Я очень устала за последние несколько дней.  Жизнь в Тринадцатом сильно отличается от той, к который я привыкла. И это давит на меня, мне очень трудно приспособиться к местному распорядку. Я знала, что здесь всё по-другому, когда надумала бежать из Капитолия. Знала, что тут все строго чтят порядок,  беспрекословно выполняют любую работу. Я думала, что справлюсь. Что смогу со всем этим совладать, влиться в жизнь дистрикта. Но на деле всё оказалась более чем трудно. А ещё выполнять работу… Хотя я и готовилась к этому и морально, и физически всё слишком трудно.
И вот мне снова даёт работу. Если со предыдущей я ещё как-то справлялась, то с этой у меня будет полный завал. Ещё не начав что-то делать, я уверенна, что всё провалю. Какой-то мужчина с жутко волосатыми руками, судя по всему один из местных начальников, даёт мне очередное задание. Приготовить ужин. Я не успеваю ничего возразить, как он уходит. Словно под землю провалился. И я остаюсь одна. Совсем одна.
Уставшая от и сделанной работы, и от нависшей надо мной теперешний, как какой-то бесформенный мешок сползаю на пол.  От злости, неожиданно вскипевшей во мне, с силой бью по полу рукой. Злость проходит, остаются лишь тупая боль в руке. Но и она скоро пройдёт.
Встаю, вслух ругая себя за эту минуты слабости. Распласталась тут, как тряпка. Сама сбежала из Капитолия, теперь терпи. Докажи, что тебя стоит считать за человека! – с этими мыслями иду в сторону кухни.
Открываю дверь, и тяжесть работы обрушивается на меня с новой силой. Огромная кухня и я одна. Должна приготовить непросто ужин для обычных жителей, а что-то вкусная для верхушек местного общества. Неужели всё лишь из-за того, что я из Капитолия? Они ведь не думают, что если в Капитолии вкусно кормят, значит, каждый его житель должен уметь готовить? Они даже не спросили меня, просто сказали : «Иди готовь!».
Делаю глубокий вдох и беру в руки кастрюлю… Я, маленькая девочка, которая никогда в жизни ничего не готовила, попытаюсь сделать что-то съедобное. И сразу предупреждаю, если кто-то отравится, я здесь не при чём.

Спустя час мучительной для меня готовки, я понимаю, что ничегошеньки у меня не получается. Курица, которую я пыталась приготовить, безнадежно сгорела и теперь стала похожа на большой уголёк. Повсюду стоит противный запах горелого. Гарнир лежит на полу… Случайно его столкнула, когда бежала тушить неожиданно загоревшееся подсолнечное масло. И это лишь половина списка того, что я успела натворить за каких-то шестьдесят минут. Единственное, что у меня получилось – нарезать овощной салат. Правда во время его готовки я порезала себе палец…
В общем, кухня выглядела ужасно. И в самом центре стояла я, виновница всего произошедшего. В грязном фартуке, с перебинтованным пальцем и выражением полного отчаяния на лице. Всё, что мне оставалось – это надеяться на появление доброй феи крёстной, которая поможет мне, бедной Золушке. Как жаль, что я не в сказке…

Отредактировано Astoria Rosen (2014-02-15 14:25:30)

Пора бежать отсюда. Брать все свои вещи и бежать обратно в Капитолий. Иначе я не знаю, что со мной сделают за это. Интересно, тут используют пытки в качестве наказания?

В мыслях я представляю, как появляется волшебница в розовом воздушном платье и наводит здесь порядок. Представляю, как кухня блестит, как волшебница готовит вкуснейший обед… Но понимаю, что никакие мечты здесь не помогут, и видимо, единственный выход – бежать. Может, с Капитолием я погорячилась, но бежать всё-таки нужно. Увидят это – прибьют. Тут же всё строго. Хаос здесь чуть ли ни матное слово. А самое точно определения для того, что здесь творится – именно хаос. Поэтому, может, лучше спрятаться где-нибудь? А нет, рано или поздно найдут и наказание будет ещё хуже. Надо остаться и попытаться что-то исправить. Но как? Я расстроена, я подавлена. С чего мне начать?

«Неумеха! Сварить обед, и то не можешь! Надо было учиться готовить! В Капитолии же тебя предлагали идти на курсы по готовке! А ты – нет, нет, у меня тренировки! Вот и как тебе помогут твои тренировки? Как ты вытанцуешь из этой ситуации, как?» - у меня в голове появляется этот противный тоненький голосок, который обвиняет меня во всем, в чём только можно. И этот голосок может трещать сколько угодно, но сейчас его прерывает появление нового персонажа на кухне.

- Привет. – отвечаю я ей и, слегка прищурившись, пытаюсь понять, ни очередная ли эта фантазия про добрую фею. Но, нет, кажется, мой новый куратор вполне реален. Убеждаюсь в этом, когда та, тоном истинного профессионала, спрашивает про палец.  -  Я салат резала и…
Но договорить не успеваю. Девушка подскальзывается на картошке, которую я уронила, и подъезжает ко мне. Слава Богу, она цела. Ещё не хватала, чтобы из-за меня люди себе головы расшибали.
- Я Астория Роузен. Из Капитолия. – я виновато улыбаюсь. – Но это, я думаю, ты уже поняла. Я никогда раньше не готовила. Совсем. Не думала, что это так трудно. – наверное, для неё мои слова глупы. Она ведь девушка из дистрикта номер 3, а там люди куда более приспособлены, чем обычные капитолийцы. И готовка для них – пустяк.
Я пожимаю протянутую руку, внимательно слушая, что говорит Авена. Она – мой единственный шанс, моё спасенье.
- Хорошо.  А я… - пытаюсь понять, на каком же я здесь положение. – Я вроде как неумеха-разнорабочий. То туда пошлют, то сюда. Так меня и сюда занесло. – развожу руками, показываю на всю кухню и снова удивляюсь, что могла натворить такое за какой-то час. Для этого нужен талант. Вспоминаю о том, что приготовила салат. Вытаскиваю его из холодильника и показываю Авене. – Первое приготовленное мною блюдо. Моя гордость. – говорю я, улыбаясь. –Я его пробовала, он даже съедобный!

Отредактировано Astoria Rosen (2014-02-21 07:14:12)

Странно, но с приходом этой девушки я чувствую себя намного спокойнее. Страх перед тем, что меня накажут, исчезает. Теперь я знаю, что она мне поможет. От неё исходит какое-то тепло. На этой, раньше враждебной для меня кухне, мне становится уютно. Люблю таких людей, которые хранят свет в своём сердце. А ведь я вижу её первый раз в жизни. А нет, не первый. Смотрю на её лицо и понимаю, что раньше уже его видела. Напрягаю память и вспоминаю, где же могла её видеть. Семьдесят четвёртые Голодные Игры. Дистрикт три. Трибут Авена Бейкер. Да, это она. Странно, что я её сразу не узнала. Ведь я смотрела все Голодные Игры. Видимо события, произошедшие за последние несколько недель, перекрыли все, что было до побега.
Я не подаю виду, что поняла, кто она. Это, в сущности, не так уж и важно. Сейчас мы все – повстанцы, жители тринадцатого. Рабы режима, который выстроила тут Койн. Но всё же мне интересно узнать больше об этой девушке. Но до поры до времени я молчу и просто делаю то, что говорит Авена. Когда она хвалит меня за салат, мне становится жутко приятно. Чувствую себя маленьким ребёнком. Убираю салат обратно и беру в руки тряпку. Стыдно признаться, но это у меня впервые. Серьёзно,  я никогда не мыла полы. Знаю, что в это трудно поверить, но половина жителей Капитолия никогда не делали работу по дому.
Чувствую, что в Тринадцатом мне многому предстоит научиться.
- Знаешь, а в Капитолии ведь хорошо. Чисто, комфортно, красиво… - отвечаю на вопрос Авены, продолжая делать свою работу. Оказывается, это не так уж и сложно. – И жизнь там прекрасна… Для тех, кто в розовых очках. Они видят красоту и удобство, вечный праздник. Но есть те, кто видит и другую сторону медали. Те, кто понимает, как на самом деле обстоят дела. Что дистрикты буквально порабощены, что Голодные Игры – не праздник и не просто интересное и захватывающее шоу. - Я наконец завершаю свою работу. Выкидываю мусор в урну и поворачиваюсь к Авене.  – Но таких людей мало. И я тоже среди них. Пытаясь хоть как-то помочь делу, восстановить справедливость, я прибежала сюда. Хотя абсолютно точно знала, что я не могу принести существенную пользу революции. Я просто маленькая ничего не умеющая девочка. Это скорее просто мой личный бунт, знак несогласия с существующей системой.
Эта речь взволновала меня. Заставила снова осознать своё нынешнее положение. Маленькая песчинка в этом огромном мире. Я беру нож и начинаю чистить картошку, слушая, что говорит Авена.
- Спасибо. Если бы не ты, я не знаю, что со мной было. – говорю я, удивляясь тому, насколько у неё легко выходит решать проблемы и управляться с делами. Наверное, это у неё в крови. 
- У себя на родине я помогала матери. Она была доктором, поэтому я хорошо разбираюсь в травах. Ах да, мазь, подожди…
Авена начинает обрабатывать мой палец, а я думаю о том, что она сказала о матери. Её мама чему-то её учила. Моя же не приложила к моему воспитанию почти никаких усилий. И всё же я её люблю, какой бы плохой матерью не была. Я понимаю, что скучаю по ней. Интересно, скучает ли она по мне?
Ай, больно!
Но вслух я ничего не говорю. Авена с видом настоящего профессионала колдует над моим пальцем, я терплю боль, сжав зубы. Бывало и хуже.
- Спасибо. Обязательно зайду. – говорю и продолжаю свою работу. Делаю всё, что сказала Авена. Солю картошку. – А дальше что делать?
- Не люблю Игры. Ещё с детства, хотя всегда смотрела их. Это ужасно. Бедные дети. – я вспоминаю, как в пять десять лет рыдала, кричала,  увидев, как погибла на Арене маленькая двенадцатилетняя девочка. – Я никогда не делала ставки. – отвечаю я ей. А мать делала, в этот раз она ставила на Диадему. Но вслух я это не говорю.  – А ты? Ты же была на Голодных Играх. Чувствовала их изнутри. Каково там? – спрашиваю я. Раз уж Авена сама завела разговор об этом, я не могу не спросить.

Так странно стоять здесь, учиться готовить и обсуждать политику. Но положение вещей вынуждает. Сейчас такая ситуация, что любой разговор касается политике. И это не хорошо и не плохо, это просто есть. Пора привыкать. Мало чей быт не изменился из-за последних событий.
Авена говорит обо мне, о Капитолии. Приятно слушать её речи, ведь на меня здесь уже нередко косились из-за моего происхождения. Многие считают, что раз ты из Капитолия, значит должна быть предательницей и шпионкой. Глупо. А Авена понимает нас, тех, кто сбежал из Капитолия. Ещё увидев её первый раз по телевизору, я поняла, что она девочка не глупая. И не ошиблась.
- Спасибо.  – говорю я улыбаясь. Слушаю, что она говорит дальше. Про Тринадцатый, про Койн. Я с ней абсолютно согласна.
-  Ты права. – киваю я. – В сущности, даже если Койн победит, революция совершится, то почти ничего не изменится. Одна власть смениться другой. Тогда есть ли смысл воевать? – я пожимаю плечами, как бы  сама себе отвечая на заданный вопрос. – Надеюсь, я не права. Надеюсь, что ситуация изменится. Надеюсь. Всё, что мне остаётся. – грустно заканчиваю я. Надеюсь слова мои не звучат слишком пафасно.
Авена крутит ножом в воздухе и заливается смехом. Думаю, это из-за того, что она испытала на Арене. И она тут же подтверждает мои догадки. Я понимающе улыбаюсь, но ничего не говорю.
Смотрю за тем, как она готовит. Снова удивляюсь лёгкости, с которой она это делает. Интересно, научусь ли я так же когда-нибудь?
- Лучше занеси потом, если нетрудно.  – отвечаю я на её вопрос. – А то я забуду. – перспектива будь всё время дежурной по кухне меня не радует, но если уж придётся дежурить, то пусть я хоть буду знать, что делать.
Авена наливает себе стакан воды и жадно пьёт. Странно, но я опять-таки списываю всё на Игры. Сама осознаю, что во рту от всей этой готовки пересохло.  Наливаю воду и тоже пью. Слушаю, что она говорит про готовку. Забавно. Никогда не слышала подобных сравнений. А эта Авена интересный человек. Хорошо, что меня поставили дежурить на кухне вместе с ней.
И снова мы касаемся Игр. Она отвечает на мой вопрос, а я внимательно слушаю и пытаюсь понять. Я бы не хотела быть на месте любого из трибутов, живых или мёртвых. Пожалуй, если то, о чём говорит Авена применяемо и к другим трибутам, то лучше оказаться мёртвым. Жить с этим грузом, должно быть, невыносимо.
Почему-то на меня накатывает резкое желание обнять эту девочку. Утешить её. Но я держу себя в руках и не делаю этого. Просто подыскиваю слова, которые подойдут в данной ситуации. 
- Это ужасно. – говорю я и наливаю ещё воды. Неожиданно нахлынула жажда. Допиваю и снова поворачиваюсь к Авене.  – Как они смеют так поступать с людьми… с детьми? Как? Взять бы из всех и отправить на Арену, пусть бьются там, как заставляют биться вас. Не понимаю, кому в голову пришла такая «гениальная» идея? – горячо спрашиваю я. Но всё это – риторические вопросы, ответов на них не существует.