Oh memories where'd you go
You were all I've ever known
How I miss yesterday
Where'd you go...

- Отлично, сегодня всё кончилось не так трагично. Я почти не покалечился.
Очередной день, прожитый по стандартному шаблону. Очередная тренировка. Вся жизнь была, словно по расписанию. Каждое действие, каждый шаг, он как будто регулировался, его, словно записывали в табель. Ты не мог сойти с пути, изменить траекторию полёта своих мыслей. Ничего нельзя было нарушить. А почему? Потому что привыкли. Это их обычная жизнь, по-другому нельзя, не получится. И по-настоящему отвлечься от всего можно лишь с наступлением полной темноты, но той, которая охватывает всё на поверхности. В бункере, находясь под искусственным освещением тебе безразлично то, что выше тебя. Но до поры. Всё когда-то становится нужным. Ведь мы ориентируемся по времени, по тому, что действует везде. Когда ночь в этой металлической колбе – на земле, там, где растёт настоящая трава, деревья, там тоже ночь, тоже темно и всё спит. А мы вроде роботов. Не совсем, но напоминаем их. Работаем и спим по команде, всё на механизме. И если не нужно спать, никто не будет этого делать, того требует общая безопасность.  Это тот момент, когда в голове действует мысль «Выспимся на том свете». Ну, а коль мы всё ещё тут, то придётся работать. Много и тяжело. Неважно, сколько на это уйдёт сил, времени, не столь важно даже то,  останемся ли мы, в итоге живы, главное – цель. А практически каждый, кто ходит по холодному полу бункера готов отдать свою жизнь ради спасения тысячи других. Это факт, тут нет (или есть) люди, которые всё делают исключительно ради своей выгоды. Это практически невозможно. Слишком подло и низко находиться в компании таких же людей как ты и понимать, что все то, что делаешь, в итоге послужит лишь твоему спасению. Глупо бросить своих, хотя встречались и подобные случаи. Да, крыса всегда найдётся, не может всё быть шито да крыто, это сбой в системе, нарушение всех правил. Покажите мне то общество людей, где всё идеально, и мы вместе найдём там тот самый ходячий изъян. Создадим баланс и докажем то, что уже доказывали неоднократно. Всё идёт своим чередом. По канону, по шаблону, по стандарту – обзовите это как угодно, смысл всё равно не изменится.
Поздний вечер, когда все предпочитают находиться в своих комнатах, или же слоняться по коридорам, выискивая нужную. Это то время, когда всё останавливается, но лишь в мирное время. Сегодня выпал один из таких деньков. Никакой суеты, всё тихо-спокойно. Вечером тренировочный центр был совершенно пуст и Одейр затащил в него Террелла с целью продолжить тренировку, длиною в жизнь. Будь тут ещё кто-то, подумали бы, что эти двое неадекватные, причём совершенно. Обычные тренировки, где есть и немного лекции и практика не для них. Тут всё совершенно иначе, по-особенному. Уловил мысль Финника – считай это бонусом, так как следом сразу начнётся практика. Джеймс давно привык к синякам и ссадинам, выбитые кости уже казались неродными в своём нормальном положении. Его когда-то слишком культурная речь была утрачена. Как только не поливали грязью эти двое друг друга. Кстати, стоит заметить, что какой-нибудь стул, который никто не видел, и он стоял в углу тренировочного зала, запросто становился оружием. Зачастую, одним из самых главных. А по окончанию тренировки, Финн покидал зал, оставляя Террелла оценить все плюсы их занятия. Насколько он приблизился к тому, что теплится в его голове. Сегодня мысли парня были совершенно другие. Это всё вечер, он всё спирал на него, списывал на нет, но все великие думы вновь возвращались назад. Рука предательски ныла, кисть была, словно не родная, но не волновала. Джеймс крутил в руках нож-бабочку, пытаясь сосредоточиться на какой-то конкретной мысли. А всё снова по старому сценарию. Самые глубокие воспоминания частенько приходили в подобные вечера. Становились сообщниками в полной тишине, играли против, но вредили лишь отчасти. Да, сейчас он думал о сестре, о матери. В мыслях снова были громкие фразы девочки. Она часто заявляет ему о своём мнении. Прошло больше года, а ты, Луна, живёшь своей правдой. Не смог, не уберёг. Ты кричишь о том, что всё было неправильно, и твой брат сумел бы спасти двоих, но нет. Переоценила его силы на тот момент и недооценила серьёзность той обстановки. А ведь мама всё понимала, она всё принимала таким, как это было на самом деле. И сколько  бы времени не прошло, он не найдёт способа, доказать тебе это. Вся правда в твоей голове, и только ты сможешь переубедить себя. Тонкая натура Луна Террелл. На лице Джеймса появилась искренняя улыбка. Она была тёплой, желанной, ведь перед глазами возник светлый образ матери. Самого родного человека. Она была рядом всегда, с самого детства. Она, а не отец. Именно с этого всегда начинались воспоминания подобного рода. Джеймс хватался за каждую нимбовую мысль, пытался удержать её, остаться наедине хоть на минуту. Но наслаждение прекрасным всегда кончалось гораздо быстрее. Вот перед глазами снова мчатся те ужасные картинки. Они словно киноплёнка, кадр за кадром. В ушах голос сестры, будто она тут, рядом, снова повторяет самые острые слова. Всё сливается в один кошмар. Он видит, как снова, в которые раз совершает ошибку, одновременно делая правильно, спасая сестру. Видит, как теряет мать, а на фоне всего обвинения, которые диктует Луна, во всём виноват он. Это похоже на кошмарный сон, или это он и есть? Джеймс хватается руками за голову, пытается прогнать все эти мысли, но они поглощают. Нависли серой тучей, пали бременем. Он до последнего пытается завершить всё спокойно, но это чувство покидает в самый момент кульминации. Издав обрывистый, короткий крик, он швыряет тот самый нож, который недавно порхал в его руке. Всё вмиг рушится, пустота. Он словно проснулся. Перед глазами всё те же стены тренировочного, он всё так же сидит, пытаясь отдышаться, после столь непродолжительного «фильма». Взгляд останавливается на ноже, который пролетел, прямо у входа в зал и воткнулся в стопку матов, аккуратно сложенных один на один. Этот безобидный нож-бабочка спугнул гостя, пролетев прямо перед глазами. Поднявшись, Джеймс прошёл за вещью, осмотрев незнакомку. – Прости, я тебя не заметил. – сухо пробормотал Террел, вынимая нож из основания мата. Подпортил инвентарь, да. Парень вернулся назад и вновь приземлился на пятую точку. Почесав затылок и переведя дыхание, он снова глянул на девушку. – А ты что тут забыла в это время-то? – любопытно поинтересовался юноша. Он не назвал её имени, но знал его. Ему доводилось прежде пересекаться с этой особой. Диадема, так её называли другие, и Джеймс уловил этот момент. Но не время использовать имена. Что даме потребовалось в тренировочном в столь поздний час? Или тут все так делают и это новое открытие, спустя столько времени нахождения здесь?

- Да, Диадема. Я тут больше года. Думаю, не стоит объяснять, насколько могут обучить владеть холодным оружием за это время?
«Я улыбался, глядя на эту девушку. Ей было всё ясно и без моих слов. Непонятно, с какой целью был задан этот вопрос, когда в голове она заранее держала на него ответ. Не видела? Это не значит, что меня тут не было. Это не значит вообще ничего. Разве что только, внимание этой девушки приковано лишь к собственной персоне. Замечать кого-то вокруг себя не барское дело, а мы, простые смертные замечаем многое. Ну, хотя бы для того, чтобы в будущем не оторвать бошку своему же по глупости. Спросить с ней не было смысла. К чему эти пустые крики, доказательства о том, что я бываю на всех тренировках, для чего говорить о навыках владения оружием? Прошёл год, а чему меня научили тут за эти 365 дней, уже не так важно. Или же сказать, что далеко не новичок, но и до профи ещё, как пешком до Капитолия? Ан, нет, пустые разговоры! Пусть всё останется так, как оно есть, и девушка займётся своим делом.»
- Моя тренировка закончена, а твоя, видимо, только начинается. Что же, не стану мешать. – и снова спокойный тон, непринуждённая улыбка. Он удалился, так и не представившись ей. Оставил вопрос в воздухе, не закрыл тему. Забыл или специально не дал ответа? Скорее, он просто упустил это из внимания. Его голова отчасти была забита другим, ему не было дела до того, как его нарекли и что он вообще сейчас делает. Да, шальные мыслишки уже выветрились, но осадок остался. Он пройдёт после сна, к утру, так было всегда. Теперь оставалось выполнить последний пункт по самовосстановлению. Сон – спаситель, Джеймс направлялся в свою комнату, чтобы вновь придаться этому прекрасному «товарищу». Да,  ещё было рано, но плевать на время, он был готов проспать целую вечность, ибо сегодня тренировка была не на шутку изматывающей. Парень медленно измерял коридоры шагами, направляясь по заданному уже давно пути. Пролёты уже давно опустели, все разбрелись по своим норкам и не показывали носу, Джеймс полностью витал в своих мыслях. Его взгляд даже не был сосредоточен на чем-то, он просто смотрел, будто, сквозь стены. Всё так бы и продолжалось: давно изученный путь к своей комнате, закрытая дверь и сон, всё, как каждый день. Да, всё именно так и произошло, если бы, заворачивая, в конце очередного коридора, не приметив кого-то в самом углу, он бы не споткнулся. В голове мигом всё спуталось, и всплыл огромный восклицательный знак, который призывал, как можно скорее спуститься с небес и удержать себя на ногах. Взгляд сразу стал хаотично выискивать этот самый объект, который попался так не вовремя.
- Чёрт, Луна! Что ты тут делаешь!? – явное недоумение, что на лицо, что на слух девочки. Это странно для неё, обычно, в это время, она предпочитала сидеть у себя, мастеря что-то очередное, безумно оригинальное, мало кому понятное, но, тем не менее, интересное до чёртиков. Ответа от девушки не последовало, что заставило Террелла уделить ей больше внимания. Он собирался было пройти дальше, ибо в голове поведение Луны, сошлось к тому, что это её очередное творческое место, где она что-то собирается смастерить. Девочка копошилась, пытаясь скрыть то, что находилось в её руках. Она никогда и ничего не прятала, всё, что находилось в её руках, становилось эпицентром. Ведь обычный карандаш она с легкостью превращала во что-то оригинальное. А сейчас прячет…Что? Джеймс подходит к девочке и садится на корточки, с интересом смотрит, всё ещё надеясь на то, что она сама покажет ему, что так скрывает. Но тщетно, Луна не раскрывает рук, не поднимает лица, не отвечает. Это не характерно для неё, такое он видел лишь один раз. Чтобы не произошло, Джеймс не напомнит ей, когда подобное поведение открыто у неё наблюдалось. Аккуратно, он берёт её руку, тянет чуть на себя, чтобы увидеть тот секрет. Гм, куча изорванной бумаги? Для чего она её прячет? ОН не поймёт ход её мыслей, до тех пор, пока не берёт пару кусочков и не выносит на свет. Краски, линии, характерные для руки Луны. Это её техника, он берёт ещё несколько обрывков. Они достаточно крупные, сию же минуту, Джеймс складывает картинку. Сколько ещё их там? Сколько работ его сестры испорчены, а главное, кто? Он переводит взгляд на девочку, которая, словно зомбированная, пустым взглядом глядит на свой рисунок, сложенный, словно паззл.
- Кто? Скажи мне, кто это сделал?  - он не кричит, не злится, его слова спокойны. А зачем кричать и злиться, от этого не измениться ничего, картинки снова не станут целыми. Молчит. Она молчит, будто забыла все слова. Скажете, это странно и с её уст должны сыпаться слова, словно капли дождя, хаотично падающие на стекло? Их много, но смысла никакого, от них нет пользы. Так и она. Разговаривает, но глазами. Он читает в её глазах всё, что хочет узнать. Возможно, это не понять тому, кто её не знает. Но этому есть куча сравнений. Ведь, любому известна банальная картина любви, хэппи энд которой, увы, растоптали. Это тот момент, когда человек становится частью тебя. Без него ты – ничто. Пустое тело, или его часть? Ты опустошён, тебя фактически нет. Просто силуэт, душа, которая прозрачна, её ничто не наполняет. Когда же, та половинка тебя рядом, ты живёшь, ты стремишься к чему-то, ведь так. Опять же, отними, и ты не будешь бороться, забросишь все свои планы. То же самое было и с Луной, но в ином виде. Джеймс знал, насколько она любила свои рисунки. Они были частью её самой. Девочка вкладывала в них всю свою душу, посвящала себя каждому творению. Он видел, как после очередного рисунка она просто засыпала. Счастливая, но уставшая, будто целый день выполняла тяжёлую работу. Не было ни единого раза, когда сон настигал её во время процесса, нет! Только после того, как картина была закончена. После того, как она дарила рисунку ещё одну частичку себя, а сама становилась слабее. А сейчас, она лицезрела, как её старания были разом уничтожены и растоптаны. Луна берегла свои картины, а потому, Джеймс был уверен, что это не её работа. Но кто? Он смотрит на неё, пытаясь подобрать слова, но их нет. Сейчас она выкинет всё, и закроется в себе. Надолго ли? Никто  не знает. Восстановление каждого идёт по-разному. А эта тонкая творческая натура, сколько времени потребуется ей? Он тянет к ней руки, утвердительно кивая головой. Совсем недавно она буянила, бросая кучу громких слов в его сторону. А теперь отвечает взаимностью и жмётся, как брошенный котёнок. Джеймс аккуратно гладит сестру по волосам, стараясь понять, что будет дальше. Он чувствует, как мелкая дрожь пробегает по её телу. Слышит, практически скрытые от человеческого слуха всхлипы. С каждой секундой реального понимания того, что всё потеряно, Луна вцепляется в его куртку всё сильнее. А слов всё нет. Причём, у обоих. Джеймс замечает на полу заколку, ярко блестевшую при тусклом свете. – Диадема… - пронеслось в голове. Он успел уловить и эту деталь, в тот момент, когда шёл за ножом и прошёл мимо неё. Она блестела вся, и не сложно было догадаться, кому принадлежала эта заколка. Он отстраняется от сестры и начинает собирать все её, некогда целые рисунки. Она же молча следит за его действиями.
- Я заберу это. Ты хочешь избавиться от этого, но не торопись. Ещё одну часть тебя я не намерен терять. – убедительно произносит Террелл. Он проводит Луну в свою комнату и оставляет её. Сейчас она будет спать, восстанавливая свои силы. Это тоже, вроде шаблона. Джеймс аккуратно закрыл дверь в её комнату. О сне, который был в его голове ещё недавно, можно было забыть. Не был и малейшего желания. Он направлялся в тренировочный. Да, снова туда. Его не интересовало оружие или что-то ещё. Диадема, он хотел видеть её. Он был спокоен, хотя, этим он и отличался от всех других. Спокоен, когда это нужно и совершенно не требуется. Отчасти, это некий залог успеха. Он входит в тренировочный, видит Диадему.
- Забыл представиться в прошлый раз. Джеймс Террелл. А это, кажется, твоё. – протягивает ей заколку и проходит дальше.  . Он усаживается на своё любимое место и начинает раскладывать рисунки Луны. Вот он видит одну целую картинку, затем вторую. Смотрит на все, собранные рисунки-паззлы, а затем переводит взгляд, полный спокойствия (и внутреннего тоже) на Диадему.
- Зачем?

Отредактировано James Terrell (2013-11-01 03:58:55)

А кто-то говорил о том, что девушки – это ангелы. Боже, кто тут мудрец, которому солнце свалилось на голову? Покажите его этому народу, и они разорвут его на мелкие кусочки. Порвут, словно тряпичную куклу, доказывая обратное. Ведь это далеко не так. Не стоит предаваться  и верить в то, что было действительностью раньше. Нынешние девушки может и ангелы, но только внешне, внутри у них, увы, ничего чистого и светлого не осталось. Разве что парочка исключений. Может такие ещё и ступали по этой земле. Все мы стремимся судить человека лишь за его внешность. Это происходит чисто на инстинктивном уровне. Но ведь зачастую в голове вертится та мысль, которая заставляет сначала изведать внутренний мир этого инкогнито, а уж потом смотреть насколько мила и приветлива его мордашка. Джеймс частенько шёл против этого и глядел лишь на то, что видел перед собой. Но демонстрировать этого он никогда не торопился. Он просто глядел на собеседника, когда тот вёл свой монолог и совершенно не задумывался о том, что Террелл уже изучает его. Может, поэтому он малоприветлив вначале любого знакомства. Он вовсе не молчалив, но в такие моменты отдаёт данное именно этому качеству. Молчание-золото, как говорится. И даже сейчас, он мысленно мог поблагодарить себя за то что не стал распинаться перед новой знакомой с цветастыми речами, а просто сухо отвечал, пытаясь понять, кто она и что представляет из себя. И не промахнулся. Эта девушка так же относится к тем, кто лишь внешне носит над головой нимб. Как глупо звучали все эти медовые речи. В её глазах горел огонь, ей казалось, что она совершает что-то невероятно геройственное. Заставляет человека выйти из себя. Но в чём тут геройство? Эти рисунки. Джеймс всерьёз хотел сохранить их, а сейчас эта дамочка превратила их вообще в ненужное. Они разлетелись у него перед глазами, когда он пытался собрать их воедино. В таком положении он и застыл, глядя уже в пол, но слух улавливал то, что говорила Диадема. Она говорит о Луне. Гм, это смешно. Всё, что сейчас рассекает тишину, звучит глупо. Смешно! С какой целью она наживает себе врагов? Ведь совсем скоро наступит то время, когда придётся цепляться за каждого своего. Ну, а если наступит такая ситуация, что ей понадобится помощь, а рядом будет лишь тот, кому она отравила, пусть час жизни? Ведь пропадёт вся её пылкость и бойкость. Ведь это будет другая Диадема. Но закроет ли глаза на всё тот, кому она так сильно насолила когда-то давно? Одним словом, Террелл не был в восторге от неё. А эти два варианта. К чему она это клонит? Парень явно не улавливал ход её мыслей, да и не стремился. Сейчас его больше волновало самочувствие его сестры, нежели этой девчонки. Плевать, что она сделала. Разорванные рисунки, к чёрту! Всё пройдёт со временем ,и Луна нарисует новые, которые будут гораздо прекраснее предыдущих. Диадема уже не удостоится чести их лицезреть, ибо сама девочка теперь станет скрывать их от неё. Джеймс глядит на то, как новоиспечённая знакомая порхает по тренировочному залу. На его лице сияет ухмылка, чуть кривая, но искренняя. Пусть считает, что это подарок ей от него. Она относит себя к профи, но находясь рядом с ними на тренировке, выглядит нелепо. Её уровень был не намного выше уровня Террелла, а потому, он лишь поражался тому, как она самоуверенна в себе. Кстати, иногда это приносит победу, так что, где-то она и молодец. Может ей и стоило объяснить, но он не стал. Там, в пролётах она была безоружна, как и его сестра. И ей стоило бы знать, что Луна отказывается от любого оружия, но её тренировки начались ещё с раннего возраста. Кто? – Мама. Да, она действительно стала тем, кто привил ей любовь и к этому виду «искусства». И по сей день девочка продолжает развиваться в этом направлении, а  потому, Диадема, не стоит превозносить себя, ведь она могла и ответить. Это тот момент, когда у человека в голове есть чёткое деление своих и врагов. А так же, глупая установка не обидеть и букашки, что вообще ни в какие ворота не лезет. Что же, не стоит разглашать информацию подобного рода. Надеетесь на следующую встречу? Может тога Луна забудет о своих моральных установках в голове и тоже даст о себе знать. Джеймс
- Уж простите! – поднявшись, он хлопнул себя по карманам штанов, придавая своим словам некую музыкальную окраску.
- Танцы тут не оцениваются, так же как и собирание паззлов. Да и танцор из меня не очень. Так что, увы, миледи. – отвесив шутливый поклон, он поспешил закончить свою речь, дабы не разойтись на подобном тоне.
- Я должен выбрать второе. Тренировку я закончил, танцевать, как сказал, не умею. А вот побыть с сестрой– обязан. Так что, танцуй, прекрасная.  – на его улыбке даже промелькнула некая улыбка. Пусть где-то внутри он таил злость и некую ненависть, но внешне он отлично всё скрывал,  выдавая совершенно уравновешенного человека. Такой вот он, и не нашлось ещё тех, кто в силах перевоспитать воспитанного Террелла.