Палящее солнце, мертвая тишина и лишь гудят провода. Родной звук дистрикта. День Жатвы. Самый страшный день в году. День, когда надежды и мечты двух детей могу оборваться. Для рыжей, до сих пор все как в тумане. Ей вначале показалось, что это дурной сон. Но ее толкают к помосту, и она приходит в себя и, сжав кулаки, идет на сцену, как на эшафот. Голова гордо вскинута, а на лице маска безразличия. Хочется реветь и биться головой о стену, но девочка ничего не чувствует. Интересно, существует такое понятие, как эмоциональный болевой шок? Она ничего не чувствует кроме безнадежности. «Лира Финч» - писклявый голос размалеванной капитолийской дамы до сих пор звенит в ушах, а перед глазами сменяются картинки Жатвы двухлетней давности, которые, в свою очередь вытесняются кадрами 72-х Голодных Игр. Но вот по крики и плач толпы их заталкивают в поезд и мысли обрываются. Рыжая стоит на пороге ресторана разинув рот. Такого она не видела никогда. Даже зажиточные дома их дистрикта не могли похвастаться этим. Над ухом снова трещит эта размалеванная женщина, похожая на стрекозу. Она рассказывает об окружающей их роскоши и поздравляет их. Лира слушает ее вполуха и горько усмехается: «Вот уж повезло так повезло. Нечего сказать» Мальчик уходит в свое купе, а она осторожно присаживается возле окна, боясь даже прикоснуться к этой красоте.  Различные деликатесы, расставленные на столе, так и манят своим видом и ароматом, но девочка лишь подозрительно коситься на них, словно там яд.
Она смотрит в окно и наблюдает за тем, как проносятся мимо неизведанные земли. Перед ней снова веселое лицо Итана с печальными глазами. Он смеется и говорит, чтобы она была умницей, а он уж вернется. Убили его на третий день. Она видела это на экране, и эти картины снова встают перед ее глазами. Лира резко оборачивается, уловив движение позади себя и смотрит во все глаза на вошедшую. Недоумение, страх, боль, злость, отвращение … Лисе хочется застонать от злости и досады, но она лишь сжимает плотнее губы. Судьба жестока, раз ментором стала именно она, Ферн Конгрив. Девочка, которая была выбрана в один год с Итаном. Девочка, которая выжила. Лира еще сильнее поджимает губы и враждебно смотрит на ментора.

Лира зло смотрит на своего ментора. Это глупо. Очень глупо. Она уже подписывает себе мирный приговор. Нет поддержки, нет спонсоров и ты не жилец. За три дня на Арене Итану и паршивого куска хлеба не прислали. Это глупо ненавидеть человека за то, что он остался жив, но рыжая ничего не может с собой поделать. Она видела, как ее ментор в своих Играх убивала. Это вынуждены делать все, кто попадает в капитолийскую мясорубку. Пульс стучит в висках и перед глазами картинки: жатва два года назад, старт 72 Игр, смерть, прибывшее тело, Ферн – победительница. На какое-то время эти мысли вытесняют из головы еще более горькие. Теперь она тоже трибут и ей нужно выжить.
Ментор садится напротив нее и спокойно говорит. Лира ненавидит ее только за то, что она существуей. Девочке так и хочется выкрикнуть в лицо «лицемерка!», но здравый смысл удерживает. Внутри нее все перепуталось в один клубок. Страх, злость, безысходность, отчаяние – теперь, кажется, навсегда завязаны одним узлом. Рыжая делает глубокий вдох. «Лисичка». Да, ее так многие называли за огненный цвет волос и за то, что она часто таскала «кур из курятника». Вот и у своего напарника по несчастью она как-то сперла из хлева несколько яиц, да вот только старший брат застал на месте преступления. Но, к ее удивлению, отпустил. Вместе с добычей.
- А вы помните мальчика, - тихо говорит Лира, буравя злым взглядом Ферн. Слова даются тяжело. Настолько, что, кажется они отлиты из свинца, - трибута, который участвовал с вами от нашего дистрикта?
Она не верит, что Конгрив его помнит. Зачем? Ведь она жива и не важно, что двадцать три человека зарезаны как свиньи. А кто ждал Итона? Он такой же воспитанник приюта, как и Финч. «Я не хочу убивать» - говорит с ужасом она себе, - лгать, воровать.. это была необходимость. Но убивать?!» В ее глазах почти стоят слезы. И она уже не поймет от чего. От тяжелых ли воспоминаний и от боли утраты или от того, что она теперь трибут и шансов, что она вернется обратно один к двадцати четырем. Скверный расклад. «Придется. Придется, - говорит ее второе «я», - «иначе убьют тебя» 
- Дружить, - она старается, чтобы ее голос не дрожал, но это выходит плохо. Она встает с места и поворачивается лицом к окну, скрестив руки на груди. Она не хочет, чтобы эта девушка видела ее слезы. С горькой усмешкой она добавляет, - а с Итаном вы тоже дружили? Яд просачивается в ее слова, а голос все же предательски дрожит

Своей судьбы дорогу
Два раза не пройти.
Один раз можно руку
Подать и жизнь спасти,
Дать нищему монету
Не поленись сейчас...
Поскольку нам по свету
Дано пройтись лишь раз
Дети Панема взрослеют быстро. Ранняя смерть близких, голод, тяжелый труд, Жатва… Такая у них судьба. Они сам ив этом виноваты, как ежегодно утверждают на Жатве правительство. Кто-то в это верит и покорно подставляет голову под ярмо, а кто-то противится этому всем своим существом и тогда их настигает наказание. Лира знала, куда уходят все их деньги и то, что производят дистрикты. Смотря ежегодные трансляции из Капитолия этого сложно было не заметить, но, все же, попав в этот роскошный, до рези в глазах, поезд не верилось, что это реальность.  Она могла бы долго размышлять и рассматривать свое временное обиталище, если бы не вошел ее ментор. Удача сегодня была не на стороне Лисицы. Ментор бы л бы ее последним лучиком надежды, но и он потух, когда девочка увидела ,кто будет ее курировать. Злоба и боль вновь заполнили ее сердце. «Хорошо хоть помнит» - едкая мысль, и презрительный взгляд снова возвращается к Ферн. «Только не плакать, только не плакать»
- Ты знала его, Итана, да? – спрашивает она спокойно. «Конечно знала. Разве бы иначе я спрашивала?!» Рыжая недоумевает и все так же исподлобья зло смотрит на своего ментора.
- Да, - сухо отвечает Лиса и в ее голосе явно слышится ненависть, - я его очень хорошо знала. Слово "очень" она выделяет особо ,словно сейчас оно что-то значит. Он мертв и этого не изменить, а она жива и наверняка уже окрестила Финч истеричным подростком. Но Лисе нет дела до того, что о ней думает эта девушка. «Настолько, что многие и впрямь считали нас братом и сестрой» Она поджимает губы и отходит к окну. «Не показывать слез», - думает она, но все равно уверена, что дрожащий голос ее выдаст. Она не настолько мастерски владеет искусством лицемерия. А жаль. Теперь она об этом жалеет. Слезы стоят в глазах. Рыжая глубоко дышит, пытаясь успокоиться и моргает глазами, чтобы предательские слезы не подвели ее. Это глупо ненавидеть человека только за то, что он выжил, но, тем не менее, она ненавидит ее. Конечно, она его не тронула. Ни один разумный человек не убивает трибута из своего дистрикта, если в этом нет необходимости. Но в одном она права. Лира – трибут, а она – ментор и у девочки нет особого выбора, как бы она не ненавидела Ферн. Рыжая смахивает остатки слез и, скрестив руки на груди, оборачивается.
- Поскольку выбора у меня нет, а сдохнуть я не хочу, я вас слушаю, - все так же зло говорит Лира, обращаясь к своему ментору, голос, все еще подводит ее хрипя и подрагивая, как бы твердо она не хотела произнести эту фразу. Почему книжным героям всегда это удается легко?

Рыжеволосая девочка чувствует себя неуютно в этой идеальной капсуле с человеком, который является живым напоминанием о прошлом. В этом вагоне все слишком: слишком все чисто, слишком дорого, слишком роскошно… «Едем умирать с комфортом» - думает Лира. Скажете она пессимист? Ничуть нет, и она сломает нос первому, кто скажет ей об этом. Она реалист. Была, есть и будет… Если выживет. Она не забывает насколько сверен расклад в их игре. Двадцать четыре трибута, условно говоря, шесть профи и в итоге выживший только один. Рыжая смотрит на своего ментора. С виду тоже всьма хрупкого и безобидного вида девушка, но она выжила. Выжила там, где погибли сильные молодые люди и жаждущие крови девушки-профи. Финч видела, как убивает этот божий одуванчик и от этой картины у нее холодела кровь. Она так не сможет. Она не хочет убивать. «Но тебе придется» - шепчет ей внутренний голос. Как бы Лиса не ненавидела ее, правда на стороне ментора.
- Ну, наконец-то, я слышу голос разума, - от этих спокойных слов девочку коробит, а на я зыке вертится едкий ответ, но Финч молчит. Игры меняют людей. Порой меняют до неузнаваемости. «Интересно, она всегда была такой?» - думает рыжая, но тут же одергивает себя, - «слишком много размышляешь над эфемерными вещами» Ментор просит рассказать ее о себе. Понятно для чего. Не из праздного любопытства. Конгрив пытается понять, что делать с этим «подарком судьбы» в виде нее, рыжеволосой неумехи.
- Я не умею рассказывать о себе, - разводит руками девочка. И сейчас она не выпендривается. Она говорит правду, - но я попробую. Может, наговорю лишнего. Лучше бы вы задавали вопросы, - в голосе все еще слышится раздражение, но рыжая пытается его унять и снова загнать в дальний ящичек души, - если вам попадались дети из приюта, то я могу сказать, что ничем не отличаюсь от сверстников, - она снова пожимает плечами, - разве что может бегаю чуть быстрее, - здесь она невольно ухмыльнулась, вспомнив о том, сколько раз ее это спасало от миротворцев или разгневанных хозяев.
- А еще она таскала у нас яйца и яблоки так, что если бы Кандид случайно не вышел на улицу, то мы бы долго гадали кто это, - раздался насмешливый мальчишеский голос. На пороге стоял черноволосый мальчишка, примерно ее возраста. «Зараза!» Девочка нахмурила брови. Реакция рыжей была моментальной. После первых же произнесенных слов, перечница разбилась в дюйме от его головы. И она бы попала, но мальчик тоже был шустр. Райт показал ей язык и в него полетела солонка, которая разбилась о закрытую дверь, за которую он успел юркнуть.  Лира плюхнулась на диван и почувствовала облегчение. Словно гора, нависавшая над ней с первой минуты встречи с Ферн, упала с ее плеч.
- Он разбирается в технике так, словно родился в руках с отверткой и книгой в руках, - кивнув на дверь говорит рыжая , - что вам еще рассказать?