Рождество никогда не было для меня особенным праздником. Он ничем не отличался от других в которые я либо работала, либо развлекалась на вечеринках. Единственным пунктом, которому я всегда выделяла особо много времени был праздничный наряд. Это словно поставить точку в модных тенденциях этого года. Как личная роспись в контракте. И к этому я всегда подходила с особой тщательностью. Как и остальные мои подруженьки, которые стремились меня одолеть, но у них это плохо получалось. Из года в год все мужское внимание было исключительно моим. Это был триумф.
Праздник этого года обещал отличиться хотя бы тем, что праздновала я его а) не одна б) с мужем в) в совершенно другой компании людей.
Предложение Сцеволы поехать с ним на корпоратив его компании было настолько неожиданным, что я не придумала ничего лучше, как пожать плечами в ответ и спокойно согласиться. Это потом уже через 15 минут после того, как я осталась наедине с этой мыслью меня вдруг начало плющить по поводу причины моего согласия. У меня были в полнее мои четкие планы на эту ночь: прокатиться по паре вечеринок, поболтать с парой десяткой знакомых, поперемывать всем косточки, скрывать презрительный оскал к своим подругам за радостной улыбкой, ну и засветить новое платье. Просто, но со вкусом и в лучших традициях моей прошлой незамужней жизни. Тем более, что за всем неспешным развитием наших с Нероном отношений, мне нужно было вспомнить, как оно было до него, чтобы проверить свои ощущения на предмет каких-то изменений.
Настроение на удивление начало подниматься, чем ближе мы подлетали к территории отеля и чем яснее я начала видеть горы, засыпанные снегом. Снег я любила всегда. Не снежки, не снежные горки, не санки. Я даже на лыжах не умею кататься. И моя любовь к снегу была оправдана даже не тем, что вместе с ним приходила праздничная атмосфера. Дело просто в том, что все звуки во время снегопада пропадают. Все становится таким приглушенным, таким несмелым и тихим, словно землю укутывают в вату. В такие моменты даже у меня перехватывает дыхание и я не могу говорить. Так что нет ничего удивительного, что я не произношу ни слова, пока мы не заходим в наш новый домик на ближайшие выходные.
Все очень со вкусом. Темное дерево, массивная мебель, камин. В лучших традициях зимних отелей. Корпорация постаралась не на шутку, чтобы сделать из этого места – райский уголок с примесью рождественского ада. Елки, гирлянды, столовые приборы, салфетки, фотографии – все так и источало дух Рождества. Я только поджала губы, глядя на обстановку и пошла в ванную.
Вечер обещал быть интересным. Новые люди, новые знакомства. Мне не терпелось посмотреть, что же собой представляют эти напыщенные толстосумы, которые работают со Сцеволой и на Сцеволу. Я так и не могла найти ответа на вопрос, почему Нерона еще никто не заказал. С таким хозяином, удивительно как компания осталась на плаву. А если муж не принимал особого участия в решениях, то зачем он вообще им сдался? Во время революции, под шумок, его можно было и убрать. Хотя с таким образом жизни, который Сцевола вел прежде, можно было даже не заморачиваться по поводу способа и времени убийства.
И все же его коллеги казались мне знатными глупцами. Глупее могли оказаться только разукрашенные курицы в лице их жен. Вот уж на кого я глянула бы. В принципе, это был один из весомых плюсов этой поездки. Я соскучилась по новым знакомствам, соскучилась по атмосфере лживости и недосказанности. Учитывая прежний образ жизни Нерона, не сомневаюсь, что они пройдутся по этому факту языком. И наслаждение, с которым я представляю, как буду резать их язычки и подавать на стол, не сравнить ни с чем. О да, вечер обещал быть веселым.
Я угрохала добрых полдня, чтобы привести себя в порядок. Прическа, макияж, белье под платье – все должно было быть исключительным и неповторимым. В конце концов, я – жена хозяина большой компании. Но стараюсь я так вовсе не для Нерона. Меня уже почти не раздражает тот факт, что от него проще дождаться развода, чем комплимента. Нет, я делаю это все для этих пустоголовых идиотов, которые будут стоять рядом со своими женами и мечтать о том, чтобы вспомнить, как это – обладать чужой женщиной. Губы трогает легкая улыбка при мысли об этом. Вот она – моя публика. И чем меньше я их знаю, тем интереснее будет наблюдать за их реакцией. И реакцией их жен.
Платье было подготовлено мной давно. В меру открытое, но с загадкой. Я никогда не признавала эти дешевые короткие коктейльные платья, которые больше походят на пояс. За редким исключением, я могла надеть что-то подобное. Как истинная модель я знаю, как важно оставлять мужчине полет для фантазии, а значит, в раздетости нужно знать баланс. Поэтому открытые плечи и полуоткрытую спину, я с лихвой компенсирую полупрозрачной тканью подола платья, которая прикрывает ноги. Идеальнее и представить нельзя, чем скрыть ноги на виду. Вот я и говорю – полет фантазии.
Спускаюсь вниз в гостиную, уже будучи при полном параде. Нерон лениво развалился на диване, глядя на огонь и покуривая. Эта его новая привычка постоянно дымить невыразимо раздражала. Особенно меня, учитывая как тяжело мне не курить, настолько слаба я по части никотина. Но я не цепляю мужа по этому поводу. В конце концов, это все, что у него есть из вредных привычек. Кроме его свинского поведения и абсолютной наглости.
- Даже не знаю. – размышляю я в ответ на его высказывание про деревянную кровать. – А может такая заноза в заднице как ты, нахватать заноз? – цепляю браслет на руку и завершаю свой наряд серьгами с белыми и черными бриллиантами. – Клин клином.
Сказал бы мне кто-нибудь в начале моего брака, что наступят времена, когда я и Нерон сможем вот так невинно болтать, я бы прибила язык этого человека к его шее, а на лбу оставила бы клеймо в виде слова «лжец». Но факт остается фактом. Что-то у налаживается и каждый из нас старается не делать резких движений, оставляя все, как есть. Я где-то закрываю глаза на его реплики или действия, где-то мирится он. Наверно, это тот самый предел, которого мы можем достичь. Мне хватает того, что он не блядствует. С моих плеч наконец-то снят груз уборки шлюх с его шеи в прямом смысле. Я по-прежнему не могу долго выносить его пустоголовый юмор, но уже не стремлюсь так сильно испоганить его хорошее настроение. А главное, что и я во всей этой обстановке чувствую в себе приятную бодрость, словно мне снова 21.
Подхожу к камину, немного погреть руки. Хоть мы и в теплом доме с отоплением, но камин – это камин. А голые плечи все-таки дают о себе знать, так как чувствую себя немного раздетой во всей этой снежной теме. Его слова вызывают улыбку, а затем тихий смешок. Опасный смешок, но не для мужа, а для тех, кто сегодня станет нашими жертвами. Понимаю ведь, что Нерон так же настроен как и я. Воспринимать общество, как кучку овец, которых можно пронумеровать, пропуская одну цифру и пустить в государственное здание, чтобы наблюдать за хаосом, это наше своеобразное развлечение. В нас больше общего, чем можно представить.
- Я могла бы с тобой даже поспорить, что быстрее тебя доведу какую-нибудь престарелую кошелку до слез и публичного позора. – говорю я, обходя Нерона и водружая свои руки ему на плечи. Наклоняюсь к его уху с хитрой улыбкой. – Но это было бы нечестно, ведь у тебя нет такого декольте как у меня.
От него пахнет табаком, от меня – духами. Смесь этих запахов настолько же притягательна, насколько и ядовита. Я мимолетно зарываюсь пальцами в волосы Нерона и отхожу в сторону двери, когда мимо меня пробегает псина, чуть не заставив меня упасть.
- Валера, не по платью, родная. Оно стоит больше, чем вся твоя жизнь. - хватаю на руки йорка, раздраженно поджимая губы. – Пойдем. Гости ждали тебя слишком долго, чтобы опаздывать.
О, разбор полетов предстоит нам обоим. И чем сильнее эти глупцы будут давить, тем интереснее будет, нет, не защищаться. Нападать.
Мы заходим в просторный зал, украшенный в праздничном стиле. Даже глаза немного слепит, насколько все помпезно и богато.
- Вы же не всю годовалую выручку спустили на елочную мишуру? – какой дешевый пафос, но это ли не отличительная черта глобальной корпорации, которая имеет колоссальные деньги у себя в карманах.
Не могу не заметить, как люди начинают пялиться на нас, стоит нам войти в зал. Нет, шум не стихает, но это щекотливое чувство неловкости, повисшее в воздухе, заставляет меня улыбнуться. А почему нет? Неловко-то им, не мне.
- Как мы рады, что несмотря на трудные времена, вы все-таки приехали, мистер Сцевола.
Что он имеет в виду под трудными временами? Состояние компании или завязку Нерона?
- И наконец показали нам свою красавицу жену.
Охохо, понеслась моя душа в рай. Вотэто лучший мне подарок на эти праздники. Они начали вестись. Я кокетливо улыбаюсь, не опуская глаз. Так делают только дешевые неопытные дурочки. Нет, смотрю своему искусителю прямо в глаза. Техника.
Затем пошла череда лепечущих приветствия коллег и подчиненных. Вечер начинался очень неплохо.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-29 19:01:05)

Да, да, все именно так как я и надеялась. Люди, полные лживых улыбок и оценивающих взглядов. И таки есть что оценивать. Хотя бы контраст в наших нарядах, который бросается в глаза. Стиль одежды Сцеволы всегда приводил меня в эстетический шок. Иногда просто в шок. Но я бы соврала, если бы сказала, что у мужа нет своего собственного стиля. Признаю, подняв к верху лапки. Но неуместность этих шедевров, которые Нерон пялил на себя превосходила всю неловкость этого мира. Это парадоксально, когда, будучи полудохлым наркоманом, он носил деловые костюмы в клубы, бары и прочее. Но джинсы на рождественскую вечеринку, где будет вся верхушка компании… У меня волосы дыбом встали, когда я увидела это зрелище. Но заводить тему не стала. Во-первых, слишком хорошее у меня настроение, во-вторых, знала, что ему только в кайф, если взбешусь, в-третьих, я реально боялась, что если я начну на него орать, он снимет одежду и пойдет голым. За ним станется. А такой позор я вытерпеть не смогу. А главное, что за наказанием для себя далеко ходить не надо. Взобрался на горку, встал на лыжи и поехал, куда глаза глядят. Рано или поздно будет либо обвал, либо дерево. Оригинально.
Да, я немного просчиталась на счет старых кошелок. Молодые, красивые девочки смотрели на меня насмешливым взглядом, явно намекая на то, что век мой прожит давно и напрасно. Внутри разгорается желание поперестрелять курочек, но я только сильнее улыбаюсь. Ах, этот азарт в крови уже начинает бурлить. И окончательно закипает, когда я вижу перед собой наморафеченную куклу, которая с жаром пожирает глазами Нерона и с широкой улыбкой, за которой скрывается надменность, смотрит на меня.  Что положено делать ревнивым женам в такой момент? Цепляться за мужа руками и ногами? А может броситься на очередную шлюху мужа. Боги, вы только гляньте, как она скалится. Не рассказывал он ей.
- Нерон вообще не очень любит вести беседы с дамами. – смеюсь я, бросая взгляд на мужа. Не опасный, не грозный, не презрительный. Озорной. Словно обещая ему сюрприз. Беру бокал шампанского и отпиваю. – Он – человек действий. И не удивительно, когда дел по горло. – каких дел и по чье горло даже не уточняю. Не сомневаюсь, что девочка разработанная. Перехватываю Валерию в другую руку и пожимаю тонкую белую ладошку Поппеи.
- Вам наверно, тяжело с мужем трудоголиком. Его ведь иногда и по ночам не бывает.
Маленькая белозубая дрянь.
- Время революции было тяжелым. Но даже тогда он старался решать свои вопросы днем, возвращаясь домой, где я его и ждала. – помню, помню веселые деньки. - Август может гордиться такой прелестной дочерью. Вы не пробовали быть моделью? – спрашиваю я, снова отпивая. Сегодня алкоголь – мой лучший друг.
- Я снималась для пляжной коллекции прошлого года. – заявляет она с ноткой гордости пытаясь скрыть это за скромностью. Как мило.
- Я и не сомневалась. У вас большое будущее. Редко можно найти достойных моделей в наше время, особенно когда каждая размалеванная девчонка на каблуках и в коротком платье мнит себя звездой. – описала точный вариант ее внешнего вида. – Но у вас все получится, я уверена.
- Что получится у моей зайки? – объявляется сам папашка Август.
Не сомневаюсь, что это он устроил девчонке фотосессию для пляжной коллекции. Но это меня мало заботит.
- Папа, это Регина – жена Нерона.  – представляет меня Поппея с улыбкой, но что-то в ее взгляде проскальзывает опасное. Неужели все-таки задела? Девчонка должна быть толстокожей.
От меня не ускльзает взгляд которым обмениваются Нерон и Август. Но тут даже удивительного ничего нет. Нерон – не самый дружелюбный человек на свете.
- Очень рад. – он целует мою руку, посверкивая глазами и бросая взгляд на линию моей груди. – Нерон много о вас рассказывал. – смешок? Странно.
- Правда? – моя очередь немного удивиться. – И что же?
- Как вы прекрасны. И какое чудо он отхватил. – смеется Август. Идиот.
- О, да. Хватка у Нерона то, что надо, мне ли не знать. – и правда, мне ли не знать, ведь именно его хватка оставляла рельеф синяков на теле, что можно было как атласом пользоваться.
- Один наш общий знакомый, Германик, очень хотел бы с вами познакомиться. Жаль, его здесь нет.
На моем лице расцветает такая улыбка и такое восхищение сказанными словами, что я невольно замираю. Тот самый Германик, который врезал тогда Сцеволе. Тот самый Германик, который вызывает у Нерона приступ острого чувства собственности. И даже грязный подтекст нашего знакомства с Германикм в ловах Августа не портит моего настроения.
- Вот как? – говорю я после недолгой паузы. – Я бы с удовольствием с ним познакомилась. Тем более, что наслышана о нем.
Обстановка все веселее.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-28 01:37:04)

Если Нерона и задевает упоминание Германика, то он этого никак не показывает. Так в общем-то и должно быть. Мы все здесь взрослые люди, играющие в не менее взрослые игры, и все мы знаем, что откровенная реакция на чьи-то злобные слова – показатель слабости. А если ты слаб, тебе здесь не место. Наверно, это один из тех показателей, объясняющих почему Нерон все еще у руля компании. Он абсолютно непробиваем. А там, где пробиваем, там и опасен.
Осматриваю зал и людей в нем, когда чувствую, как рука Нерона касается оголенной кожи спины. Едва заметно вздрагиваю, но не от страха. Скорее от неожиданности, настолько внезапен его жест. Он никогда не прикасается ко мне так на людях и я ни секунды не расстраиваюсь по этому поводу. В конце концов это только наши прикосновения. Но думаю, ничего страшного в этом безобидном жесте нет, ровно до того самого момента, пока он не целует меня в плечо.  Легкое возбуждение как рукой сняло, будто меня водой окатили. Я поворачиваю голову и смотрю на Нерона. Он наблюдает за Поппеей и Августом, которые скривились от этого жеста.
Нерон принимает правила игры, отпуская двусмысленные комментарии и изображая любящего мужа. Случись такая ситуация 2 года назад, я бы даже ухом не повела, мало ли что ему в голову пришло. Но сейчас мне противно знать, что эти его жесты и нежность по отношению ко мне направлены на раздражение семейства, что стоит напротив. Едва ли в его намерениях есть попытка защитить меня. Сцевола прекрасно знает, что я не робкого десятка и уж малолетнюю шлюху за пояс заткнуть смогу. Дело здесь именно в том кайфе, который мой муж ловит, раздражая эту парочку. И я ничего не имела бы против, если бы он не использовал то интимное, что происходит между нами. Это только наше и никто не смеет даже одним глазом это видеть. Валера на моих руках начинает рычать, озираясь на Нерона, словно озвучивая мое настроение. Но я только поглаживаю ее рукой, не обращая на ее поведение никакого внимания. Знаю, малышка, я разберусь со всем сама. Да, я может и рада отчасти, что Нерон встал на мою сторону, только вот проблема: это не Германик сейчас мозолит ему глаза, а какая-то малолетняя мерзота, пытающаяся укусить по больнее. И глаза мозолит она именно мне.
- Да. Мы тогда, помнится, славно сыграли в медсестру и пациента. – смеюсь, но мне совсем не до смеха.
Припоминать ту ночь до сих пор трудно, учитывая то, какие слова стали причиной нашего первого обоюдного секса. Сколько грязи тогда было вылито друг на друга, но это не помешало нам получить кайф от процесса. Прекрасные были дни. Спокойные. Тогда не нужно было размышлять над тем, что я испытываю к Нерону и испытывает ли он что-то ко мне. Все было довольно легко, отношения базировались на ненависти и презрении. А сейчас со всеми этими эмоциями, которые он во мне вызывает, я перестаю контролировать свои действия, чувства. Поэтому в какой-то момент нашей устаканившейся семейной жизни, я перестала думать о наших отношениях. Слишком сложно, слишком нестабильно. Я знаю, что-то меняется, но вот в какую сторону и каков будет результат… Я предпочитаю отбросить эти вопросы.
Тем временем, обстановка накаляется и комментарии обеих сторон становятся все более жесткими. Меня приглашают покататься на лыжах и я едва сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза. Милочка пытается завести меня в обстановку, где они с Нероном якобы не разлей вода. Где они понимают и чувствуют друг друга. Только вот, эта дрянь, не улавливает одной вещи, что как бы она не старалась, ревности я не почувствую, потому что знаю, что Нерон сегодня ночью будет именно со мной. И завтра ночью. И в любую другую ночь. И я точно знаю, что как бы круто они не «катались в паре», адреналин он ловит именно со мной.
- Неужели? – восхищенно спрашиваю я, переводя взгляд со скалящегося Нерона на Поппею. – Тогда я не удивлена, что именно вы стали лицом летней коллекции купальников. Туда берут только за настоящий талант. – я поддерживаю комментарий Нерона, но на орехи достается и ему за «восторженные вопли». – Так вот почему у тебя валяется журнал с этой коллекцией в спальне. – но недолго задерживаюсь на этом, возвращаясь к тематике лыж. – Нет, к сожалению, лыжи – это не мое. – поворачиваю голову к Нерону и улыбаюсь. – Вот он – мой экстремальный спорт.
Да, виражей мне хватает с этим чудиком. И едва ли какие-то там лыжи смогут доставить мне больше проблем. Разве что шею свернуть, но это скорее избавление. Хотя я бы пошла на это мероприятие только, если бы мне обещали, как шею себе свернет Поппея.
- Я могу помочь вам с этим. – отзывается внезапно Август почти с серьезным видом. – Дело ведь именно в технике. Угол наклона, необходимая поза для разгона, длина лыжни.
Однако каков наглец. Его тон настолько пропитан похотью и ядом, что моя фантазия подбрасывает мне картинки, как именно этот идиот будет меня тренировать. И рука уже очень сильно чешется, чтобы врезать ему по челюсти, но я не двигаюсь, предпочитая замереть словно статуя, так даже безопасней для всех.
- Длина лыжни… - со смехом говорю, закусывая губу. Все мы прикидываемся дурачками, одновременно понимая, о чем идет речь. Игра в двусмысленность, словно шарада. Отгадай и загадай сложнее. – А что, милый? – я перевожу взгляд на Нерона. – По моему очень неплохая идея. Пока вы с Поппеей скачете по горам, вспоминая былое, - бросаю взгляд на мелкую тварь и улыбаюсь приветливо и беззаботно. – твой хороший друг натягивает меня на предмет техники. – перевожу взгляд с августа снова на Нерона. – По максимуму.
Не знаю, такая ли богатая фантазия у Нерона, чтобы представить меня с Августом, хотя знаю, что с его дружками представлять меня ему не впервой. Но что ни говори, а над нами остается только светящийся баннер повесить, что завтра кто-то кого-то будет натягивать на лыжне.
- Как хорошо, что у Нерона есть такие заботливые друзья. Это много объясняет. – по крайней мере первые два года брака.
- Дамы и господа, проходите к столу!
- Как вовремя. – с облегчением возвещаю я, беспокоясь, что ситуация все-таки может выйти из-под контроля, потому что я уже как минимум хочу задушить Августа своим колье. – Я безумно проголодалась. Пойдем, дорогой. Еще увидимся. – прощаюсь с новыми знакомыми и беру Нерона под руку, направляясь в сторону стола.
- Есть здесь хоть одна юбка, которая не носит статус твой подстилки? – раздраженно шиплю я, улыбаясь встречным людям.
Это не корпорация, а траходром. Скольким женкам Нерон успел зафутболить, мне даже страшно представить. Но совершенно точно знаю, что Поппея не последняя дешевка, которая будет стараться зацепить меня коготками.
Мы садимся за стол и среди всей этой шумихи, я подзываю официанта и заказываю водку с соком. Сегодня праздник, так что я могу себе позволить вещи по крепче. Отпускаю Валеру побегать по залу. Держать ее на руках изрядно достало, поэтому пускаю собачинку на волю. Пусть порезвиться. А мы тем временем усаживаемся за стол так, что Нерон оказывается в о главе, как и положено хозяину.
- Регина?
Я поворачиваю голову на смутно знакомый голос и меня торкает от увиденного зрелища.
- Октавий? Сколько лет, сколько зим. – смеюсь я тихо, стараясь не сильно кричать о факте нашего знакомства. – Посмотри на себя, ты так возмужал.
Октавий действительно выглядит очень взрослым, хотя разница между нами в 6 лет. Однако, глядя на него я чувствую себя снова 25-летней. Его взгляд заставляет меня вернуться в прошлое.
- Но каким  ты здесь, - хером? – чудом?
- Я работаю на Сцеволу. – отвечает он, придвигаясь немного ближе. – А ты?
- А я замужем. – кокетливо отвечаю я.
- Я надеялся это слухи. – его взгляд переводится на Нерона и в глазах я вижу некоторую обиду.
- Помилуй мой дорогой, - поспешно возвращаю его внимание к себе. – уже почти 3 года.
Поверить не могу, что мы в браке уже так долго. Или так мало?
- Да, и почти 7 лет как…
Его слова к счастью прерывает один из членов совета, который встает из за стола.
- Я благодарю всех, кто приехал на этот вечер. Нас много и это говорит о том, что даже в самые рудные времена, наша компания и наша связь все еще крепка. В этом году нас посетил глава компании. Господин Сцевола, Нерон, окажите нам услугу и откройте вечер как глава компании.
Я отвлекаюсь целиком и полностью на Нерона. Едва ли он в восторге от этой перспективы. Но это часть его обязанностей. К тому же я никогда не слышала, как он ведет деловую беседу. И мне безумно интересно. И пока я наблюдаю за мужем, чувствую, как на мою ногу под столом ложится чья-то рука. Октавий. Ничего, кроме раздражения у меня этот жест не вызывает. Поэтому я беру в руки салфетку и укладываю ее на колени, попутно сбрасывая руку надоедливого ухажера. Как все не вовремя.  Сколько еще призраков прошлого таит в себе этот вечер?

Пока Сцевола толкает речь, Октавий вновь предпринимает попытки привлечь мое внимание.
- Регина! – зовет он меня и я быстро оборачиваюсь, словно змея на резкий шорох.
- Заткни свой рот. – шиплю я и отворачиваюсь в сторону мужа, который уже вернулся на свое место.
Нерон отбрасывает бокал с шампанским и это немного задевает меня. Ему все еще тяжело справиться с завязкой, а ему еще и подсовывают спиртное. Я-то ладно, я привыкла в этом обществе лжи и грязи, отвечать улыбками и комплиментами, но вот нерону без дури и алкоголя наверно не слишком легко приходится. От зрелища происходящего вокруг частенько хочется запить даже мне. А то количество прошлого, которое вмещает в себя этот зал не сравнится ни с одной сточной ямой. Даже я порядком устала после бесед с августом и его дочуркой, а ведь это еще далеко не конец. Я думала отдохну за столом, но и здесь объявился на этот раз мой призрак прошлого, который к сожалению пышет не злостью, а ревностью.
- Да. – отзываюсь я на слова Нерона, беря в руку стакана со спиртным. Две маленькие коктейльные трубочки летят на скатерть и я отпиваю прямо так, не заботясь о помаде. Все равно она стойкая. Более стойкая чем я сейчас. – Просто меня до глубины души тронула твоя речь. Ты умеешь вдохновлять. – легкий сарказм, отнюдь не злобный.
Мне нравится, что Нерон не изменяет себе, но и не рвется испортить всем праздник. Лишь слегка подгадить. Мне всегда это нравилось, что даже несмотря на мир в котором мы живем, Нерон не приемлет лицемерия, которое с такой радостью принимаю я от других и которым пользуюсь сама. Если его что-то не устраивает – скажет в лицо. Мне ли не знать. Поэтому я никогда не питала иллюзий по поводу его отношения ко мне. Оно всегда как на ладони.
- Уверен во многом это твоя заслуга, Регина. – подает голос Октавий но уже громко, чтобы Нерон его слышал. – Она всегда меня вдохновляла только одним присутствием.
Я медленно поворачиваю голову в его сторону, всем своим взглядом выражая, как сильно я хочу его убить.
- Ты что несешь, придурок?
Но с моих губ не срывается ни слова. Октавий всегда был болтлив. Не понимаю только, как раньше меня это не раздражало. Мы с Октавием давно знакомы. Мы были вместе. Ему было 19, мне 25. Он был молод, красив, романтичен, мальчик из богатой и успешной семьи, где ценят семейные узы. Я к своим 25 была не так полна цинизма как сейчас, но уже слыла прожженной светской львицей. Тоже молода и красива и весь мир был у моих ног. Моя популярность была на пике. Мы познакомились на одной из вечеринок в доме его родителей. Он смотрел на меня таким восхищенным и наивным взглядом, словно не было за мной шлейфа из сплетен. И мне стало интересно на сколько его хватит. Так мы и начали встречаться.
- Мы с Октавием старые друзья. – уточняю я, снова отпивая из стакана. В этот момент как раз подают первую закуску. Жаль что аппетита у мен уже нет.
- Очень близкие. – добавляет он многозначительно.
Мне вообще не нравится степь в которую он ведет. И дело не в том, что я переживаю, что Нерона это может как-то задеть. Сомневаюсь, что он вообще как-то поведется на этого кадра. Но возрождать те дни в памяти не очень хочется. Все таки Октавий что-то, но обо мне знает. И мне бы не хотелось, чтобы это всплыло в разговоре.
- Как твоя жена, дорогой? – перевожу стрелки, чтобы этот разговор перестал иметь хоть какое либо значение для окружающих.
- Она сейчас в больнице. Ее здоровье оставляет желать лучшего. Но мы не теряем надежды. – он говорит огорченно, но не отрывая от меня глаз.
Он всегда был таким. Говорил, что я его первая серьезная любовь, а такое как бы не забывается. И чем больше он это повторял, тем сильнее меня это раздражало. Сначала было очень мило и забавно. Я позволяла ему говорить все милости, которые он хотел. Позволяла быть со мной нежным и романтичным. Это было забавно, пока не стало скучно.
- Передавай ей мои пожелания скорейшего выздравления. – вежливо отзываюсь я.
- Сомневаюсь, что она примет их с благодарностью. – смеется он. – Ты же знаешь ее.
- Остались еще вещи, которые не меняются. – теперь и я смеюсь. Его нынешняя женка сохла по нему как раз в тот момент, кода я привязала Октавия к себе. Увела, так увела. И вполне очевидно, что она до сих пор меня ненавидит.
- Например мое отношение к тебе. – вновь переключается он на старую пластинку.
- Регина, как вам наше общество? Вы ведь в первый раз посещаете наше собрание.
Меня отвлекают милой светсткой беседой. Тоже неплохо.
- Все чудесно, спасибо. Я уверена, что этот вечер с лихвой компенсирует все 3 года брака. У Нерона очень много друзей. – я улыбаюсь, осматривая стол. – И мне еще со многими предстоит познакомиться.
- Нерон, у тебя есть какие-то планы по поводу смены политики в структуре компании? Прошел слушок, что грядут перемены в руководстве.
На этот раз отвлекли уже Сцеволу и я выхватываю момент, чтобы бросить на Октавия гневный взгляд.
- Прекрати себя так вести, ты меня позоришь. – сквозь зубы говорю я, не в силах нацепить улыбку обратно. – Я здесь с мужем.
Но он только придвигается ближе, поддерживая тайную беседу, но с большим пылом, чем прежде.
- Брось. Все здесь знают, как он относится к тебе. Он и пальца твоего не стоит и не сделает тебя счастливой. Ты хоть понимаешь, как сильно он тебя позорит хотя бы тем, что привел тебя сюда, где нет ни одной, кого бы он не отымел? Он не любит тебя. А я люблю до сих пор. – меня начинает тошнить. – Знает ли он вообще значение этого слова…
- Как ты смеешь, говорить о нем так?
Гнев поднимается где-то из живота. Знала бы я, почему так реагирую на слова Октавия, все было бы гораздо проще. Но я не знаю. Просто он не смеет говорить так о Сцеволе. Говорите про его шлюх, про наркотики, про отношение ко мне, но не смейте сочетать в одном предложении слово «любовь» и «Нерон».
На весь зал раздается собачий визг и от испуга я даже выбрасываю вилку, которую уже так хотелось воткнуть в глаз Октавия. Я стремительно оборачиваюсь и вижу как в углу зала мечется моя бедная псина. За столом все притихли и я вы полной тишине  с грохотом отодвигаю стул и мчусь к Валере. Стук каблуков, словно молоток по наковальне, а мое дыхание, словно оркестр в этом пустом зале, внезапно заигравший марш. Кровь шумит в голове то ли от волнения за псину, то ли от гнева на Октавия. Подбегаю к йорку и замечаю, что она просто уронила одну из рождественских игрушек себе на лапу. Ну молодец. Нечего сказать.
Беру псинку на руки и так же в полной тишине под взглядом окружающих возвращаюсь к столу. Но уже не присаживаюсь.
- К сожалению, не могу больше провести с вами вечер. Мне нужно удостовериться, что с Валерией все в порядке.
Стук сердца слышен где то в ногах. Бежать, надо бежать. На последок беру стакан с водкой и осушаю залпом. Не пропадать же добру да и это должно меня успокоить.
- Развлекайся без меня, любовь моя. – говорю я беззаботно, касаясь рукой плеча Нерона. – Твои друзья так давно тебя не видели.
Улыбка спадает с моих губ сразу же, как только я переступаю порог дома. Валера абсолютно цела и невредима. Ей повезло не наступить на осколки. Я снимаю с себя драгоценности и туфли. Распускаю волосы их прически и выдыхаю. Свежий зимний воздух приятно охладил голову, пока я дошла из зала в наш дом. В помещении зажжен камин и я падаю на диван в том самом месте, где сидел Сцевола. Водка начала немного дурманить разум и я силюсь расстегнуть пуговицы платья, но безрезультатно.

Я не прерываю тишину комнаты, мне совершенно лень вставать с дивана и так тепло у камина. Вот это именно то, что я люблю  зимней атмосфере. Тишина. Не давящая, а укутывающая в свое одеяло, приласкав и пожалев.
Октавий не вывел меня из себя. Он просто пустоголовый сопливый мальчик, каким я его знала раньше. Удивительно, что он не меняется, став разве что одержимей, раз посмел вести себя так при Сцеволе, который на секунду мало того что мой муж, так еще и его начальник. Просто вместе с Октавием возрождаются многие вещи и слова, которые никогда не были моими. Мне не стыдно за то как я поступила с Октавием, за то как мы расстались. Мне стыдно перед собой. Это наверно единственная вещь, о которой я жалею.
Мысли плавно текут, когда я слышу звук открывающейся двери и в дом входит Сцевола. Я не двигаюсь и молчу, позволяя ему творить все, что он хочет. Муж копошится прямо передо мной и интерес все-таки побеждает: я смотрю на него.
На ковре стоит корзина с каким-то продуктами, половина из которых лежит на ковре. Всем своим видом это напоминает пикник, но хоть убейте не припомню, чтобы такие вещи делались в доме в зимней атмосфере. А я рядом с корзиной сидит Нерон и болтает про то, что ему больше не с кем было поболтать, поэтому он свалил с праздника. Я наклоняю голову в сторону, растерянно глядя то на Сцеволу, то на пикник и не могу догнать одной идеи. Нерону надоело болтать с людьми его круга, его шлюхами и друзяшками, ладно, это я могу принять. Но вот то, что он в итоге пришлось сюда и мало того что не пошел спать, он еще и устроил этот импровизированный ужин… Сегодня что, какой-то праздник? Кто-то умер?
Я выдыхаю с легкой улыбкой и спускаюсь с дивана на ковер. Расправляю платье, чтобы было удобнее сидеть и устраиваюсь по удобнее, опираясь на одну руку. Поляна накрыта шикарная, что уж греха таить. Все по минимуму, но со вкусом. Сейчас смотрю на закуски и понимаю, что теперь снова хочу есть, хотя еще недавно меня тошнило от одного вида еды, людей, елок и всего остального. Я отламываю кусочек сыра и задумчиво жую.
- Твой бал больше походил на флэшмоб дешевых шлюх и конченных обдолбышей. Только карточного стола не хватало для пущего эффекта. – говорю я и с мстительной улыбкой думаю о том, что проще было спалить здание к чертям, чем поперезнакомиться со всеми его друзьями. – Но с тобой определенно не скучно, мой дорогой. Мне даже понравилось быть этакой Маргаритой на балу у Сатаны. Осталась бы, но Валера такая неуклюжая, что не было выхода.
Нерон наливает вино в бокалы и я отпиваю глоток. Треск поленьев очень гармонично вписывается в обстановку. Забавно. У меня много было вечеров такого типа, устроенных разными ухажерами, в том числе и Октавием. Все-таки полтора года вместе были. Только вот с Нероном такое время препровождение вообще не вяжется. Я же вроде обещала себе устроить ему разнос, едва мы придем домой, но сейчас уже нет не то что сил, а даже элементарного желания. Своим жестом Нерон убил весь запал.
- Поверить не могу, что тебя так легко отпустили. Ты же душа компании, да и как минимум одна персона точно должна была повиснуть у тебя на шее и удержать в своих объятиях.  – говорю про Поппею, но скорее для того, чтобы не завелась ненароком тема про Октавия. – Но на почве нашего милейшего разговора мне пришла в голову идея, что ты мог бы научить меня кататься на лыжах, раз предложение Августа тебя не обрадовало.  – улыбка не может не коснуться моих губ, когда припоминаю этого придурка, которого хотелось убить. Теперь он кажется не таким уж и страшным и раздражительным фактором. Вечер был коротким, но насыщенным. Общение с демонами, призраками, все это выматывает, но постепенно уже не кажется таким уж опасным. А то что я поддержала предложение Августа по поводу тренировок знатно взбесило Нерона, это было видно. Помню, я так же подкладывала себя в его мыслях под Германика. Тогда эффект был другим, да и мои причины тоже. А теперь я это сделала скорее для того чтобы Нерон не расслаблялся. Почему его прошлое имеет право оскорблять меня, а сам Сцевола при этом должен оставаться спокойным, наблюдая за девичьим боем в клубничном желе? Да и его жест, интимный, раскрывающийся только по ночам, меня раздражил.
- Кстати не делай так больше. – говорю я, глядя в глаза Сцеволы опасным взором. – Никогда больше не используй то что происходит между нами в нашей спальне для того, чтобы раздражить мелкую прошмандовку и ее недалекого папашку. Или кого-то другого.
Бокал красного у меня в руке. Как некрасиво будет, если мы прольем его на белый ковер.

Хлесткая фраза про  чувства Нерона по поводу моих игрищ с его дружками наконец была произнесена вслух. Нет, он все-таки чертов собственник. Потешаться со своей шлюхой ему можно, а мне позаигрывать с мужчиной нельзя. Это высшая степень несправедливости. Но не могу не ощутить легкое тепло, разливающееся где-то на уровне груди, когда он так говорит о моем поведении. Когда говорит, что ему это не нравится. И я не сомневалась, что он не в восторге от моих действий, но вот почему? И почему мне так нравится, что ему это не нравится? В голове полная неразбериха, но приятная.
- Ты можешь поцеловать свою жену, только если хочешь этого, но не для того, чтобы убедить свою бывшую шлюху, что она тебе больше не нужна. – я закатываю глаза, словно устав от этих объяснений таких очевидных вещей. Неужели они очевидны только для меня? – Но исходя из нашего опыта поведения на людях, тебя только такие мерзости и провоцируют.
Я беру кусочек хлеба и кладу на него ломоть паштета. Вкус потрясающий. Да и я голодная до жути. Все-таки питаться одним святым духом и перепалками с нероновскими дружками – вредно до безобразия. Еще и настроение портит. Сцевола во всю расписывает мне перспективы, как он будет водить меня по детской горке. Ну вот еще! Неужели с его то деньгами и властью, у него нет своей собственной горы, на которой он и скакал со своей ненаглядной шлюшкой. Ах, да я забыла, мы же любим показуху, поэтому будем светить задницами у всех на виду.
Но я не злюсь, как бы не старалась. Нерон соглашается учить меня, несмотря на произошедшее и это даже не вызывает во мне какого-то недоумения. Его поведение в зале, когда он присоединился к моей игре, его выходка с этим ужином не вызывают ничего кроме улыбки. Если посчитать примерное количество обидных фраз его в мою сторону за сегодняшний вечер, то скорее всего не наберется и на пальцах одной руки. Вот это что, тоже рождественское чудо?
- Если я сломаю из-за тебя ногу, то тебе придется лично нянчится со мной, пока гипс не снимут. – бросаю я ему то ли сердито то ли радостно. Намек в этой фразе весьма простой: захочу – останешься со мной насовсем. И я хочу. Хотя и не предвкушаю его комментарии по поводу моего внешнего вида и состояния ноги.
А потом муж подкидывает к моим ногам запонку, которую я еще недавно наблюдала на Октавии. Нерон проходится по нему, но не так сильно как мог бы. Я с минуту взираю на презент. Что мне сделать? Сказать, чтобы Нерон его больше не трогал? Посмеяться или обозлиться? Не знаю, что Нерон сделал, но это вызывает во мне тревогу. Если только Октавий сорвется, он может рассказать то, что не должно всплыть на свет божий. Нерон больше не должен пересекаться с ним, но как это сделать, если Октавий, блять, работает на Нерона? Но если Сцевола его запугал и если я больше не буду попадаться ему на глаза, все может сработать. Если я попрошу уехать отсюда прямо сейчас, то Нерон заподозрит что-то. Будет ли он выяснять на прямую? Сомневаюсь, это не его метод. Но сейчас, когда муж не стабилен и наши отношения тоже какие-то запутанные, я уже ни в чем не уверена.
- Ты снова встал на защиту моей чести, дорогой? – я улыбаюсь, хватая в руку запонку и отбрасывая куда-то подальше вглубь комнаты. – Просто один из твоих подчиненных решил почесать языком в отсутствие своей жены. Перебрал лишнего. Что тут странного? Я ведь прекрасно выглядела. Не успела только отхватить достаточное количество комплиментов. Ты так ревнив, что бросаешься на каждого, кто на меня посмотрит.
Отвлечь, отвлечь. Его просто нужно отвлечь от этой темы. И меня, а то я начинаю нервничать. Отпиваю из бокала приличный глоток вина и смотрю на то, что Сцевола с собой притащил в качестве сюрприза. Когда он открывает коробку, я с секунду мешкаю, а потом начинаю смеяться. Это и правда смешно. Двое взрослых людей, побывавших в тылу врага, говорившие разные мерзости куче людей, сейчас сидят и играют в монополию за бокалом вина у камина.
- Ты просто неподражаем, любовь моя. Сколько тебе лет? 5? 7? – смеюсь, вытирая слезы, катящиеся из глаз. – Ладно, давай сыграем. – последний раз я играла в далеком детстве с Марком. Но даже когда он мне поддавался я проигрывала. Эти игры совершенно не мое. Но сейчас грех не блефануть. – Я опасный игрок. Так что давай на желание. Если я выиграю, - я задумчиво постукиваю пальчиком по бокалу вина. – ты целый день проводишь с Валерией, ухаживаешь за ней и не смеешь даже тронуть ее пальцем грубо или обозвать. Что скажешь?

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-28 23:46:37)

Я увлекаюсь игрой взахлеб. С Нероном играть весело, хотя я и наблюдаю некоторые поблажки с его стороны. Но мне все равно весело. Не мое дело, если этот дурак поддается, пусть и дальше так делает, а я выиграю и даже ни на секунду не засомневаюсь, что победа досталась мне заслуженно и честно.
Хотя ситуация как ни крути странная. Президент крупной компании, бывший наркоман и светская львица в возрасте, сидят на пару возле камина и наяривают в монополию. Абсурд, особенно для меня. Но странность этой ситуация практически не заставляет меня задумываться над естественным ходом событий. Как будто мы всегда так проводим вечера.
Это забавно, вечер был таким насыщенным, столько людей, столько воспоминаний. Между мной и Нероном лежит много тайн прошлого, много обид и злости, много его шлюх и моих ошибок молодости, много Германиков и Поппей, не беря в счет побои, оскорбления, насилие. Но как не странно, все это только сильнее связало нас. Друзья познаются в беде? Глупости! Мы никогда не были друзьями, да и вряд ли будем. Этот этап пройдет мимо нас. Только вот не могу понять, в какой именно момент все начало меняться.
Его вопрос немного удивляет меня, но я не отрываю глаз от игровой доски, пока отвечаю ему.
- Не знаю. – пожимаю плечами. - Как-то раньше ты не сильно горел этим желанием. – И правда. На публике мы если и появлялись, то едва нога ступала за порог заведения, так мы разбегались по разным углам, слово борцы бокса. Каждый гулял по-своему. Что происходило дома, это отдельная песня. Но даже сейчас, когда у нас установился мир, мысль о том, что Нерон может просто захотеть меня поцеловать на людях кажется мне странной. – Секс за закрытыми дверями – это одно. – поднимаю я глаза и смотрю на него. На лице ни тени улыбки. – А публичное проявление чувств – другой уровень отношений. Не думаю, что наш вариант.
Не знаю, может он и не скрывал своих чувств к Ирис и публика это наблюдала, но если я появлялась где-то с обожателем, то либо запрещала ему ко мне прикасаться, либо это делалось нарочно, чтобы публика оценила мою новую игрушку.
- А может быть мне не верится в это потому что сама я такого никогда не позволяла ни себе ни другим. – произношу я свою мысль вслух, но даже не жалею об этом. Почему бы не поболтать по душам, раз нельзя шутить на тему Августа.
Рука с моей фигуркой замирает над картонной площадкой монополии, когда Сцевола задает мне вопрос про Октавия. В лоб, без стеснения. Он все-таки не оставил эту мысль. Его все равно торкает. Но даже не Октавий, а то, что он обо мне знает. Смешная постановка вопроса, учитывая, что как раз Октавий ничего не знает и не должен узнать. Никто не знает. Только я и еще один человек. Мой бывший был близок к разгадке, я сама дала ему пищу для размышлений, сама кинула кость, но тут же ее и отобрала.
Я поднимаю осуждающий взгляд на мужа. Зачем ему все это? Зачем знать обо мне что-то? Из интереса? Последнее время меня донимал вопрос о том, зачем Нерон со мной. Не почему. Зачем. Большая разница. Ему прописали покой и меньше стрессов. Самое время обзавестись молодой тихой курочкой и свалить в леса или на моря. Но он остался в Капитолии. Да еще и со мной. Так зачем ему капризная истеричная модель с комплексом неполноценности по поводу своего возраста? Никогда не питала иллюзий по поводу своего характера. Сама его таким сделала.  Я раздражаю людей и мне это всегда нравилось.
Рука медленно опускается на доску игры и в следующую секунду карточки, фигурки и сама картонка летят в сторону.
- Надоело.
Я двигаюсь на Нерона и в следующую секунду валю его на пол, сама оказываясь на нем верхней половиной тела. Зачем я это делаю и сама не знаю. Просто появляется острая необходимость не видеть его глаз. Он меня разозлил, но я всеми силами стараюсь подавить желание задушить его. Злюсь не на него, на себя. Он всего лишь спросил из интереса. Как всегда решил пройтись по самому больному, потому что узрел, что беседа с Октавием меня подбила.
Со стороны мы наверно шикарно смотримся. Более прекрасного кадра фотографам не найти для романтической фотосессии. Кто бы знал, как сильно мне хочется все сломать. Мне не впервой. Моя рука тянется к карману джинс Сцеволы. Без стеснения копаюсь в его кармане в поисках того, что мне сейчас очень необходимо. И уже через мгновение выуживаю сигареты. Беру из пачки одну и поджигаю зажигалкой. Вкус никотина остается на языке, по телу проходит приятная дрожь и я немного расслабляю напряженное тело.
- Все то тебе нужно знать и испортить. – говорю я, не поднимаясь с Нерона. – Покопаться в самом темном.
Хочу задеть его, но в голову ничего годного не лезет. Да и многолетний стыд за содеянное не позволяет мне срывать злость на ком-то кроме меня.
- Я была от него беременна. – поднимаюсь с мужа и сажусь, сцепив зубами сигарету. – Сделала аборт. Доволен?
История и правда довольно короткая, если так взглянуть. А если вспомнить… Была молода и красива. На носу висел крупный контракт обещающий прекрасное будущее, коим я сейчас и наслаждаюсь. И тут внезапная новость. Залет от Октавия. Первое мгновение я была настолько в шоке, что даже ему сказала об этом. Этот придурок ударился чуть ли не в слезы, расписывая наше прекрасное будущее с ребенком. А мне было противно. Мне нельзя было рожать, я стремилась за карьерой. Тогда и сказала, что пошутила. Что наврала про беременность. Он не верил конечно, но та грязь, которую я начала выливать на него следом за этой новостью сделала свое дело. И я ушла. Думала возненавидит, а он до сих пор оплакивает что-то, чего никогда и не было.
Сделала аборт. Детей не хотела. Никогда не хотела и в то время аборт для меня был легким решением. Со временем стало сложно. Не потому что я убила жизнь или сделала что-то аморальное. Просто потому что поставила карьеру выше… чего? Семьи? Ее не должно было быть. Нет. Я поступила как моя мамочка, только не успела конкретно потрепать ребенку нервы. И эта мысль о нашей схожести убивает меня по сей день.
- И только не надо мне читать лекций по поводу того, что я поступила плохо и мерзко. Только от тебя я еще не выслушивала. Если тебя что-то не устраивает, можешь катиться на все четыре стороны. – пара затяжек доканчивают сигарету и я тянусь за новой. Руки дрожат. Так не должно было быть сегодня. Вечер должен был быть другим. Мне было бы даже легче, если бы Август продолжал свои грязные намеки. – Держать не буду, тем более тебя сегодня ночью есть кому приютить. Да и все остальные ночи тоже.
Я все равно злюсь. Даже на Нерона. Он не должен был заставлять меня вспоминать. Тогда зачем рассказала? Не знаю. Может где-то глубоко в душе я устала мучить себя этим воспоминанием и надеялась, что если разделю его с кем-то, то станет легче. Но разделить было не с кем, все слишком правильные и добрые. Ребенок – святое. А Нерон, он другой, он такой как я. Не это ли нас связывает?

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-29 23:46:26)

Пауза в комнате затягивается, накрывая нас махровым одеялом. Звук треска поленьев тонет в оглушающем биении моего сердца. Нерон молча лежит на полу, так и не предпринимая попыток встать. Я сижу, роняя пепел на ковер, не особо заботясь о материальном ущербе. Захочу – так вообще разнесу комнату в хлам, не оставив камня на камне.
Возрождая в уме картинки из прошлого, я вспоминаю, что наговорила Октавию тогда массу фееричных вещей. Как я ненавижу его, как ненавижу детей и всю ту жизнь, которую он описывал в перспективе. Мне было страшно потерять то, за что я так долго боролась: славу и популярность, деньги и власть. Моя игра, которую я заводила с целью развлечься с Октавием, этим милым романтичным мальчиком, разрушилась в тот самый момент, когда я узнала о беременности.  Даже забавно.  Я вышла замуж за Нерона тоже решив сыграть и вот что вышло. Я даже сама не знаю, что именно вышло. Какая-то дерьмовая монополия, правил которой я не знаю.
Спустя много лет, я поняла, что меня не остановила даже мысль, что Октавий не просто хотел ребенка. Он хотел его от меня. Что может быть желаннее для женщины, даже для такой как я? Только понимание таких вещей приходит с возрастом, с одиночеством. Но даже если бы я вернулась в тот день с моими мозгами, я все равно поступила бы так же. Просто с другими мыслями. Не о карьере, об Октавии, который не смог бы стать опорой ребенку, которого я по неосторожности могу сломать. Я не могу сказать, что ненавижу детей. Я нянчилась с Мирой, сначала как с сестрой, потом как с племянницей или дочерью. Но Мира не была моей, в отличие от того ребенка, который должен был родиться. Оглядываясь назад, я уже не задаю вопрос, какой матерью я могла бы стать. Мне уже и не страшно, какой я буду мамой. Мне просто стыдно, что я уже ею стала. Я стала тем, кого презирала и ненавидела в тот самый день, когда оборвала чью-то жизнь.
Нерон произносит то, что я никак не ожидала. Я рассчитывала услышать все что угодно, крики, унижение, отвращение, но не это. Закрываю глаза, выдыхая и не двигаюсь с места, хотя так хочется бежать. Муж поднимается с пола и садится позади меня. Я сижу к нему спиной, но чувствую его взгляд. Теплая мужская рука опускается на мои плечи и поддаюсь, облокачиваясь на него, по-прежнему держа в пальцах сигарету. А он не замолкает, продолжая говорить вещи, которые я совершенно не ожидаю от него услышать.
- Лучше бы ты меня ударил. – говорю я шепотом.
Это и правда было бы лучше. Понятнее, по крайней мере. Его слова не выражают ни осуждения, ни понимания, ни сожаления или прощения. Они просто есть, на ту же тему, но совсем другие. Мне было бы легче реагировать на крики или удары, но на то, как он старается сделать все, чтобы я забыла и не возвращалась к этой теме, выбивает почву из-под ног. Я могла бы сказать ему так много, а в итоге я молчу.
Считаю ли я трагедией свою ситуацию? Отнюдь. Я спасла этого ребенка. Спасла от ужасной матери, от семьи, в которой супруги не любят друг друга. Тот случай, когда я могла бы стать своим отцом, но предпочла стать матерью. Но лучше я лишу себя возможности иметь детей, чем обреку ребенка на таких родственников.
- Ты у меня спрашиваешь? – тихо говорю я, бросая окурок в корзину с продуктами. Все равно есть больше не хочется. – Странно, что этот дом еще не сгорел от одного твоего присутствия. – пожалуй, я никогда не смогу сказать ему, как сильно благодарна за то, что он не задавал вопросов сейчас. И возможно, даже не смогу вообще что-то нормальное сказать, не оставляя въевшуюся в мозг привычку, язвить. Но слова иногда так пусты.
Разворачиваюсь к Нерону и смотрю в его глаза. В них отражается огонь от камина, и зрачки приобретают какой-то необыкновенный оттенок, словно золото, спрятанное во льдах.
- Может если и полыхет, то надеюсь сожжет весь этот траходром к чертям.
Я тянусь к его губам, прижимаясь к Сцеволе всем телом. Мне не холодно, но тело бьет легкий озноб и своим жестом, я словно прошу: сегодня был очень трудный день и я устала, мне не нужно ни жалости, ни слов поддержки, просто будь рядом. Сейчас.
- Ты выиграл. – говорю я, прерывая наш поцелуй. И о какой игре идет речь, я понятия не имею. – Каково же твое желание?
Оборвав игру, я потеряла всякую надежду на победу. Впрочем, сейчас она мне и не нужна. Уже нет.

Его оскорбленный тон заставляет меня скривиться в подобие улыбки.
- Ждешь полного обновления контента?
Впрочем, мои слова теряются где-то между его прикосновениями к моей спине, в месте, где начинаются пуговицы корсета. Четыре года, три из которых мы женаты. Три года я веду эту борьбу, два из которых были активными боевыми действиями. А последний год стал заключением перемирия, нестабильного, но все же. Нерон изменился после лечения и хотя он остался таким же болтливым засранцем, но перемены в поведении разительны. Я по-прежнему периодически жду от него оскорблений или ударов, но этого не происходит. А я думаю о том, что первые два года брака так четко отложились в моей памяти, что мозг не желает принимать перемены, как подарок.  Скорее как временное затишье.
Меня укладывают на спину и не трудно догадаться для чего, хотя еще 15 минут назад, я готова была послать Нерона ко всем чертям и пойти гулять в своем шикарном платье по заснеженным ночным склонам. Кстати о платье… Нерон почти теряет терпение, пока пытается найти окончание подола. Это не может не веселить и я от азарта даже улыбаюсь.
- Не заблудись.
Я же говорила, что мужчине нужен простор для фантазии. А тут такой конфуз – муж не может подобраться к ногам дорогой жены, хотя они и видны через прозрачную ткань. Словно ценный артефакт за прозрачным стеклом витрины. Да, платье определенно было выбрано мной как нельзя удачно. И даже эта ситуация ничуть не убивает атмосферу единения вокруг нас.
Камин уже давно погас, а мне все еще кажется, будто меня поджаривают на вертеле, настолько мне жарко. Его прикосновения оставляют ожоги на теле, но стоит им переместиться в другое место, как кожа становится холоднее снега. Нет ничего естественнее, чем быть с Нероном прямо сейчас и это настолько захватывает, что я забываю обо всем: где мы и кто мы, кого мы встретили и о чем вспомнили. Просто дикое желание не отпускать его никогда, остановить время именно в это мгновение и замереть. Страсть, с которой мы обычно цепляемся друг в друга сегодня сменилась чем-то менее понятным, но оттого более ценным. Наверно, поэтому наши движения так размеренны, что позволяет нам познать полный спектр эмоций, которые в наших отношениях всегда играли не последнюю роль.
И я никогда ему об этом не скажу, но то, как он обнимает меня в постели после произошедшего, заставляет меня засыпать без страха. Я готова встретиться с любым кошмаром, который приготовил мне мой больной мозг.
Кошмары, к слову сказать, не прекратились, что не удивительно, но и не наступают с той же силой, что прежде. Я никогда не видела в своих снах ни Октавия, ни ребенка, ни себя беременную. Слишком ли сильное было потрясение после содеянного или мозг просто счел эту информацию лишней по сравнению со всем тем, что во мне жило, но кошмаров об абортах и детях я могла не бояться. Тем не менее, просыпалась я все еще резко, словно меня ударяли в грудь и выбивали весь воздух из тела. Правда, крики стали более редким явлением. И даже когда были, Нерон будил меня и обнимал. Молча, не убеждая в том, что это сон, не успокаивая или нашептывая какие-то нежности, просто молчал, укутывая меня в одеяло и прижимая к себе. И мне этого было достаточно, хоть я и никогда не говорила ему спасибо.
Утром я проснулась не от кошмара, а скорее по своему собственному желанию. Организм, утомленный ночными событиями, наконец зарядился энергией и теперь требовал действий. Одно из новых чувств, которое появилось с регулярным сексом – желание действий. Не такое как раньше. Когда хотелось бежать на работу и забыться. Нет, сейчас все было немного иначе.
Разворачиваюсь на постели и обнаруживаю отсутствие мужа. Устало закатываю глаза.
- И с чего я взяла, что это утро будет каким-то особенным?
Это было нормально для них обоих, встречать утро в одиночку. То он сбежит, то она. Иногда они все-таки позволяли себе поваляться в полной тишине, иногда и не просто поваляться. Но вот сегодня мне казалось, что все будет как-то по-другому.
Поднимаюсь с кровати и иду в ванную. Умываюсь, избавляясь окончательно от остатков сна и прихожу в себя. Все, что мне нужно сейчас это черный крепкий чай. Валера встречает меня на кухне, уже сытая и довольная. Кажется, Мелита уже побывала в доме, приготовив еду нам и покормив псину. Я сбрасываю с себя плед и напяливаю на себя джинсы и длинный пушистый свитер. Что может быть более уютное, чем теплая одежда? Завариваю чай и обхватываю чашку руками, тут же обжигаясь. Мое внимание привлекает что-то непонятное происходящее за окном, но в целом, это же горнолыжный курорт, здесь все ненормально. Оставив чай на кухне, я решаю прогуляться, чтобы появился аппетит, а ничто не стимулирует лучше, чем горный воздух. Варежки, шарф, куртка – полная экипировка для прогулки. Но стоит мне выйти из дома и сделать пару десятков шагов, как моим глазам предстает невыразимая картина.
Куча детей, бегает вокруг одного мужика, в котором я узнаю Нерона и обкидывает его снежками, стараясь завалить в снег. Я уже собираюсь выяснить что происходит, когда один из снежных снарядов попадает меня прямо в голову. На секунду у меня появляется звон в ушах и я готова убить того кто это сделал.
- Кому мне руки по обрывать за такое? – я поворачиваю голову и вижу девочку лет 7, которая стоит, глядя на меня. Весь запал злости пропадает как только я понимаю, что это именно она бросила снежок. – Так и что тут творится? – спрашиваю я уже миролюбивым тоном, обращаясь к девочке.
- Мы хотим сделать его снеговиком, а он сопротивляется. – сообщает она мне.
Ну, кто бы сомневался? Нерон ладит с детьми. Почему-то мысль об этом меня совершенно не удивляет, он же и сам периодически ведет себя как ребенок. Нет ничего странного, что дети видят в нем своего. Но это так забавно, что даже мне хочется принять участие в этой битве.
- Иди ко мне, принцесса и я скажу тебе, как мы его победим. – девочка подходит ко мне и я нашептываю ей наш план действий.
Тем временем Нерона уже валят в сугроб, но он все еще отбивается. Я беру в руки горсть снега и подхожу ближе к мужу. Он получит наказание за то, что не остался сегодня утром со мной.
- Не могу поверить, Санта все-таки получил мое письмо с желанием и прислал эльфов, чтобы они закопали тебя в снегах.- дети прекращают обкидывать мужа снарядами, внезапно затихая и отходя, а я отвлекаю внимание Сцеволы на себя, ведь именно таков план. – Ты человек-загадка, Нерон. Я столько лет пыталась уложить тебя на лопатки, а все, что мне нужно было сделать, это отвести тебя в детскую комнату в торговом центре. – формирую в руке небольшой снежок, но не для атаки, а чтобы занять себя чем-то. Кидаю взгляд на детей, позади Нерона. У них уже все готово и детишки постарались на славу. – Познай гнев… - но дети – они всегда дети и не дождавшись условного знака, они обрушивают на Сцеволу огромный ком снега, который рассыпается едва коснувшись головы мужа. Я расстроено топаю ногой. – Ну вот, я даже не закончила свою речь.
Детишки празднуют победу, а я только злобно хихикаю, наблюдая за этой неподдельной радостью.
- Не надо было уходить. – говорю я, лениво откидывая сформированный снежок в сторону.

Отредактировано Regina Lucia (2014-12-31 16:35:50)

Я наблюдаю, как дети со счастливыми улыбками разбегаются по своим нянькам и невольно ловлю себя на мысли, что могла бы сейчас тоже поймать в руки маленькую девочку семи лет, с такими же зелеными глазами как у меня, в объятия и отряхивать ее от снега. Скрещиваю руки на груди, потому что на секунду мне кажется, что я сейчас убегу в лес и больше никогда оттуда не выйду. Нерон мог бы стать неплохим отцом, хотя бы потому что с детьми у него налажен контакт. По части развлечений – это он мастер, мне и самой не скучно. Никогда не было скучно. Но вот как он будет вести себя, когда дело дойдет до воспитания ребенка, это уже отдельный вопрос. Одна только его фраза про курение убивает меня на повал.
- Тебя бы по школам пустить, как наглядное пособие. И говорить ничего не придется. – снова ухмылка ползет на мое лицо, а потом я замечаю как меняется взгляд Сцеволы, который смотрит куда-то сквозь меня. Он что-то замышляет и у меня уже нет возможности избежать кару. – Нет, не смей. Нерон, не надо! – произношу я дрожащим голосом, но не от страха, а от возбуждения.
Я начинаю нервно смеяться, когда Нерон подхватывает меня и заваливает в снег. Мы на пару валяемся в сугробе, вокруг нас летают снежинки, которые мы заставили всполошиться своим резким падением. И я не могу остановить свой смех. И даже когда муж меня целует, я все равно смеюсь ему в губы. Смех легкий и заразительный, совсем не истеричный, к которому я привыкла и к которому наверно и Сцевола привык. Другого смеха от меня с трудом дождешься.
- Ты такой оболтус, Сцевола. – я предпринимаю попытку подняться, но Нерон навалился на меня разве что не всем телом, словно борец во время боя. Это нокаут, господа. И я сама не понимаю как, но заражаюсь этим шальным ребячеством от мужа.
Я улыбаюсь, глядя на него и стряхивая снег с его волос, спускаясь к его щеке. Классно. Это слишком слабое слово для того, чтобы описать мои чувства, а их слишком много и они разрывают грудь, вместе с тем, запечатлеваясь в памяти, как самое счастливое и безопасное воспоминание. Моментов прошлого, в которые я могла бы вернуться не боясь призраков, так мало, что сейчас я замираю, только желая, чтобы время остановилось. Но время идет и я слишком четко это ощущаю, когда Нерон показывает мне подвеску с бриллиантом. Окружающие шумы пропадают мгновенно и нет ничего и никого вокруг сейчас кроме мужа и этой маленькой коробочки.
Раньше он дарил мне только синяки и оскорбления. А с того самого момента как все начало меняться я перестала чувствовать себя уверенной в ситуации. Он был так внезапен в своих словах, действиях. И сейчас он словно с силой ударяет по стене, что так крепко стояла в моей голове и сердце. Стене под названием «Не забывай». Я никогда не позволяла себе забыть, все что он мне сделал, никогда не позволила бы простить, как бы далеко не зашли наши отношения. Сейчас мы скорее любовники, чем друзья или супруги. Любовники, которые знают друг о друге больше, чем другие. Но с этим подарком и этим поздравлением с рождеством, стена в мое голове рушится без возможности восстановления.
Дело не в размере бриллианта или в его наличие. А может даже не в самом подарке. Мне не раз дарили драгоценности, издержки профессии. Но я смотрю на подвеску и понимаю, что дороже подарка мне еще никто никогда не дарил и я говорю не о цене. Я не знаю, почему именно этот подарок, но знаю, что именно Сцевола делает его таким значимым.
- Господи, где ты его нашел… - я поднимаюсь на ноги и сажусь на колени, держа в руке коробочку и не могу оторвать глаз от камня. – Их же не осталось… - мне несомненно известно, что это за камень и это только сильнее подкашивает меня.
Я настолько шокирована, что не могу связать слова в предложения, одни междометия. Я шумно вдыхаю, прикладывая пальцы к губам. Мне и правда нечего сказать, настолько сильно это привело меня в шок. И я смотрю то на подвеску, то на Сцеволу, надеясь, что не разревусь прямо здесь, хотя нервная система уже начала давать сбой.
Мой взгляд наконец останавливается на Нероне и наверно, я никогда еще не выглядела такой потерянной. Я набираю в грудь воздуха, но сказать ничего не могу, просто качая головой, не способная остановить поток мыслей.
- Ты несносен, Сцевола. Просто несносен. – наконец выдаю я, вслед за чем подаюсь к нему, заваливая его в снег и целуя. Я не знаю, за что я благодарна, за подарок ли, внимание, а может за то, что из всех мужчин, которые со мной когда-либо были, он единственный, с кем я смогла почувствовать себя такой счастливой. Но какова бы ни была причина благодарности и счастья, все это я сейчас вкладываю в свой поцелуй, цепляясь в мужа, так как никогда, ловя его дыхание и ощущая руки на моем теле. Я никогда прежде не чувствовала ничего подобного. И вместе с тем как Нерон искренен, настолько он и жесток. Потому что если он отберет у меня это чувство, что я испытываю сейчас, то я уже никогда не смогу подняться на ноги.
- У меня нет подарка для тебя. – признаюсь, но стыда особого не испытываю. – Можешь просить, что хочешь. – шепчу я весьма уверенно. – Только если это не касается хождений налево, дури, алкоголя, убийства Валеры или флирта с твоими коллегами по работе.
Я не знаю, что могла бы подарить Нерону, если бы и собиралась что-то дарить. Что можно дать человеку столько покоцанному жизнью, не принимающего всерьез ни драгоценности, ни другие материальные предметы. Вспоминая, как Нерон носится с детьми, я понимаю, что он не так уж и чужд к человеческим отношениям.
- Пойдем домой. Мне не терпится его примерить. А здесь я делать это не хочу, у всех на глазах. Особенно если увидит какая-нибудь Поппея, то крика не оберешься. – а еще я хочу, чтобы первый раз когда Нерон одевает мне эту подвеску на шею, был только нашим и ничьим больше.

Я впитываю в себя каждое его прикосновение и каждый взгляд, что он бросает на меня. Сцевола просит о том, чтобы я перестала курить и хотя это и было моей единственной дурной привычкой, но я не могу ему отказать. Однако, меня не покидает ощущение, что это не совсем то, о чем он хотел попросить, как бы он не шутил по поводу Валеры.  Я ничего не говорю ему по этому поводу, просто позволяю увести себя домой, прижимаясь и цепляясь за его куртку, словно за спасательный круг.
Мы поднимаемся наверх, в спальню, попутно шутя на обычный манер, болтая какие-то глупости и кажется, что так должно быть всегда. Свитер летит на кровать, а вместо него я надеваю простую майку. Сцевола застегивает бриллиант на моей шее и с щелчком замка я осознаю, что эта подвеска символизирует, нет, не удавку или ошейник. Узы. Связь. Его руки на моей шее сейчас – не цепкая хватка, пытающаяся задушить, но нечто большее, дающее возможность дышать полной грудью и позволяющее познать полный смысл жизни. Именно в этот момент я как никогда осознаю, что чувствую себя рядом со Сцеволой живой, а не просто фарфоровой куклой с обложки глянца.
Я не знаю, как удается ему так легко обратить в пыль все мои убеждения и верования. Я не понимаю, как ему удается заставлять меня забывать все, о чем я мечтала прежде. Раньше мне не нужно было ничего кроме денег и популярности, комплиментов от таких отбросов, как Август, зависти от таких девиц, как Поппея. Но сейчас все это кажется далеким и незначительным по сравнению с тем, как гармонично смотрится наше отражение в зеркале. Как гармонично смотримся мы.
Светская львица и наркоман-отброс. Жестокий муж и несчастная жена, терпящая побои и унижение. Бывший наркоман и пошарпанная модель. Мы словно пережили все возрасты в наших отношениях. Так много было сказано слов и так много было унижений, так много попыток сломать, без осознания того, что оба уже были сломаны. Вышла бы я за него, если бы знала, что он сломан? Избивал бы он меня, если бы знал, что сломана я? Действительно ли в нас столько жестокости, что мы могли бы и правда стать последним друг для друга? Я не знаю. Просто знаю, что сейчас он заполняет пустоту в моем теле. Не душе, об этом пока еще рано говорить. Но тело чувствует себя целым, как никогда.
Я не даю себе возможности полностью отдаться ему, когда его губы касаются моей шеи, оставляя дорожку из поцелуев. Я собираю себя в кучу и разворачиваюсь к нему.
- Перестань играть в эти игры. – говорю я, беря его лицо в ладони и заглядывая не в его глаза, в его сердце, где спрятано то, что я хочу откопать.  – Вчера я сказала тебе то, что никому никогда бы не рассказала. То, чего не знает даже Октавий. – я не завожу напрямую вчерашнюю тему. И так было слишком много сказано и этого хватило на нас обоих. Скорее,  хочу показать, как сильно я ему доверяю. – Будь честен со мной, Нерон. Сигареты – это глупость и мелочь, за то, что ты заставляешь меня чувствовать. Я хочу знать, чего ты на самом деле хочешь от меня. Скажи мне. Сейчас.
Я не требую. Прошу. Скажи мне сейчас или замолчи навеки. Как в клятве, которую мы давали на свадебном алтаре, которую он, конечно, не помнит. Я не знаю, зачем прошу его об этом, но мне очень важно знать, о чем он боится меня попросить, о чем думает. Потому что я не могу гадать на кофейной гуще. Я никогда так хорошо не разбиралась в людях как он. Мы слишком долго вместе, чтобы скрывать что-то друг от друга. И чем сильнее он скрывает, тем страшнее мне становится.
Не напираю, не настаиваю. Он может промолчать или отказаться от ответа и я никогда не вспомню ему этого, он знает. Я никогда не вспоминала ему его отношение ко мне как укор или попытку воззвать к его совести. Даже я не так глупа, чтобы понять, что монстр, с которым я прожила 2 года и человек, который сейчас стоит передо мной – это две разных личности. Моя просьба возникает не из эгоистических намерений, из желания сказать спасибо. За то что не ушел, как бы сильно я не лажала и не отталкивала. За то, что воспринимает меня не как тупую модель-капитолийку, а как человека. За то, что позволил помочь ему, позволил вложить часть моего человеческого «Я» в него самого, в его лечение, в его сломанную душу. Чертово чувство благодарности, которым я тоже обязана именно ему.

Я уже почти уверена, что не зря сделала эту попытку достучаться до него. Он смотрит на меня отсутствующим взглядом, наверняка не зная, что ему делать. А у меня появляется ощущение, что я зажала его в угол. Но это не так. Я никогда не могла этого сделать. В чем мы оба были похожи, мы никогда не заставляли друг друга рассказывать то, что не хочется. Попытки предпринимали, но никогда не использовали мощный напор. Чем сильнее на нас давишь, тем сильнее мы сопротивляемся. Вспомнить, как Нерон рассказала мне об Ирис, так это вообще было либо когда под дозой был он, либо под дозой была я. Тут и гением быть не надо, чтобы понять: задушевные беседы – это не наше.
И сейчас он в который раз мне об этом напоминает, хватая меня за бедра и не просто намекая, а в открытую говоря про анал. Я отпускаю его лицо, губы сжимаются в тонкую полоску и я наотмашь бью его по лицу.  Рука так сильно горит, что я понимаю, что еще никогда так сильно его не била. И ударила бы еще раз, если бы не понимала, что это будет уже лишнее. А еще понимаю, что остановиться будет сложно. Поэтому я только с силой отталкиваю его руки от моих бедер и надвигаясь на него, прижимаю к стене. Он хотел, чтобы я зажала его у гол, он это получил.
- Не будь слабаком, Сцевола! И найди уже в себе силы сказать мне правду. – я не кричу, только тон моего голоса резкий и не приемлет отмазок. Либо ему придется меня ударить в ответ и уйти, либо он ответит на мой вопрос.
В конце концов, я замечаю, как что-то в нем переключается и его руки ложатся мне на плечи. Вместе с этим я ощущаю какой-то непомерный груз, о котором я и не догадывалась, но все время носила у себя за спиной. Его ли это груз или мой? А может, наш?
Он говорит о прощении и меня передергивает. Та самая стена в моей голове, которая еще стоит крепко и неподвижно. Ее нельзя ни сдвинуть, ни сломать. Покупка с гарантией, барьер воздвигаемый долгие 2 года, самая нерушимая и стабильная вещь, которую только можно представить в моем теле. Нерон просит невозможного. А вот его вопрос про причины, по которым я остаюсь кажется мне знакомыми. Когда-то ночью, я спросила у него, зачем он ко мне пришел, когда он просил у меня помощи. Он ответил, что я – все, что у него есть. Прислушиваясь сейчас к себе, я понимаю, что мою необходимость в нем так просто не опишешь. Я всегда чувствовала слишком сильно и необъятно с разным спектром эмоций.
Но его второй вопрос наталкивает меня на мысль о первом. Действительно ли все так как я себе представляю?
- За кого ты просишь прощения? – спрашиваю я, не спуская с него серьезного взгляда. – Тебя мне не за что прощать. С тех пор как ты вышел из клиники, ты терпишь, выслушиваешь, защищаешь. – я кусаю губу, осознавая, что сказать это вслух тяжелее чем я думала. Сама спровоцировала на разговор, а теперь не могу нормально дать ответ. – То чудовище, с которым я прожила 2 года и ты – два абсолютно разных человека. Понимаешь ли ты это или нет, не знаю. Поэтому и спрашиваю за кого ты просишь. Тебе виниться не в чем. А того монстра, я не прощу никогда. – я не собираюсь ему врать, это было бы лицемерно, сказать ему, что прощаю его. И он бы понял это. Но как бы раньше я не рассуждала по поводу прощения Сцеволы, но я верю в то, что говорю. Нерон вышел из клиники совсем другим человеком. И все, что он делает с тех самых пор, это терпит, как терпела в свое время я. – Но ты должен знать, что если тот человек снова вернется, - слова застревают в горле, хотя и без них смысл понятен: помочь я ему уже не смогу. Не знаю, смогу ли уйти. Но даже если не уйду, долго не продержусь. – Впрочем, тебе уже это будет не важно.
Странно думать сейчас о том, что Нерон может сорваться и вернуться к той жизни. Снова стать сволочью-наркоманом. Но еще более странно думать, что я все равно не смогу уйти. Мне и хочется думать, что я буду сильнее, переживу или уйду. Только он настолько выбил из меня весь запал за последний год, лишил всяких сил и желания делать ему больно, что будь он трижды наркоманом, я все равно бы не смогла уйти. Потеряла ли я ту гордость и самоуважение, которое у меня были еще 4 года назад? Вполне вероятно. Только как я смогу уйти от того, в ком заключена моя человеческая часть души?
- Потому что с тобой я чувствую себя живой. – я нова беру его лицо в свои ладони и слегка приподнимаясь на носки, чтобы приблизиться к нему. – Потому что ты делаешь меня счастливой. Потому что ты абсолютный идиот и стоит мне отпустить тебя хотя бы на шаг от себя и ты начнешь все портить. Потому что только твои шлюхи выводят меня из себя. Потому что только с твоими дружками я готова флиртовать у тебя на глазах. Потому что только ты делаешь меня слабой и сильной одновременно. Потому что ты терпеть не можешь Валеру… Боги, Нерон, причин так много! Выбирай любую, потому что все они означают только одно: я буду рядом до тех пор, пока ты будешь хотеть этого. И даже дольше. – я улыбаюсь собственной слабости и искренности с которой я произношу эти слова. – Быть вместе, пока в конце не останется только один, помнишь? – мой голос уверенный и немного истеричный, но в душе становится легче от того, что я все это высказала вслух и не просто, а именно ему. – И даже если Валера подохнет, я заведу новую псину, которая будешь раздражать тебя еще сильнее. Все для тебя, мой дорогой. Все, что захочешь. – я почти целую его в губы, но не тут то было. – Кроме анала, похотливый идиот.
Отворачиваю его лицо от себя. Он все-таки непроходимый тупица, мой муж. Но он мой и именно такой он мне и нужен.
- И вот еще что. Больше никогда не говори, что твоя мать должна была сделать аборт. Это не делает чести твоему интеллекту, а я не люблю глупых мужчин. - вчера это торкнуло меня сильнее, чем я думала, но высказаться я могу только сейчас.

Отредактировано Regina Lucia (2015-01-01 20:21:39)