Неужели все закончилось?Она до сих пор не поняла, что же там произошло. Китнисс была настолько сосредоточена тем, что происходит на Арене, что взрыв стал для нее полной неожиданностью. Она только успела прижать Руту к себе, как земля содрогнулась от сброшенной бомбы. Что это могло быть? Неужели Сноу решил убить всех разом? Бред, их смотрело столько народу, зрителям была важна борьба между детьми. Им бы совсем не понравилось, что их убили всех одним махом. Какого же было ее удивление, когда в планомете, приземлившимся сразу после взрыва, оказались повстанцы. Неужели, пока они тут боролись за выживание, там началась революция?
Ни один командир не захотел им ничего объяснять, их всех завели внутрь и машина снова взмыла вверх. Она сражу же кинулась к Питу и обняла, слава богу он не успел пострадать, только как и она был в грязи. Они сели отдельно от остальных, ей если честно надоели эти взгляды волком. Она, в отличии от них, не рвалась сюда на эти игры. она лишь хотела спасти свою сестру. Кстати о сестре. Что с ними? Где они сейчас находятся? Повстанцы должны были подумать о семьях трибутов. Если с Прим или мамой что - то случиться, она себе этого не простит.
Небольшой удар о землю оповестил их о том, что они приземлились. Куда, непонятно. Местность ей казалась незнакомой, это был явно не 12. Даже воздух здесь был другой. Кругом руины руины, ни одного деревца. И тут навстречу им идет Хеймитч. Она была так рада его видеть, что аж руки дрожали. Китнисс кидается к своему ментору и крепко обнимает.
- Хемитч, что происходит? Где мы?- ментор лишь улыбается и говорит, что они в безопасности. Их снова куда то ведут, она крепко держит за руку Руту, рядом шагает Пит. Через подземный ход они попадают  вниз. Это оказывается один из подземных коридоров. Хеймитч объясняет, что они в 13, его оказывается не взорвали, а существовал он под землей. Он останавливает их и наконец говорит, что 12 больше нет. Дыхание у девушки замирает и тысячу вопросов роятся в ее голове. Что с ее мамой? Где ее сестра? Успели ли они спастись??
Но тут приходят какие то люди, И Пита с Рутой уводят, чтобы осмотреть. Чем больше возражает девушка, тем сильнее ее держат. Хеймитч пытается ее успокоить, но девушка вырывается и кричит, прося чтобы ее отвели к Питу. Ее громкие крики разносятся по всему коридору, и Хеймитчу не остается ничего другого, как что то вколоть ей в плечо. ее сознание путается, но она все еще сопротивляется. Последнее, что она видит - это лицо ментора.
Китнисс медленно приходит в себя. Она лежит на какой то кровати. В воздухе слышно гудение ламп, прищурившись, она рассматривает маленькую комнату. Пахнет лекарствами, в ее руку воткнут шприц с капельницей. Китнисс кое как садится и срывает ненавистную иголку И только тут замечает, что не одна в комнате. Напротив нее стоит Цинна.

Появление Цинны в ее палате, а это была именно больничная палата, наводит на мысль, что все не та плохо как кажется на самом деле. Она пытается что то сказать, но палец, приложенный к губам, говорит о том, что лучше помолчать. Почему? За ними наблюдают?
- Пит? – не успевает она задать вопрос, как Цинна сразу же уверяет ее, что с ним все в порядке. Как и с ее родными.
Она еще не очень хорошо себя чувствует, поэтому позволяет поправить себе подушки. В голове все перевернулось, во рту неприятный привкус, как будто она давно не умывалась. Да она даже сесть без головокружения не может. Но это не мешает ей радостно улыбнуться своего стилисту. Она знает Цинну совсем недавно и пусть он Капитолиец, он смог завоевать ее доверие. Он первый из тех немногих, кто не стал поздравлять ее с тем, что она стала трибутом. Он тот, кто помог завоевать сердца жителей Панема и приковать к себе взгляды спонсоров. Его заслуга в том, что на трибутов 12 наконец то обратили внимание, ведь обычно они вызывали лишь смех.
Она таки садится со второй попытки и снова оглядывает палату.  Девственно белые стены, никакой мебели кроме ее кровати, стула для Цинны и стойки с капельницей. Видимо это временно ее пристанище. Ведь не станут же они ее держать здесь все время?
Ее горло все еще болит от громких криков и ее ни на секунду не отпускает страх за своих родных. Если мама с Прим здесь, значит здесь должен быть и Гейл. Она не переживет, если с ее другом что то случится.
- Цинна, я не понимаю, что происходит?  – ее голос все еще звучит хрипло, и она наклоняется к своему стилисту, чтобы говорить как можно тише,  - Мне никто ничего не рассказывает. Как ты здесь оказался? Кто еще с тобой приехал?
Ей нужно встретиться с Хеймитчем. Конечно он ее обманул, ни словом не обмолвившись о предстоящем взрыве Арены, но он все таки оставался ее ментором.
- Я только помню как меня повалили на землю, потом адскую боль в руке.  – только тут она обращает внимание на перевязь, крови на ней нет, но она если честно боится смотреть под повязку, - Потом чудовищный взрыв чуть не прикончил нас всех. И вот мы здесь. С моими родными точно все хорошо? Почему их не пускают ко мне? И где Пит?
Пит, вот о ком она переживала больше всех. На Арене он был единственным, с кем она сблизилась, единственным, кто напоминал ей о доме, о теплом хлебе, о тихих незаметных улочках ее дистрикта. Всего этого теперь нет, Сноу посчитал нужным сравнять 12 с землей, оставив ее ни с чем. Удар был нанесен точно, ее сердце болело за тех, кто погиб там под бомбами. Там же были женщины, дети, они ни в чем невиноваты были. А сама Китнисс не хотела никакой войны. Никакого восстания. Лишь спасти свою маленькую сестру от бойни.
- Мой дистрикт действительно разрушен? – ее голос надломился на этом вопросе.

Отредактировано Katniss Everdeen (2014-11-18 04:25:17)

Революция. Революция!
Это слово отскакивает в ее голове как мячик для пинг-понга. Что же такого должно было произойти, пока он были на Арене, чтобы у людей хватило смелости восстать против режима Сноу? Цепочка каких событий должна была привести страну к войне? Расколоть ее на две части и заставить убивать друг друга? И что это за 13 дистрикт? Как так получилось, что они столько лет умирали под гнетом Капитолия, а 13 скрывался под землей и ничем им не помог?
Вопросы, миллионы вопросов возникали в ее голове от каждого нового слова Цинны. Чем больше он говорил, тем сильнее она не понимала. Хеймитч? Эффи? Ладно этот старый пройдоха. Но Эффи? Она жить не могла без своих побрякушек, золотых локонов, странных платьев, как она согласилась променять все это на катакомбы 13?
С Хеймитча она спросит отдельно. Он фактически обманул ее. Все время подготовки тыкал ей на то, какая она не общительная, и почему должна всем нравится. И даже не удосужился хотя бы на ушко прошептать «Эй детка, Арену могут взорвать, а Игры сорвать». В этом был весь ее ментор, у него все тайны, тайны, козыри в рукавах.
Обдумывая все эти мысли в голове, тем не менее она не переставала слушать Цинну. Слова о том, что мама сестрой были вместе с ней, немного облегчили ее страх, но все же она должна была их увидеть, узнать, что с ними все в порядке. Только тогда она сможет подумать о чем - нибудь другом.
Оказывается, Пит находился совсем рядом с ней. Ей в ту же секунду захотелось кричать, звать его, биться в двери, умоляя о том, чтобы ее пустили к нему. Но ей снова могут вколоть морфлинг, и проспать она может неизвестно сколько времени. Поэтому девушка лишь посмотрела на стенку, как будто та должна была рассыпаться от одного ее взгляда.
От всех слов и событий у нее заболела голова. Тупая боль в левом виске стала настолько болезненной, что девушка зарылась пальцами в волосы и застонала. Цинна тут же поднял переполох, так что девушке пришлось схватить его за руку.
- Тихо, не волнуйся ты так, сейчас пройдет. Ты когда пойдешь, найди моих, ладно? – она свернулась калачиком на кровати, прижав руку к виску, - И еще, ты можешь узнать о девочке из 11, она тоже трибут. Ее зовут Рута. Я должна знать, что с ней все в порядке.
Еще одна вещь, которая не давала ей покоя. Сама не осознавая когда, но она взяла ответственность за девочку на себя. Ей чудом удалось вытащить ребенка оттуда, не хватало потерять ее в огромном 13.
- А Питу сильно плохо? – она произносит это вопрос шепотом, боясь услышать ответ.

Отредактировано Katniss Everdeen (2014-11-18 05:27:15)

Отправленная некоторое время назад в свой блок, Прим, ворочаясь на кровати так и не смогла заснуть. Её мысли были только о том, всё ли хорошо с Китнисс. Это беспокойство было настолько сильно, что незаметно для себя самой, младшая Эвердин начала кусать нижнюю губу. Почувствовать вкус крови на губах, Прим испугалась. Почему то она представила себя на месте сестры. А если бы Китнисс не вызвалась добровольцем, то на игры бы отправилась именно она. И неизвестно, чтобы тогда случилось. Смогла бы Примроуз кого-то убить? Объединилась бы с той девочкой из одиннадцатого? Кажется её зовут Рута. И была бы она такой же ослепительной огненной девушкой из двенадцатого, которой стала её сестра? Нет. Скорее всего, она бы не выжила. Её бы убили сразу. Прим лишь раз была в лесу, но больше туда не стремилась попадать. Она не может выжить там, где ей не место. Лес, арена, тот же Капитолий. Её бы убили. Она бы умерла. И тогда, в свои последние минуты жизни она бы почувствовала привкус крови во рту. Забавно, что может сделать случайное кусание губ. Вызов таких угнетающих мыслей. Правильно говорят, игры никто не выигрывает. Нет ни победителей, ни побеждённых. Есть выжившие. Китнисс выжила. Выжили и другие трибуты. Интересно, думает ли также Китнисс? Но Прим в этом сомневалась, Китнисс слишком гордая, чтобы соглашаться с такими доводами.
В их небольшую комнату вернулась мама. Прим сделала вид, что спит. Миссис Эвердин была печальна, как всегда и Прим не винила её за это. Мама переживает. В основном за Китнисс, потому что сейчас большинство народу обеспокоены, если не её состоянием, то состоянием всех выживших точно. Дождавшись, когда мама уснёт, Прим очень тихо приподнялась с кровати, матрас которой так и норовил выдать её намерения. Лежавший в ногах Лютик тут же пришёл в движение и замяукал.
- Шшш, Лютик, я ненадолго, останься с мамой! - Прим старалась говорить тихо, но строго. Но кажется Лютику было не всё равно, ведь его хозяйка собиралась покинуть своё место в довольно-таки позднее время. Сейчас половина тринадцатого спали, а те, что не спали, скорее всего находились на дежурстве. И прошмыгнуть мимо них довольно-таки сложно, учитывая порядки тринадцатого. однако Примроуз сразу же решила, что её никто не остановит. Она должна увидеть Китнисс. Сейчас же. Лютик начал протяжно мяукать.
- Нет, Лютик, тебе лучше оставаться здесь! Кто знает, что эти люди сделают, если увидят тебя? - Прим сползла с кровати и надела ношеные серые туфли, которые ей выдали в этом бункере. Лютик спрыгнул на пол и начал тереться об её ноги. - Я иду к Китнисс. Ты остаёшься с мамой! - Лютик начал шипеть, но когда Прим взяла его в руки, кот, кажется, сразу же успокоился. Его сердечко стало биться чаще, а в горлышке прошлось милое мурлыканье. Прим поспешила усадить кота на постель мамы и быстренько  побежала в сторону двери. Кот уже было хотел пойти за ней, но Прим успела прошмыгнуть в дверь и закрыть за собой. Отчаянные глаза Лютика буравили младшую Эвердин, но он не смог услышать её слов "Будь с мамой! Я скоро!", поэтому, кот остался сидеть под дверью в ожидании.
Прим старалась двигаться очень тихо, а когда начинали слышаться голоса дежурных, она просто пряталась за несущими колоннами в самой их тени. Её бы даже с фонарём не заметили. Прим такая маленькая и хрупкая, что может пролезть куда угодно. Как только мимо прошли охранники, Прим выскочила и побежала вперёд по коридору и вниз по винтовой лестнице. Оказавшись несколькими этажами ниже, Прим прошла в медицинское крыло тринадцатого. Палата Китнисс была в самом дальнем конце этого коридора. Ей очень повезло, что дежурной не было на месте. Её бы точно отправили обратно. К сожалению, Прим не всегда может пойти против правил, к тому же, она всего лишь гостья. Официально, им ещё не присвоили гражданства. Они беженцы. А значит, не должны поступать опрометчиво. Кошачьей походкой, девочка прокралась в дальний конец отделения и оказалась там, где ей нужно было. За дверью были слышны голоса. И один голос она узнала сразу же.
КИТНИСС!!! Она очнулась! - Прим готова раскрыть на распашку дверь и кинуться в её объятия, но почему-то не смогла. Она опустилась на корточки и стала вслушиваться в разговор Цинны и сестры. Всё что она смогла разобрать касалось Пита. Прим сразу же поняла, что Пит особенный для Китнисс. Эти взгляды. Это признание на интервью. И то случилось на играх. Ни у кого не было сомнений, что это искренняя любовь Пита к ней. Но вот сама Китнисс. В её поведение было что-то странное. И Прим понимала, что на арене её сестра могла думать лишь о том обещании, что она дала ей перед уходом - "Я постараюсь победить!". И по мнению Прим, она выполнила его с лихвой. Если бы Китнисс погибла....Нет, для Прим эта мысль была невыносима. Старшая Эвердин всегда держит своё слово, чего бы оно ей не стоило и всё это восхищало Прим. Китнисс даёт надежду. Люди верят ей. Потому что она умеет говорить от всего сердца.
Больше ждать не имело смысла. Прим приподнялась и живенько поправила свой внешний вид. Волосы были распущены и запутаны, но девочка не подумала о том, чтобы прихватить с собой резинку. Её одежда была серой и слегка потрёпанной. В комнате, конечно, имелась запасная и более чистая одежда, но она могла её одевать только на учёбу и только тогда, когда работала в больнице. Тринадцатый дал ей шанс. Шанс стать кем-то больше, чем просто девочкой, которая была лекарем и помогала маме. Здесь отметили её умение обращаться с больными и ранеными и теперь, они хотят сделать её доктором. Выучить. И это для Прим было очень важным. Девочка одёрнула юбку, и поправила рубашку, но вот утиный хвостик, как обычно она не заметила. Примроуз легонько приоткрыла дверь и едва ли не шёпотом произнесла.
- Китнисс?

Это было настоящим чудом, то, что эти двое сидели рядом с ней и разговаривали. Кажется еще в другой жизни Китнисс думала о том, что здорово бы было познакомить этих двоих. Они оба были чем то похожи: оба бескорыстно добрые и чистые. Кажется даже улыбки у них были одинаковые.
У Китнисс болело все тело после возвращения, от объятий сестры она даже ёкнула от боли. Но она знала точно, она не променяет эти минуты ни на что. Был бы рядом еще Гейл и мама, ее счастью не было предела. Но ей стоило сказать спасибо за то, что уже есть. Ее родные и друзья в целости и сохранности и самое главное вне досягаемости от рук Сноу. Это было самым главным.
Китнисс все таки выигрывает сражение за одеяло, удивляясь тому, что ее маленькая сестренка сопротивляется. Прим всегда, с самого детства  тянулась к ней. Как хвостик бегала повсюду, таскала посмотреть на красивые пироженные в лавке у пекаря. В грозу заползала к ней в кровать, а по утрам просила спеть ей песенку. Она была больше дочь чем сестра для Эвердин, ведь Китнисс фактически вырастила свою сестренку, в то время пока мама чахла в своей депрессии.
- Как вы тут вообще оказались? - девочка жадно осматривала свою сестру, будто запоминая черты сестренки, - Как мама? Чем вы тут занимайтесь?
Пока эти двое перебрасывались шутками. она жадно ловила каждое слово. Они оба, и Цинна и Прим пытались убедить ее в том, что все в порядке, но словами ее было не переубедить. Вот если она хотя бы глазком посмотрит на Пита или Руту, сразу успокоиться и будет делать все, что скажут ей врачи.
- Ты великолепно выглядишь, - улыбаясь, она рассматривает серую форму сестры. Цинна одет в такую же, что совсем не похоже на капитолийского стилиста. Она привыкла видеть своего друга в стильных одеждах из самых дорогих тканей. Даже золотистая подводка для глаз пропала. Видимо ее тоже скоро ожидает такое переодевание.
Заявление сестры вызвало лишь восторг. Прим с самого детства интересовалась медициной, помогала маме в лечении раненых. Китнисс не сомневалась, что это предназначение для ее маленького утенка.
- Еще бы они не взяли тебя, - девушка мягко погладила распущенную косу сестры, - Они бы многое потеряли. Такие врачи как ты, рождаются раз в тысячу лет.
Ее сестра вырастет и сделает для этого мира гораздо больше чем она сама, Китнисс в этом не сомневалась. Она несла в себе разрешение, Прим же возрождение. В отличие от нее Прим находила язык со всеми с кем общалась, Китнисс же не умела дружить, это был факт.
- О да, у нас с Лютиком просто любовь же, - она не переставала ворчать, пока укладывалась на кровать. девушка не знала как проведет эту ночь в неведении но чем быстрее пройдут эти 12 часов, тем быстрее она увидит Пита и Руту.
- Только обещай, что приведешь их завтра? - если Прим обещает, она это сделает.

Примроуз задорно хихикнула. Впервые к ней пришла уверенность, что теперь то уж точно всё будет хорошо. Её настроение поднялось сразу же, как только она увидела Китнисс. Она также была уверена в том, что эта встреча должна успокоить и саму Китнисс. Страшно было представить её состояние. Больше всего пугает неизвестность.
- Нас с мамой вывел Гейл, - ответила на вопрос сестры девочка, - Мама работает в больнице медсестрой. Нас устроили в комнату в жилом секторе. Одна кровать очень сильно ждёт, когда ты ей уделишь внимание, - улыбнулся утёнок, теребя кончики своих волос. Так странно. Может быть такое, что ей всё приснилось? Наверно нет, так не бывает. Она пока ещё уверена в своих воспоминаниях. Так хорошо и легко на душе.
Цинна смеялся. Прим тоже не удержалась от улыбки, - не думаю, что после твоих нарядов, моей сестре придётся по вкусу серый кардиган, - старалась выглядеть взросло и говорить соответственно младшая Эвердин, - я почти уверена, что ты её избаловал! К хорошему быстро привыкаешь, - подмигнула своей сестре Прим. Только вот, Прим больше имела в виду не столь одежду, сколь ту безопасность, ту помощь, которую им оказал Дистрикт-13. И ещё он дал шанс. Теперь Примроуз могла стать доктором, как и мечтала. Пусть это будет немного эгоистично, но ей очень хотелось остаться тут и помогать другим, сделать всё, что она только может. Ради исполнения мечты, ради того, чтобы в один прекрасный день она смогла спасать жизни тех, кто ей дорог. Защищать и спасать от смерти тех, кто находится на грани. Если бы в мире существовала магия, то Прим бы и тогда отказалась от всего ради врачевания. Иной раз она удивлялась, как мало ей надо для счастья. Прим краснела от похвалы сестры, но вместе с тем продолжала гордиться.
Девочка осторожно сняла с себя тёплое одеяло и укрыла им сестру.
- Здесь ночью бывает холодно, лучше накройся.
Было уже поздно, она понимала, что пора уходить. Но делать этого так не хотелось. Как было хорошо раньше. Когда она была маленькой. Как мышка могла прошмыгнуть и её бы никто не заметил. И в следующую секунду хоп! И уже в кровати своей сестры. Они часто спали вместе. В объятиях Китнисс было спокойно. Старшая всегда знала, как успокоить младшую. И наоборот.
- Обещаю, а теперь тебе нужно поспать! Обещай, что ляжешь! - Надула губки Прим, играя в ту же самую игру, что и её сестра.
Цинна говорит, что пора прощаться, он помогает её сестре поправить подушки, целует ту в макушку и удаляется ждать младшую Эвердин у выхода из палаты. Прим сильно, но осторожно обнимает Китнисс. Так не хочется отпускать, но знает, что надо.
- Спокойной ночи, Китнисс! - улыбается Прим и спешит к Цинне. Девочка закрывает за собой дверь, медленно, наблюдая за тем, чтобы сестра спать. Рядом находится выключатель. Прим гасит свет и оставляет в комнате сестры лёгкий полумрак. Толко ночные лампы горят.
- Спасибо, Цинна... - говорит Прим. Это "спасибо" было необычным. Оно несёт в себе гораздо больше смысла, нежели обычная благодарность. Не описать словами. Нужно просто понять.
Примроуз ещё некоторое время стоит у дверей палаты. - Как думаешь, если дежурный нас заметит, - Прим делает небольшую паузу, - нам сильно влетит?