Отряд собирается на вылазку. Где-то промелькивало название, которое когда-то в начале войны заставлял учить наизусть, чтобы можно было выкрикнуть посреди ночи, вынырнув из глубокого сна, но уже никто не помнит этот пустой набор цифр. Хотя, если перевернуть военные жетоны, то можно увидеть. Но разве это важно? Вылазка. А это значит, что опять будет пролита кровь людей и чья-та сторона уйдет с победой или надеждой на то, что еще не все потеряно. Сегодня мы отправляемся в Третий Дистрикт, который скромно называли «Дистрикт изобретателей», в котором собраны все последние технологии Панема.
Авена Бейкер как раз была из этого Дистрикта, и поэтому вопрос о том, кто отправится в качестве «лекаря за пять минут», отпадал моментально, ведь никто не мог знать Дистрикт лучше, чем сами жители. Бейкер и еще одна девушка с отряда, которая отлично стреляла закрытыми глазами, были как раз местными.
- Возьмите минимум, проверьте оружие, вернитесь домой.
С такими словами Бейкер отправили из медицинского блока на нижние этажи для  осмотра командиром перед отправкой. Опять самая младшая из всего отряда.
- Пойдешь с Лейн. Пусть хоть кто-то из вас умеет стрелять, - поддевает белокурую девушку командир, указывая на сумку с нужными медикаментами для вылазки. Сегодня пообещали горячий бой, из которого вряд ли кто-то выползет живой.
«Если нужна срочная операция, - а ты следи за этим, - пристрели лучше, чем тащить на планолет труп».
Слова прямо ободряли и вселяли надежду. Все, чему учили здесь, повторялось как мантра с каждым шагом. Шаг – если юркая, то лучше стреляй из укрытия. Шаг – жалеть вас никто не будет. Шаг – не положено по возрасту. Сопровождающий обязательно. Шаг - … Правила, которых было слишком много, но они прочно засели в голове. И почему номер отряда выветрился? R что-то там.
Бейкер кивает командиру, осматривая свою напарницу и подругу по несчастью. Профи. Никто не любит работать с трибутами и менторами, ведь у них в голове определенно свои тараканы распивают что-то запрещенное, а затем метко попадают ножом в глаз любому, кто решит забрать все веселье себе.
Сработаемся?
Этот отряд отправляется еще с несколькими в других планолетах. По голографу передали, что в квадратах 5-8 ведутся бои, поэтому требуется подмога, а командир достаточно четко обозначил, что победа здесь обеспечит беспрепятственный захват Второго и Первого Дистрикта, лишив Капитолий главного – миротворцев и оружия. Нет этого – нет войны и смысла в ней. Это понимал, наверное, даже ребенок.
Пока совершается полет, солдаты шутят между собой и обговаривают отметить все на поверхности в заброшенном доме после отбоя, намекая, чтобы Бейкер притащила как можно больше спирта – доступ же есть. Авена закатила глаза, проверяя более тщательней, чем в бункерах, наполняемость аптечки. В основном это бинты, ведь если какое-то серьезное повреждение, то для этого есть оружие. Дополнительная защита для Авены – это нож в тяжелом ботинке,  о котором знал каждый из отряда. И если раньше проскакивали даже шутки по этому поводу, то теперь все прекрасно знают, что именно это оружие столько раз вытаскивало девушку из неприятностей.
«Живучая».
- Приближаемся к Третьему. Кашмира, верно? – Бейкер обращается к девушке, которая находилась рядом. К ней как раз и приставили ее. – После высадки можешь делать все, что тебе требуется. То есть… мне не нужна защита, если именно это и подразумевало руководство. Просто, чтобы ты знала.

Иногда не понимаешь, почему все происходит именно так, а не иначе. Почему сегодня ты открыл глаза в Тринадцатом, а на завтра тебя отправляют в какой-то Третий, который никогда не приносил толку (только так, пару человек), почему сегодня у теюя комфортные условия, а завтра придется нянчиться с какой-то девчушкой, которая хоть и говорит, что умеет сама за себя постоять, но ответ головой перед начальством не будет радовать никого.
- Отлично, - сухо отвечает Бейкер, кивая в сторону Кашмиры.
Планолет плавно опускается на землю, выгружая новую порцию свежего мяса для сурового боя. Этот квадрат тих и пуст – бои ведутся дальше, около заводов с важным оборудованием, а здесь совсем ничего нет, даже людей.
- Вы отправляетесь вдвоем. Головой за нее отвечаешь. – Командир еще раз приказывает старшей  светловолосой, обращая затем внимание на других. Стратегия им и так была понятна с самого начала. Прежде всего следовало всеми правдами и неправдами отбить дистрикт у миротворцев и четко показать, что Тринадцатый готов к тому, чтобы штурмом брать Капитолий вместе с попугаями и самим президентом во главе.
Поход по развалинам. Это дом Авены Бейкер в общем смысле этого слова. В этом дистрикте она жила до своих Игр и вернулась в руины, которые следовало выгрызать из лап чертового правителя, который будто пытался все больше и больше разрушить, чтобы ничего не осталось от прошлого Панема, будто сам понимал, что ему ничего больше не остается, как отдать власть в новые руки. Новая игра? Очередная игра в хорошего и плохого копа?
Девушки направляются в свой квадрат. Пробираться нужно аккуратно, быть незаметными, бесшумными. Авена должна была в первую очередь осмотреть всех раненых и оказать первую помощь тем, кто еще был в зоне «поддаваемых лечению». Для остальных в кобуре был припрятан пистолет, а стрелять на расстоянии 30 см Авена могла хорошо. Кто вправе выбирать то, кто будет жить, а кому навсегда остаться здесь?
- Стой, - шикает Бейкер на светловолосую девушку, когда та собиралась сделать очередной уверенный шаг. Профи. Было видно во всем. Но кому понравится, что ему приказывает какая-то девчонка-малолетка? Авена показывает, что на той стороне улицы их ждут. Светлая форма миротворцев выделялась на грязных домах, построенных их прогнившего кирпича, который сыпался. Там можно было прекрасно спрятаться, и Авена знала эти места намного лучше, чем те, кто составлял эти карты.
Аптечка на плече у юного доктора мешалась. Этот путь считался самым безопасным, но в итоге именно здесь и ждала засада.
- Чудесно. Из нас двоих стреляешь хорошо только ты. Будут варианты?
Но в этот момент капсула, которая располагалась рядом, начинает взрываться, обдавая девушек едучей и противной жидкостью, Но ничего не происходило. Кожу не жгло, костюмы не разъедало, а автоматы все так и продолжали работать. И даже после такого взрыва «засада» ничего не предприняла.
Какого черта?
Казалось, что сейчас Бейкер была готова словить первый бесплатный урок от профи по тому, что нечего мешать нормальному и здравомыслящему человеку, который прекрасно знает, что он делает, но в этот момент откуда-то появляются ужасные переродки, напоминающих огромных собак с черной шерстью. Они слепые – вместо глазниц зияют черные бездонные дыры, а ноздри колышутся, учуяв какой-то запах. Запах. Противный, едучий запах из капсулы, которые и являются одним из оружия Капитолия.

Жить в условиях постоянной боевой готовности, учиться держать язык за зубами, а все мысли оставлять при себе – вот что быть подростком со съехавшей крышей на войне. Но со съехавшей ли? Тут каждый второй такой, поэтому бить себя кулаком в грудь и кричать, что я такой – это достаточно глупо. Авена не спорила. Она знала, что из этого не последует ничего важного, а словестная баталия в данной ситуации будет не просто лишней, а крайне ненужной, ведь трата таких важных сил, которые лучше потратить на войну, ни к чему не приведут.
Авена со своим отрядом долетели до Третьего. От него лишь остались развалины и заводы, которые были нетронуты миротворцами. Удивительно, но сейчас Дистрикт смотрелся точно так же, как и тогда, когда в нем жили люди. Бедность во всем, только теперь она хотя бы обоснованная – война.
Светловолосая девушка шла по разбитым дорожкам, по которым когда-то бродила, будучи маленькой девочкой со светлыми косичками. Сейчас же домой вернулась сильная, независимая (но разве?), умеющая отнимать и возвращать жизни. Гордится нечем.  Но с каждым шагом девушка понимала, что ей был дан второй вернуться, второй раз сделать что-то для других, и в этот раз она не собиралась его упускать.
- -Вариант не стрелять. Возможно, мы видим не всех. С этими справиться не проблема, но если их там бо... – фраза Кашмиры обрывается, как позади взрывается капсула и обдает содержимым девушек. Секундный ступор. Ничего не происходит. Просто грязная форма, но разве этого хотел Сноу? Но тут появляются безобразные переродки с выколотыми глазами и ужасной слюной, капающей из пасти прямо на остатки асфальта. Мерзкая картина.
Но тут Бейкер слышит, что Кашмира просит ее надеть маску. Маска? Какая к черту маска? Но мотив девушке ей оказался понятен, когда в ее руках она замечает дымовые шашки. Быстро обеспечив себе защиту, девушка осознала, что бежит за Лейн максимально быстро, что мышцы уже горят, в легкие уже не могут нормально выполняют свою работу.
- Дальше. Озеро, - кратко говорит она, точно зная весь дальнейший путь. Теперь вести надо было Кашмиру.
Обрыв. Высоко падать, но там вода, которая смоет все, что было в этой капсуле. Авена тормозит светловолосую девушку, чтобы та с размаху не упала прямо вниз. Можно спуститься безопасным путем, но это будет долго и никому ненужно, поэтому выбирается прыжок. Моментально, без мыслей о том, что будет дальше.
Вода обжигает кожу так, что на ней, наверное, остались покраснения. Но это не так важно, ведь теперь за ними не гонится стая модифициорованных тварей.
Когда-то Авену научил плавать Финник, поэтому теперь она могла спокойно выбраться из воды, не вопя при этом спасительные слова. Берег, мокрая одежда. Авена выжала светлые волосы, посмотрев в сторону Лейн.
- Молодец, - сказала она ей. – Быстро среагировала. В общем, метров четыреста до места боя. Одежда высохнет максимально быстро. В засаде миротворцы, и это плохо, - отрапортовала Авена, поправляя застежку на сумке. Благо, что ткань была непромокаемая, а застежка не пропускала воду, поэтому все нужные препараты остались при них. Но оставаться здесь долго нельзя было – необходимо двигаться вперед. Девушки продолжают свою дорогу.
Опять молчание. Опять никто ничего не говорит лишнего, будто каждый погружен в свои мысли. Авена думает о разрушенном доме, а Кашмира? О чем думаешь ты?
Но выстрел один, второй, как только они опять оказываются в черте всех боевых событий. Рядом, близко.
- Расходимся?
Но не тут то было. Капсулы в Третьем опять начинают взрываться одна за одной, и в этот раз эта понесла за собой разрушения домой. Камни будто лопались изнутри, что самые верхушки начали обваливаться одна за одной. Бежать… но тут Авену хватает миротворец и со всей силы бьет девчонку виском о что-то твердое. И тут у Кашмиры остается два варианта: спасать девчонку и остаться под завалом или спастись самой? Но на саму Кашмиру уже нацелен автомат. Думай, ментор.

Бежать с максимальной скоростью в мокрой одежде… пожалуй, это предел мечтаний любой девушки в Панеме. Но чего только не сделаешь, чтобы от тебя отвязалась целая стая переродков с пустыми глазницами и огромной пастью, полной ядовитой слюны. Кажется, таких девушек они перегрызут за секунду, оставив только пару светлых локонов для опознания – все же важные лица Панема.
Они идут молча, каждая думая о своем. И, уже находясь совсем недалеко, Авена предложила Кашмире разойтись по разным сторонам, чтобы каждая не была зависима от другой. Удобно и максимально производительно. Если Лейн может занять какую-то оборонительную позицию, то Авена как раз наоборот.
- Ув…
Но тут разрывается капсула и взрывает дома, находящиеся рядом. Камни летят на девушек, преграждая путь, и тут один из миротворцев достаточно грубо схватил Авену и с силой ударил. Девушка еще в сознании, но сильная боль пронзает голову, что чисто рефлекторно она сощуривает глаза. Картину дальше она видит смутно, будто у нее плохое зрение и она сидит без очков. Но толчок в сторону, будто ее откинули, и зрение хоть немного проясняется. Завал, а где-то под ним Кашмира пытается показать, что она жива, зовя совсем бесполезного медика. Это уже плюс, что блондина в нормальном состоянии. Теперь перед Авеной встал другой вопрос – миротворец с ножом в плече.
А вот это я заберу!
От оружия, которое болтается у нее на плече, нет толку, поэтому девушка быстренько оглядывается в поисках хоть чего-то, что ей могло бы помочь. Оружие миротворца. Идеально.
Авена выставляет перед собой непонятный автомат и жмет на курок. В плечо отдает максимально сильно и больно, но выбора нет. Миротворец падает заживо, а Авена, подойдя к нему, выдергивает из плеча нож Кашмиры – ножи нужно беречь, а затем отправляется к завалу.
- Все нормально? Здесь никого нет из миротворцев.
Белокурая девчушка кладет на землю тяжелую аптечку и начинает разбирать последствия взрыва, еще ощущая сильную боль в области виска. И когда часть камней была оттащена, а Кашмира выбралась на свободу, девушка заметила, что на ее ноге осталась запекшаяся кровь.
- Обработать? Можешь инфекцию занести, - сказала Бейкер, посматривая на ранение. – Все же думаю, что нет, лучше не стоит расходиться, а так и остаться работать в паре. Кстати…
Авена достала нож Кашмиры и протянула его девушке.
- Твое. Спасибо за помощь.
Было сказано сухо, но при этом достаточно точно и лаконично – как и должны, наверное, говорить трибуты. И если бы не Лейн, то тело  Авены уже валялось где-нибудь под завалом, что его даже никто и не нашел бы.
- Готова?
Девушка протягивает оружие миротворцев взамен испорченного. Главное, что оно умеет и может стрелять, а это значит приближает финал затянувшейся войны между одним государством. Впереди слышны крики, выстрелы, где-то сбрасывают бомбы. В воздухе стоит смог, что тяжело дышать. Нужно помочь раненым, если это возможно, или убить.

Я помогаю разобрать завал, откидывая то один камень, то другой из завала. Некоторые оказываются легкими, а для того, чтобы оттолкнуть другие, приходится применять максимально много силы. Кашмира в норме, и это хорошо хотя бы для того, что нет минус одного бойца. Кашмира в норме, и это хорошо хотя бы для того, что нет минус одного бойца. Не отвечаю на слова Кашмиры, продолжая разбирать завал, и когда появляется достаточно пространство, девушка выныривает из завала, а затем, приняв свой нож обратно, вытирает его об рукав комбеза, оставляя на серой форме красные линии от лезвия. Ужасающее зрелище.
Я спрашиваю про рану, и когда получаю право ее обработать, показываю, чтобы Кашмира села на камень – так куда проще. Вытягиваю ее больную ногу на другой камень, чтобы было все на виду, а затем, открыв аптечку, начинаю на каком-то автоматизме обрабатывать боевое ранение. Все действия заучены от и до, поэтому обычно я пыталась развлечь беседой раненого, но сейчас… вряд ли. Хотелось просто немного тишины на фоне взрывов. Удручающая картина.
- В общем, все. В Тринадцатом когда будем, надо будет еще разок обработать. Там уже лекарства получше этих будут. Сейчас не больно наступать? – спрашиваю я, делая шаг назад, будто любуюсь на свою работу со стороны. Кашмира вроде бы теперь не морщилась от боли, а это самое главное. Рана затянется, что даже шрама не останется.
- Все будет нормально. Пойдем.
Подхватываю аптечку, которую я оставила на земле, когда обрабатывала рану Кашмире, и отправляюсь дальше, взбираясь по камням вверх. Завал остается где-то позади нас, и уже начиная с 26 квартала, организовано военное убежище. Но перед этим мы проходим странную улицу, полностью заполненную не серым, а каким-то голубоватым дымом, оседающем на одежде в виде блестящих голубых гранул. Кажется, будто Капитолий решил распылить здесь лак для волос с блестками. Показываю Кашмире, чтобы та прикрыла нос и рот хоть чем-то, а сама, закрыв дыхательные пути рукой, увеличиваю скорость. В начале 26 квартала за грудами развалин спрятаны тела, истекающие кровью, какие-то боеприпасы, мешки, трупы, сваленные в общую кучу для братской могилы и ужасная вонь от огнестрельного оружия. Над площадью стоял смог от выстрелов, костров, но теперь здесь не было того странного дыма. Дышать было слишком тяжело, а от увиденной картины хотелось разрыдаться. Местные жители, которые никогда не брали оружие в руки, бились тем, чем приходилось. Подростки, дети лет 12, мужчины, женщины – все, как единое целое. Миротворцы палят без разбора, а в ответ получают разряд электричества, что некоторых начинает моментально корежить. В Третье не умеют убивать по-другому. Точнее, здесь никогда никого не убивали.
Между нами проносится пуля. Пару сантиметров в сторону, и пришлось бы опять доставать аптечку. Но сейчас совсем не время ностальгировать насчет потерянного времени – пора браться за дело и наконец-то делать то, за чем мы сюда пришли.
- Раненые. Я пошла к ним, - говорю я блондинке, практически срываясь с места. Здесь, я думаю, капсул со всякой ерундой нет, хотя миротворцы еще та ерунда.  Первый раненый. Боевое ранение в голову, парализация частей тела, органов зрения. Таких мы на планолет не берем, но оставлять его умирать здесь будет совсем негуманно.
«Если случай без доставки в 13, то убивайте. Сорвите жетоны, чтобы не числился пропавшим». Сухая лекция доктора Сандерса для полевых мед.сестер и врачей, которым далеко до врачей по сути.
Но что-то меня отвлекает. Из крупной расщелины между камнями я вижу на поле боя совсем маленькую девчушку. Маленькую девочку со светлыми волосами и красивом белом платьице в мелкий цветочек голубого цвета. В руках у нее был мишка, а ноги были совсем босыми. Она боится и совсем не понимает, что здесь творится. Она – это я… У меня такая прическа, такие глаза и такой мишка.
Сейчас мне не до больного. Что за бред? И, так и не сделав финальный выстрел, рысью мчусь в самую гущу событий, расталкивая людей, чтобы не потерять из виду  девочку. Но ее нет. Ее просто нигде нет. Вокруг одни миротворцы, повстанцы, военные.
Капитолий любит галлюцинации… Но она там была! Ее убили! Тебя или ее?
Выстрел. Пуля по косой задевает кожу талии, оставляя после себя больше ожег, чем порез.
- Ты видела ее? ТЫ ЕЕ ВИДЕЛА?
Но у Кашмиры свои видения.

Заморозить эпицентр боли было достаточно хорошим решением, чтобы нормально обработать хоть и небольшое, но ранение Кашмиры. Воевать придется даже с оторванной рукой, ногой или головой, а с царапиной и ожогом так тем более – таковы правила этой игры, и если их соблюдать, то Революция пройдет идеально.
Мы продолжаем карабкаться по камням, пока не оказывается в квартале, полный какой-то пыли. Пыль от разрушенных домов? Камней? Что за черт?
Этот вопрос озвучивает Кашмира, явно читая мои мысли. И, зажимая дыхательные пути, мы проходим через сияющее облако, которое определенно блестело на солнце. Что это может быть? Но это единственный путь, по которому можно быстрее добраться до указанного места. Если бы не эти чертовы миротворцы и переродки, то операция прошла куда быстрее и продуктивней, чем сейчас.
- Черт знает что. Я не удивлюсь уже ничему. Но мы вроде бы нормальные, так? Ничего не взорвалось, никто за нами не бежит. Уже плюс, - пытаюсь я подбодрить Кашмиру, но оглядевшись вокруг понимаю, что и подбадривать нечего. Везде и крутом антиутопическе зрелище от и до. Разруха, трупы, кровь, дым, крики. Сердце сразу же сжимается в комочек, ведь сейчас придется убивать тех, кого нельзя будет доставить на планолет – им нельзя давать шанс никакого. Гуманность, как говорили в Тринадцатом, и убийство, как говорят в Третьем. Противоречивые понятия, но сейчас они должны сойтись в одно, чтобы наконец-то выполнить это чертово задание.
Я киваю, когда Лейн говорит, что будет в радиусе. Ей нечего смотреть на то, как я пытаюсь побороть собственных демонов и убить живого человека. На войну нельзя пускать чутких людей, которые видят этот мир через призму альтруизма. Я отдам все, лишь бы только другим было хорошо, и это плохо.
Первый раненый ,и уже убийство от моей руки, но я не успеваю это сделать. Ребенок. Совсем маленькие ребенок стоит посреди всех военных действий – это неправильно! Я бегу, сношу на пути абсолютно все, пытаясь отыскать девчушку в толпе… себя в толпе. Но как это могу быть я, если… если…
На меня рявкает знакомый голос. Кашмира здесь, и она ищет раненого, но у меня дрожат губы, а в глазах стоят слезы. Ее здесь нет. Меня здесь нет. Почему ЕЕ здесь НЕТ?
Резкая боль. Хватаюсь за бок, прикусывая губу, чтобы не закричать, но Лейн тянет меня куда-то обратно. Пожалуйста, не надо. Там девочка, там ребенок. Ее убьют, ее убьют из-за меня, из-за Капитолия, из-за Сноу! Она не виновата, прошу.
- Она здесь! Она там! – ищу взглядом светлое платье, светлые локоны и милую улыбку. – Миротворцы, - отвечаю на вопрос. – И там миротворцы.
Обреченно, ведь здесь никого нет, кроме наших страхов и нас. Миротворцы так и палят по людям, а люди пытаются убить миротворцев. Ничего не меняется, абсолютно ничего.
- Нужно закончить работу. О них никто не узнает ничего. Они потеряются.
Я пытаюсь тянуть Кашмиру куда-то, но вместо нее вижу миротворца с ножом в груди. Первый мой убитый человек. Дальше еще несколько миротворцев, военных. У них пробиты грудные клетки, головы, они истекают кровью. Я вскрикиваю, отпускаю руку Кашмиры и зажав голову, пытаюсь унять этот страх. Они мертвы. Они мертвы. Они мертвы!
И голубой туман вновь оседает на одежде, попадает на кожу. Люди начинают кричать, начинают стрелять без разбора, убивать друг друга, убивать самих себя. Много блесток – нужно уходить отсюда.
-  Ты виновата, что нас нет.
Что? Мама? Отец?
- Ты виновата, что не вытащила меня с арены. Что позволила Мелларку убить меня.
Мальчик из Третьего?
- Мисс Бейкер. Вы можете стать новым символом.
Сноу? Что он здесь делает?
- Нет-нет, прошу, нет! Не надо. Пожалуйста, не надо.
- Ты виновата, что я мертва.
Напарница Алиса. Ее убили в Капитолии пару недель назад.
- Ты виновата… ты виновата.
Виновата! Да, черт возьми! Забирайте все. Нужна я? Пожалуйста!
Я достаю нож из сапога и, выставив его рукоятью вперед, во второй раз решаюсь сделать сложный поступок – перестать быть виноватой во всем.
Миротворцев на поле боя нет. Остались некоторые, но они не могут ходить и лишь мычат, так же ловя галлюцинации