По негласной традиции, день Жатвы всегда солнечный. Люди в третьем дистрикте образованы лучше, чем в прочих: только ленивый не сообразил, что это часть шоу Капитолия. Специальный газ, препятствующий скоплению облачных масс. Распыляется за сутки, вернее, часов за одиннадцать до начала церемонии. Раньше - эффекта может не хватить, позже - не успеет привести небо в порядок.
Вайресс, вообще-то, могла бы нынче думать о чем-нибудь другом. О самой Жатве, например, или об очередной девочке, судьба которой повиснет на совести мисс Нидл минут через сорок... Тридцать девять. Тридцать восемь?.. Мысль охотно соскользнула к более приятным вопросам: коэффициенту точности часов на Ратуше, проекту «умной» микроволновой печи, пуговицам её беловато-мелового пиджака...
Гулкое «бом» отвлекает Вайресс от «полезного» занятия: молодая женщина поспешно перестает крутить пальцами огромный черный кружок, условно именуемый пуговкой и, сцепив руки в замок, складывает их на коленях.
Нидл каждый год пыталась настроить свое сознание так, чтоб оно не сконцентрировалось на толпе, напротив которой она, коллега-ментор, мэр и ведущая из Капитолия восседают во время Жатвы. Но вот опять её подводит бой часов: Вайресс всегда бросает взгляд на выстроившихся перед сценой детей. И, что особенно противно, она, в отличии от большинства людей, очень легко от созерцания массы переходит к выделению индивидов. Как ментор будущей участницы, фиксирует, в первую очередь, своих. Девочек.
Толстая девушка-шатенка с ярко выраженным сколиозом, жиденькими волосами и забитым взглядом. Если выберут её, будет рыдать... Юная особа в очках, в целом, довольно миловидная, но неуклюжая, судя по движениям рук. А вот там, чуть в стороне, бойкая на вид: может быть, бегает достаточно быстро... И ещё, рядом с ней, русая макушка. Авену загораживает более рослая девица, но этот точно она. Вайресс почти сознательно отвлекается на микрофон, возле которого мэр произносит всем знакомую, нудную речь. Нидл задумывается о динамиках: если бы чуточку усовершенствовать их, голоса бы зазвучали сочнее, краше...
– Это время раскаяния и время радости, – во всех дистриктах мэры любят вставлять именно эту фразу в конец. Впрочем, Нидл знает, что седеющий мужчина не верит заученным словам. У него сын ещё не вырос из участия в Жатве. Даже не расскажи он об этом сам когда-то, Вайресс бы заметила сейчас, как мэр нет-нет, да покосится в сторону мальчишек от пятнадцати и старше.
Бедняга. Надо ему будет намекнуть, что демонстрировать хотя бы тень заботы о ком-то конкретном - верный способ привлечь именно к родному человеку неприятности.
Мэр лаконично перечислил всех былых победителей из третьего дистрикта; при упоминании своего имени Вайресс помахала ладонью, получив вялые овации толпы. В общем-то, даже землякам не так уж радостно от мысли, что их чемпионка - не блистающая на экранах красотка, а Тронутая. Впрочем, бедняги не сидели за одним столом с теми эталонными победителями, которые умеют подсластить своим видом гадливый привкус игр, знают и могут сказать правильное слово в нужную минуту... А вот и она. Минута. Одна из самых тяжелых для всех потенциальных трибутов.
Капитолийская ведущая, кокетливо поправляя зеленые локоны, пожелала всем иметь в союзниках удачу и направилась к одному из двух прозрачных шаров. - Дамы вперед!
Камеры врятли смогут зафиксировать такую мелочь, но у Вайресс Нидл в этот момент всегда сужаются зрачки. Ментор так часто тихим шепотом спорила с Бити на тему подтасовываются ли карточки или действительно все доверяют случаю. Даже один раз предложила план проверки. В тот раз Тронутая с Долбанутым разругались вдрызг. Теория заговора, в итоге, так и осталась непроверенной...
Авена Бейкер! - Возвестила капитолийка. Вайресс закашлялась. Мысли заметались в голове так быстро, что ментор почти физически ощутила их удары о черепную коробку.
Если бы девушку сейчас кто-то о чем-либо спросил, она бы врятли смогла даже захрипеть в ответ. Вайресс всегда знала, что так может случиться, но ни разу не дала себе труда просто представить, каково будет слышать знакомое имя на Жатве...
«Прощай, девочка моя», - прозвучал в голове бесстрастный голос матери. Нидл на всю жизнь запомнила её такой, какой увидела в день Жатвы 67-х игр: отстраненной, холодной, чужой. Без слов сочувствия или слез горечи целующей дочь в лоб, словно покойницу.
Вайресс ни сразу поняла, что вытворяет тыльной стороной ладони. Трет свой лоб. На глазах у всех. И у Авены, которую ведут на сцену.
-«Если испугаюсь я, то она и будет напугана», - Вайресс вновь положила руки на колени. Постаралась поймать взгляд поднимающейся на сцену девочки-подростка, передать капельку спокойствия... Раньше у Нидл получалось ободряюще смотреть на трибутов. Она уверена была, что у каждого есть хоть малюсенький, но шанс спастись. Вайресс сама являлась доказательством подобного.
«Даа, легко было осуждать мать за маловерие, когда твоя собственная жизнь от вероятности спасения трибута не так уж зависела», - гадкая мысль, слишком циничная и скользкая для Тронутой. Вайресс желала добра каждому из подопечных. Она хорошо к ним относилась. Хорошо.
Так почему же у Нидл сейчас возникло ощущение, будто бы Жатва в её жизни происходит первый раз?..
Зеленоволосая ведущая сует Авене микрофон, прося представиться. Вайресс вдруг, глядя на это приспособление вспоминает, что капитолийка ещё должна спросить, нет ли добровольца. Она чуть не вскакивает со своего стула, на мгновение решив, будто бы женщина забыла. К счастью, не так уж Тронутая тронута: скандала посреди Жатвы не происходит. Нидл меняет позу, скрещивает руки на груди, но все ещё сидит на месте.
Добровольцев, кто бы сомневался, в третьем дистрикте не наблюдается. Нидл некстати приходит  в голову, что можно было бы подстраховаться раньше. Не только учить Авену, но ещё и заглянуть в бедные районы. Подыскать какую-нибудь многодетную семью и...
«Заплатить им, чтоб заставили свою дочь, в случае чего, выйти на сцену. Обещать обеспечивать всех остальных детей, за смерть одного», - тоже чужая мысль, не характерная для доброй Вайресс. Но она все же ей не удивляется - досадует. Может быть, стоило бы в самом деле сделать так...
Вайресс прослушала имя мальчика-трибута. Даже взгляд на него бросила совсем короткий - в момент, когда они с Авеной пожимали друг другу руки. Тоже глупая традиция... Нидл зачем-то попыталась вспомнить, какая рука была у мальчика, выбранного на Жатве в её год. Память в ответ удивленно пожимает эфемерными плечами - мол, нашла о чем спросить.
Саму менторшу к микрофону не вызывают: всем давно известно, что осмысленные речи у Вайресс выходят через раз. К счастью для дистрикта, правила Жатвы дозволяют победителям былых игр просто помалкивать.
Мэр зачитывает «Договор с повинными в мятеже дистриктами» - со стула Нидл мужчину видно, в основном, в профиль и, ещё чаще, затылок. Но почему-то кажется, что от него исходит облегчение. Жатва на этот раз не забрала его ребенка.
Вайресс могла бы за него порадоваться. Но чувствует зависть. Она словно бы уже не умная и славная растяпа, а какой-то мелкий злобный ученый, думающий, как бы перевалить собственное горе на других.
Как, Нидл, почувствовала себя победительницей, проигравшей Капитолию?..
«Я виновата», - Вайресс надеется, что Авена не увидит отчаяния в глазах ответственного за неё человека, -«всегда верила, что выбираются трибуты не случайно, но позволила себе и Бити к тебе привязаться. Прости-прости-прости».
Играет гимн. Менторы встают. Вайресс моргает чаще, чем следует, но все-таки не плачет. Ещё бы, ведь не ей быть на Арене!..
Музыка и пение (транслируемое из динамиков: люди в дистрикте предпочитали в этот издевательски-торжественный день помалкивать) неприятно беспокоят нервы. Вайресс вообще не любит шум. Гимн заканчивается и тут она осознает, но неприятная часть только начинается. Миротворцы окружают свежеизбранных трибутов - им предстоит прощание в закрытой комнате с друзьями и родными, а потом путь на станцию. Стало быть, Вайресс придется оставить Авену ещё на какое-то время: до самого поезда её к девочке просто не пустят.
«Да я-то ведь остаюсь с ней», - поспешно успокаивает себя Нидл, когда трибутов уводят со сцены, -«мы успеем... Успеем».
Что именно они успеют - попрощаться или подготовиться к играм - Вайресс сама не знает. Она на автомате уходит со сцены, садится в машину... Дальше все как будто бы в тумане, мысли снова скачут безумными обезьянками по веткам мозга.
Вайресс более-менее берет себя в руки только в купе поезда. Следующая остановка - Капитолий. Нидл замечает, что оторвала пуговицу от пиджака. Когда именно успела, хоть убей, не помнит. Да и важно ли?
Бросила пиджак на кровать, осталась в мешковатых брюках и рубашке. Обычно в поезде Вайресс переодевалась в менее официальную одежду, но сейчас ей не до того. Она категорически не желает, чтобы на ужин Авену привела капитолийская ведущая. Может быть, эта зеленоволосая сама по себе вполне добросердечная - но ума у неё явно мало. Что бы она ни брякнула, это не будет полезным Авене...
Нужное купе Вайресс находит без труда. Чувствует очередной укол вины - к другим трибутам она так не торопилась. А ведь думала, что дорожит каждым...
«Может быть, свести счеты с жизнью, чтобы не видеть, как убивают твоего ребенка - все-таки не малодушие?» - Нет, серьезно, этот пакостный голосок в голове Нидл лишний. Откуда он взялся? Вон-вон-вон!
Вайресс открыла дверь, забыв постучаться. В два шага приблизилась к Авене, притянула к себе, обняла. Голос звучал на удивление спокойно, словно бы она годами репетировала:
Помню, как провожали на игры меня. Казалось, все говорили не то, что нужно было мне услышать для успокоения. - Дверь купе щелкнула, закрывшись за её спиной. -Думаю, правильных слов просто нет. Мне очень жаль, Авена. Я...
«У нас есть шанс сбежать? Поздно, у Авены точно нет. Никак не вывезти. Нужно подумать, как привлечь к ней спонсора. Она умница, мы с Бити хорошо её учили. Но сможет ли убежать от Рога после старта?.. Тренировки, надо будет тренироваться бегать. И ещё столько надо сделать...»
Ты готова к играм больше, чем другие трибуты нашего дистрикта. Шансы есть у всех, и у тебя их не так мало, как может казаться. - Нидл таки вспомнила, что ведет разговор. Разомкнув объятия, посмотрела в глаза почти-дочки.
Бити не простит, если Авена по глупости менторши погибнет. Да Вайресс сама себе этого не простит.
Мы не будем сдаваться. Это во-первых. - Очень строго, толи себе, толи Авене говорит Нидл.
«Разнообразия ради, удача может побыть в этот раз именно на нашей стороне».

Отредактировано Wiress Needle (2014-02-19 20:34:04)