Голодные игры.
Я поднимаюсь, держась руками за стену. Я хочу уйти, и я делаю несколько шагов прочь, Пит уже не держит меня, но какое-то сильное чувство возвращает меня обратно. Остаться. Я должна остаться и сказать все, что творится у меня на душе, что живет в моих мыслях.

I prepare for the nobel war.
I'm calm, I know the secret,
I know what's coming, and
I know no one can stop me, including myself.
© Американская история ужасов

- Я боюсь, Пит, боюсь, что в этой войне потеряю тебя, - или Гейла, и Прим, - я не хочу страдать так, как страдает моя мама на протяжении всех этих лет после потери отца. Я просто не переживу этого, не переживу еще одной утраты, - я еле сдерживаю слезы, вспоминая то время после смерти папы, и я прижимаюсь к стенке, которая охлаждает мой пыл, - скоро будет война, которая унесет жизни многих, если не всех... Просто пообещай мне, что всегда будешь рядом.

когда ты кого-то любишь, совершенно не важно что происходит во всем остальном мире,
у тебя ведь теперь есть свой собственный мир.

Маленький мир на двоих в темном узком коридоре, обделенным каким-либо светом. Сегодня я встретила тебя, встретила в очередной много миллионный раз и снова утонула в твоих глазах. Милый, неужели ты не видишь, как подкашиваются мои коленки, когда ты рядом, неужели не слышишь, как бешено бьется мое сердце, стоит только тебе оказаться рядом со мной? Кажется, оно сходит с ума, падая мне в пятки, поднимаясь обратно, снова падая и раздаваясь шумным биением по всему моему телу, кружа голову. Бабочки в моем животе оживают, кружатся, переворачиваются, не дают мне спокойно находиться рядом, все время пытаясь вырваться наружу и заявить о своем существовании всем вокруг.
Сейчас передо мной уже не стоит выбор - ты или Гейл, ты или кто-то другой. Сейчас я совершенно точно знаю, что выбираю тебя, всегда выбирала и буду. Ты - мое солнце в этом темном мире, мой кислород, моя вода, мой новый виток жизни, которую ты мне дарил снова и снова, спасая меня из дурацких приключений. Ты - особенный, такой родной и близкий, несмотря на то, что мы так мало общались, и я так мало о тебе знаю. Родство душ, не так ли? Безумное притяжение, мы будто бы два магниты, где бы ни были, все равно найдем друг друга. Да и судьба - злодейка сыграла с нами хорошую шутку, сведя нас на этих чертовых играх и чуть ли не лишив друг друга. Слава богу все обошлось, слава богу, я могу видеть тебя изо дня в день, украдкой улыбаться тебе, изредка касаться за руку, краснеть, когда наши взгляды касаются, и уходить к себе в комнату в раздумьях о жизни дальше, возможностях жизни с тобой после конца этого рандеву, после конца этой войны. Ты даришь мне вдохновение, желание жить и искреннюю улыбку.
И я уже не просто стою рядом, не просто опускаю глаза вниз, чтобы не дай бог не столкнуться с тобой взглядом, я кладу руку тебе сначала на плечо, затем провожу по светлым волосам и как-то странно улыбаюсь. Безмятежность, маленькое счастье в этом уютном уголке, в моем маленьком мирке, где только ты и я, плавно перерастающее в "мы". Сердце бьется все сильнее от твоего признания, и мне хочется кричать от восторга, от тех чувств, которые ежесекундно разрываю меня и переворачивают мой мир с ног на голову. И я целую тебя. Голова кружится, сердце будто бы выпрыгивает из груди. Никогда еще я не была так счастлива рядом с кем-то, из-за кого-то. Никогда я еще не связывала собственное счастье с жизнью другого человека, с его присутствием в моей собственной жизни. Но все бывает впервые, и это поистине прекрасно.

Ты знаешь, я одним тобой дышу.
Как дышат люди, ставшие родными.

- И я всегда буду рядом с тобой, что бы ни происходило вокруг. Обещаю - и надеюсь, что настанет тот момент, когда мы будем вместе, ты и я. Два человека. Один собственный мир. Надеюсь, мы не погибнем в этом войне, не умрет в рутине дней Тринадцатого дистрикта, надеюсь, мы спасем друг друга, подадим руку помощи и всегда будем рядом. Надежда. Верю в лучшее, верю в одну единственную любовь до гроба, которая была у моих родителей, которая будет у меня сейчас или когда-нибудь. Вера. Надежда. Любовь. Но любовь из них больше. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Верю и надеюсь, люблю.

Пит, мой милый Пит. Если бы я могла, если бы мне только разрешили, я бы пошла за ним без сомнений и лишних раздумий. Я никогда не отпущу его по собственной воле. Хоть Мелларк и силен физически, его жизнь так хрупка, и я хочу ее уберечь. Хочу быть уверенной, что мой мальчик с хлебом в полном порядке, а если вдруг что-то и случится...Я хочу быть рядом. За ним я пойду во тьму. Покрепче сжав его руку.
Все еще прижимаясь к Мелларку всем телом, я невольно размышляла о возможном плачевном исходе событий, отчего вдруг мои дрожащие то ли от холода, то ли от страха руки сжались в кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели. Увы, я уже не могу позволить себе мыслить оптимистически, в раннем возрасте узнав одну простую истину - судьба обожает жестокую иронию. И черный юмор. Надейся на лучшее, но всегда ожидай худшего. Правила русской рулетки.
- Ты представить себе не можешь, сколько раз я хотел подойти к тебе в школе и заговорить. Это было единственное место, где я мог регулярно тебя видеть.
Не осмелившись поднять взгляда и взглянуть в его глубокие теплые глаза, я утыкаюсь носом в плечо сына пекаря. Знаю, что за все это время, я редко показывала Питу признаки каких-либо чувств - ни знаков, ни намеков, ни признаний. Самоотверженные поступки всегда казались мне куда более важными и обоснованными, нежели пустые проявления нежности. Я была упряма в своих убеждениях, как впрочем, и всегда. Не проронив и слезы, я уехала на Игры из родного Дистрикта, находясь в полной уверенности, что скоро умру от рук других трибутов. Я была успокоенна мыслью о том, что мама и Прим смогут прожить и без меня - Гейл дал обещание помогать. Ну, а если и мне каким-то образом удалось бы не погибнуть, то наверняка вышла бы победителем. И...терять кого-то всегда тяжелее, чем быть кем-то потерянной.
Будь рядом, Пит, и я впущу тебя внутрь. Только будь рядом.
Мелларк осторожно отстранился и расстелил у стены свою мешковатую куртку, а потом сел на нее, кивком пригласив меня занять место по его правую сторону. Я сажусь рядом, и сразу же прижимаясь щекой к широкой груди юноши. 
- Удобно? Я не хотел бы, чтобы ты замерзла. – прошептал Меллерк, на что я едва заметно кивнула пару раз. - Давай посидим еще немного, и потом я тебя проведу в твою комнату?
-Пит...- негромко, но решительно произнесла я - не хотелось разрушать спокойствие и нежность громкими фразами.- Ты всегда... Ты только...Я у тебя одна? За все 11 лет - только я?
Не может быть, что у такого парня как Мелларк, не было ни единой девушки, ну или хотя бы поклонницы. И вообще я не понимаю, как в меня можно влюбиться. Я не выделяюсь ни красотой, ни какой-то особой харизмой, да и характер у меня далеко не сахар. Но, на мне зациклились сердца двух людей, и я, правда, не достойна ни одного из них. Что, то мне подсказывало, что их я долго в руках не удержу.

Отредактировано Katniss Everdeen (2013-10-15 16:11:47)

In such an ugly world
Something so beautiful.
The Kooks - Naive

Одиннадцать лет... Довольно долгий срок, не так ли? За одиннадцать лет весь мир способен перевернуться на 180 градусов, стать другим до неузнаваемости, хранить в себе новые секреты. Мода успеет смениться несколько раз, точно так же как и люди, законы, правительство...
Одиннадцать лет... Не всякий способен дожидаться удачного момента столько времени, чтобы обмолвиться словом с тем, кто когда-то стал тебе симпатичен. Понимать, что будешь заботиться и волноваться об этом человеке всю жизнь. Тем более когда тебе пять лет. Сегодня ты дергаешь за косички одну девчушку, а завтра уже совсем другую. Но это не про Пита. Звучит так странно и абсурдно, он помнит все до малейших деталей, а я... Я не могла ответить тем же. Я порой с трудом вспоминала свое детство и отца, словно все эти воспоминания принадлежали не мне и моей жизни. В горле образовался комок, я с трудом сглатываю, а в глазах защипало. Зажмурившись я пытаюсь отогнать жгучие слезы и размытые воспоминания всплывавшие в памяти. Представляю какой бы я была на самом деле если бы отец до сих пор радовал нас своим присутствием, заботился о нас, пел песни. Эта замкнутость, недоверие к каждому преследовала меня всю жизнь как чума со дня его смерти. Я не умею находить красоту и яркость в серых оттенках, не умею выворачивать душу наизнанку, любоваться романтичным закатом, сгибаться пополам от смеха пока не начинает сильно покалывать в боку. Меня повсюду преследует страх пасть духом. Это одно из самых опасных препятствий на моем пути. Но самое опасное препятствие это я сама. Порой ловлю себя на мысли, что мне спокойнее, когда в голове творится беспорядок. Боюсь, что как только все станет на свои места, то это будет означать только одно; конец.
Мне было жаль Пита. Жаль, что без моего же участия он умудрился попасть на крючок именно ко мне, к девушке полной обиды и горького разочарования. Ведь я действительно обижена на весь мир, словно капризный ребенок. Но я такая не одна и от этой мысли становится немного легче. Есть в этом что-то эгоистичное, но именно благодаря этой мысли я полностью не очерствела, порой проявляла сочувствие как только могла, жалела пострадавших.
Все мы – дети невезения. Для кого-то невезение угодить лицом в грязь, для кого-то стать трибутом в Голодных Играх. Признаюсь, несмотря на то, что я так ненавижу свою жизнь я не могу сказать, что неудача преследует меня повсюду. Мне повезло, что у меня есть прелестная сестренка способная найти красоту даже в самых грустных лицах. Именно благодаря ей я все еще вдыхаю этот кислород. Мне повезло, что в моей жизни появился Пит, спасший не только меня, но и всю мою семью от голода. Гейл, который научил меня многому в этой жизни, был рядом в самые паршивые моменты подставляя плечо. И наконец, нам всем повезло, что Игры пришли к своему завершению и мы выбрались из арены хоть и немного пострадавшими, но живыми. Повезет ли нам завтра это уже другая история...
Я ощущала тепло исходившее от его прикосновений, ласку с которой он проводил пальцами по моим волосам. Но я не могла расслабиться, каждая мышца напряжена, мои мысли предательски вонзали кинжал в спину, от волнения быстро сбивалось дыхание, словно я не сижу, а преодолеваю километры боясь опоздать на последний поезд. Он так искренен со мной, а я... Мне надоело играть роль раненой птицы падающей в глубокое ущелье.
Я вырываюсь из его объятий и поворачиваюсь к парню лицом садясь перед ним на колени. В этот момент мне важно видеть его глаза, следить за его реакцией...
- Давай на чистоту, - начинаю я. Эти слова вовсе не предназначены ему. Они предназначены мне. Он ведь никогда не обманывает. – Что, по-твоему, любовь? Сказка, которую придумывают романтики, чтобы жизнь стала легче и прекраснее? Когда тебя возносит над землей, когда голова кружится словно от хмельного вина? Что это, Пит?
Я настойчиво смотрю ему в глаза, начинаю кусать губы до боли, мои пальцы упираются в холодный пол. Я вовсе не хочу его обидеть, но мы же сами согласились высказаться «на чистоту». Он столько раз умолял меня открыться ему. Придется ли ему по вкусу моя правда и не пожалеет ли он потом, что наконец-то докопался до меня? Опасайся собственных желаний, Пит.
- Некоторые слова лучше не произносить, а некоторая любовь – вовсе не любовь. – я с грустью опускаю глаза и начинаю вырисовывать незамысловатый узор указательным пальцем на полу. В моих словах звучали нотки невежества, небрежности... Но я уже не могла остановиться.

Отредактировано Katniss Everdeen (2013-11-16 06:18:52)

I know to be there
When and where, I'll be there
You know what's to be said
We said out loud, we never said
The XX - Together

Сложно произнести скромное «спасибо». Гордость не позволяет попросить прощения. Сложившиеся обстоятельства вызывают сплошное недоверие, а если кто-то пытается помочь или оказать сострадание, то это кажется признанием собственного поражения. Вот такие мы люди. Разные и запутанные. Аморфные существа. Негодуем по поводу того, что родились не под счастливой звездой, а рядом нет надежного компаньона. На самом деле это не так и каждый представляет удачу по своему, а надежный человек найдется всегда. Стоит только повернуть за правильный угол, расслабиться и подпустить кого-то поближе не разглядев в этом плохого поступка. И вот он, долгожданный свет в конце туннеля.
Главное, не упустить свой шанс. Перестать быть нытиком, попробовать на вкус разные специи, воспринять иначе электромагнитные волны. Поделить этот белый свет на радужные цвета спектра, а призмой как раз и послужит тот, кого мы, чаще всего, стараемся обидеть и оттолкнуть от себя. Не бояться совершить ошибок, ведь чем их больше, тем опытнее человек. Но думаете это легко?
Думаете легко подарить кому-то свое доверие, когда тебе подставляют подножку изо дня в день? Когда ты подозреваешь в предательстве даже собственную тень. Когда просыпаешься в холодном поту, кричишь до хрипоты и бьешься в истерике, еще чуть-чуть и надорвешь голосовые связки. Да и не только связки, но и нервы. А ведь нервные клетки не восстанавливаются. Ночью часы тикают громче. Во сне сталкиваешься с теми, кого вовсе не ожидаешь повстречать в своей жизни. Призраки погибших трибутов будут навещать меня каждую ночь, которые радовали когда-то близких своим присутствием. Какого им сейчас живется без своих детей и как они справляются с этой болью? Есть ли кому о них позаботиться и справляются ли они с горькой потерей лучше чем моя мать?
Но мрачные свидания с призраком отца даются труднее всего. Воспоминания словно хлыст по голому телу, кажется «куда еще хуже?», но наболевшее разрывает на мелкие кусочки изнутри, высасывает всю кровь. Просыпаешься крепко сжимая пальцами простыню, а он все еще стоит перед тобой, улыбается и с грустью машет рукой словно на прощание. Растворяется в воздухе, но не забирает с собой эту боль, что засела глубоко в сердце занозой и ноет, ноет...
Мне хочется, чтобы я могла остановиться в любом месте, в любой момент и убедиться в том, что отец гордится моими поступками. Что смотрит на меня с пушистых облаков и торжественно отвечает Богу «Это она. Это моя Китнисс». Сойка-пересмешница.
Да, именно этого мне хотелось больше всего. Уверена, что мое недоверчивое отношение к Мелларку сильно бы огорчило отца. Не он мой враг, враги не будут спасать твою жизнь несколько раз. Пора менять свою позицию и взгляды на жизнь. Только бы не опоздать на поезд.
Сейчас я чувствую себя размазней. Осталось только заныть о жестокой несправедливости, пожаловаться на Койн и охрану, на Сноу и Капитолий. А смысл? И станет ли от этого легче? Ведь Пит прекрасно знает о моих чувствах, испытывая те же самые чудовищные муки. Не одна я потеряла родной дом, не одной мне больна эта тема. Пора полностью разрушить эти стены, что я так тщательно выстраивала прошедшие годы. Я знаю, что словами причиняю ему боль и понимаю, что вовсе не достойна его любви. В такие моменты я начинаю ненавидеть себя за то, что не способна ответить ему тем же. Знаю ведь, что хуже уже не будет. Но может когда-то ему все-таки удастся растопить мое сердце? Ведь нам с Питом вместе куковать всю нашу оставшуюся жизнь. Если мы выживем и выберемся из этой войны, конечно. Вместе.
В последние дни чувствую себя непосильным грузом на его плечах. Молюсь о том, чтобы меня разорвало где-то на куски от вражеской гранаты, чтобы отпустить его окончательно. Позволить другой занять мое место, которая сможет и приласкать и отогреть. А что могу дать я? Я холодна как эти каменные стены, до меня так трудно достучаться. Но этих слов Пит не услышит никогда. Ибо представляю как сильно разобью ему сердце.
Он всегда отвечает с такой уверенностью и с таким достоинством. Уж куда лучше чем я. Слова всегда давались ему намного легче чем мне. Я поднимаю на него взгляд и встречаюсь с его глазами в которых всегда столько тепла. Как можно любить такую как я? Я задаюсь этим вопросом каждый день.
Но от его слов по телу проносится легкая дрожь, приятный заряд энергии. Я благодарна ему за то, что он не стал нести чушь о красивой сказке, о принцах и королях. А просто сказал правду. Есть некоторые аспекты, которых я не понимаю. Например, его любовь и ревность ко мне, что он готов пойти на многие жертвы ради меня. Но, походу, этого мне уже не суждено понять. За его честность я всегда буду ему благодарна.
- Знаешь, от твоих слов мне стало очень легко на душе. Ты очень смел, не каждый способен вот так вывернуть свою душу наизнанку. И я тому наглядный пример. Мне очень жаль, что я причиняю тебе столько боли. Ты говоришь такие прекрасные вещи. Любая девушка хотела бы оказаться на моем месте и ощутить всю твою любовь и заботу.
Я внимательно разглядываю каждую черточку его лица, провожу пальцами по скулам на которых когда-то заметила неприятный покрасневший след от удара. Когда миссис Мелларк ударила его за те обгоревшие буханки хлеба, что спасли жизнь не только мне, но и моей семье. Тогда у меня не было возможности, чтобы вот так прикоснуться к нему, как сейчас.   
- ... вообще мне крупно повезло попасть на эти Игры вместе с тобой.
После этих слов я отдергиваю руку назад не желая верить своим ушам.
- Ты считаешь это везением? То, что ты попал со мной на Игры для тебя это везение? – я вовсе не злюсь, но я в полном отчаянии. – Да как ты можешь говорить такие вещи? Ты хоть понимаешь, что ты... Как же так... – я начинаю теряться, путаться в собственных словах, мой язык заплетается. Пытаюсь сдержаться, чтобы не сорваться на громкий крик. Глубоко вдыхаю кислород, чтобы успокоиться и закрываю глаза. В этот момент так хочется стукнуть его. Выбить из него эту дурь. Я вновь смотрю на него, мои зубы крепко стиснуты.
- Почему же ты не подошел раньше? Что сдерживало тебя, почему наблюдал за мной на расстоянии? Знаешь ли ты, что я почувствовала тогда, когда твое имя огласили на Жатве? Я испугалась. За тебя. Не хотела, чтобы трибутом оказался именно ты. Не хотела биться против мальчика, который когда-то спас меня. Я бы не смогла с этим жить. И все эти годы мне вовсе не было безразлично на тебя! Не было и дня, чтобы я не вспоминала твой поступок и что ты сделал для меня. Как ты спас мою семью. Если бы не ты, нас бы уже давно не было в живых. А ты дал мне шанс и надежду бороться дальше. Я перед тобой в пожизненном долгу.
Слезы вновь подступают к горлу и я больше не в силах их сдерживать. Чувствую как они стекают по моим щекам и капают на холодный пол.
- Ты мне нужен, Пит. Всегда будешь нужен. – шепчу я и приблизившись к парню осторожно касаюсь его губ своими ощущая соленый привкус слез. Пальцами нежно провожу по его светлым волосам. Прерываю поцелуй и смотрю в такие родные глаза, большим пальцем провожу по его губам и произношу то слово, что с таким трудом пыталась произнести все это время.
- Спасибо.

«Мой милый мальчик, ты можешь пообещать мне, что все будет хорошо и когда-нибудь  мир, в котором мы живем, будет опьянять нас, как хмельное вино. А я отвечу тебе, что невозможно наслаждаться ароматом роз, когда в небе не сияет солнце. Ты скажешь, что с любимым рай в шалаше. А я скажу, что лучше иметь все сразу и ни в чем не нуждаться, чем нуждаться во всем и не иметь ни гроша. И я не верю в этот рай в шалаше, пообещай мне, что мы вернемся обратно домой. Иногда человеку нужны пустые обещания, чтобы надежда пылала в сердце вечным огнем. И пусть это окажется обманом, но нам не привыкать. Мы увязли в этом широком болоте тошнотворной суеты. Когда я остаюсь наедине с собственным отражением в зеркале, то убегаю туда, где могу делать все, что душе угодно и не волноваться о тягостных последствиях. Мой организм не знает о существовании голода, лицо сестры озаряет белоснежная улыбка, а невинные дети не умирают ежегодно от рук Капитолия в ничтожных Играх. В своих мечтах я убегаю обратно домой. Куда убегаешь ты?» 

Мы замерзаем, неколебимо продолжая сидеть на твердом полу, увлеченные откровенным разговором. Мы пытаемся найти правильное решение панемовской головоломки, томными голосами выплескиваем на белый свет тот клад сокровенных эмоций, что все эти годы был глубоко зарыт в скромном уголке нашей души. Мы порой отвлекаемся на спонтанные мысли, виновато опускаем глаза и покусываем пересохшие, потрескавшиеся губы. Мы живем в нелепом мире.
Язык не поворачивается назвать наш брак с Мелларком неблагополучным и жалким. Я не могу сказать, что сумасбродное замужество заковало меня в кандалы. Нет, скорее мы связаны прочными, шиповыми и шелковистыми лентами. С одной стороны больно и колко, а с другой все кажется гладко и не так уж плохо. Приходится каждый вечер повторять себе, что ситуация могла бы оказаться куда хуже.
Я озлобленно задумываюсь над едким вопросом: Каковы наши шансы выбраться из этой войны живыми? Каковы наши шансы создать и бережно сохранить семейные традиции, передать эстафету следующему поколению и умереть не в кровавой грязи, а в теплой и мягкой постели? Этот маленький багаж забитый болью, мучениями и недоразумениями мы пронесем с собой сквозь года если нам когда-нибудь удастся выбраться отсюда. Кое-где недостатки будут убавляться, а кое-где прибавляться. Главное, жить неспешной гармонией и быть готовым ко всему. Только бы научиться прислушиваться к собственным советам. Но каждый раз проворные недоброжелатели находят дорогу и метод ударить по самому больному, растоптать меня в грязь, как последний опавший лист ржавой осени.
Все эти слова предназначены только для меня. Слова Пита приятной мелодией проносятся в моей чугунной голове. И я улыбаюсь, как глупая первоклассница, впервые столкнувшаяся с чувством влюбленности. Пит – романтик до мозга костей. И его слова мне хочется оберегать в своем сердце до конца своих дней, хранить теплый огонек его прикосновений в своих шершавых ладонях и помнить каждую черточку его лица.
- Я не знаю, что ответить, Пит, - растерянно отвечаю я убирая выбившуюся прядь из волос за ухо. – Мне таких слов еще никто и никогда не говорил. Я боюсь сказать что-то невразумительное и испортить этот трогательный момент. Печально, но факт.
Печально, но факт и Пит прекрасно знает это. Но меня накрывает волна смятения, когда я задаюсь вопросом, откуда Мелларку знакомы нежность и романтика, когда его родители не ладили между собой и, как казалось мне, не любили друг друга. Мне было сложно представить его родителей согревающих друг друга пленительными объятиями и елейными словами. А его слова... они одурманивают, заставляют улыбнуться даже самого черствого человека. Неудивительно, что этот паренек умудрился наладить отношения со всеми трибутами. Только вот откуда в нем столько очарования?   
- Я думала, что твое признание в любви это всего лишь выдуманный сценарий к которому мы должны придерживаться, чтобы завоевать симпатию спонсоров. Пит, ты так сильно запутал меня. Сначала притягивал, потом отталкивал, после чего вновь притягивал... Я не знала чему верить. Мне было невероятно сложно отправляться на эти Игры вместе с тобой. И было бы намного тяжелее если бы мы неплохо общались до Жатвы. Может это даже к лучшему, что ты не подходил ко мне все это время. – я уныло пожимаю плечами и украдкой рукавом вытираю последние слезы.
Пит заключает мое хрупкое тельце в свои объятия и кажется, что стрелки на моих часах остановились и весь мой мир замер в предвкушении и ожидании. Одну руку опускаю ему на грудь слегка чувствуя как спокойно и ровно бьется его сердце. Осторожно кладу голову на его плечо и стоило мне только опустить потяжелевшие веки, как передо мной вырисовывались окрестности Двенадцатого, от которых щемило сердце, а воспоминания заставляли впасть в дремучую хандру. Я издаю прерывистый вдох и неотчетливый выдох.
- Перестань. Ты был единственным, кто протянул мне руку помощи. Остальные просто проигнорировали меня. Кроме тебя. Я не могла поверить своей удаче, спрятала хлеб под майку и с силой прижимала его к груди несмотря на то, что полученная добыча обжигала мою кожу. Ты подарил мне последний шанс остаться в живых. Я думала, ты забыл об этом... Но ты помнишь даже об одуванчиках... – я крепко обнимаю его за пах, кончик моего носа касается его шеи. – На следующий день воздух казался намного теплее и когда я встречала Прим после уроков, то заметила первый одуванчик того года. В тот день мы сварили бульон из этого растения. Именно оно оказалось нашим спасением. И твой поступок сделал меня сильнее, дал мне последнюю надежду. Прошу тебя, выбрось эти глупые терзания из своей головы. Ты значишь для меня куда больше, чем ты думаешь, Пит.
Элементарным ластиком постепенно стираю поставленные мною рамки, позволяю мальчику с голубыми глазами проникнуть в мой внутренний мир. Хочется спасти этот вечер и сохранить его навсегда, чтобы он никогда не заканчивался и сопротивляться первым лучам солнца. Отложить наши невзгоды на некоторое время, уединиться в пустой комнате и разделить бутылку вина на двоих, поджимать худые коленки и расспрашивать друг друга  о тяжелом прошлом.

And I'll never go home again
Place the call, feel it start
Favorite friend
And nothing's wrong but nothing's true
I live in a hologram with you
Lorde - Buzzcut season

Мурашки по коже. Мне давно уже не становилось так легко и хорошо. Здесь мое место. Рядом с Питом, в его доверчивых объятиях. Почему я столько времени тянула резину, играла с ним в прятки, не позволяла ему подойти к себе слишком близко? А сейчас мне боязно покидать его, накручиваю себя глупыми мыслями, что если отпущу, то потеряю его навсегда. Я чувствую себя полноценной, словно та потерянная и самая важная деталь моего механизма, на поиски которой я уже бросила все попытки, вернулась ко мне и заставила оттаять ледяное сердце. Только дурак станет выискивать любовные чувства, заглядывая за каждый поворот, каждый угол. Любовь найдет тебя сама, когда ты ее не ждешь. И моя жизнь больше не кажется мне такой серой и ординарной, как она представлялась мне раньше. В ней стали проявляться заметные элементы экстаза и превосходности.
А ведь еще совсем недавно мне хотелось стереть его в мелкий порошок. Глубоко в подсознании я всегда понимала, что моя жизнь без Пита Мелларка, приобретет пресный вкус и станет невзрачной, но я боялась признаться себе в том, что мальчик с хлебом, проживающий в приличном районе нашего дистрикта, способен контролировать мной и управлять моими эмоциями, мыслями... Я ненавидела себя, когда он внезапно прокрадывался в мои мысли и превращал бессонные ночи в невыносимые муки. Долг за теплые буханки хлеба тугим узлом был связан в обеспокоенном животе. А с тех пор, как мы попали на игры, количество долгов заметно прибавилось. Но сейчас я не думала об этом, не терзала себя лишними тревогами. Его прикосновения подобны мягкому перышку, от которого замирает дыхание. Дыхание замирает, а сердце мчится от счастья вдаль. Оно так бешено бьется в моей грудной клетке, что я не удивлюсь, если Пит ощущает каждый настойчивый удар.
Хочется исчезнуть, раствориться неспешной дымкой в облаках. Он прикасается к моему острому подбородку нежными пальцами заставляя посмотреть в чистые глаза цвета умиротворенного океана. Я таю, постепенно превращаюсь в теплый пар. В его глазах столько жизни, столько огня. Он никогда не опустит руки, никогда не сдастся. Он никогда не поставит на наших отношениях жирный крест.
- Теперь я знаю. – слабо выдыхаю эти слова и обращаюсь к нему с внезапной просьбой. – Не отпускай меня больше. Никогда.
Я хочу добавить, что боюсь потерять его, что готова последовать за ним в любую точку света, но я молчу. Вместо слов касаюсь его ладони своей и губами ловлю мягкие подушечки пальцев, оставляя на них легкий поцелуй. Вздыхаю от эмоций, что переполняли меня и готовы были вырваться наружу красочным фейерверком. Улыбки вперемешку со слезами. Впервые за последние годы я чувствую себя настолько счастливо и безопасно. Нелегальная охота в лесу даже не идет с этим состоянием ни в какое сравнение. Настолько, что я начинаю волноваться и растерянно отвожу взгляд в сторону. Я призываю себя успокоиться, не хочу казаться ему вялой девушкой, которая не в состоянии справляться с собственными чувствами. Это, конечно, правда, которую глупо отрицать, но я солдат. А солдаты не плачут. Поэтому, когда я устраиваюсь в удобное положение находясь в его руках, то рада, что парень не может прочитать ту грустную радость, что отражается в моих глазах.
- Ты поступил правильно, Пит. Просто я не смогла оценить это. -  отвечаю я, успокаивающими и плавными движениями поглаживая его по торсу.
Что-то всегда шло не так. Что-то вечно вставало на нашем пути. Невеселые времена, Гейл, голодные игры, взрыв арены, побег в Тринадцатый, нападки сторонников Койн во время глупых пропагандистских роликов и наконец... наша свадьба. Стыдно вспоминать этот вечер, за который я успела опозориться больше, чем за всю свою жизнь. Я слегка съежилась, воспоминания и неприятные фрагменты праздника пробежались по моей коже острыми иголочками заставляя скрежетать зубами. Нам не удавалось обсудить те темы, что волновали нас в подробностях, до мельчайших деталей. И вот в этот, ни чем не отличающийся от предыдущих, вечер мы случайно, а может по воле судьбы, столкнулись в холодном коридоре. Шанс, чтобы стереть толстый слой пыли и аккуратно разложить все по полочкам.
- Это так странно. Что я твоя жена. Но более странно то, что мы с тобой даже толком не поговорили с момента нашей свадьбы, – мрачная усмешка. – Я была в ярости. Ты знаешь это. Я была против, мне было противно находиться на подстроенном празднике в нашу честь и я искала утешения в бокалах шампанского. Меня раздражало твое спокойное отношение к произошедшему, раздражали окружающие нас люди. Мне просто хотелось разделить эту накопившуюся злость на двоих, но когда я видела твое равнодушное выражение лица, то хотела раствориться в воздухе, чтобы больше ничего не видеть и не чувствовать.
Я морщусь и пальцами трогаю складки, сформировавшиеся на лбу.
- Я много думала и поняла, что моя реакция была чересчур резкой, мне стоило бы держать себя в руках. Да, за нас, как всегда, все решили и брак, в нашем положении, может не самый лучший вариант, но... Сейчас я даже рада. Я счастлива, что просто нахожусь здесь... С тобой.
Мне трудно произносить такие слова. Мои слова – сплошное клише. Заезженные фразочки, которыми часто разбрасываются романтики. А я все-таки не романтик. Но я говорю то, что чувствую. Мы ведь договорились отбросить все маски в сторону и быть честными по отношению к друг другу.
- Но я боюсь. – я поднимаю голову и встречаюсь с его глазами. – Ты можешь думать, что получил именно то, что хотел, но что если я не смогу осчастливить тебя? Сейчас я вижу, как в твоих глазах горит огонь. Я никогда не прощу себя, если проснусь в один день и увижу не огонь, который так сильно люблю, а пустоту. Я боюсь, что загоню тебя в депрессию. – представив себе эту картину я испуганно прикрываю рот ладонью сдерживая всхлип, который так и норовил сорваться с моих губ. Покачиваю головой отгоняя болезненные картины.
- Свидание, да, - поспешно цепляюсь за эту тему нервно сглатывая ком застрявший в трахее. – Начнем со свидания. Просто назови любой день и время. Уверена, что смогу найти для тебя свободное время в своем деятельном расписании.
Мы ненормальные. Слова Пита вызывают грустную улыбку.
- Мы должны попробовать, – киваю я в согласие. -  И может когда-нибудь мы будем вспоминать это с веселой улыбкой на лице.
Я беру его за руку. Пора бы уже покинуть холодные полы коридоров, пока мы окончательно не простудились.
- Не хочешь проводить меня обратно в комнату? Если честно, я немного устала сидеть на полу и мои ноги онемели.
С помощью Мелларка поднимаюсь на ноги. Время пролетело так быстро и незаметно. Я перевожу свой взгляд на Пита и вновь ловлю себя на мысли, что не хочу отпускать его от себя ни на секунду. Но я боюсь протянуть руку вперед. Не хочу казаться навязчивой. Поэтому быстро отвожу взгляд и поправляю свою майку, готовая направиться в сторону комнаты.

Отредактировано Katniss Everdeen (2014-01-22 02:56:31)