Когда взрывали Арену или обстреливали какой-то далекий дистрикт, об этом говорили по телевизору и радио. По телевизору, который один на всех и до которого сиротам, обычно, нет дела - когда детей так много, электроника перестает быть средством организации их досуга. Её не хватает на всех, да и все отвлекают от неё... С радио такая же ситуация - его никто не слушает, если воспитатель предварительно всех не усадил по местам и не приказал молчать.
Так что в ту пору, когда война была далеко, Деалла про неё почти не думала. Правда, в приюте нашелся парнишка, утверждавший, будто бы надо бежать из Капитолия и присоединяться к повстанцам - мол, здесь ужасно, а там можно будет добыть ту жизнь, которую желаешь. Ди его искренне жалела. И ни на секунду не верила в то, что его опустевшая однажды койка является символом освобождения от гнета. Нет, только бегства из детдома и напрасной смерти где-нибудь на границе Панема или, если сумел выбраться, в лесах.
Революционеров, погибающих где-то очень далеко от Капитолия, Деалла тоже жалела. Бедняги. Целых семьдесят лет их деды и прадеды терпели убийства собственных детей, а они решили поступить иначе, бороться. Хотя, скорее всего, будут только умирать.
Но разве может страдать от войны только одна сторона?.. Нет, увы, нет. Жизнь Капитолия, здешних сирот и самой Ди резко ухудшилась после того, как в новостях начали говорить не про бунт в шахтерском городке, а про бой в нескольких милях от самого Панема.
Ввели комендантский час. Стали экономить на отоплении, электричество и воду отключали едва ли не каждый день. Толи перебои, толи просто экономия энергии. Еда и раньше была хуже домашней, маминой стряпни, но теперь в ней, кажется, прибавилось воды и убавилось всего остального.
Детский дом не голодал, но лишь пока. Теперь детям стали интересны сводки с фронта, обрывки разговоров взрослых и редкие включения радио.
По ночам Деалла слышала, как шепчутся ребята: кто-то просто жаловался на раздражительность воспитателей и жидкую кашу, кто-то опасался, что завтра власти начнут экономить на чем-то ещё и сирот попросту решат потравить мышьяком, дабы не мучились и не мешались.
Двое после отбоя постоянно вспоминали Нерея - того мальчика, который ранее сбежал искать повстанцев. Койка Лавуа была преступно близка к ним, но она только один раз попыталась заткнуть маленьких заговорщиков - потом смирилась и закрывала глаза, претворяясь спящей.
В глубине души Деалла хотела верить, что эти двое действительно сумеют сбежать. Пусть даже она сама не станет пробовать - запертая в больнице сестра приковала Лавуа к Капитолию получше железной цепи.
Глупо. Ей стоило с ними поспорить, уговорить подождать, пока Революция придет сама. Тогда, возможно, подростки и дальше могли бы о чем-то шептаться по ночам - и Ди случайно не услышала бы, как воспитательницы обсуждают их поимку на границе, с последующим расстрелом.
Плохое и хорошее - все всегда делают взрослые. Дети не могут отнимать их власть, их борьба ничего не дает. Лучше пытаться повзрослеть и вот тогда уже бороться. Или тоже также глупо умирать?..
Деалла не брала стремилась выносить этому миру приговор - вокруг итак было слишком много людей, считающих, будто бы им-то удалось учесть все нюансы эпохи... И почему-то эти мудрецы всегда говорили то, что Лавуа считала глубоко неверным - либо «Капитолий хороший, а Дистрикты - плохие», либо «Сноу хороший и спасет нас от злой Эвердин».
Если подумать, то Сноу правда мог быть душевным и добрым, а девочка-революционерка - отвратительной и подлой. Только вокруг них собирались тысячи и миллионы людей, добрых и злых, жестоких и милосердных.
Деалла верила, что мятеж дистриктов спровоцировало дурное обращение с ними властей. Она сочувствовала всем, но, вот беда - с тех пор, как война оказалась буквально за порогом её пусть и временного, неродного, нелюбимого дома, Лавуа вдруг начала беспокоиться не о том, кто победит, а о том, кто первым шагнет за этот порог.
Жестокий или милосердный человек?..

-Ирма, поправь волосы! Лазар, не вздумай испачкать этот свитер, на тебя больше ни одна приличная вещь не налезет! - Голос воспитательницы, мисс Юлии, за утро успел довести до белого каления буквально всех.
Никто не понимал толком, зачем приедет важный гость, но слух о том, будто бы явится кто-то из окружения самого президента всех ужасно переполошил.
-На той неделе рекрутировали самых старших. А теперь, видимо, возьмутся за нас! - обреченно бормотал один подросток. И его тут же перебивал второй, - вот видите, о нас заботятся! Как только мисс Сноу увидит, что тут происходит из-за войны, нам тут же помогут...
-Если нам ещё есть, чем помогать, - вставляет Ди, натягивая поверх черной майки бежевую кофту, рукава которой ей лишь чуть-чуть коротки.
Сотрудники детского дома не меньше сирот хотят добиться улучшения финансирования, но, в тоже время, не считают допустимым показать важному гостю неаккуратных подростков. Никаких грязных волос или растянутых до непотребства футболок - у мисс Сноу наверняка безупречный вкус и неприятные детишки у неё сочувствия не вызовут.
Ди успевает собрать волосы в высокий хвост (косы теперь считаются неприличными), прежде чем мисс Юлия нервозным ураганом подлетает и к ней тоже. Девочке кажется, в глазах воспитательницы не только молнии, но заодно и тучки слез. Взрослые тоже устают, боятся и жутко волнуются, особенно когда на носу что-то ответственное. Как, например, визитер из аппарата президента.
-Лавуа! - восклицает мисс Юлия таким тоном, словно намерена вырезать собственное сердце и заставить Деаллу бежать с ним к Кориолану Сноу.
-Ты у нас одна из старших теперь. Так что сядешь в актовом зале на первом ряду, - кусая губы, произносит Юлия, после чего до смешного строго добавляет, -и чтоб ни звука! Знаю я вас, шило в одном месте... Если мисс Сноу что-то понадобиться, ты ей подашь это или сбегаешь и принесешь. И слушай её внимательно. Если...
Деалла только кивает, внутренне скучая. Она уже поняла, что в случае чего будет бежать за нужной папкой или чем-то подобным. Ребенок, приносящий наспех склепанный отчет - это же так мило, никто не сердится из-за вещей, взятых из детских рук... Но это всяко проще, чем задание, которое получает сверстник Ди, Ансельм - сесть на один ряд с самыми младшими и следить, чтобы семилетние не шептались и, того хуже, не издавали громких звуков. Дети, конечно, не тупые, но они порою не осознают, насколько далеки от тишины.
-Я поняла, мисс Юлия. - Деалла улыбается так, словно бы это она должна ободрять воспитательницу, а не наоборот. -Всё будет хорошо.
Полчаса спустя девушка с радостью бы забрала эти неумные слова назад.
Актовый зал замер, в шоке взирая на высокую шатенку, которая даже дежурно приветствовать аудиторию не успела. Из-за сирены и громкоговорителей, на весь город вещающих о нападении Тринадцатого.
Война пришла к порогу.
Все на какой-то момент оторопело смотрят на Эйми Сноу, словно ожидая именно её команды. Но затем отмирает директор приюта и его звучный бас не хуже громкоговорителя разносится по залу.
Имена воспитателей и групп, которые они обязаны сопроводить в убежище. Деалла внутренне сжимается от страха и, скорее всего, не только она одна.
Лавуа на днях вместе с несколькими другими подростками помогала выносить лишнее барахло из подвального помещения. То, что в приюте выполняло функции бомбоубежища, во многом напоминало братскую могилу. Нет запасов воды и еды, глубина и толщина стен явно не рассчитаны на попадание в здания торпеды или чего-то ещё... Собственно, можно оставаться в актовом зале и ждать развязки событий на лавках. Разницы не будет никакой.
-Лавуа, Деалла, отведи мисс Сноу к её автомобилю! - девушку одернул голос директора, ставшего удивительно могучим и уверенным, как только запахло концом света. Словно бы он всю жизнь руководил всем лишь в пол силы, зная, что есть и вышестоящие инстанции, а теперь вдруг ощутил себя единственным правителем маленького сообщества.
-Но... - Ди растеряно бросает взгляд на уже покидающих зал ребят, возглавляемых воспитателями. Ей не кажется, что президентская дочка будет в безопасности, если поедет по городу, возможно уже полному солдат. Но уверенность директора подавляет детские сомнения, -Да, сейчас, сэр...
Деалла как-то незаметно для себя оказывается рядом с мисс Сноу. Которая уже не кажется тем человеком, вокруг которого утром вращались все помыслы детей-сирот. Сотрудники приюта уже понимают, что хрупкая девушка их не спасет раз война в городе. И удивительно легко теряют к наверняка очень важной персоне всякий интерес - у них свои жизни, жизни детей. А на неё нет ни желания, ни времени...
-Мисс Сноу, директор велел вас вывести к машине, на которой вы приехали, - произносит Деалла и удивляется своему ровному тону. -Пожалуйста, следуйте за мной...
Ди успевает выйти с президентской дочерью из зала, провести её по главному коридору, она даже успевает повернуть дверную ручку... И в этот момент во дворе или ещё где-то на улице раздается жуткий грохот. Дверь слегка дергается от ударной волны, звенят стекла в коридоре.
Деалла понятия не имеет, что это значит - взрыв был у порога или где-то далеко и это его отголоски?.. Она оборачивается к девушке, которую велено было увести.
Лавуа знает, что стоять на месте глупо, но никак не может понять, какой из вариантов действий сейчас целесообразен. Она всегда слишком много думала, слишком любила принимать взвешенные решения и теперь будто зависла.
Деалла не понимает, как вести себя во время войны. Она подросток, черт подери!