Мне уже не привыкать быть одной в доме. Почти наедине с прислугой. Правда уже такое время, когда даже прислуга разошлась. Кухарка наготовила все необходимое на ужин и завтрак и отправилась домой к своим отпрыскам. В доме, кроме меня была только охрана в лице парочки мужчин, работавших на Ареса. Сам главный босс зависал где-то со своим главным боссом. Уже второй день. И я по ходу уже вторую ночь почти не сомкну глаз, чтобы устроить этому подонку скандал, как только его нога переступит порог. Я никогда не устану это делать. И может однажды он вообще не явится домой.
С победой повстанцев над Сноу, работы меньше не стало, но и не прибавилось. Агитационные ролики Сноу сменились на призыв к лучшей жизни и подъему нового Панему из пепла. Ей-богу, кто бы знал, как достали меня эти разговоры об огне и все метафоры, связанные с этим. Пташка уже давно ускакала в свои угольные шахты, а культ личности не падает. Куда только смотрит Мира. Ей давно уже пора взять рекламу в руки и я готова ей в этом помочь лично.
Валера спит и я лениво жую свой салат, который в принципе должен меня радовать, но тишина в доме по вечерам мне так и не привычна. Я должна быть не здесь! Кидаю вилку и с сожалением думаю о том, как мало сейчас проходит хороших вечеринок для элиты. Видите ли теперь нужно экономить средства для отстройки пострадавших дистриктов. А кто подумает обо мне? Мне нет дела до происходящего в разбитых городах, которые и так были трущобами.  С обидой снова начинаю ковыряться в салате, перелистывая очередной журнал.
Правда сегодня мне повезло. Намечалась одна неплохая встреча в центре. И я как раз собиралась ее посетить ради интереса. Как таковых интригующих персонажей там не будет, но, тем не менее, почему бы не выбраться из дома, пока муж в отгуле. Его это вообще не парит.
Слышу в коридоре мужские голоса и стук шагов. Молниеносность моей реакции не заставляет в себе сомневаться. Я проглатываю остатки салата и кидаю вилку в тарелку. Снова. Его высочество явилось домой, а значит, кто-то сегодня точно не уснет. И я сделаю все возможное, чтобы мой голос преследовал его даже во сне. Выхожу в коридор, на ходу произнося свою речь.
- Только посмотрите кто явился домой. Блудный муж! – я еще не вижу толком человека к которому обращаюсь, но мне и видеть не надо, чтобы знать, что у него скотское выражение лица, холодный и безразличный взгляд и несет от него всей той гадостью, которую я по случайному совпадению, не переношу на дух. – Где тебя носило все эти… - как только Сцевола показывается мне на глаза и предстает передо мной на расстоянии всего в пару шагов, я вскрикиваю от ужаса, прикладывая руки ко рту. На секунду мне мерещится, что это Марк. Брат нередко нарывался на драки в свое время. И зрелище было жутким. И настолько мне знакома эта картина, что я по привычке кидаюсь к раненному. – Боги, что произошло… - но голос мой спадает на нет, видение прошлого  рассеивается, а я останавливаю свой порыв прикоснуться к бедняге, потому что это не бедняга Марк, а всего лишь мой кретин-муж, который смотрит на меня холодным взглядом. Он-то меня и остужает.
Я замолкаю, поджимая губы и с ужасом, граничащим с отвращением смотрю на мужа. Побои ужасны. По лицу размазана кровь, один глаз залит ею насмерть, разбитая губа и рана на голове, которая тоже кровоточит. Вся белая рубашка испачкана, угадайте чем. Кулаки, шея, галстук, все, все измазано кровью, своей ли или чужой, это уже не особо важно. Мне настолько страшно и противно, что я даже вопросов ему не задаю, просто пялюсь. А он что-то бросает мне и идет в комнату.
Я задерживаю дыхание, когда он проходит рядом, словно ожидая удара, но ничего не происходит. Словно я видела высокую волну, несущуюся на меня, но все что получила, это легкие брызги. Не смотрю ему вслед, стараясь успокоить себя мыслью, что он не пошел в спальню, ведь там постелено эксклюзивное белье на заказ. Затем поворачиваю голову в сторону Ареса. Он уже знает, что я не скажу ничего хорошего.
- Как это, черт возьми, произошло, Арес? – на выдохе спрашиваю я, не в силах собрать себя в кучу после увиденного.  Охранник молчит, ведь что толку говорить очевидное. – Он часто приходит домой побитый. Но не настолько, Арес, не так сильно! – я повышаю голос, указывая рукой в сторону ушедшего мужа. – Ты – его телохранитель! Где ты вообще был?
- Вы же знаете, что господин Сцевола все предпочитает решать сам. – говорит Арес спокойным тоном.
- Я так же знаю, что твоя обязанность оберегать его от таких побоев, Арес, он мог погибнуть! – я не притоптываю ногой от нетерпения и злости. Не знаю, а кого больше злюсь, на Ареса, На Нерона или на себя. – Как он так умудрился? – я пробую дыхательную методику для релаксации, но помогает с трудом.
- Просто зацепился с друзьями. – отвечает телохранитель, но я понимаю, что здесь что-то не чисто.
- Я знала, что его друзья – кучка мартышек с сигаретой в зубах. Но с чего бы ему так цапаться? – мужчина хочет что-то сказать, но я прерываю его тихим шепотом. – Арес, прежде чем ты мне дашь какую-нибудь отвлеченную размытую информацию, я прошу тебя вспомнить, что в доме теперь не только он хозяин. У меня есть такое же право знать. – и тогда я слышу краткий пересказ произошедшего.
Уверена, Арес скрыл от меня много детальной информации по части конкретных фраз этих полудурков. Но суть была ясна. Точнее ясность отсутствовала вообще. Сцевола кинулся на них, после оскорблений на мой счет. С чего бы? Уверена, они не сказали ничего такого, о чем бы Нерон не думал прежде.
- И к врачу вы конечно не заезжали. – говорю я, констатируя простой факт. – Я поняла, Арес. Ступай. Я вызову врача сама.
Нерону повезло с Аресом. Едва ли кто-то еще будет так преданно служить такой распиздяю, как Сцевола. А я вызываю врача. Но ни один из них не отзывается. Ну конечно нет, большинство из них разъехались по дистриктам, а те, кто остался, активно пашут над остатками пострадавших.
- Я не буду его лечить. Не буду. У меня вечеринка и я не собираюсь тратить этот вечер на него, учитывая то, что до этого дня его абсолютно не заботило мое состояние.
Я не знаю, куда повернуть, в сторону выхода или в сторону спальни Нерона. Потом все-таки беру сумку и разворачиваюсь к выходу. Я знаю, что вечеринка может поднять мне настроение. Я в этом уверена. Но я почему-то останавливаюсь и бросаю сумку на комод.
- Я еще пожалею об этом. – выдыхаю я тихо и иду в ванну за водой и тряпками. И ящиком с медикаментами.
Заходя в спальню мужа я испытываю легкой напряжение. Эта комната до сих пор вызывает во мне животный ужас после всего, что происходило здесь. Ставлю все необходимое на прикроватный столик. Свет не включен, поэтому я щелкаю кнопкой и в комнате появляется тусклый свет. Мужу это не нравится, но не плевать. Мне нужен свет, чтобы видеть серьезность раны.
- Как дите малое. – говорю я, снова начиная злиться. – Ведешь себя как подросток дорвавшийся до свободы и не знающий, что с ней делать. Повернись ко мне. – говорю жестким тоном. Я беру мягкое маленькое полотенце и промокаю его холодной водой, собираясь смыть с Нерона кровь. – И если ты будешь сопротивляться мне, я позову сюда Ареса и он угомонит тебя. Он это сделает, думаю, ты и сам прекрасно понимаешь. Придется меня потерпеть, заводила, так как ни один врач Капитолия не хочет с тобой связываться.
Я протягиваю руку к его ране и замираю, глядя на Сцеволу с осторожностью. Я не знаю, в каком он настроении, и что он предпримет. Знаю только, что сегодня, если что-то и случиться, то вдарить можно по открытым ранам. И на этот раз ему точно будет больно.

Его слова про кислоту почти не задевают, хотя я и в шаге от того, чтобы вылить на него воду и уйти на пару дней в загул, который он себе постоянно позволяет. Его дни дома можно пересчитать по пальцам ущербного калеки без обеих рук и того будет много. А я и при его наличии дома и без него не могу найти покой. Когда он дома, меня выводит каждый его шаг и поведение, когда его нет, меня выводит, что его нет, потому что законным муж должен быть дома по вечерам и тем более ночам.
Мама никогда не жаловалась, все только терпела и рассказывала, как важно быть красивой и преданной женой. Ну и где ты теперь, мамочка, со своими наставлениями? А меня оставила подыхать в этом мире, да еще и с мужем-неудачником.
- Твою тупую голову ничто не проест. Уж мне ли не знать. – бросаю в тон ему.
Тем не менее, хоть какая-то мысль, но крутится в его пустой голове, раз он позволяет мне смыть кровь. Он морщится от боли после прикосновения полотенца. На его лице проступают страдания, на полотенце остается след крови, а в моей душе зарождается теплота. Красота, он еще может испытывать боль и, судя по его лицу, это не причиняет ему удовольствия. Значит он не мазохист, как я думала, а значить бить в ответ можно и нужно. Мысленно делаю снимок его физии и сохраняю в память. Еще один приятнейший момент в нашей супружеской жизни.
Он выглядит уставшим, наверно, поэтому его тон про пиздуй, куда хочешь не кажется мне убедительным, хотя я уже в который раз за последние 5 минут думаю о том, что пора сваливать от этого идиота, пока он не переключился в режим берсерка. И зачем я ему только помогаю? Все из-за Ареса и его рассказа. Он точно перепутал что-то. Не могу Нерон вступиться, да и на кой ему. Он и сам прекрасно может расписать меня в красках, так что думаю, его дружкам еще долго учиться новым словечкам, прежде чем попытаться оскорбить меня так как это делает Сцевола.
- Все отменилось. Мне позвонили и сказала, что все шлюхи города лежат пластом после Нерона Сцеволы, а все заведения разбиты в хлам. И не сомневаюсь, что это тоже твоих рук дело. – не собираюсь говорить ему что осталась потому что ему нужна первая медицинская. Да и во мне взыграли старые воспоминания. Сейчас мне не хочется куда-то идти, а хочется увидеть марка. Я давно его уже не видела. Он весь в делах, после смерти отца. И мы теперь только созваниваемся, но и это редкость. Если бы он вот так заявился ко мне домой, побитый так же как и Нерон, я бы ничуть не удивилась. Это бы меня даже рассмешило. Даже когда я его отчитывала за побои, он все равно делал вид, будто это неважно и продолжал биться и вообще вел себя как ребенок. Я не могу не улыбнуться, вспоминая эти моменты.
Промокаю в очередной раз полотенце и уже вижу очертания физиономии Сцеволы. Да, так он больше похож на себя. Мой взгляд падает на его руки и я вижу, что простынь измазана в крови. Меня будто током ударяет. Новая простынь из ограниченной серии, по специальному заказу. Они пришли всего пару дней назад.
- Ну почему ты хоть раз не можешь придти домой, как приличный человек? Почему тебе вечно надо то привести шлюху, то измазаться в крови, пыли, то притащить друзей. – я беру его за подбородок и поворачиваю лицо в профиль. Нужно промыть область вокруг глаза, поэтому я сосредотачиваюсь на определенном участке. – Хотя я так понимаю, что теперь ты заведешь новых друзей. И с ними через месяц тоже подерешься. Так скоро в Капитолии и людей не останется, которые тебя не били. – я осматриваю глаз и морщусь. Какая мерзость, все в крови. Теперь ему долго не отойти от этого побоища. Разве что к медикам обратится, но разве он это сделает? Ему по барабану на свою внешность. – Какой ажиотаж будет, если кто-то подумает, что это я тебя избила. Все лавры мне достанутся. – тихо смеюсь. – И что же твои дорогие друзья сделали, чтобы заставить тебя попортить их свиные мордашки? Отказались кидаться какашками в прохожих?
Интересно, что он скажет или сделает. Я не очень рассчитывала, что он расскажет правду, но может его контузило сильно. Вообще судя по ссадинам, я понимаю, что приложился он сильно об что-то тяжелое. Или об кого-то. Хмурюсь. Если у него есть сильные раны, придется зашивать. Придется просить Ареса, чтобы собрал шкурку своего хозяина и отвез в больницу. Или привез шкурку врача сюда.

Он улыбается, но чему? Я уже почти пугаюсь, что во время драки ему задели лицевой нерв и теперь его невероятно косит на улыбку. Но нет, это всего лишь легкая контузия, судя по его спокойному поведению и следующим словам. Точно контузия, учитывая то, как его приложили. Я не удивлюсь, если он так проходит пару дней в полуобморочном состоянии. А может надо сделать снимок головного мозга? Я не так уж и шутила, когда сказала про его тупую голову. Кто знает, как это побоище повлияло на его растекшийся мозг, который сейчас наверно был одной консистенции с его порошком.
Мне странно видеть его таким… безобидным. У него другие глаза и лицо и даже осанка, движения. Все по-другому. Он какой-то вяло-расслабленный и тут даже не пахнет внезапным прыжком на жертву, как это бывает в мире животных. Впрочем, мне ли не знать, какой тонкой бывает его грань между просто злобой и насилием. Так насколько же  пропадает эта грань между усталостью и активацией режима «убивать»?
Покачиваю головой неодобрительно, когда он шутит, что еще я осталась. Как оригинально. Я и еще как минимум половина моих подруг, некоторые из которых почему-то считают Нерона очень мужественным, не смотря на то, что он ведет себя как свинья в луже. Кажется, даже хорошо, что я не успела купить себе парочку победителей. Секс с ними, видимо, размягчает мозг и влияет на восприятие о мужчинах, судя по моим подруженькам и их вздохах по Нерону.
- Все шутки шутишь? – выпаливаю я с раздражением, глядя на мужа. – На тебе скоро живого места не останется и Арес не успеет помочь, если ты так дальше продолжишь.
Я с обидой бросаю тряпку в воду и вокруг начинают летать брызги воды. Все мужчины одинаковы. Сражаются за какие-то свои собственные понятия о чести, совершенно не понимая, что драками честь не выиграть. Глупость и абсолютная антисанитария. Хоть его фраза и заставляет меня скрипеть зубами, слышать его смех почему-то неприятно. Словно у меня мышцы сжимаются от резкого звука. В его словах слишком много одиночества и я начинаю понимать, что он выбрал его сознательно. А возможно, ему даже не так приятно общаться со своим стадом, как я предполагала. Он просто ищет кого-то по тупее, с кем не надо думать. Но это уже совсем фантастика. Не сомневаюсь, что завтра муженек убежит к своим дружкам и снова попадет в очередную перепалку.
- Обо мне много чего говорят. – бросаю я, но не продолжаю тему, намекающую на его геройство. Нет, язык так и чешется съязвить что-нибудь по этому поводу, но меня не покидает ощущение, что за этим последует что-то неприятное. И описать это неприятное мне довольно трудно. Но явно то, на что я не рассчитываю и никак не ожидаю. А сюрпризы я никогда не любила.
- Дело не в заботе, тупица! - снова завожусь я, бесцеремонно надавливая на его челюсть, чтобы смыть остатки крови. – Дело в репутации. Я годами работала над своим образом. И делала я это не для того, чтобы ты однажды появился в моей жизни, как мартышка с гранатой и начал все так стремительно разрушать! – я снова бросаю тряпку в воду и на этот раз грубо отставляю ее в сторону.
Простынь навсегда погибла. Сначала кровь засохла. Теперь ее смочили водой и размазали. Простынь можно выбросить к чертям, как и все мои старания быть сегодня хорошей женой и сказать спасибо. А за что, в сущности? За то, что он дал в морду парочке имбецилов за то, что сам со мной и сделал? За то, что унижает меня так сильно и громко, что последняя собака в Панеме знает об этом.
- Сложно будет поверить в то, что ты что-то сделала мне после того, что о тебе говорят. – передразниваю я его голос в своей голове. А кто в этом виноват?
Но Сцевола прав, эти минуты покоя и «заботы» ничего не изменят в нашей жизни. И завтра, а возможно даже сегодня все вернется на круги своя. A la guerre comme à la guerre, детишки.
Он поднимается и велит мне позвать Ареса. Я молча встаю и иду к двери.
- Арес! Нужна твоя помощь. – мужчина подходит о мне. – У твоего господина порвалась обивка, и ее нужно зашить.
Охранник молча кивает и уже заходит в комнату, когда оборачивается на меня и взглядом что-то спрашивает. Я отрицательно мотаю головой, намекая, что я не сказала Нерону, о том, что знаю про причину потасовки. Я вижу некоторое облегчение в его глазах. Естественно, Сцевола не поблагодарил бы Ареса за такую важную информацию. Захожу вслед за мужчиной в ванную и, складывая руки на груди, наблюдаю за действом. Закусываю губу, размышляя над тем как успокоить свои нервы.
- Звонил Цезарь, спрашивал, как долго ты теперь намерен заниматься защитой моей чести, которой, кстати, по твоим же собственным словам у меня нет. Просил предупредить, что если ты будешь кидаться на каждого, кто оскорбит меня, то долго не проживешь. – говорю это довольно будничным тоном, хотя я все еще на взводе. – А я вдовой так скоро стать не планировала. – последнее, что я бросаю ему, глядя в зеркало, как Арес зашивает рану на голове.
У телохранителя, кажется, даже рука дергается, а потом он закатывает глаза, словно удивляясь чему-то своему.
А мне стало легче, определенно. Поэтому я бодрой походкой иду в сторону кухни, оставляя парочку наедине. Надо разогреть ужин, который приготовила кухарка. Достаю из холодильника мясной стейк с овощами и ставлю в микроволновку. Наливаю стакан воды. Ну вы только посмотрите на меня. На мне черная свободная блузка с вырезом на спине и синяя юбка карандаш. Туфли на шпильке и чулки со стрелкой.  Еще мне привязать фартучек и я смогу претендовать на звание «Жена Года». В этом есть даже какое-то наслаждение, готовить ужин своему мужу. И как только все нагретое, оказывается на подносе, несу его в комнату. Постельному белью все равно пришел безвозвратный конец. Оставляю ужин на кровати, а сама размышляю, закусив пальчик, какой бы тон белья еще сюда подошел.

К тому времени, как мой муж выходит из ванной более менее свеженький и побитый, словно вымытый помидорчик, упавший на землю и прокатившийся по склонам индийских гор, я уже тщательно продумала изменения, которым подвергнется наш дом. Комнату Нерона трогать буду меньше всего. Надо будет только подобрать новое постельное белье и шторы. Эти насмерть провонялись его дрянью. Еще нужно будет вычистить ковер. Хотя глядя на его гадюшник я представляю все это в более темных тонах с плакатами Сатаны и ритуальными ножами и свечами. И гроб вместо кровати. С его ритмом жизни он явно не человек.
А еще у меня были большие планы на свою спальню, хочу все переделать. С новым руководством страны пришла и новая мода, новые тенденции, так что и правда пора уже заняться хозяйственными делами. Какая я буду жена, если не сделаю наш дом самым красивым в Панеме, в конце концов, я одна из самых стильных дам Капитолия и мне нужно быть на высоте во всех сферах, начиная от себя и заканчивая домом. Круг этот охватывает и мужа, но с ним пока были кое-какие проблемы. И я предполагаю еще долго будут.
Кидаю на него мимолетный взгляд, пока блуждаю глазами по комнате. Уже перехожу к обоям, когда снова возвращаюсь к Нерону. Он поглощает ужин за обе щеки, совершенно не церемонясь и не думая о правилах приличия во время еды. Но даже не это меня цепляет. Весь побитый, сгорбившийся над подносом, с тремя, как минимум кусками мяса во рту, он выглядит как хомячок, которого только что вытащили из речки. Не знаю, умеют ли хомячки плавать, но мой – точно нет.
Издаю тихий писк, закусывая губу и пытаясь не засмеяться в голос. Если бы он только знал, как мил в данную секунду, такой молчаливый, угрюмый, хавающий хомячок. Это так смешно, что аж слезы наворачиваются на глаза. И когда его взгляд падает на меня после завершения трапезы, я уже не могу перестать улыбаться, как бы сильно я не сжимала губы.
А его следующая фраза. Милости, милости, господин Нерон. Не знала, что и вы способны говорить спасибо.
- Тебе понравился ужин, дорогой? – я задаю ему вопрос сладчайшим голосом. Знаю, что его это бесит. – Я разогрела его для тебя с особой любовью. – ставлю локоть на подлокотник кресла, и кладу голову на ладонь. Ох, кто бы знал, как сильно я ждала этих минут. На секунду мне кажется, что вот она настоящая семейная идиллия. Я даже вздыхаю от счастья. – Платочек для слезок, сказка на ночь и нежный поцелуй в лобик перед сном, чтобы кошмарики тебя не пугали. – улыбаюсь, но как представлю эту картину тут же мотаю головой, возвращаясь в реальность. – Хотя нет, пожалуй с меня и этого хватит.
Если бы мы были не теми, кто мы есть, если бы мы поженились по любви, какими бы мы были? Думаю парочкой с придурью. С такой придурью, что в конце нашего брака, кто-нибудь из нас двоих стоял бы с окровавленным топором над распотрошенным трупом другого. Нет, пожалуй, наши отношения сейчас самые идеальные. Каждому есть счастье. Мимолетное, но оно есть и для меня. Поэтому я сейчас так громко смеюсь, когда он спрашивает про Цезаря. Боже, он поверил в мою байку и, о да, он и правда недоволен тем, что я узнала правду. Это еще забавнее, чем его трапеза.
- Давно. – коротко отвечаю я. – А чего ты удивляешься, любимый? Драка была у всех на глазах, твои высказывания слышали все, кому не лень. Но что тут удивительного, что ты встал на защиту чести своей жены? Так делают все приличные мужья, в списке которых тебя, кстати нет, так что правда, ты удивил многих. Зачем только тебе эта показуха, любовь моя? Ты никогда не бегал за популярностью.
Да, и правда, зачем? Зачем ему было меня защищать? Я не понимаю. Он сам должен понимать, ведь он же это сделал. А такой поступок точно должен быть оправдан его больным мозгом, потому что защищать мое имя, которое на устах всего Панема и которое в устах Нерона лично ничего не значит и звучит как оскорбление – это что-то абсурдное.
- Да и разве стою я того, чтобы меня защищали? – конечно, нет. Меня сроду никто не защищал, кроме брата, а на Нерона рассчитывать точно не стоит. – А еще Цезарь спрашивал как твоя рука, которую ты вывихнул на баскетболе. – еще один маленький подарочек от Ареса, когда я узнавала подробности всего ранений Сцеволы. – Баскетбол. Серьезно? – нет, я никак не могу убрать улыбку с лица, настолько это все занимательно.

Я слежу за его поведением и уже после первых его слов все меняется. Атмосфера, воздух и мои собственные ощущения. Я резко выдыхаю, когда он говорит про мои кошмары. Плевать. Я никогда из-за этого не страдала. Я со своими кошмарами дружна и у нас полная взаимность.
- Хм, - вздергиваю бровь, глядя на мужа, лениво разложившегося на кровати. – ну так это не мои проблемы, а твои. Тебе же слушать мои крики, а ты вроде и рад. А кода не рад, то заботливо приносишь мне рюмочку для того чтобы успокоить мой сон. И я не забуду такой жест милосердия.
Внутри зарождается мерзкое чувство, которое всегда оживает при разговорах с Нероном. С таким Нероном. Его потрясающая способность за секунду менять положение вещей и мое состояние, бесит до невозможности.
До него доходит, что все его выходки сдал Арес. Неприятно, конечно, но на то он и слуга, чтобы сообщать своей хозяйке вещи, которые безрассудно творит его хозяин.
- А не боишься ли ты радость моя, что если сделаешь такое, то однажды Арес может и не успеть придти тебе на помощь, когда ты в следующий раз сунешься защищать мое имя? – впрочем, угрозы в сторону Ареса должны пугать только Ареса. Или не должны. Все равно Нерон это не сделает. Слишком крепкие у них отношения, судя по тому, как охранник заботится об этом куске отбросов. Не понимаю только, как можно охранять эту бездарь, которая так и лезет в места, где бы подохнуть.
Но муж не унимается, мое настроение, словно столбик термометра переходит из положительного значения в резко отрицательное. Да, так меня может выбесить только он. Выбесить так сильно, что не хватает воздуха, ногти впиваются в обивку, а улыбка превращается в оскал, совсем как у него.
Пялишь сестренку, говоришь? Не удивлюсь. Она такая же дешевка, как и ты! Но я молчу. Меня это не заденет, во всяком случае не сильнее, чем его следующие слова. Мне словно дали пощечину, а потом опустили в ледяную воду и снова начали топить. Меня словно рвут на кусочки сотни голодных собак. Словно избивают так, как его избивали нынче вечером. И я сижу и принимаю все эти увечья. Какие там синяки на руках? Все это не идет ни в какое сравнение с том, что сейчас твориться внутри меня. Даже когда он имеет меня против моего желания, ситуация не такая унизительная и грязная как сейчас. Продать меня, как дешевку, как какую-то старую никому не нужную вещь.
Я поднимаюсь, сжимая руки в кулаки и подхожу к постели любимого, обожаемого и ненаглядного мужа. Сажусь рядом с ним. Он не двигается только наблюдает за мной, но я знаю, что он готов к бою в отличие от меня. Я так сильно сжимаю зубы, что мне больно. Приходится изрядно стараться, чтобы не убить его сейчас или хотя бы попытаться. Чтобы не закричать. Все эти эмоции и желания скрываются дрожью в теле, которую я не могу унять.
Я выхватываю у него сигарету и затягиваюсь. Я умею курить, в свое время это было для меня некой забавой. Бросить было трудно, до сих пор трудно, но от них портится кожа и темнеют зубы. Я наклоняюсь над своим любимым и выдыхаю ему прямо в лицо:
- Пошел на хуй. – тушу окурок о прикроватный столик. Его со временем тоже придется заменить. – Трахнуться с твоим другом? – говорить тяжело и снова хочется курить. Руки дрожат так сильно, что я даже опираться на них не могу. – С кем угодно, лишь бы не с тобой.

Ответная реакция Нерона вызывает внутри замешательство. Внешне это тоже заметно, потому что когда он касается моей ноги и движется наверх по бедру,  чувствую жар. Это первое, что ударяет мне в голову. Его движение невозможно не прочувствовать всем телом, просто потому что с ним так всегда. Просто потому что каждый раз, когда он меня касается, бьет ли, насилует или просто отталкивает, я чувствую это всем телом.
У меня мгновенно перехватывает дыхание отчего я резко вбираю воздух, словно он вот-вот закончится. Я возбуждена его словами, его действиями. И хотя причинами возбуждения являются ненависть и страсть, эффект о них один и тот же – дрожь. Внутри меня разрывает на части и мне кажется, что еще немного и я разделюсь словно человеческая клетка. А таких поворотов не выдержит не то что Нерон, но даже я.
- Что такое, любимый? – я медленно веду руку от его шеи к подбородку. – Тебя заводит мысль о том, как меня будет трахать твой друг? – моя рука погружается в его волосы и я с удовольствием использую их, чтобы оттянуть немного его голову. – Хочешь это увидеть? – шепчу я, двигаясь своим дыханием от уха к кадыку. – Так звони ему. Сейчас. – запечатлеваю маленький поцелуй на его шее.
Меня колотит, как будто что-то лезет наружу, что-то что обещает или убить или поиметь. Я двигаю ногой и сношу поднос ко всем чертям на пол. Шум пропадает где-то внутри воздуха, который стал намного ощутимее, чем обычно. Словно перед грозой.
Это чувство раньше никогда не заставало меня врасплох. Все мужчины с которыми я спала были не более чем игрушками или покупателями. Некоторые из них были весьма умелыми любовниками, но ни к одному я не испытывала такую жгучую страсть, а уж тем более любовь. Они были хороши, не больше. Поэтому секс был для меня не более, чем просто человеческой потребностью, которую следовало удовлетворять раз в пару месяцев. С Нероном эта надобность отпала вообще, потому что после него, ни о каком сексе я и думать не хотела, не то что о ласках и романтике. Моей страстью всегда была только работа. И так как сейчас у меня никогда не было.
Не знаю, является ли причиной ненависть или может, моему телу просто интересно, как бы это было, если бы однажды наш секс был именно нашим, а не его. Но что более важно, как бы я изменила свое мнение о Нероне после этого. Изменилось бы что-то в нашем поведении. Я думаю, ситуация стала бы только хуже.
- Позови его. Ты же хочешь увидеть, как я буду извиваться в его руках, как буду кончать под его телом. Делать все так, как никогда не делала с тобой, потому что так сильно тебя ненавижу. Потому что ты не способен причинить ничего кроме боли, поэтому и напаиваешь своих шлюх до такой степени, когда они уже ничего не чувствуют. Потому то и предлагаешь мне продаться твоему дибилу-другу, чтобы причинить мне боль. – шепот переходит на стадию опасного шипения, а я же настолько лежу на Нероне, что он даже должен чувствовать биение моего сердца, которое вот-вот разорвется, от всей ненависти, что я копила все эти месяцы. – Потому что одна только мысль переспать с тобой заставляет все внутри сжаться так, будто меня сейчас вырвет. И ты это знаешь. И знаешь, что это не изменить.
Я не отодвигаюсь от него ни на миллиметр. Я просто хочу видеть его глаза в тот момент, когда говорю все это. Я хочу видеть, как он все это осознает.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-07 00:18:06)

На его лице проскальзывает некое подобие улыбки или мне кажется? Я только что описала в таких красках, как я буду зажигать с его другом и никогда не буду зажигать так с ним. А он не реагирует. Он просто продолжает эту пустую тему, не срываясь, не крича, не отталкивая. Он болтает и в его голосе я отчетливо слышу уверенность. 
Миг и я оказываюсь под ним. Снова та же комната, та же кровать, тот же свет, те же люди, другие эмоции. Я совершенно точно знаю, что сейчас я испытываю не совсем тоже самое, что и в прошлый раз. Тогда у меня были силы, чтобы сражаться, сейчас, слова – все, что у меня есть. Впрочем, моим оружием всегда были только слова. Но в данную секунду, в этой тишине дома, в которой все звуки пропадают, в которой я слышу только искры, идущие от наших тел, именно слова могут перевернуть все вверх ногами.
- Мне и не пришлось бы быть с ним актрисой, любовь моя. После всего что ты сделал со мной, любой будет лучше во сто крат. – я чувствую его дыхание на своей шее, его губы, оттягивающие сережку и приносящие боль, граничащую с наслаждением. Я выдыхаю и слышу дрожь в этом выдохе.
Если бы я не привыкла к своим кошмарам, я бы подумала, что это сон. Потому что я знаю, что передо мной Сцевола, я знаю, что никого кроме него и быть не может. Но так же я знаю, что с ним не может быть так. Всегда боль, всегда крики, его хриплые стоны, мои последующие слезы. И так из раза в раз. Каждый раз я радуюсь только тому, что он уходит не оставляя свою тушку рядом со мной в постели. Каждый раз я радуюсь, что и сама могу уйти после всего. Он теряет ко мне интерес, как только процесс удовлетворения жизненных потребностей завершен. Чаще всего я сама нарываюсь. И вот сейчас.
- Чего я хочу?
Какая тупая и неестественная фраза слетает с его губ, которые сейчас где-то на уровне груди. Нет, все не так должно быть. Сейчас он должен целовать меня в зажатые губы, а меня должно тошнить от запаха сигарет и алкоголя. Но теперь и от меня пахнет сигаретами, а он медлит. От него веет жаром и я чувствую, что закипаю. Все просто не так.
- А может, это ты не хочешь видеть меня с кем-то еще кроме себя? Может, тебе не так уж и приятна мысль, что твой дружок будет иметь твою ненавистную жену? Да ты собственник, Сцевола. Сам не любишь, так и другим запрещаешь?
Это всего лишь игра. Игра, которую мы ведем уже очень давно и будем вести. Глаза закрываются от того, сколь велико его давление на меня. Хотя я хватаю его руку там, где он коснулся оголенной кожи бедра. Я цепляюсь в его руку так сильно, что мне становится жарко.
- Чего ты добиваешься? Зачем спрашиваешь, чего хочу я, если мы оба знаем, что я делала всегда то, что захочешь именно ты.

Дюжина мужиков? Он меня примет? Какая чушь! Если бы я и пошла когда-то на это, то после такого мне была бы одна дорога – к родной матери. Но я - не он. Я никогда не опущусь до того уровня, когда буду ложиться под всех попало, просто потому что мне надо сравнять свое существование с показателем нуля. Нерон ничтожен, унизителен и немощен. Я ненавижу его. Но я не перестану быть его женой. Я просто не могу себе этого позволить.
У меня появляется дикое желание его укусить, заставить страдать от его слов. Да, он прав. Меня никогда не спрашивали о моих желаниях, как не спрашивали и сейчас. Но сквозь пелену всего этого чувства я не понимаю, зачем он это делает. Я спрашиваю, но он не дает ответа. Как всегда. Он просто хочет поиздеваться, он просто хочет унизить меня в очередной раз, обставляя все так, будто это и мое желание тоже. Хотя кому я морочу голову, я сейчас полностью в его власти, а мысль о том, что я хотела убить его 10 минут назад кажется чем-то нереальным, по сравнению с тем, что происходит внутри меня сейчас. Он никуда меня не отпустит. Он собственник и ему не наплевать, я знаю, я вижу. И его взгляд замутненный желанием так и кричит, что ближайшее время мне не удастся узнать каких-то там Германиков. Кто это, черт возьми, вообще такой? Мне уже плевать.
Я открываю глаза в тот самый момент, когда вижу, как он облизывает пальцы. С секунду я мешкаю и не понимаю, что происходит. А потом до меня доходит.
- Нет, остано… о,оооо – мой крик переходит в стон, а сама я вся выгибаюсь от его движений. – Нет, нет, остановись, тупица!
Что толку, он меня будто не слышит, как и мое собственное тело, потому что я чувствую как мышцы внутри меня напряглись, как быстро я начинаю двигаться бедрами навстречу его пальцам. Простынь, над которой я еще недавно так страдала, сжимается в моей руке, которую я просто не знаю куда деть. Поэтому я просто хватаю Нерона за шею и притягиваю к себе. Я не хочу всего этого, мой мозг визжит от ужаса, а утром я наверняка буду кидаться в истерику каждый раз как память напомнит об этом. Но тело просто само двигается, я не могу этого остановить. Я всегда была слаба телом. Я кусаю его губы, углубляя поцелуй и так сильно обвивая его голову рукой, что кажется, еще мгновение и наши лица соединятся в одно. Я снова изгибаюсь к нему, пока рука блуждает по его открытому телу, двигаясь к его пояснице и оставляя там следы от ногтей. Чувствую вкус крови на губах, но это меня еще больше заводит. Он пострадал за меня, он не может этого отрицать, именно поэтому я осталась, именно поэтому я сейчас здесь. И именно поэтому я начинаю расстегивать блузку, потому что снимать с него совершенно нечего.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-07 17:09:16)

Он помогает мне избавиться от блузки и лифа и мне кажется, что теснее вещей я еще не одевала, настолько свободно я себя почувствовала, как только была раздета. Осталась юбка, которая затрудняла движения и я недовольно заерзала под Нероном.
- Снимай. – приказываю я, хотя когда слышу свой голос это скорее походит на неумелую мольбу.
Дыхание сбивчивое, я никак не могу поймать ритм. Стоны вырываются столь внезапно, что сама не могу это контролировать. С каждым вдохом чувствую, как его губы теснее прижимаются к груди, поэтому все, что меня интересует, это никогда не касаться больше злополучной простыни спиной.
Это странно, это будоражит, а все тело извивается, будто ищет необходимую точку, в которой чувства обострятся стократно. Хотя от его прикосновений мне невыносимо жарко, потому что я не могу понять, где именно блуждают его руки. Я просто выгибаюсь навстречу, я просто поддаюсь ниточкам за которые он дергает и становлюсь такой, какой хочет он. И никогда еще это не приносило мне такого наслаждения.
Мы не сводим друг с друга глаз и, мне кажется, что это самый долгий наш зрительный контакт, после которого не следуют слова или истерики. Он улыбается, и я улыбаюсь в ответ, хотя все тело сводит судорогой от его рук. Я не понимаю, как можно быть таким разным. Я не понимаю, как можно быть таким раздражающим и таким желанным одновременно. Я не понимала, как во мне умещаются все негативные чувства к нему. Но теперь к этой палитре прибавилась парочка другая, которая входит в диссонанс с прежними ощущениями. И я черт возьми не знаю почему, но сейчас мне это нравится. Этот диссонанс приводит голову в порядок, позволяя перестать думать и погрузиться в момент здесь и сейчас.
Его глаза, привычно отражающие холод, теперь светятся совсем другим светом, в котором я читаю желание и какую-то толику восторга.  Я поднимаю глаза к зеркалу и вижу пару, совершенно мне незнакомую, как будто я смотрю на них со стороны и совсем не вижу себя.
- А кто в этом виноват. – тихо смеюсь я и замираю, когда он начинает проникать внутрь. А его следующие слова слышаться мне, словно из другой комнаты, поэтому смысл не быстро доходит до меня, сквозь толстый слой наслаждения и наглухо заколоченную дверь разума. Я просто не свожу с него глаз и целую, из раза в раз постанывая ему в губы, не имея возможно продлить поцелуй дольше.
Меня наполняет невиданное до этого чувство полноты, словно все элементы мозаики встали на свои места, пасьянс сошелся, шахматная партия закончилась ничьей, оставив на доске фигуры двух королей.
Я не могу сдержать стонов, когда он ускоряет темп и я не медлю ни секунды, чтобы обвить его бедра своими ногами, позволяя ему проникнуть глубже. Мои пальчики бегают по его спине в том самом месте, где расположена татуировка и где сегодня обретали очертания новые синяки. Я прижимаюсь к нему всем телом, позволяя оставлять на шее ожоги от поцелуев, позволяя целовать себя так, как раньше он никогда этого не делал и так, как раньше я никогда бы не позволила.
Как только я оказываюсь сверху, то на пару минут откидываюсь назад, ощущая новый угол проникновения, и позволяя нам словно цветку распуститься в отражении зеркального потолка. Его руки держат меня за талию, подгоняя мои движения, а я и сама настолько тону в ощущениях, что растягивать процесс уже нет сил. Я наклоняюсь к мужу, провожу пальцами по его свежим ранам на лбу и щеке, пробегаю пальчиками по его губам. Вместе с этими ранами когда-нибудь испарится последнее воспоминание об этой ночи, поэтому я целую каждый из этих будущих шрамов, которые обязательно останутся и во мне.
Момент оргазма мы достигаем практически синхронно. Он выходит из меня, и я практически сразу чувствую острое ощущение неполноценности.  И хотя меня все еще трясет после оргазма, мне словно хочется сжаться в позу эмбриона и начать плакать. Но я лежу на спине, тяжело дыша после произошедшего. Нерон рядом, я слышу его дыхание, такое же громкое и сбивчивое. Я смотрю на себя в потолок и вижу, как мое отражение поднимается с кровати и уходит из комнаты. Это уже сон или только указание? Снова грань между сном и реальностью слишком тонка, чтобы понять происходящее.
У меня нет сил ни на скандалы, ни даже на какие-то мысли. За удовольствие всегда приходится платить, ведь всему есть своя цена. И сейчас цена всепоглащаеющей страсти, которую я прежде никогда не испытывала – это пустота. Поворачиваю голову в сторону мужа и наблюдаю за движениями его тела. Потом поднимаюсь и сажусь на края кровати. Подтягиваю с пола упавшее покрывало той же ткани что и простыня. Чувствую холод материала на ошпаренной коже.
Я была права, после этого все станет сложнее. И хуже. Но понимаю и еще одну вещь.
- Ты был прав. Я всегда буду видеть тебя.
Мне впервые не хочется все портить. Потому что я не чувствую, что это я. Я хочу всего на одну ночь побыть не собой, а кем-то другим, кем я никогда не стану. Вопрос только в том, хочет ли этого Нерон. Я встаю с кровати, таща за собой покрывало. Остановит или отпустит? Все зависит от того, как он хочет потом забыть эту ночь.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-07 17:15:47)

Он не отвечает на мои слова, а я не замедляю шаг, чтобы дать ему возможность остановить меня. Хотя и жду этого даже тогда, когда дверь в мою комнату тихо закрывается и щелкает замок. Я закрываюсь на ключ, не для того, чтобы он не вошел. Скорее для того, чтобы я не вышла. Облокачиваюсь на дверь и покрывало тихо спадает на пол. Мне оно больше не нужно. Сейчас я сделаю пару глотков воздуха и приду в себя.
Мои шаги в ванну тихие и ровные, словно я не хочу нарушить баланс тишины вокруг меня. Хотя меня все еще немного покачивает, словно на волнах. Мне все еще кажется, что я в той постели, извиваюсь под его руками и стремлюсь только к нему. Я смотрю в зеркало и не вижу в нем ничего общего с тем отражением в спальне мужа. Ничего удивительного. Каждый раз, когда я смотрела в зеркальный потолок я видела только свои глаза и улыбку. А сейчас передо мной сидит женщина с размазанной помадой, потекшим макияжем и взлохмаченными волосами. Мой ритуал даже после этой ночи с Нероном, не меняется. Я так же смываю макияж, так же наношу ночную маску а вслед за ней крем. Мой взгляд падает на пару красных пятен на шее. Легко касаюсь их пальцами, но только для того. Чтобы нанести заживляющую мазь. Даже в этом Нерон не уступил себе.
Голова становится тяжелой и я кладу ее на руки, взглядом утыкаясь в пол.
- Теперь все станет гораздо хуже. – я закрываю глаза, видя перед собой ничего кроме холодных глаз Сцеволы. – Я проиграла. – я сжимаю руками затекшую шею и начинаю разминать ее, направляясь к кровати.
Надеваю пижаму и завершаю ритуал последним штрихом: наношу увлажняющим крем на руки. Я уставилась на ночной город, который уже давно спит, но некоторые баннеры еще горят. Где-то на них есть я и всегда буду. Хочется курить, но сигарет в комнате я не держу, да и мне теперь снова надо отвыкать. Менеджер не погладит меня по головке, если узнает, что я взялась за старые привычки. Старые привычки – это прошлое, а слишком долго работала над собой, чтобы достичь всего, что у меня сейчас есть. Я улыбаюсь. И правда, я получила сполна за свое желание обладать богатством и красотой одновременно.
Укладываюсь в постель, чтобы уснуть и увидеть очередной кошмар, который не заставляет себя ждать.
Передо мной снова круглый коридор из дверей и я вхожу в одну из них. В комнате пусто и темно, но я точно знаю, что это комната. Я вижу Марка, он оказывается рядом со мной. Мы сидим за столиком и болтаем о всякой ерунде. Я смеюсь в ответ на его шутку, а он обращает мое внимание на постель, которая оказывается за стеной из прозрачного стекла. Я вижу двух людей, чьи тела сплелись в одно, а Марк говорит мне, что это Нерон.
Приглядевшись, я понимаю, что он прав.
- Но если я здесь, то с кем он там? – я задаю вопрос Марку, но он только пожимает плечами, настолько равнодушно, что и не верится.
В какой-то момент моим глазам удается разглядеть лицо девушки и я понимаю, что видела ее уже. Я не знаю где, не знаю когда, но просто понимаю, что это одна из шлюх Нерона. А он склоняется над ней совсем так же, как надо мной некоторое время назад.
- Красивая. – шепчет он ей и девушка заходится кокетливым смехом.
Нерон оборачивается на меня и я вижу отца и его новую жену. Марк хватает меня за плечо и пытается куда-то утащить, но я сопротивляюсь. Ему надоедает со мной нянчится и брат бросает меня на пол. Щиколотку пронзает боль, но чтобы выжить, мне нужно подняться и убежать. Я двигаюсь слишком медленно и страх внутри только нарастает, особенно когда перед собой я вижу зеркало. Позади меня стоит Нерон, рядом его шлюха и Сцевола кривит гадкую улыбку.
- Некрасивая. – шепчет он и указывает рукой в зеркало.
Я вижу себя и не понимаю, что происходит, потому что теперь я с лицом той шлюхи, с корой он ворочался в постели, а мое тело стоит рядом с Нероном. Они начинают смеяться и я не могу больше выносить зрелища, как мое собственное лицо искажается в гримасу презрения.
Я просыпаюсь с резким вдохом. Как бы странно это не было, но иногда мне кажется, будто во время сна я забываю, что надо дышать. Поэтому с пару минут мне нужно поваляться без движения, чтобы снова привыкнуть к воздуху. Смотрю в окно и вижу, как занимается рассвет. Самое нужное время для того, чтобы встать.
Я выпускаю Валеричку из ее комнаты и мило сюсюкаюсь с ней, пока ставлю ей завтрак. Потом сама бегу в ванну и под душ, который я кстати вчера перед сном так и не приняла. Ужасная забывчивость! О чем я только вчера думала? Крашусь и выбираю наряд. Смотрю на часы и понимаю, что времени на завтрак уже не остается, мне срочно нужно на работу. И я не даю себе времени подумать о том, что рабочий день начнется только через полтора часа. Хватаю завтрак из холодильника, беру Валеричку на руки и легко шагаю мимо комнаты Нерона в сторону выхода. Там уже должна стоять моя машина с водителем и Арес.
- Доброе утро, мальчики! – приветствую я каждого.- Как погода? Арес, скажи хозяину, что я уехала. – кидаю я телохранителю с улыбкой. – О, и постарайся сегодня быть как можно молчаливее. Уверена, ты справишься, хотя ты такой болтун! – я кокетливо смеюсь и мимолетно  касаюсь его плеча.
День как день и хорошее настроение. Ничего не изменилось, все по-прежнему. Во всяком случае, я убеждаю себя в этом, пока тихо напеваю какую-то мелодию себе под нос.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-07 16:27:36)