Из искры разгорелось пламя, в лучших традициях художественной литературы. Капитолий старательно скрывал факты, старательно маскировал революционные потери за своей живописной, привычной мишурой. В прессу регулярно сливалась новая ложь: опасность эпидемий и связанные с ней ограничения в поставке мяса, плановые проверки электростанций, требующие периодической приостановке подачи электричества... Но дворец президента гудел, как улей, далеко не для того, чтобы создать эти небылицы. Началась война. А на войне, как известно, все средства хороши.
Неро почти перестал спать. Каждое утро к нему в руки попадали тысячи бумаг, среди них чередовались приказы о казни изменников и отчеты о потерях, которые несли миротворцы, столкнувшиеся с неожиданно мощной силой сопротивления. Смерть, по всем фронтам смерть, и ни минуты на передышку. Информация лилась на него, как из рога изобилия, и Грей отчаялся увидеть в отчетах знакомые имена. Телефоны замолчали, улетела Примавера, испарились Цинна, Бити, и даже немногочисленные друзья из его детства ушли на эту чертову войну, чтобы превратиться всего лишь в очередную строчку в списке смертников. Никому нельзя было доверять, нельзя было терять бдительности... Теперь ставки возросли многократно. Здесь, в городе, ставшим теперь обороняемым центром сохранения былого режима, была его семья, мать и сестра. Сноу знал это, конечно... И знал, что именно эти два живых якоря заставят помощника сделать любую работу, которая ему понадобится, причем сделать самым лучшим образом. Раньше он боялся, что родные умрут от голода, но теперь страх был еще больше - от капитолийца практически ничего не зависело. Можно выкопать луковицы тюльпанов из клумбы и сварить из них суп, но нельзя узнать, куда уводят людей, попавших в немилость власти. Он уже пережил это один раз, в детстве, с отцом... И не мог допустить повторения подобной ситуации. Выход был только один - работать, как конь, работать идеально, чтобы даже мысли не было о том, чтобы использовать рычаги давления. Сон в эту схему вписывался редко.

Вот и этот день начался неизмеримо рано. Рассветом еще и не пахло, когда Неро принялся варить себе нестерпимо горький кофе - очередную порцию столь необходимого допинга. Улицы были пустынны, и от того резкий стук в дверь показался громом среди ясного неба. Грей завел руку, кладя ладонь на рукоять пистолета, и открыл дверь - как оказалось, для того, чтобы впустить миротворцев. С непоколебимой уверенностью они направились к лестнице. Грей опешил.
- По какому... - начал было он, делая несколько шагов от двери, но...
- Неро.
Этот голос он узнал бы в любой момент. Грей сразу же выпрямился, обернулся, чтобы встретиться с президентом лицом к лицу.
- Господин президент? - голос вежливый, в тоне - легкая вопросительная интонация. Просто так тут ничего не происходит, и то, что в его доме хозяйствуют миротворцы, тоже явно не просто так. Неро почувствовал, как пробегает вдоль позвоночника холодок страха. Неужели он где-то успел проколоться? Обыск? Где сестра и мать?
- У вас пахнет кофе, мистер Неро... Утро весьма раннее, я бы не отказался... - старик указал взглядом в сторону столовой - Грей сам почти забыл, что она есть в этом доме.
- Да, конечно... Проходите, пожалуйста, - будто ничего не происходит. Держать лицо, быть уверенным, не показывать своих опасений. Он вынес двух чашки с кофе, подал одну президенту. Шум наверху усилился, моргнуло электричество - это подключили силовые поля. Мимо них прогрохотали двое работников, несущих что-то в духе холодильника с сейфовой дверью. Капитолийцу слишком хорошо было знакомо содержимое подобных шкафов... Сыворотки, декокты, вытяжки. Все критически опасное.
- Не волнуйтесь, это для вашего и во его спокойствия. У меня будет для вас задание, Грэджом, ключевое задание... Буквально пара минут - и вы все узнаете.

Снова грохот входной двери - слышно, как ручка ударилась о противоположную стену, значит, створку распахнули максимально широко. Снова шаги на лестнице, но теперь уже более аккуратные, будто кто-то нес что-то ценное, хрупкое. Президент встал, и Грей направился следом за ним. Все, что он уже видел, говорило о том, что в гостевой спальне он увидит нового жителя его холостяцкого дома, и этот житель будет полностью на его попечении. Что нужно будет делать? Пытать? Промывать мозги? Последние две ступеньки, президент входит в комнату...
Нет. Так не бывает. Такого просто не может быть.
Грей не сразу узнал девушку, лежащую на кровати, но все же лица трибутов в этой стране были известны всем и каждому. А эти, последние трибуты, выпили немало крови из его жил. Агитационные ролики с их участием регулярно прорывались в сетку вещания, и каждый такой прорыв оборачивался неприятностями. И теперь одна из них, Третья, Авена Бейкер, лежала без сознания на кровати. Было видно, что ее много и сильно били. Значит, его подопечной будет именно она... Воспитанница его лучшего друга. Неро перевел беспристрастный взгляд на президента.
Белая роза в петлице, давно уже привычный запах сегодня кажется гораздо сильнее. Цветок постоянно притягивает взгляд, отвлекает от лица. Специально?
- Эта девочка… Она может стать символом падения  революции, символом провала восстаний, но только если она сама в это поверит. Займись… Сделай из нее наш главный козырь. Козырь Капитолия и твой личный.
Грэджом на секунду закрыл глаза. Делать козырь из человека – это рискованно, долго, сложно, и, главное, очень тяжело для исполнителя. Но последняя фраза Сноу была совсем недвусмысленной. Нужно будет придумать что-то, хоть какой-то выход из всего этого, чтобы спасти и себя, и ее. Грей коротко кивнул.
- Я готов, господин президент.
- Ты знаешь, что с ней делать.

Токсичные сны. В академии вкалывали небольшую дозу яда, чтобы мы знали, как он действует, знали, на что обрекаем своих «подопечных». Неро хорошо помнил это смутное, вязкое состояние, когда тело не слушается, когда мысли плавают в каком-то склизком сиропе, только изредка сталкиваясь друг с другом и связываясь в конкретные слова. Здесь никто уже не поймет, откуда мысль появилась в голове. Здесь уже совершенно все равно, где настоящее, где прошлое и где будущее. Удивительно, но самый лучший метод избавиться от этого морока – выброс адреналина и боль.
Президент покинул дом, но несколько миротворцев остались. Из пустого холостяцкого жилища здание стремительно превратилось в тюрьму. Неро оставил оружие в своей комнате, убрал все лишнее, что могло бы использоваться как оружие. Очевидно, что теплой встречей это знакомство не будет. Он размахнулся, в гулкой полупустой комнате разнесся звук сильной пощечины. Пора просыпаться, девочка... Пора играть свои роли.

Юркий зверек, до последнего борющийся за свою жизнь и свободу. Маленький зубастый хищник, впивающийся острыми зубками-бритвами во врага, пусть даже он и много сильнее. Грэй не ожидал этого, не ожидал, что вместо испуга будет агрессия, что ему может хоть что-то прилететь от этого израненного трибута, проделавшего такой долгий путь. Он знал, что она чувствует - ломота во всем теле, мышцы сопротивляются любому движению, единственное желание - лечь и закрыть глаза, по возможности даже не дышать. У яда так много побочных эффектов. Так со многим приходится бороться, если пытаешься сопротивляться...
Неро не стал догонять ее. Реакция как раз такая, какую хочется увидеть его наблюдателям, а он, в конце концов, не так уж уверен в своих действиях. Да, на это есть протокол, да, всегда есть информация, как нужно поступать в подобных ситуациях... Но не тогда, когда твоя задача сохранить возможные пути для отступления.
Капитолиец помассировал место удара. Да, наверняка через несколько часов проступит синяк, но это - мелочь во сравнению с тем, что уже пережила девушка и с тем, что ей еще предстоит пережить. Неро продолжал стоять на месте, спокойный и уверенный, и наблюдал за тем, как бьется в своей новой клетке пойманная птичка. Маленькая девочка, осмелившаяся бросить вызов всей системе Панема.
- Кто ты такой? Что тебе от меня нужно?
- Меня зовут Грэджом Неро, - ответил он, внимательно наблюдая за ее лицом. Вдруг ему повезло, вдруг его имя покажется ей знакомым... В конце концов, он много лет дружит с ее приемным отцом. Мог же он упомянуть капитолийца как-нибудь в разговоре? Может быть, даже в хорошем контексте. Это решило бы часть проблем. Это позволило бы получить хотя бы крупицу доверия, которая сейчас так пригодилась бы. С доверием перестроение личности делать проще, легче... Естественное доверие - большая удача. А наличие сопротивления - огромная, титаническая сложность.
Обращение строится по банальному принципу. В мысли запихивается идея, чаще всего простая, примитивная. На эту идею, как игрушки на елку, навешиваются остальные мысли - поддельные, но до невозможности правдоподобные. Если идея окажется неподходящей, слишком сложной или слишком абсурдной, разум отторгает ее, и все приходится начинать с начала. Только вот с каждой попыткой действовать становится все сложнее и сложнее, человеческий мозг до сих пор превосходит любую машину только из-за одного своего навыка - безграничного самообучения. С каждым разом изменяемый знает о процессах, происходящих в нем, все больше. И все выше поднимаются стены сопротивления...
Что тогда? Тогда - отвлекающие маневры. Никакой разум не будет держать обороны, если во всю дурь вопят болевые рецепторы. Никакой разум не поставит обороны, если целые фрагменты его мыслей выжжены током, нарушены логические связи, разрушен былой опыт. Грей видел их, людей, подвергшихся таким пыткам... В лучшем случае они как дети, сохранившие минимальные социальные навыки и примитивную логику мышления. Они не понимают, почему зеленый ключ не открывает зеленую дверку, и рыдают, когда их за это ругают. Но бывает и хуже. Бывают те, которым вырезали все чувства и все мысли... Овощи. Биороботы. Живые мертвецы, последствия грубой работы...

Грей никогда не понимал силовых методов. Боль вызывает сопротивление, а сопротивление так или иначе оставляет ниточку в прошлое, которой, при качественно вживленной идее, просто не должно быть. Ну и какой смысл обманывать разум, давя на физическую сторону вопроса? Моральная боль может быть куда сильнее, если знать, на что надавить. Нащупать нужный рычаг, и в нужный момент подсунуть мысль - избавление, мысль - спасение... Надежду. Что может быть надеждой для этой девушки? Она уже пережила Игры, она участвует в революции, она всю жизнь жила под страхом смерти... Мало, чертовски мало информации! Нужно поднимать все данные о ней, о ее семье, друзьях, каждое имя может оказаться важным... А пока... Пока - на ощупь, вслепую. Неро одну за другой расстегнул запонки, повесил на спинку стула пиджак. В комнате было душно - последствия посещения толпой людей, устанавливавших аппаратуру и принесших сюда Авену.
- Ты в Капитолии. Тебя нашли в Первом, забрали для допроса... И не сразу узнали, кто ты. Потом все-таки опознали, поэтому ты не в тюрьме, а здесь. Нам нужно поговорить, мисс Бейкер... Ничего такого, что вы не захотели бы рассказывать. Не беспокойтесь, я не буду выведывать маленькие тайны Тринадцатого, мне они ни к чему, - он запустил руку в карман брюк, сжал в ладони шпиль-заколку, совсем недавно вынутую из волос девушки. Острый край впился в кожу, будто напоминая о том, на какое тонкое лезвие он сейчас ступил.
- Я могу оставить вас на какое-то время, дать отдохнуть... Не знаю, что именно вам довелось пережить, но выглядите вы так, будто отдых вам не помешает. Или вы не примите помощи от капитолийца?
Он протянул руку, будто предлагая опереться на нее, хотя расстояние между ними вряд ли позволило бы им это сделать. Она не поверит. Наверняка откажется, наверняка сейчас польется типичный набор клише о капитолийцах. Да, он слышал это много-много раз... Удивительно, что Бити когда-то выделил из массы даже не одного, а сразу двух капитолийцев, и позволил им представать не попугаями и моральными уродами, а нормальными людьми. И удивительно, что сейчас именно один из них должен, обязан задавить крепнущее сознание, пусть даже через боль.

Вопросы, вопросы-вопросы-вопросы. Бити говорил об этой ее черте, о желании влезть во все и сразу, разобраться в самой сути, попутно изучив еще и все мелкие ответвления каждой проблемы. Похвально для молодой девушки, похвально для юного создания с волосами цвета овса и глазами мудрыми и чистыми. Грей напряг память, вспоминая, какой была на плакатах и постерах эта девочка совсем недавно, прямо перед проклятыми 74-ыми Играми. Нежное, светлое, теплое существо, не кричаще-бесвкусное, будто ее стилист все-таки разглядел что-то глубже, чем номер Дистрикта на груди и необходимость сотворить что-то тематически-электронное. Будто стилист... А кто из трибутов, к слову, в этот раз попал в золотые руки его сестры? Она ведь говорила, наверняка говорила. Но Неро был слишком занят, слишком нехорошие слухи приходили из Дистриктов, в Восьмом гудели повстанцы, а в Одиннадцатом опять не было электричества даже в том минимуме, которым обычно снабжал их Капитолий... Какой был смысл пытаться тогда что-то решить? Все пошло прахом, хрупкое спокойствие разбилось на тысячи осколков, в каждом из которых отражался тяжелый, обвиняющий взгляд детей с плакатов. Детей, ставших символами сопротивления.
Неро молчал. Излюбленная его тактика, что-то сродни боям без правил. Чем больше противник размахивает кулаками, чем больше слов выстрелит, тем сильнее устанет, тем больше карт засветит. Грей не просто так подобрался так высоко к вершине власти, он умел слушать и замечать вещи, на которые большинство из бесполезных, бестолковых политиканов их несчастной столицы не обращали бы внимания. Им было все равно. Неро очень тяжело давалось обучением этому принципу, "все равно" ему никак не давалось, хотя такое отношение было первейшей необходимостью. Иначе не сохранить и собственной жизни, и жизней важных людей. Всем не угодить, а значит, нужно пользоваться властью и информацией в ключе, который наиболее выгоден и наиболее стабилен. Будь здесь любой другой солдат Тринадцатого, да даже любой другой трибут, ему было бы проще. Но здесь была приемная дочь его лучшего друга. От нее нельзя было отмахнуться, ее мозг нельзя было уродовать глупо и бесстрастно, вылепливая из нее угодные Капитолию образы. Ее нужно было сохранить, а он до сих пор не понимал, как это сделать. Какие слова подобрать, какую информацию вложить, какую идею поставить ключевой... Так, чтобы потом эту елку месте со всем словесным мусором можно было извлечь с минимальными потерями.
- Ты не был там? Не был, конечно же. Замарается пиджак или же идеальная прическа? - бросила девушка язвительно, выводя его из очередного потока мыслей. Неро с трудом удержался от попытки машинально поправить зачесанные назад волосы. Молчи, капитолиец, взвешивай слова, ты в ответственности за то, чтобы и твои, и ее ответы устраивали прослушку...
...и какая тебе от этого выгода? - последние вопросы оказались вполне адекватными. Не зря Бити выбрал именно эту девушку себе в ученицы, пытаться устроить четкую логику в хаосе пленения, с кровью, в которой вовсю работает ядовитая химия... Это многого стоит.
- Я бы счел факт избежания смерти счастливой случайностью, мисс Бейкер, и вам советую думать об этом в таком же ключе. Вы живы, вы не в тюрьме, а вполне в адекватном доме. Вам здесь не желают зла, ни в коем случае. Вам через многое пришлось пройти, и никто из капитолийцев не хочет продолжать ваших мучений. Все это, - кивнул Неро на тихо гудящие поля, - Исключительно для вашей безопасности, мы хотим оградить вас от агрессии Тринадцатого.
Неро оперся плечом о стену, сложил руки в удобной и спокойной позе. План действий еще не начал вырисовываться, но чутье подсказывало ему, что уровень агрессии и недоверия нужно максимально снизить. Так, чтобы сказанные слова хотя бы достигали разума, а не блокировались с ходу, будто полностью заглушалась вся частота диапазона его голоса.
- У нас есть основания полагать, что повстанцы попытаются убить вас, чтобы вы не рассказали нам их секретов. Капсулу с ядом вам ведь для этих целей дали, не так ли? Весьма дальновидное недоверие к людям, прошедшим огонь и воду, чтобы спастись из пекла... И которых обратно в это пекло забрасывают.
Грей будто услышал сам себя со стороны. Ладно запел, качественно, как по написанному. Не так это должно звучать, если он хочет добиться доверия. Не так ровно... Не так политически корректно. Капитолиец выпрямился, отрываясь от стены, и сделал пару небольших шагов к девушке со все также сложенными на груди руками - так, чтобы она видела спокойно лежащие ладони.
- Оружия нет. Во всей комнате - ничего, я не думаю, что ему есть место в спальне. Президент хочет, чтобы вы отдохнули, восстановились, и забыли весь тот ужас, который вам пришлось пережить. Он хочет, чтобы у вас началась новая жизнь, мисс Бейкер. Спокойная жизнь под крылом Капитолия. И я здесь для того, чтобы вам ему обеспечить...
И даже не соврал. Это хорошо, чем меньше лжи - тем меньше потом будет ошибок, меньше придется объяснять. Но не на все вопросы можно ответить так удачно...
- Выгода? Это моя работа. Если бы все делали то, что должны, занимались исключительно своим делом, проблем в мире было бы гораздо меньше. Моя задача - уменьшать, по возможности, число проблем. Иногда - для отдельно взятых людей. Я бы назвал их людьми, которые мне небезразличны. Родственники, друзья... - Грей сделал еще пару шагов, замерев возле того же окна, о подоконник которого держалась девушка. Белая роза сияла, источала немыслимые яркие запахи, напоминая о том, кто создавал и создает ему большинство проблем. Рука потянулась почти машинально, смятые лепестки цветка запахли остро в своей предсмертной агонии, отдавая последний свой ядовито-пряный дар коже его ладоней. Изуродованный бутон исчез в кармане брюк. Если бы все проблемы решались так легко...