Революция закончилась. Теперь мы самая главная мишень. Теперь мы угроза общества. Теперь мы предатели, враги Капитолия. Теперь нас надо убить.
Война закончилась полным провалом. Капитолий опять победил. Чем он взял? Силой? Тактикой? Слаженностью? Никто не знает и никто не понимает этого. Эвакуация детей в первую очередь, за ними следуют женщины, старики и последние уже идут мужчины. Те, кто остался, те выполняют роли защичиков территории, те убирают хоть какие-то планы на передвижения, пока Дистрикт-13 совсем не взорвали. Не должно это все быть так. Мы не должны были просчитываться ни йоту, мы не должны быть доверять друг другу. Информацию слили, передали – мы остолопы.
Я нахожусь в больничном отсеке с тяжело больными людьми. У меня в кармане халата пистолет, которым я должна убить каждого ради их же блага. Я не хочу и не могу это сделать. У меня больше нет командира и президента… я больше не верю никому из них.
Я держу за руку старика из десятого дистрикта, которого переправили сюда на планолете, когда только началось восстание. Он сжимает мою руку, прислуживаясь к стрельбе где-то наверху. Я не могу его добить! Поглаживаю руку, чувствую кожей пальцев вздутые на руках вены, сухость, дряблось. Этот человек пережил столько… и он так и не увидел мир, который ему сулил каждый в дистрикте-13, который обещала я. Может быть стоит тогда прострелить себе голову, что не выполнила обещание? Что подарила пустую надежду?
- Закончите это, - лишь говорит старик, пытаясь сжать мою руку. Он меня знает, потому что я его лечила, когда только-только оказалась здесь и принялась ходить на практику к доктору Сандерсу.
- Сноу убьет их всех, даже нас с вами, - лишь отвечаю я, переставая бросать пыль в глаза. Я не могу ему помочь сейчас – я могу лишь только пустить пулю в сердце, чтобы он перестал мучиться, чтобы он не выдал никаких секретов, ведь если его найдут миротворцы, то пощады ему не стоит ждать. Я помню их удары, помню треск своих костей, помню, как впервые вонзила нож в спину – подлая смерть. И это повторяется опять. Новая Арена… только теперь все бегут от победителя.
Я слышу твой голос. ТЫ меня зовешь, ты меня ищешь. Любимый, я отзовусь, но чуть позже. Сейчас я нужнее ему – мы успеем сбежать. Последний планолет улетел, а нам добираться по разрушенному дистрикту, по костям людей, по выгоревшей кожей, чтобы спастись. У нас есть шанс один на миллион выжить… у нас есть шанс, что кто-то из нас доберется до Диких земель.
- Тшшш, - говорю я старику, когда тот пытается отозваться. Сначала я провожу тебя в путь, а затем отправлюсь в пекло сама.
Но ты меня находишь, освещая темную палату огоньками. Это фонари? Где ты их достал?
- Сейчас, Грей. Еще минутку, хорошо? – говорю я, высчитывая пульс по вене. Он замедляется, становится слабым, пропадает вовсе. Старик не дышит. Он умер за революцию, за всех нас. Я не смогла дать ему мир… Наклоняюсь, целую в лоб и закрываю пальцами глаза. В добрый путь. Я говорю все про себя, чтобы проводить его как человека, который достоин этого. Остальные больные умирали в течение часа один за одним. Я проводила пятерых человек. Смерти пяти людей добавляются на мои руки, записываются в мой послужной список.
- Теперь можно. Элика и твоя мама в планолете? С ними все нормально? Вайресс и Бити? – я спрашиваю про нашу семью, пока вытаскиваю оружие из кармана халата. Металл холодит руки, а меня волнует безопасность близких мне людей. Я не смогу оставить каждого из них, каждого, кто мне стал так дорог. Поэтому я здесь, а не в планотеле. От меня тут будет больше пользы.
Проводу руками по сапогам. В каждом по ножу – это хорошо. На руках несколько видов взрывчаток и отравляющих газов. Ближе в пальцам защитный карман с морником – такой есть у каждого солдата. У тебя есть морник? На случай, если мы попадем? Питолет, но нужнее автомат.
Холодный рассудок берет вверх над моими эмоциями. Ты меня такой еще не видел и не знаешь. Теперь я опять становлюсь трибутом, только очень хорошо обученным.
- Ты помнишь ходы под землей? По шахте лифта можно добраться до нижнего уровня, а там до бывшей границы Тринадцатого.
Я хватаю тебя за руку и веду в сторону лифта, на котором часто доставлялись больные. У нас нет времени бежать по лестницам, ибо они нас скоро найдут. У нас уже нет времени ни на что.
От взрыва, который прогремел на весь тринадцатый, двери вывалились, будто это карточный домик. На каком уровне он остановился? Откуда нам надо начинать бежать?
- Я должна была застрелить того человека, чтобы выиграть немного времени. Я не могла…
Выстрел. Топот. Они рядом. Они приближаются совсем быстро, будто знают, что мы здесь с тобой. Сноу потребовал выкуп за нас? Живыми ли мы достанемся или мертвыми?
- Не успеем, - шепчу я. – Там лестница… 3…2…1
Миротворцы врываются в больничное крыло и открывают огонь по трупам. Черт бы вас подрал! Как вы смеете убивать уже мертвых?
Приступ паники начинается. Машинально делаю несколько шагов назад, натыкаясь на тебя. Срываю с руки любимый браслет со взрывчатым веществом и позволяю бусинкам распасться по полу, закатиться во все потаенные уголки. Надо перебороть себя. Надо вернуться в реальность. Но инстинкты срабатывают быстрее. Я резко тяну тебя за руку в сторону лестницы – только так мы можем спастись.
- Уровень ниже, - говорю я, преодолевая пролет максимально быстро. Эта лестница ведет только на уровень ниже, а на следующий ведет из другого края коридора. Уровень ниже. Там есть оружие. Там нас будет ждать пекло. А пока за нашими спинами раздается мощнейший взрыв.

Работать в паре всегда тяжело. На тренировках у меня всегда в паре была неумеха Астория, из которой пытались слепить солдата. Мои просьбы, чтобы пожалели бедную девочку никто не слушал, поэтому прикрывать друг друга будет для меня слишком проблематично. Мы с ней пытались работать в паре на вылазках… я ее оставляла в безопасном месте, пока оказывала помощь или отбивалась. Я – трибут, которого научили виртуозно использовать нож, которого заставили кидать его в Пита, при этом не убив мальчика. Пит жив, а у меня появились умения. О выживании и о таких вылазках я знаю куда больше, чем ты, дорогой мой. Что же, будем срабатываться, напарник. Столько статусов… столько смен за последние пару часов, что я путаюсь. Главное не впадать в панику, главное не давать своей второй личности взять надо мной вверх. Теперь нет мягкости, нет улыбок – выживают сильнейшие, и это называется… естественный отбор?
- Успели. Пока капитолийские ребята разбирались с силовым полем, у них было достаточно времени. Еще увидимся с ними через пару дней, - говорю я ободряюще, снимая с себя амплуа доброго врача. Белый халат мне не нужен, но нельзя было помыкать в ущерб своему призванию, находясь около больных. – Спасибо, что побеспокоился о них. – Добавляю я, смотря на то, как ты собираешь ампулы с лекарством. Я постаралась отправить в дикие земли как можно больше нужных медикаментов, не оставляя здесь ничего. Да, я умею просчитывать на несколько шагов вперед в таких тонкостях, которые касаются моей работы.
- У них есть планы Дистрикта, я уверен, там нас встретят. Придется отбиваться, у меня всего четыре обоймы, нужно забрать оружия... И хоть что-то в дорогу. Пташка, куда ты, лифты не работают, электричество выключено!
- Я знаю, что электричества нет. Эта система блочит все, что только может. Давно по канатам спускался? – говорю я, будто объясняют такие элементарные вещи. Хоть у меня голова светлая, но не дурная. – Оружие есть ниже, - говорю я, лихорадочно вспоминаю каморку Бити с его «умными оружиями», если не доберемся до склада. Его взорвут первым, если что, поэтому будем стрелять умным луком и метать умный трезубец.
Я шепчу последние три цифры, а затем срываюсь на бег по лестнице. Резкий взрыв дает нам небольшую фору – жаль, что не получилось спуститься по шахте, ведь на это ушло куда бы меньше времени.
- Ты прав. Тем более в лабиринтах, если пойдут, их легко запутать. Там два выхода на разные границы, если я не ошибаюсь. В третьем есть похожий на выход к четвертому… был, - говорю набегу я, сразу же добавляя в слова немного информации извне. Да, такой ты меня определенно еще не видел, а что будет, если ты увидишь, как я могу одним движением при помощи ножа или же при помощи легких ударов, которые может нанести даже ребенок убить человека? Навыки трибута, солдата никогда не забываются.
Вдруг ты резко останавливаешься. Что? Сейчас не время… надо бежать к оружию, надо бежать к выходам, надо спасаться.
- В тебе сейчас говорит трибут, но трибуты выживают в одиночку и в бой бросаются в гордом одиночестве. Постарайся запомнить, что мы идем парой, должны в первую очередь прикрывать друг друга, и не бросаться на амбразуры с глупыми геройствами. Мы должны выйти вместе, а не помереть хором, спасая друг другу жизнь.
Я смотрю на тебя, задавая немой вопрос «ты спрашиваешь меня об этом или же еще раз напоминаешь это себе?»
- Никаких глупых геройств, - отвечаю я, кивая твоим словам. – Просто наши с тобой способы отличаются. Я привыкла быть в таких условиях, - говорю я, как бы намекая, что каждый научился работать в разных условиях. Ты всегда убивал, ставя свои инициалы под определенными фамилиями, или же просто выстреливал. Я же вплоть до того, что прокручивала рукоять ножа с теле человека, смотря ему в глаза. Отнимала и спасала жизни. Я себя за это ненавижу.
Ты выбиваешь дверь, чтобы мы забрали припасы, оставленные здесь. Забираю из твоих рук часть источника света, ищу сама оружие. Автоматы, пару взрывчатых механизмов, бронежилет. Последнее явно не моя тема, но для безопасности можно… в такие моменты начинаешь верить во всевышние силы.
Мы быстро переходим, пока я не слышу свист. Машинально поворачиваюсь, чтобы увидеть источник звука, как ты приказываешь, чтобы я проверила лестницу. Мне проще их убить! Ладно… никаких глупых поступков…
Резко открываю дверь с ноги. Эффект неожиданности срабатывает у ребят не сразу. Они не ожидали увидеть перед собой… девчонку? Они хватаются за оружие и пытаются прибить меня несколькими пулями, пока на одного я не направляю оружие. Выстрел. Миротворец падает ,а второй пытается различить меня и найти источник звука – я прижимаюсь к стене.
Пуля пролетает около моих ног, задевая сапоги. Обжигает от скорости моментально и врезается в металлическую дверь.
Ну уж нет, мальчики, не надо будить во мне злого трибута. Стреляю во второго, но промахиваюсь. Трата боеприпасов. Я лучше в ближнем бою, чем с огнестрельным оружием! Замираю на секуду, позволяя ему подняться наверх. В этой темноте непонятно кто где находится, если только не различать по шагам или же не иметь очки ночного видения, которые, видимо, уже разбили, раз уж первый без защитного шлема, который был у каждого миротворца. Он движется, а я стою, пока не нахожу идеальное время, чтобы пустить в него нож. Лезвие легко разрезает кожу, мышцы. Оружие из его рук падает – это инстинкт самосохранения срабатывает. Я не хотела, но так получилось. Прости. Стреляю в него и достаю нож, включая один из фонариков. Да, свет может привлечь внимание, но так я буду точно уверена, что здесь никого нет. Два миротворца убиты. Путь свободен.
Я слышу, как у тебя тоже затихла потасовка. Господи, ты там один! Дверь после нашей встречи с миротворцами вышиблена, поэтому захожу в пустой коридор. Черт возьми, Грей, где ты?
- Рэд? – зову я, выставив перед собой оружие на всякий случай. Окровавленный нож уже опять убран в импровизированные ножны. К черту.
Поворачиваюсь и натыкаюсь на фигуру. На вылазках я сразу же стреляла, а сейчас нельзя. Перебарываю это желание за долю секунды, ибо мозг сейчас работает как часы.
- Рэд, черт возьми, ты хоть понимаешь, что я тебя сейчас чуть не убила? – опускаю оружие. Мы должны выбраться отсюда. – Там все чисто. Пойдем быстрее.
Я спускаюсь первой, чувствуя, как в крови играет адреналин. Интересное, а где же хваленые ловушки от Капитолия? Сеть с ядами я как-то попробовала на своей шкуре.
Пролет ниже. Дверь легко поддается, но слышен запускной механизм. Капсула. Черт бы его подрал! Вот зачем эти ребята были здесь?  Они не умели стрелять, но зато умели устанавливать ловушки.
- Наверх! – кричу я. Капсула активируется. Вязкое вещество вырывается на поверхность, подпадает на кожу, начинаем моментально ее разъедать. Кожа горит, ее сжигают изнутри всю. Закусываю губу, чтобы не издать истошный вопль. Нельзя лишний раз шуметь. Нельзя показывать, что мы здесь.
Вязкая дрянь сразу же засыхает и покрывается корочкой. Они не успели ее установить до конца, поэтому взрыв был маленький, а вещество работает не полностью. Мы по ней сможем пройти. Я провожу рукой с ожогами по штанам, срывая корки до крови. Кровь запечется быстро, а они будут отравлять ее еще больше.
Мы вновь оказывается около дверей. Моментальный осмотр в пару секунд для оценки обстановки. Тихо. Обманутое чувство покинутого бункера.

Когда в руках оружие, почему-то мозги автоматически начинают работать в другом направлении. Деля выстрел ,я думаю о траектории полета и о том, через сколько наступит смерть и можно ли будет этого человека спасти в случае, если его найдут, но тут холодный рассудок вклинивается и говорит о том ,что бойцов никогда не забирают с поле боя раненных. Да, это так. Я помню тот ужас на поверхности, помню свою первую вылазку, когда командование мне четко сказали сорвать жетон с совсем юного мальчишки, которому нужна была госпитализация. Его можно было спасти, но вместо этого командир сказал, чтобы меня отвели в сторону, а мальчику пустили пулю в лоб. Вот весь гуманизм военного времени – мы раскидываемся людьми. С этот момента я поняла, что люди по своей натуре звери, а сейчас у нас началась массовая охота друг на друга.
Два миротворца оказались убитыми, кровь двух миротворцев прибавилась на моих руках. Наверное, этот грех я никогда не смогу смыть со своей души, ведь они такие же, как и мы все – они хотят спокойствия.
Я справляюсь с последним, а затем отправляюсь на поиски Грея, которого, как некстати, чуть не задела оружием в руках. На этаже тишина, обманутое чувство спокойствия и покинутого места.
- Значит, мне повезло, - говорит он, и я понимаю, что он улыбается. Ему смешно? Забавно?
- Идем, да, - отвечаю я, спускаясь вниз по ступеням. Тела миротворцев поятся на лестнице – одно пролетом ниже, чем другое. Простите, ребята, мне очень жаль, что мы встретились в такой ситуации. Я толкаю дверь, затем слышу подозрительное пищание. Капсула. Ловушка. Инстинкты срабатывают быстро, но не настолько, чтобы успеть убежать на нужное расстояние. Дрянь, вырвавшаяся из капсулы, попадая на кожу разъедала вместе с тканью, оставляя прожжённые дыры. Только не визжать. Только не издавать ни звука. Закусываю губу, проводя рукой по грубой ткани брюк, чтобы сорвать корочки с этой странной жидкость. Свежая кровь, выступая, омывает рану, но от этого дикая боль не утихает, а наоборот, увеличивается еще сильнее, но зато гадость не разъедает кожу дальше.
- Хреново, пташка, не вовремя. Побереги пока себя и держись рядом, чтобы я мог тебя прикрыть, - говорит Рэд, замечая язвы на моей коже. Мне бы сейчас понадобился бинт и спирт, чтобы убрать остатки и обеззаразить кожу. Все равно придется все делать через боль, раз я недосмотрела.
- Совсем не вовремя, - соглашаюсь я, расправляя плечо. Надо продолжать задание, надо выбраться из этого ада в дикие земли и вновь продумывать план, чтобы загасить тиранию Сноу, чтобы подарить людям свободу. Это наш дом тоже!
Мы заходим на этаж. Осмотр. Ничего нет, но это только кажется. Наверняка тут тоже затаились миротворцы Капитолия, чтобы всадить нам пулю в лоб и принести наши головы на обед президенту Сноу.
Я иду за Греем, оглядываюсь по сторонам, держа оружие наготове, хоть и стреляю я неважно. Надо научиться использовать наши с тобой навыки на руку друг другу. Моя фишка – ближний бой, а его – стрельба.
Я отчетливо слышу наши шаги, свое дыхание, биение сердца. Там, на поверхности всегда было слишком шумно, чтобы замечать такие мелочи, чем здесь. Там был шанс скрыться, убежать, притвориться мертвым, но не в подземельях Дистрикта-13, когда уже многие знают, что нас двое, что мы друг друга не бросим.
- А ну стоять. – Два миротворца с оружием, которые не понимают четкого указания «стрелять». Нас надо убить, ведь мы уже последние, кто выжил с Дистрикта-13
Грей выстреливает в одного миротворца, и тот падает, а я тем временем глазами ищу другого и, направив оружие на него, спускаю курок быстро, буквально через секунду после выстрела Рэда. Пуля прошибает плечо миротворца, от чего тот дергается, выпуская оружие из рук. Второй выстрел. Мне очень жаль, что это не Сноу.
- Я правильно помню, что в арсенале бронированная дверь? Пойми меня правильно, в ловушку загонять себя не хочется, но нормально экипироваться и обработать твои раны нам все же стоит, - говорит Грей, а я киваю, что надо бы пополнить наши запасы нормально, а не тем, что мы имеем, а рана может подождать, ибо не смертельно.
- Хорошо, но ты хоть понимаешь, что мы вряд ли выберемся? – говорю я без учтивых ноток в голосе. Пусть знает мое мнение на этот счет. Вечно прятаться мы не будем.
Но тем не менее мы отправляемся в арсенал, и пока я обрабатываю руку, Грей изучает оружие. Прохожусь спиртом по живой коже, заматываю язвы и смотрю на большие настенные часы над шкафчиком с медикаментами. Стрелки остановились на шести часах. Говорят, что часы останавливаются у покойников… знак?
Но тут меня резко прошибает. 4 миротворца уровнем выше, два их который устанавливали ловушки/бомбы – называйте хоть как, и тут два миротворца, который встретили так же радушно, как и те два. Слишком много совпадений,  особенно если в Капитолии знают, где находится центр управления и склад с оружием, то почему бы не подорвать это первым, чем какой-то вход на этаж… где это все располагается…
- Грей! Они взрывают нижние уровни! – срывается у меня с губ. – Центр управления, склад, базу, генераторы. Эта жижа – это взрывчатое вещество, наподобие того, что находилось в браслете, который мы делала вместе с Бити. Те два миротворца не успели подключить все как надо. Ты говорил ,что у них есть планы Дистрикта. Не удивлюсь, если в другой части мы тоже увидим миротворцев с проводами.  Ты взял все, что надо?

Обработав рану я быстро, слишком сбивчиво начинаю высказывать свои мысли насчет миротворцев в Тринадцатом и о том, что они здесь делают, и понимаю, что Грей знает о чем идет речь. Значит, я права – ребят отправили на смерть, а мы их добиваем раньше времени.
Я поправляю рюкзак на плечах, прежде чем выйти из арсенала, за тяжелыми металлическими дверями которого… пусто? Начинаю лихорадочно осматриваться в поисках подвоха, в поисках хоть кого-то из миротворцев, которые ожидают нас, чтобы очаровательно и красиво прострелить наши головы, но никого нет… где-то хлещет вода, где-то слышен треск от электричества, где-то глухим эхом отдаются остатки боя, ведущегося на поверхности, но всем этим заправляла оглушающая тишина. Раньше была пытка водой… человека, запертого в замкнутое пространство без окон, дверей, заставляли слушать, как капает вода. От этого сходили с ума женщины… от тишины и монотонного постукивания капель воды о камень. Я шумно выдыхаю, чтобы хоть как-то избавиться от этого давящего чувства, чтобы услышать хоть что-нибудь еще, кроме стука тяжелых ботинок.
В руках у меня ничего нет - все оружие в рюкзаке или в импровизированных ножнах - ботинках. Старые привычки всегда остаются привычками в любой ситуации.
Мы проходим первый поворот. Второй. И вдруг замечаем тусклый свет фонариков - там явно кто-то есть и, не говоря ни слова, каждый из нас начинает машинально тянуться к своему оружию: я тянусь к ножу, а Грей к огнестрелу. Но подняв голову и откинув назад мешающиеся светлые локоны пожжённых местами волос, зажав крепко в руках рукоять ножа, я понимаю, что Грей не торопится нажать на курок. Ну же, что же ты медлишь? Пока тоже не замечаю синюю форму Дистрикта-13 с гербовой нашивкой... точно такая же, как и у меня.
-- Стой! Свои. Вы с поверхности? - спрашивает Грей, пересчитывая военных. Мужчина около тридцати лет кивает, не убирая оружие раньше времени. Теперь тишина не оглушает, а наоборот... и среди них я замечаю ребят со своего отряда, у одного из которых оказалось сильно изуродованное лицо от взрывов.
- Авена Бейкер, больничное крыло, - начинаю говорить я, как меня перебивает этот же самый мужчина, который кивал.
- Мы знаем вас. Лучше ему помоги, - достаточно резко высказывается он, делая шаг в строну, как бы открывая мне путь к больному, которого за плечо держал второй из моего отряда. Увы, по именам я их не помню, потому что на вылазках было абсолютно не до этого (особенно мне, когда я в условиях «нон-стопа» бинтовала). И, наконец-то нормально увидев солдата, я моментально оцениваю ту помощь, которую я могу оказать ему сейчас. Болевой шок уже прошел. Теперь у него только рана и дикая боль.
- Две минуты, хорошо? – я смотрю на Грея, ища в его словах одобрение. Это последние, кто остались живы после бомбежки, и они тоже хотят жить, как и мы.
Я стаскиваю с плеч рюкзак, достаточно резко дернув замки, где лежали все необходимые препараты. Две минуты на то, чтобы обработать раны. Две минуты на то, чтобы наложить повязку. Две минуты на то, чтобы убраться в подземные ходы с его лабиринтами. Две минуты на то, чтобы успеть до взрыва Дистрикта-13.
Достаю пачку с бинтом, пару таблеток болеутоляющего, спрей, который обеззараживает кожу, чтобы не вызвать заражения крови и нужную мазь. Выполняя все эти простые, заученные уже назубок действия, я справляюсь за полторы минуты, ловя на себе пристальные взгляды оставшихся в живых солдат. Если мы доберемся до Диких земель, то им нужно будет обязательно заняться в первую очередь.
Закончив сие действо, я вновь накидываю рюкзак. Таблетки действуют моментально, поэтому солдат теперь может сам передвигаться и видеть все вокруг, ведь до этого он прижимал рану какой-то грязной тряпкой, найденной на одном из уровней дистрикта.
И как только мы подходим к лестнице, ведущей в самый низ, начинают обрушиваться стены, потолок… Все дребезжит,  падает, ломается, раскалывается на кусочки. Начинают взрывать Дистрикт. И начинают его взрывать с верхних этажей.
- Вниз. Быстрее давайте, - кричу я солдатам, указывая рукой на лестницу, ведущую к плотной двери. Я знаю, что как только она захлопнется, то мы избежим того, что нас завалят остатки Тринадцатого. Это своего рода бункер, который был построен для таких ситуаций. А второй находится в другой части дистрикта, который тоже не завалит. Здесь свой источник питания, поэтому здесь даже светит тускло лампочка. Впереди нас ожидают коридоры со своими ходами, будто это лабиринт. Услышав звук металла, лязгающий друг об друга, я делаю вывод, что дверь закрыта и, не говоря ни слова, подхожу и обнимаю Грея, будто уже понимаю, что мы отсюда не выберемся.

Говорить, что в подземном бункере мы все в безопасности – это врать самому себе. Скорее всего от верхних взрывов мы не получим дополнительных ран и ссадин, но и здесь нас может поджидать опасность. Если миротворцы умны, то они и это место взорвут в ближайшее время, а они наверняка знают о нашем пребывании здесь. Подземный бункер, как его называют здесь, хотя куда еще подземельней, своего рода лабиринт для тех, кто не является жителем этого Дистрикта. Глупый вариант, но он позволяет хоть ненадолго выиграть несколько драгоценных минут на выживание. И вот, находясь здесь, одолевает странное чувство, что если мы и отсюда выберемся, то устроить следующую Революцию будет необычайно легко…
Я прижимаюсь к Грею, хотя разум вопит, что необходимо дальше бежать, искать выход и из этой консервной банки.
- Да, - я прижимаюсь еще крепче. – Все отлично. – Пожалуй, стандартная фраза, и Грей прекрасно знает, что за ней скрыто.  Нет. Все как раз в точности да наоборот. Но если сейчас начать унывать и киснуть, то шансов на спасение будет вообще ноль с половинкой, да и командный дух это здорово подкосит. Ребята держатся молодцами, сразу же видна военная выдержка и напускное спокойствие, которое воспитывали в каждом из них, но не во мне. Меня научили владеть ножом и приемами ближнего боя, пытались научить стрелять, но никак не смогли психологически сделать из меня солдата, поэтому сейчас, когда эмоции через край, я чувствую опустошение и дикую усталость.
Но вдруг я замечаю, что внимание Грея направлено на руку. Он сжимает и разжимает пальцы, а затем внимательно осматривает руку. Из руки сочилась кровь, которая практически не была заметна на темной куртке Грея. Сначала он решил снять ее, но затем попросил моей помощи.
Ты серьезно, Бейкер? Это твоя прямая обязанность помогать, а не глазеть, но в итоге ты что делаешь?
Ругаю саму себя, прежде чем приступаю к делу. Необходимо вытащить шип, обработать рану и попрощаться с курткой, которая послужила верой и правдой в этой нелегком бою. Делаю все максимально быстро, пытаясь высмотреть в тусклом свете остатки металла в ране, прежде чем все это сокрыть под антисептической повязкой. И как только начинаю завязывать рану, то понимаю, что у самой повязана та же рука.
Кто-то из солдат что-то пробубнил на слова Грея. Они верят, что мы из доведем до конца, а вот я почему-то нет. Что же, это будет весьма… закономерно.
- Выберемся. Куда уж мы денемся. Тем более практически все успели улететь на планолетах, прежде чем дистрикт начали бомбить. – я пытаюсь говорить как можно спокойней. - А мы определенно два сапога, - взглядом указываю на свою руку, пальцами проверяя плотность повязки и параллельно прислушиваясь к тому, о чем разговаривают солдаты. Они нас не слышат, поэтому теперь можно будет поговорить о более важных вещах. – Ты знаешь отсюда выход? – Говорю тихо, практически только шевеля губами. Только что я сказала достаточно бодро и утвердительно, что выберемся, а вот теперь спрашиваю, а выберемся ли мы? Ибо тишина наоборот больше настораживает, чем внушает уверенность.
- Отдохнули? Для нашей же безопасности следует двигаться дальше, - а то выход на поверхность могут взорвать, если о нем знают. Впрочем, договаривать это не стоит. Мы начинаем идти по длинному коридору, тускло освещенный лампами через достаточно больше расстояние. Я иду рядом с Греем, борясь с желанием схватиться за него, чтобы не потеряться самой и не потерять его, но даже в таких пустынных местах следует быть начеку. И, пройдя пару десятком метров, мы доходим до первого ответвления. Кто знает планы, тот легко найдет дорогу. Увы, я планов не знаю, ведь карту подземного этажа с выходом видела лишь один раз, да и то мельком, пока была в Центре управления.

Все эти ходы и выходы сводили с ума, но больше всего выводило из себя незнание правильного пути на поверхность, ведь если вспомнить хоть что-то, что пытались нам вталдычить за пару недель обучения в Тринадцатом, то под дистриктом расположены пути в несколько направлений, ведущие в разные точки. Какой-то практически к границе Панема, какой-то ближе к 12… надо было внимательней слушать, а не пропускать лекции.
Авена тихо спрашивает о том, а знает ли Грей что-то об этой планировке, ведь он должен быть в курсе, так как наверняка миллион раз видел карты с этими треклятыми ходами. Но и он мотает головой, явно не вселяя уверенности. Благо, что никто не слышал этот вопрос, иначе здесь разразился бы скандал на пустом месте.  Грей применяет логику, когда весь воображаемый отряд доходит до развилки. Быть может он и прав, но это докажешь, если только пойдешь по одному из пути. Впрочем, выхода у них все равно нет, если только не оставаться здесь и не помирать от голода.
- Мертвецами то считать могут. Ты думаешь, что миротворцы могли не знать про этот ход? Отправить сюда несколько человек для подстраховки – мне кажется, что это вполне реально.
Авена идет в конце строя рядом с Греем, высказывая свои опасения на этот счет. Сейчас она только предполагает, ведь это единственное, что сейчас остается делать. Идти и предполагать.
- Они не будут мстить. Особенно тебе. Ты сделал достаточно для того, чтобы вытащить их из Тринадцатого и оставить их живыми. Своя жизнь всегда была дороже жизни других. Тем более пусть только попробуют, - последнюю фразу Авена говорит полушутя, слегка приулыбнувшись в таком паршивом месте. Здесь воняет сыростью, а легкие уже забиты грязью. Хотелось быстрее выйти на поверхность и пешком отправиться к Диким Землям, где должны были осваивать местность все те остатки повстанцев, которые выжили – начать совершенно новую жизнь без всего.
Но тут Грей вскрикивает слово «карты». Все останавливаются, оборачиваясь на него, когда тот начинает искать из вороха планов нужный, где все наглядно проиллюстрировано. И вот нужный план этого бункера. Пару достаточно простух манипуляций, и Грей объявляет итог – все идут в правильном направлении, тем самым успокаивая отряд, что до утра все должны добраться до поверхности, а там дальше уже добираться своим путем.
Авена знала, что это такое. Арена, которая располагалась около второго и первого Дистрикта находилась слишком далеко от Тринадцатого, тем самым девушка вместе с другими пешком прошла весь Панем, добывая еду, воду, организовывая небольшие отдыхи и дежурства, когда кто-то спал. Тогда все трибуты шли наобум, даже не зная о существовании Тринадцатого, а теперь весь отряд, который был сфрмирован практически принудительно, точно знал направление.
План был отдан. И перед тем, как отдать его, Авена тоже заглянула, чтобы в голове отпечаталась картинка на всякий случай. Как она решила – лишним не будет.
Шествие продолжилось. Бойцы начали активно обсуждать план спасения, явно теперь настроенные крайне позитивно, поэтому им точно было не до того, чтобы слушать разговоры замыкающих.
- Такая руна была бы очень кстати. Но мы постараемся своими силами выбраться. Тем более планы у нас есть, а на горизонте пока тихо. До земель далековато, конечно же, но курсы выживания в полевых условиях я помню. Главное, чтобы на границе никого не было, а то отряд из калек не слишком устрашающая армия. Все будет отлично. Если что, то Гейл пытался научить меня ставить силки.
Отряд отправляется по коридорам, в которых едва мигал свет. Сначала все солдаты разговаривали, выстраивали какие-то планы спасения, но ближе к середине пути, уже начались первые стычки.
Как дети малые.
- Ну вот теперь и прошел шок, - говорит светловолосая девушка Грею. - А ну-ка успокоились быстро. Мы идем около 4 часов. Приблизительно столько же еще идти, если вы собираетесь дойти хотя бы до границы Панема. Давайте остановимся. У тебя весь бинт кровью пропитался, - Авена говорит на удивление резко, подходя к солдату, с которым она когда-то была в одном отряде. Небольшой отдых  для других. Кажется, замкнутое пространство погано влияет на каждого из них… особенно на несколько людей, которые, объединившись, начинают что-то активно обсуждать.
- О чем они? – интересуется Бейкер, убирая бинт с запекшейся кровью аккуратно, чтобы не поранить ткани.
- Ни о чем, - отвечает солдат, стискивая зубы от боли.
Но Авена понимает, что они явно настроены не очень доброжелательно, поглядывая в сторону Грея. Кажется, что опасения теперь приобретают весьма реальное обличие в лице нескольких солдат.
Авена быстро доделывает свою работу, собираясь как можно скорее поделиться с этими мыслями с Греем. Уходить тут некуда – нет никаких ответвлений или же дополнительных ходов. И это совсем не радует.
Как только перевязка была закончена, отряд опять отправляется в путь.
- Видел? – девушка задает вопрос, не переводя взгляда со странной компании. – Что дальше?
Теперь слова должны быть крайне аккуратными, чтобы не привлекать лишнего внимания.