Кто-нибудь вообще представляет, что такое жить рядом с полем боевых действий? На улице не осталось приличных людей. Ходят какие-то полоумные сумасшедшие, грозятся войной и расправой нынешней главе Капитолия и всем его приспешникам. Эта обстановка нервирует меня настолько, что вчера я увидела 2 новые морщинки у себя на лбу. Мне срочно надо переставать хмуриться, это плохо влияет на мое лицо. Поэтому вчера на ночь и сегодня утром я старательно обмазываю себя то одной, то другой маской, чтобы избавиться от ненавистных признаков нервов. Этот придурок мой муж постоянно гогочет над моим занятием. А сам то… Революция ему без разницы, он просто наблюдает за всем как за шахматной партией и мне советует, когда настроении е у него особо хорошее. Но меня не увеселяют уже ни подарки, ни работа. Мои модели работают на износ, по крайней мере, те, кто остался. Большинство сбежали. Я бы тоже последовала их совету, но якшаться по Панему, по дистриктам, постоянно опасаясь, что меня возьмут в плен какие-то грязные повстанцы – это выше моих сил. Я уже живу бок о бок с наркозависимым мужем. С меня и этой жертвы хватит. Зато мы безгранично богаты и я не собираюсь так просто оставлять все это восстанию и бросать на ветер все то время, что прожила с Нероном.
Я хожу по дому. Пустому дому, надо заметить. Муж уехал по своим делам, как он выразился. Знаю я его дела. Если только узнаю, что был с какой-то девкой, шкуру спущу. Охранник не вышел на работу. Этот пьянчуга опять ушел в запой. Сейчас так трудно найти хорошую прислугу ведь на улице война и всех миротворцев посылают в гущу событий. А что делать мне, такой богатой и красивой, но абсолютно беззащитной перед лицом опасности? Я не могу просто лежать на кровати и позволять аромомаске успокаивать меня. Мне нужно ходить по всему дому и проверять все ли еще я одна. Валеричка носится за мной, попадаясь мне под ноги и полагая, что это веселая игра. Клянусь, еще пару минут такого режима и я ее пну. Поэтому мне приходится сесть на диван и откинуть голову на подушки. Я делаю пару глубоких вдохов, как прописано в книге по правильному дыханию. Это никогда не помогало. Хватаю со стола салфетку и стираю маску с лица. Лицу становится легче, а приятная прохлада воздуха охлаждает глаза, которые болят уже несколько часов. Возможно, эти аромоэффекты не так хороши для моих глазок, как я предполагала.
Псина лезет на стол и роняет коробку с салфетками.
- О господи, ты хоть знаешь, сколько они стоят? – недовольно говорю я, однако и не собираюсь бросаться на спасение несчастных салфеток. Еще я салфетки не спасала.
Я поднимаюсь и собираюсь идти в ванну, чтобы смыть остатки маски со своего лица. Мне скоро ехать снимать очередной агитационный ролик. И не сомневайтесь, я уже сняла колоссальное количество денег за эти ролики, ведь моя жизнь подвергается большей опасности из-за того, что я мелькаю на экранах восставших дистриктов.
Валерия начинает громко гавкать и бежит в сторону ванной. Иногда она любит вот так носиться из одного конца дома в другой. Слышимость в таких случаях, чем дальше, тем меньше. Задумавшись о своем, я могу вообще не услышать ее в ванной, при том, что нахожусь я в гостиной. Преимущества большого дома на лицо.
Я следую за псинкой, которая несется как угорелая, явно получая от этого кайф. А еще о того, что ее лапы разъезжаются на паркетном полу. И тявкает.
- Ради всего святого, Валеричка, угомонись. У мамочки сильно болит голова, а мне нужно настроиться на работу.
Шелковый халат цвета фуксии с бирюзовыми вкраплениями шуршит по полу, словно подол вечернего платья. Обожаю такие вещи, они делают походку изящнее. Волосы собраны в неаккуратный пучок. Я даже дома выгляжу восхитительно. Но псина все еще орет, а когда достигает ванной, начинает визжать.
- Валера, я клянусь, если ты сейчас не заткнешься, я засуну тебя в комод и закрою там на ночь!
Мои нервы уже не выдерживают, так что я принимаю решение принять ванну. Жаль только не суждено мне этого сделать. Я уже хватаюсь за ручку двери, заворачиваю в ванную комнату, когда сталкиваюсь лицом к лицу с кем-то, чье оружие упирается мне прямо в живот. Я пытаюсь отскочить назад, но путаюсь в подоле халата и наворачиваюсь на пол. Копчик пронзает острая боль, которая отзывается слезами на глазах, но я вижу перед собой нарушителя моего спокойствия теперь четко и ясно. Девушка, молодая, с ожогами на лице и теле. Волосы собраны в кучу, но явно не так изящно как у меня. У нее оружие, у нее отчаянный взгляд. А я одна в доме и все чем я могу защититься, это бросить этот черно-коричневый комок восторга от новых гостей, мою Валеричку, этой девице в лицо. Псина подбегает ко мне и начинает лизать мне пальцы, будто хвастаясь, смотри, я нашла тебе нового друга. А я в оцепенении и ничего не могу сказать. У меня паника, я начинаю быстро дышать, почти задыхаясь. Моя рука тянется к моему рту, чтобы предотвратить крик, готовый вот-вот вырваться из моего горла.
Что делать? Звать кого-то? Кого? Этот дом – самый большой в нашем квартале и он стоит удаленно от других, ведь я имею право на приватность. Кинуться в слезы? Насколько я знаю, обычно это ни на кого не действует. Страх – худший враг и я не должна допустить его. Но мое тело трясется от потрясения.
- Не знаю, кто ты, - говорю я, опуская голову и поднимаясь на ноги, чтобы визуально казаться выше моей гостьи, - но если ты уйдешь сейчас, то не пострадаешь. В доме полно охраны и сейчас ты уже на прицеле у лучших миротворцев. Но я позволю тебе уйти, если ты не будешь усложнять.
Я сжимаю зубы, чтобы они перестали стучать от страха. Если только я останусь жива, я найму целую толпу охраны за любые деньги. Я вспомню Кориолану его должок и он даст мне все, чего я пожелаю. И разведусь.
- Я даже позволю тебе взять еды, если ты голодна. – запугивание вместе с милосердием… Должно сработать. Надеюсь.

А схема не сработала. Я обкусываю губы, которые стали сухими без увлажняющего бальзама, а вот глаза, напротив, заполняются слезами. Я хватаю Валерию на руки, прижимая скулящее животное к себе. Вот и остались мы вдвоем, малышечка. И никто нам не поможет, когда на нас направили оружие. И на кой черт я не взяла нормальную охрану, а повелась на эти дурацкие призывы всех миротворцев? На кой черт я выходила замуж за того, кто утаскивает свою шкуру каждый раз, как только ему заблагорассудится? Я столько лет служу Капитолию, Сноу, Панему. Я отдавала себя этой чертовой работе, не жалея ни сил, ни времени, ни здоровья. И посмотрите на меня. Я стою в одном халате, со скулящей собакой на руках, словно ребенком, взывающем о помощи. А на меня направлен автомат и какая-то оборванная девица угрожает мне. Вот так и проходит жизнь. Когда кажется, что ты прожил много и получил достаточно, а в итоге – псина – это все что у тебя есть.
Незнакомка требует мое имя. Внутри меня поднимается гнев и обида. Я высоко вздергиваю нос. Что за чудачка, которая не знает меня? Я – лицо Капитолия, я – символ красоты и мира, я – все в этом городе. А ты – ничто. И это не поменяет никакое оружие.
- Однако, какая наглость. – не выдерживаю я, когда она орет на меня во второй раз, спрашивая мое имя.  – Ты, должно быть, издеваешься надо мной, дорогуша. Чему вас только учат в вашей повстанческой академии или где вас там тренируют... – я не жалею яда для голоса. Яд и презрение. Большего эта девчонка не достойна.
Вслед за ее гениальным пониманием, кто я такая, пришло время приказов в мою сторону.
- Только послушай, Валеричка, мисс «я буду грозить тебе следующие пру часов» просит неброские накидки. Ты, милая, точно надо мной издеваешься. Попробуй сама в моем доме найти что-нибудь неброское.
Я громко выдыхаю и ухожу в гардеробную. Оставляю псину на полу и даю немного воды. Терьер начинает шумно пить, постепенно немного успокаиваясь. С ней успокаиваюсь и я, усаживаясь на пол и подтягивая к себе ноги. Времени у меня не так много, чтобы подумать. Вытираю слезы, которые тут же начинают скатываться по щекам. Я даю им волю, потому что иначе я стану огромной часовой бомбой, которая может взорваться в любой момент. В моем положении это опасно. Закрываю глаза. Я нужна этой девчонке, я нужна ей. И нет смысла это отрицать. Если бы во мне не было необходимости, она бы убила меня сразу. Она не психичка, иначе Валера лежала бы уже где-нибудь возле стенки, отфутболенная пинком этой неизвестной, как лишний раздражитель. Я выдыхаю, постепенно пропуская через себя добытую по крупицам информацию. Но стрелять эта девчонка может. Она отчаялась. Она загнана в угол, вокруг миротворцы, а она одна. Я – единственное, что у нее есть, но если я сделаю неверный шаг, то она не замешкает выстрелить.
Мне нужно что-то делать. Что-то, что поможет мне выжить, да еще остаться в выгодном положении. Хотя при такой ситуации и просто выжить – уже неплохо. Я поднимаюсь на ноги и ищу одежду, подходящую для моей гостьи.
- Что-нибудь неброское… Она вообще понимает с кем она разговаривает, эта оборванка. Неброское ей подавай. Наденет то, что я скажу. Да, Валеричка?
Я хватаю пару коротких платьев, пальто с высоким воротом, огромный шарф насыщенного темно-бордового цвета. И много каблуков.
- Она еще не знает с кем связалась, дурочка деревенская. Я не позволю ей выйти из моего дома под прикрытием незаметной накидки.
Я бегу в сторону ванны, где оставила свою гостью, нагруженная кучей одежды.
- Идем, Валеричка. У нас много работы.
Сваливаю свое драгоценное на диван и иду в ванну.
- Пора одеваться Золушка. Бал скоро начнется. – говорю я, оглядывая девчонку с ног до головы и оценивая масштаб работы. Мне некогда разводить слезы. Надо превращать гадкую повстанческую душу в истинную капитолийку.
- Если хочешь сбежать незаметно, то тебе нужно стать яркой. – складываю руки на груди  деловито веду беседу, словно я не узница, одевающая беглянку в меха. - Настолько чтобы привлечь внимание, но не настолько, чтобы тебя начали разглядывать. Тут тебе не поля Четвертого и не шахты Двенадцатого. Это элитный район, девочка и ты должна выглядеть, как одна из них, если планируешь выбраться из города незамеченной. Все это, - я указываю на ее «рабочую» одежду пальчиком, - тебе не понадобится. Можешь выбрать все что угодно. – обвожу рукой груду шикарной одежды. Хотя и не помню, когда последний раз это одевала. Святое правило модницы – никогда не надевай платье дважды на разные вечеринки. Так и копится. – Заодно можешь утащить это все в ваш лагерь. Со вкусом у вас там явные не лады. – протянув руку к одежде, я вытянула оттуда короткое коктейльное платье с красным поясом. Длина доходила до колена, но сзади шел разрез до критической точки. Было довольно удобно двигаться, хотя и не так свободно, как в джинсах. Вслед за платьем я достала пальто с высоким воротом темно-зеленого цвета, расширенное к низу и свободное в талии, напоминающее скорее пончо, чем просто пальто. Затем выудила из залежей шарф бордового цвета и последним штрихом были ботильоны черного цвета на узорчатой танкетке, с изображением моего профиля. – Настоятельно рекомендую этот комплект. Неброско, - кривляюсь в тон ее прошлым словам, - как ты и хотела. Но стильно. Надеюсь на каблуках ты умеешь ходить, потому что нам надо привлечь внимание к твоим ногам, а не к лицу. Но я надеюсь ты не знаменита так, как я. Но над мордашкой твоей я тоже поработаю, не переживай. А то твоя кожа так и кричит, что ты не местная и тебе требуется помощь.
Я вижу, что девчонка не довольна моим щедрым порывом ей помочь. Тогда я бросаю вещи обратно на кожаный диван и достаю из-под завалов пару плащей темно-зеленого и красного цвета.
- Или, если ты настаиваешь, можем дождаться ночи и побежать, словно мелкие воришки. Но уверяю тебя, миротворцы, окружающие и патрулирующие этот район круглые сутки, потому что, девочка, здесь вся элита живет, так вот, они меня-то узнают сразу, я не замешкаюсь раскрыть свою личность. А вот в тебя будут стрелять на поражение. И даже если меня убьют, весь твой план по побегу провалится. И выходит ты зря проводила эти бесконечные часы в моей компании. Выбирать тебе.
Не знаю, что на уме у этой девчонки. По большому счету, если она выберет второй вариант, то уходить придется через другой вход, а с той стороны всегда кружат миротворцы. Они ведь понимают, что ни один мятежник не будет настолько безрассуден, чтобы выйти через главные ворота.
- Итак, душечка, либо мы идем в ванну и я делаю из тебя капитолийку, либо я отменю свою работу на сегодня, взволновав своего менеджера и сварганю нам по салатику на обед.
Валеричка, чувствуя мою уверенность в ситуации, запрыгивает на диван и устраивается в груде одежды, словно ничего больше не предвещает беды.

Отредактировано Regina Lucia (2014-11-21 00:43:10)

При одном упоминании Эффи, я фыркаю.
- Эффи и в подметки мне не годится. У нее конечно есть стиль, этого отрицать нельзя. - я легко постукиваю длинным ногтем по комоду, на который опираюсь. – Но она ограничена! Ее наряды слишком однообразны, она не способна открыть себя чему-то новому! К тому же всю одежду ей подбирают стилисты. А я полагаюсь исключительно на свой вкус. Будь уверена, Золушка, если бы тебе предстоял выход в свет, то мой наряд сделал бы тебя самой стильной среди всей халтуры, что посещает капитолийские вечеринки. – я киваю, обходя девушку и зарываясь снова в копну одежды. – Хотя о каких вечеринках сейчас вообще может идти речь. Кориолан так озабочен этой войной, что уже никто и помыслить не может о качественном празднестве. – выуживаю из склада пару черных длинных перчаток. – Это прикроет твои ожоги, дорогуша. С таким даже я не могу справиться. – кидаю перчатки ей и бегу к комоду, чтобы достать одну из множества шкатулок со всякими побрякушками.
Я сегодня еще не успела выбрать себе наряд, хотя, кажется, у меня на это и времени не будет. А из драгоценностей на мне только обручальное кольцо с бриллиантом, подаренное Нероном. Я его снимаю только на ночь. Не знаю, зачем вообще его ношу, учитывая состояние нашего брака. Просто мама всегда носила кольцо. Впрочем, у родителей вообще были другие отношения.
Достаю шкатулку и начинаю копаться в неисчислимом количестве колец. Верчу в руках то одно, то другое и останавливаю свой выбор на трех кольцах с бриллиантами, классического варианта.
- Вот, оденешь потом на перчатки. На правой руке на средний и безымянный, на левой руке – на средний. Только в таком порядке и никак иначе. – наставляю я свою маленькую ученицу. Всему-то этих современных детей нужно учить.
Я снова фыркаю, когда она отвергает ботильоны и просит, хотя скорее приказывает, принести ей высокие сапоги. При этих словах я прихожу в искренний ужас.
- Милочка, ты хочешь выглядеть как капитолийка или одна из девиц моего мужа?
Потом она начинает выуживать из своих карманов ножи и оружие и, признаюсь, меня это впечатляет, но я все равно неодобрительно качаю головой.
- Война, не война, но девушка всегда должна быть вооружена только косметичкой. Красота – само по себе неплохое оружие. – я словно курица-наседка, кручусь вокруг своего птенца, пытаясь его образумить, но в итоге сдаюсь. Ножи и правда нужно где-то спрятать. Поэтому иду за высокими сапогами, в которых я была на одной из костюмированных вечеринок. Приношу девочке и со смутным чувством смотрю как она в них влазит. Ну да, росту ей немного не хватает и выглядит наряд с этими сапогами в целом, паршиво, но выбора у меня особого нет. В конце концов, я здесь под дулом пистолета, а не она.
- Что дальше?
- А дальше моя, ненаглядная, - я хватаю ее за руку и тащу в ванну, - будем делать из тебя… ммм… что-то непохожее на это. – я усаживаю девочку в удобное кресло перед зеркалом и начинаю свою работу.
Сумок с косметикой в ванной у меня три. Одна - с кремами, вторая  - с корректорами, третья – со всем остальным, что может понадобиться для легкого макияжа. Но тут работа предстояла серьезная, поэтому я побежала в гардеробную и залезла в шкаф, где у меня лежало еще с десяток косметичек. Из всех них я притащила в ванную 5.
- У тебя очень миленькое лицо. Даже, когда ты в грязи. Как же ты так умывалась, что все равно остались разводы грязи, а? – говорю я с легкой улыбкой, предвкушая, как сейчас буду творить. Это действительно отвлекало от всего происходящего снаружи не хуже, чем работа.
Я достаю крема и заворачиваю рукава халата так, чтобы максимально обнажить руки. К счастью пуговица на плечиках и петелька с внутренней стороны халата, позволяют это сделать с легкостью, превращая при этом рукава в своеобразные крылья. Вещичка очень ценная, сделанная на заказ. Все, что я придумываю – просто превосходно. Я не скрываю синяков на руках, оставленные Нероном. Если бы я каждый раз старалась скрыть его выходки, мне пришлось бы носить паранджу. Попутно, пока наношу крем на лицо девушки и тут же его смываю, как по инструкции, отвечаю на вопросы будущей капитолийки, которая не в меру любопытна.
- Милочка, с чего бы мне быть при Сноу, если нас с ним ничего больше не связывает? И вообще никогда не связывало. – я качаю головой, словно эта вещь само собой разумеется. К нам в ванну приходит Валеричка, устраиваясь на специальном для нее пуфике и начиная дремать под мой тихий голос. – Я живу здесь с мужем и Валерией. – моя рука гордо указывает в сторону йорка. – Моя семья здесь и другой у меня нет. – я постепенно ухожу в работу с головой, болтая на ходу. – Хотя это и семьей назвать трудно. Мы с мужем отличаемся отношениями от моих родителей. Но родителей я уже давно не считаю семьей. Наверно лет с 8, когда мама начала водить меня на конкурсы красоты. Ей некуда было себя деть. Старость застала ее врасплох, я знаешь, ли, поздний ребенок. – я пожимаю плечами, оглядывая насколько хорошо я очистила кожу своей гостьи. – Папочка начал крутить романы на стороне. Мама с горя ударилась в лирику и поучала меня с детства, что нужно быть сильнее мужиков. Ну ты меня понимаешь. - я закатываю глаза. – Мамы. Потом это превратилось в мою работу. – я начинаю наносить множество корректоров на лицо незнакомки, подбирая нужный тон под ее кожу. – Да, милочка, кажется, придется подобрать тебе другой головной убор, вместо того, который я планировала.
А чем больше я раскрашиваю свою мадмуазель, тем больше в ней угадываю знакомые черты. И когда я заканчиваю макияж глаз, то страшная правда приходит в мою голову.
- А ты умеешь быть незаметной, Авена. – ухмылка трогает мои губы. – В том виде, в котором ты была… Я бы никогда тебя не узнала.
Валеричка поднимает голову и внимательно следит за моими движениями, однажды тявкнув, и вновь укладываясь в дрем.
Да, да, я помню ее, но очень смутно. Она тогда была в гостях у Цезаря. Миленькая. Я сразу обратила внимание на ее личико. Помню, с ней был связан какой-то скандал, но у псины тогда случилось травление и мне пришлось везти ее лучшему ветеринару Капитолия, который никогда не выезжает на дом. Даже ко мне. Я бы и не вела с ним дел, но он уже отлично знал мою Валерию. Хороший доктор – редкость в наши дни.
- И как оно быть у всех на устах? Ты все-таки популярнее меня. – говорю я, осматривая половину своей работы. – Ты кстати еще не устала? Впереди еще прическа. – я подмигиваю. Как же мне нравится это занятие! Если бы я не была моделью, я бы обязательно стала дизайнером одежды или визажистом. – Как тебе первая ступень твоего преображения?
Я довольная своей незаконченной работой, смотрю на девушку, чья кожа идеального цвета без единого дурного пятнышка. Мне пришлось постараться, чтобы сравнять ожоги, но даже если они и видны, то уйдут под головной убор. Глаза я подвела черной подводкой, сделав из более кошачьими, а тенями сделала переход от нежно бежевых к темно-коричневому, сверху добавив немного бордового оттенка. Классика. Выразительный взгляд привлекательнее всех раскрасок в стиле попугая. Приклеила дополнительный ряд ресниц. И это все за час работы. Но это был далеко не конец.
Я отбегаю в комнату за головным убором для Авены и прибегаю, держа его у руках. Небольшая черная шляпка с вуалью в виде сеточки.
- Прикроет все необходимое, но оставит твои губы открытыми. Идеальный вариант для той, кто всеми силами пытается выбраться из засады. – оставляю шляпку на маленьком столике и начинаю работать с волосами, которые мы не помыли. Я закусываю губу и думаю, что делать. Потом до меня доходит, что у меня есть сухой шампунь и, достав его, быстро наношу на волосы девушки. Да, с этого и начну. – Расскажи мне лучше, против чего ты воюешь? Против войны или Сноу? – я собираю светлые волосы в копну, подбирая ту или иную прическу для повстанческой девчушки. Каждый из вариантов, который я вижу в зеркале, меня устраивает, но каждый раз мне чего-то не хватает. – Может есть пожелания по поводу прически?

Отредактировано Regina Lucia (2014-11-26 18:10:37)

Авена продолжает задавать вопрос за вопросом, не унимаясь. А я задумываюсь, откуда только такие любопытные повстанцы берутся.
-  Милочка, а кто сейчас не думает о вечеринках? Даже в таких условиях нам особо нужно что-то радостное и веселое, раз Игр больше не будет. А если и будут, то едва ли уже на них я смогу смотреть. После того как вы, детишки, разбуянились, Кориолан очень на вас обижен и боги вас благословят, если он не убьет вас сразу, а устроит вам побоище. Может тогда кто-то из вас сможет уцелеть, но не завидую я будущей жизни счастливчика.
Хотя мне так видится, что если эти детишки добрались уже даже до моего дома, то и Сноу не долго еще сидеть в своем кресле. Жаль, мне нравился тот Капитолий, которым я его знаю. Нравился этот Панем. Но если только в новом Капитолии будет так же весело, как в старом, то меня устроит и такое будущее. В конце концов, все, что мне нужно,  это моя работа и комфорт жизни настолько, насколько я к нему привыкла.
- Потому что кольца одеваются на пальцы по статусу, дорогуша. А мы не делаем из тебя невесту медиамагната. Такое расположение – самый безопасный для тебя вариант. Будешь среднедостаточной капитолийкой. – ее вопрос про кольца приводит меня в шок и наставления свои я даю весьма критичным тоном. Ей-богу, откуда они все вылазят такие необразованные? Если бы я инструктировала этих маленьких повстанцев, то все уже давно бы захватили Капитолий, а не бегали по улицам с автоматами наперевес.
Ее вопросы постепенно становятся все более личного характера. Я думала она девочка молчаливая. Тем более, учитывая наши с ней положения, я ожидала вопросы в духе: какова стратегическая позиция Сноу, куда он ударит, кто у него в плену, какие у него козыря. Но посмотрите на эту всеяматушку Панема, она задает мне вопросы о моем муже и о происхождении моих синяков.
- У него медовый месяц. – улыбаюсь я. В конце концов, не настолько я готова играть любимую жену в начале брака, чтобы проводить с ним выходные. Он уехал, ничего не сказав. Точнее, сказав, но вспоминать такую брань – для себя унизительно.  – Если повезет найти такого же прекрасного мужа как у меня, тогда все поймешь. – я легко похлопываю ее по плечу. Возможно, этой девочке не помешает немного жесткости, а то больно она мягкая для восстания и войны. – Я не ищу защиту, дорогуша. – я кокетливо отвергаю ее вариант указательным пальчиком. – Я смогу защитить себя сама, так или иначе. В крайнем случае, кину муженька на амбразуру. – у меня вырывается легкий смешок. Чудесный был бы день.
- А у тебя уже есть кто-нибудь на примете, кого можно окольцевать? – спрашиваю я, копаясь в косметичке в поисках заколок и невидимок.
В свою очередь и Авена делится последними событиями в ее жизни. Потерять подружку в бою. Как трагично и совершенно не интересно. Если бы они обе явились ко мне, тогда я бы удавилась, красить обеих. С двумя больше мороки. А Авена сейчас в трагедии и ведет себя как ручная. А это очень мне на руку. Отбегаю из ванной вновь, чтобы сходить за парочкой цепочек на шею и серьгами. При той прическе, которую я планирую, ей необходимы еще драгоценности. Торопясь обратно, я замираю всего на секунду, чтобы схватить пистолет Авены со стола в гостиной и сунуть его в карман халата. Возвращаюсь как ни в чем не бывало.
- О, милая, тебе промывали мозги? – я смеюсь, вспоминая эту излюбленную методику Сноу. – Да, наш дорогой Кориолан не богат на методы пыток, но и те, что у него имеются – очень впечатляют. Что он наговорил тебе? Он – мастер на игры с разумом. Велишь или нет, но многих из своих доверенных людей, он обрабатывал таким образом. Довольно жесткий метод, но так он был уверен в их преданности. Так же такой метод применяется на некоторых отрядах миротворцев. Они становятся такими бешеными, как берсерки. Довольно забавное зрелище, смотреть как они кидаются на чучела повстанцев.
Настолько забавно, насколько и жутко. Их глаза были бешеными и пустыми. Я никогда не хотела больше видеть этих людей, потому что человек в них как таковой отсутствовал. Кто бы мог подумать, что мне так повезет с Нероном, который системно в состоянии полного онуления.
Слушаю ее рассуждения по поводу смены власти и прочей ерунды. Судя по ее рассуждениям, следующая власть повстанцев не сулит ничем хорошим для нас. Всем известно, как дальние дистрикты ненавидят капитолийских. Всем известно, как капитолийские не хотят видеть, что происходит дальше их носа. Это привычный уклад жизни. А все эти дети, которые так отчаянно борются – не что иное, как младенцы с винтовкой. Стреляют и сами не знают, куда попадут.
- Ваш юношеский максимализм похвален. Но в мире всегда будут классы людей. Будут поработители и будут порабощенные. Что вы сделаете, когда придете к власти? Дадите Пятому добывать бриллианты, а Первому – уголь? Попытаетесь уравновесить обстановку, чтобы все были довольны? А капитолийских? Будете гнобить так, как мы гнобили вас? – я без стеснения причисляю себя к вражескому лагерю, потому что отвергать свое происхождение – низкое лицемерие. – Может, и игры для нас устроите, чтобы отомстить?  Изменится все и одновременно ничего. В конце концов, вы просто поймете, что вас подергали за ниточки, как Сноу в свое время кем-то управлял. Но одуматься уже будет поздно. Вы станете такими же верхами, такой же гнилой головой. И не надо лицемерить, что вы хотите спасти этот мир и людей. Просто признайте: хочу власти, ведь знаю, как с нею управляться.
Расчесываю волосы повстанческой девочки и молюсь богам, чтобы вся эта война не закончилась массовым суицидом, потому что мне еще как минимум 4 года до него. А умирать в нищете или тем более, на поле битвы, мне как то не улыбается. Так и знала, что весь этот брак не принесет мне ничего хорошего. На покупку победителей я опоздала, карьера модели медленно уходит ко дну с завершением войны, а мой муж продолжает кутить и гулять, словно и не женился.
- Нет, нет, милочка. Спрятать все волосы – это дурной тон. Я лучше соберу волосы в укладку и внешне сделаю тебя немного старше. Это, возможно, отвлечет от тебя ненужное внимание. – я закусываю губу в задумчивости. Чувствую холод пистолета через тонкую ткань.  Пользоваться им пока не собираюсь. Это предосторожность на всякий случай. – Сделаю твои губы матово-бордовыми. Я раньше думала, что это ужасный цвет и текстура так старит. Но он оказался очень удачным для образа вдовы.
Собираю волосы Авены в кулак и начинаю заворачивать их в ракушку как по инструкции.
- Вот сейчас закончу, доведу тебя до границы и разойдемся. А то я уже и на работу ничерта не успеваю. Придется краситься на ходу. А ты от границы разберешься куда бежать. Тебе же главное, чтобы незаметно было. Так ты не переживай, выйдем, пройдемся по улице. Никто ничего и не заподозрит, только веди себя нормально. Передашь своим друзьям приветик от меня и попроси их, чтобы они не портили мои плакаты. Это знаешь, очень раздражает.
Последняя шпилька зафиксирована и я одеваю шлюпку с вуалью на лицо Авены, тоже фиксируя ее парой невидимок. Остались губы, к которым я преступаю.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-19 18:26:46)

Завершая макияж Авены, я кидаю последний взгляд на свою работу, ставлю мысленную галочку напротив пункта «Я превосходна!» и иду переодеваться. Надо одеть что-то не слишком обтягивающее, чтобы было куда спрятать пистолет. И куда только они эти штуки девают? Они же дико не удобные. Почему еще не придумали оружие размером с туш, которую можно положить в косметичку. Вот именно поэтому я никогда не любила войны и все эти игры с оружием. Что мне нравилось в играх, так это наблюдать, как детишки орудуют голыми руками. Это поигрывание мышцами, когда какой-нибудь громила из профи сворачивает шею мелкому трибуту. Или как они сами придумывали ловушки. Это было интересно и неожиданно. Диву даешься, какими изобретательными могут быть юные таланты. Авена должна это понимать, сама же блистала на арене. Но вместо этого таскается с целым складом. А я и один чертов пистолет не могу спрятать. Ладно, пусть сегодня будут широкие брюки, рубашка мужского покроя и длинный пиджак. Так хотя бы за пиджаком можно спрятать оружие. Никогда не умела с этими штуками обращаться. Это естественно, я же женщина, а не оруженосец.
Собираю волосы в высокий хвост фиксируя прическу лаком для волос. Конский хвост всегда подходит для делового варианта и не занимает много времени.
- Еще пару минут, милочка. Не надо меня торопить, я этого не люблю. – говорю я, хватая зеркало и туш и подкрашивая ресницы, когда мой взгляд падает на нож в руках Авены. Резко останавливаюсь и меня передергивает. Вдох-выдох через нос. – А ты не могла бы убрать нож от моей Леры по дальше? Я и так тороплюсь как могу.
Авена меняется в поведении, изображая из себя маньяка-убийцу. По большому счету мне все равно, пусть хоть по стенкам лазит, только вот Валеру трогать не надо. Я за нее глотку кому угодно порву. Валера – все, что у меня есть. И Марк. Но о Марке Авене знать совершенно не обязательно. А псинку я и сама защитить смогу. Как и себя. И никто мне не нужен, ведь в этой жизни я могла полагаться только на себя одну.
Подвожу глаза и покрываю губы матово-красной помадой. Это все, что я могу сообразить на скорую руку, а в офисе уже что-нибудь придумаю. У меня сегодня еще валом встреч, на который я должна выглядеть прилично, а не как секретарша дешевой фирмы.
- Ну, все, идем. И не веди себя как дикарка. – одеваю кожаные перчатки и хватаю в одну у сумку, а в другую – Валеру.
Мы выходим из здания и я сразу иду к своей машине.
- Тиберий, сначала заедем в тот ювелирный на окраине города, а потом уже на работу.
- Да, мадам.
Водитель открывает дверь заднего сидения и я усаживаюсь к окну, устраивая на коленях псинку. Вслед за мной, в салон авто погружается и Авена. Я не считаю нужным уверять ее, что Тиберий никому ничего не скажет. Он – мой давний слуга. Он знает, что не нужно задавать мне вопросов, знает, что я скажу ему тот максимум информации, который ему нужно знать. Он исправно исполнял свои обязанности и щедро получал за это. Сейчас хорошую прислугу трудно найти и такие люди, как Тиберий очень в цене. За то недолгое время, что я живу у Нерона, я уже успела подметить, что Арес – личный телохранитель Сцеволы, тоже из ряда надежных людей. Во всяком случае хотя бы потому что он защищает это животное во время драк, в которые тот ввязывается. Я бы уже давно плюнула на это дело, но я ведь и не слуга. Просто странно, почему Арес с ним уже так долго. Не глупый ведь мужик и не полный истукан, готовый ради денег кого угодно спасать.
Мы едем через город и я слежу за тем как плакаты со мной сменяют друг друга. Мне принципиально важно знать, в каких районах какая реклама подается. В этом ведь тоже есть свой смысл. Каждый район Капитолия, как и каждый дистрикт – уникален. И везде требуются свои проходные пути.
- Ты даже представить не можешь, как много времени и сил я потратила на эти видеоролики. Сноу будто с ума сошел со всей этой революцией, призывая людей к борьбе. Это так утомительно. – я закатываю глаза, вспоминая, как тяжело было писать кадры с обращением к миротворцам. – Моя самая любимая работа – это описывать красочное будущее, которое нам обещают после войны. Это заряжает оптимизмом и энергией. Но все эти бойцовские кличи и агитация к сражению… Я не люблю войну. Это неправильное уничтожение, неправильная политика. Война – это бесполезная трата энергии, только если цель не стоит того. А такой Панем, явно не может быть достойной целью, чтобы так много людей лишались своих жизней и развлечений. Много моих знакомых, вместо того, чтобы залечь на дно, попытались выехать из Капитолия. Были быстро схвачены, к слову сказать, и наказаны соответственно.
Вот почему я и не пыталась выехать. Ну, во-первых работа, а во-вторых, под крылом Капитолия мне спокойнее. За стенами столицы уже давно бушует война и хаос. Такие как я не выживают, повстанцы сносят все на своем пути, словно цунами.
Через полчаса мы подъезжаем к ювелирке. Тиберий открывает нам дверь и я с удовольствием вдыхаю свежий воздух окраины города. Здесь воздух свежее, чем даже в нашем районе. Оставляю Валерию в машине, а сама веду Авену к ювелирному магазину. В который мы, впрочем, не заходим. Если пройти дальше, то там будет выход из города, который практически не охраняется. Территория за стеной довольно запущенная, а вход настолько завален, что пройти трудно. Эти двери используют только в крайних случаях, когда необходимо провести, кого-то важного отсюда во внешний мир и наоборот. На охране стоят двое миротворцев.
- Вот, это самый безопасный выход. Охраны, кроме этих двоих больше нет. Сюда специально много людей не ставят, так как пытаются убедить народ, сто проход завален. И используется он в редких случаях, только по острой необходимости. За стенами трудно пройти через заросли, да и там вроде какие-то ловушки стоят. – говорю я будничным тоном, будто обсуждаю погоду. Мы на виду, хотя людей не так уж и много. Этот район эвакуировали быстрее всех. – Уж с двумя охранниками ты справишься, я в тебя верю. Так что, иди. Моя часть условия выполнена и мне пора на работу.
Я уже не могу нарадоваться, что отделаюсь от этой девчонки, когда как раз те двое миротворцев обращают на нас внимание. Черт, если только они узнают Авену и увидят меня в ее компании, то мне конец. Вся репутация насмарку, не говоря о том, что меня могут подвесить на ту же веревку, что и предателей Сноу.
- Мисс, вам нельзя здесь находиться. – говорит один из них, а я закатываю глаза, сдерживая желание ударить этого идиота.
- Миссис! – резко отвечаю я и показываю кольцо на пальце. – Или по-твоему я обручальное кольцо в качестве украшения ношу, тупица?
- Дамочки, шли бы вы отсюда, пока терпение мое не кончилось и мы не задержали вас обоих. – вставляет второй миротворец, обращаясь в основном ко мне.
- Ты можешь попробовать, мой дорогой, только потом кончится уже мое терпение.
Все миротворцы – непроходимые тупицы. Как и повстанцы. Вот почему я терпеть не могу эту войну. Глупцы воюют с глупцами, а страдаю я. А Авене поры бы уже поднимать ножульки в моих сапогах и мотать на все четыре стороны за стену. Пока я отвлекаю этих идиотов на себя, чувствуя, что ничем хорошим это не закончится.