Знаки судьбы. Мы просим о них, когда сдаемся перед принятием решения, не хотим думать об ответственности, которую всегда предполагает осознанный выбор.
Какого знака ждала Астрид? Что Цинна каким-то чудом вернется? Почувствует что-то? Но так бывает увы, редко. Зато бывает его величество случай и рядом оказываются люди, которые меняют твою жизнь одной-единственной мелочью. В тот день цепочка случайностей началась в тот самый момент, когда Астрид решила сначала повидаться с Дэвидом, а не отправиться сперва к родителям и затем к могиле. И какая удача, что они не разминулись с ним, ведь если бы этой встречи не состоялось, Цинна не узнал бы сейчас старика, а тот - не окликнул бы его, потому что они просто напросто не были бы знакомы.
- Эй, жених! А где же твоя невеста?
Цинна обернулся на знакомый скрипучий голос. Дэвид все так же возился с цветами, и Корнелий направился к нему.
- Когда вас ждать? Я уже распорядился, ребята все приготовят, - он закашлялся. - Ну так где твоя невеста?
Цинна не стал ничего придумывать, Дэвид не тот человек, от которого нужно что-то скрывать насчет Астрид, поэтому он рассказал об их визите к могиле и о том, что Астрид попросила время попрощаться.
Старик хмыкнул в ответ и задумчиво потер подбородок.
- Мой тебе совет, парень, иди и забери ее оттуда. Хватило ей уже времени, сколько лет прошло.
Цинна медлит, но Дэвид не отменяет своего мнения.
- Иди. Будет спорить, скажи, что у меня к ней будет разговор, - и он снова как ни в чем ни бывало принялся обхаживать свои цветы, которые для осени цвели пышным цветом.
И Цинна повернул назад. Знакомая и ненавистная тропа, вот калитка... а вот Астрид.
В этот день судьба послала знак не Астрид, а Цинне.
Кажется, что Земля в тот момент остановилась, а пространство и время свернулись в одной точке. Там, где Астрид, сидя у надгробия, держала пистолет у лба.
Что нужно делать в таких случаях? Какой-нибудь умник со стороны наверняка бы подсказал массу вариантов, как Цинне следовало поступить в тот момент, но у него в советниках было лишь собственное сердце, внезапно замершее на полуударе и кровь, стучавшая в висках.
- Астрид.
Ее имя срывается с ее языка. Он произносит его не громче, чем шелестит пожелтевшая листва молодого клена и спелой рябины, но в одном этом слове столько смыслов, чувств и эмоций, что не вместит в себе ни одна самая проникновенная речь. Больше всего на свете он боится ее потерять. Пусть лучше уйдет, но будет жива.
Цинна не замечает, как подходит к ней, опускаясь на опавшие листья по другую сторону от треклятого камня, который грузом висит у нее на шее и тянет вниз.
Нет заезженных реплик "Не делай этого!" или "Одумайся!". Единственное, что произносит Цинна, не пытаясь забрать у нее револьвер или убедить его отдать его, это:
- Посмотри на меня. Идем домой.
Цинна протягивает руку открытой ладонью.
