- Согласна.
- Быть с ним в радости и печали, чтобы медленно сводить его в могилу,  в его смертельной, ужасной болезни и в моем вечном здравии, только в богатстве и никакой бедности , ненавидеть его и презирать наш союз до конца его уже недолгой жизни.
Эта супружеская клятва такая милая, помню, как произносила ее в первый раз при своем престарелом муже. Тот улыбался так сладко, глядя на меня и наверняка ему в голову приходили отвратные мысли, что он сотворит со мной в первую брачную ночь. Дедуле не повезло, я споила его со снотворным и ушла отплясывать со своими подружками. Это был, пожалуй, первый и последний раз, когда я изменила в браке. Но что была за ночь. По совместительству, это была последняя ночь, когда я напивалась так сильно, что наутро, когда я приволоклась домой и упала на кровать в своей спальне, я отрубилась на весь день. И проспала бы еще день, если бы не явился мой старпер осуществлять намеченные накануне планы. Беспамятство стало мне спасением. Я ничего не чувствовала и не понимала. Весь год брака из таких вот ночей и состоял. Либо я пьяна в стельку, либо я накачиваю его снотворным.
Но все же, я еще никогда с таким жаром не произносила слова этой клятвы, даже когда выходила замуж за колоссальное состояние своего первого мужа. Деньги светили очень неплохие и остались мне в приличном количестве, хотя часть и ушла его деткам. Благо, я позаботилась, чтобы старпер переписал на меня часть состояния в завещании. Ох, он обожал меня. Помню этот его восхищенный взгляд.
А сейчас никаких волнительных эмоций, никаких слез счастья и придыханий, никаких улыбок. Только зверский оскал и взгляд полный предвкушения и ненависти, направленный на моего новоприобретенного муженька. В его пронзительно голубые стекляшки, за которыми ет ни одной мысли. Нет и догадок, с кем он связался.
- Можете поцеловать невесту.
- Обойдемся без поцелуя. – поспешно улыбаюсь я. Только этого мне еще не хватало.
День проходит просто замечательно. Свадебные фотографии, на который я, безусловно, божественна, если бы рядом еще Сцеволы не было. Он умудряется распускать свои грязные руки, но я терплю, завершая съемку раньше положенного. Фальшивые тосты и поздравления его дружков звучат громко и надменно. Конечно, толкового они ничего сказать не могут. Мы с моим отбросом-мужем едва знакомы и общих воспоминаний, к счастью, у нас нет. Поэтому комедия ломается на ура.
Мне все это до одного места, ведь местность вокруг нас действительно прекрасна. Мы арендовали для свадьбы весь центральный парк Капитолия и только самый ленивый житель не знал о нашем «счастье». Праздник с размахом, это мне нравилось. Столько людей и все таращились на меня, ведь я была великолепна в своем безумном и дорогом платье, корсет которого был расшит жемчугом, и не забыть инкрустацию бриллиантов в подол платья, которые играли на солнечном свете, словно звезды в безграничном небе.
Наверно, это будет мой последний брак. После смерти Нерона уже ничего в жизни не нужно будет с его-то пакетом акций в моих руках. Надо только успеть все потратить до моей собственной смерти. Не терпится вслед за смертью мужа разрушить его компанию. А времени не так уж и много, всего 5 лет на все. Ну да ладно, поглядим, как пойдет. Может денег будет так много, что мамочкино завещание придется отложить на пару лет.
Общество на нашей свадьбе была самое что ни на есть капитолийское. Я, безусловно, пригласила с на свадьбу Миру, хотя и пыталась ее убедить не приходить, потому что ей в таком кругу людей-отбросов делать нечего. Но она не отказалась, упряма, как всегда. И, конечно, Марк явился, куда же без него. Весь день пилил Сцеволу взглядом, даже умудрился поездить ему по ушам на глупую тему: «Ты даже не представляешь, с кем связался». Но зная Марка, он это конечно в шутку, которая должна была высмеять меня. Мне пришлось увести его ровно между приколами про беруши и предупреждением Сцеволе опасаться моих ногтей, мол, дерусь, как кошка. Марк несет херню, но это лучше, чем если бы он начал задавать Нерону какие-то вопросы про наш внезапный союз. Я ведь не стала посвящать брата в подробности условий брака. А слухи о Нероне его почему-то не остановили. Что, кстати, странно.
Ближе к ночи праздник затухает, точнее мне чертовски надоедает, а нам с Нероном как раз пора уезжать в медовый месяц. Вранье. Никакого медового месяца, конечно, не будет, но эти кретины его дружки и мои дамочки собираются устроить траходром и я хочу покинуть это место до того, как Сцевола станет центром этих событий.
Я сажусь в машину и выпускаю Валеру в салон лимузина. Пусть найдет место для отдыха, кроме моего дорогущего платья. Нерон тоже погружается в салон. Его поведение весь день было более менее приличным, и мне стало понятно, спеси у него на пшик. Долго брак не затянется.
- А ты оказывается можешь быть послушной псинкой, мой пирожочек. – я скалюсь, любовно похлопывая его по щеке. – Я расстроена, слухи о тебе так преувеличены и твоя стойка бойцовской гончей недолгосрочна. Кто бы мог подумать, что на самом деле ты всего лишь мелкая шавочка. Это будет легче, чем я думала.
Я полностью обращена взглядом в телефон, поднимая его над головой и фотографируя себя и кольцо. Селфи – полная херня, которую я терпеть не могу, но мои дамочки должны увидеть, что я и правда вышла замуж за одного из самых богатых мужчин Панема. И кольцо с огромным бриллиантом тому доказательство.

Лимузин останавливается по приказу Сцеволы. Я ошарашено кидаю взгляд на него, а потом ухмыляюсь. Забавно, полночь еще не отзвонилась боем курантов, а Золушка уже покидает бал. Мне же только лучше. Я говорила это будет легко.
- Сбегаешь от жены, дорогой? – он несет что-то про продолжение праздника, но уже в своей компании. – Ну и катись к своим псинам, слабак.
Я абсолютно не злюсь на него. Пусть валит куда хочет, я буду только рада, если этот вечер будет только моим. Видеть Сцеволу – то еще удовольствие. Но он хватает меня за шею, грубо и притягивает к себе. Моя рука автоматически бьет его в плечо, но высвободиться он не дает, как бы сильно я не упиралась и не отворачивалась. Я чувствую вкус спиртного и сигарет на его языке и эти мерзкие привкусы остаются со мной даже когда он меня отпускает. Щеки горят огнем, а скулы ноют от боли. Как эта грязь только помела меня коснуться? Ему лучше больше так не делать, потому что ни один мужчина в моей жизни не позволял себе такого обращения со мной и я такое не прощаю. Я кидаюсь к раскрытой двери лимузина, высовываясь наружу.
- Больной ублюдок, ты еще пожалеешь об этом! – кричу ему вслед и закрываю дверь машины. – Давай домой! – воплю я водителю и мы трогаемся.
Я бросаюсь к бару, разглядывая напитки. Мне нужно как-то отвязаться от этого вкуса Нерона Сцеволы, который уже, кажется, въедается не только в язык, но и в зубы и мозг, отравляя тело и разум. Нахожу виски и тут же наливаю себе в стакан. Мне срочно необходимо  чем-то продезинфицировать рот, потому что после этой мрази, мне кажется меня сейчас наизнанку вывернет. Полощу рот виски и сплевываю в другой пустой стакан, который предназначался для жениха. Повторяю процедуру еще пару раз и успокаиваюсь, откидываясь на кожаную спинку сидения.
Все это не имеет значения. Если Нерон один раз показал характер, это не значит, что он всегда так может. Он – полнейший псих, но и я не потерплю такого к себе обращения. Ни один мужчина не смел прикасаться ко мне без моего разрешения и если Сцевола считает, что он станет счастливым исключением, то очень сильно ошибается. Я обиды не прощаю и память у меня чертовски хорошая на такие вещи. В конце концов, эта мерзота пожалеет об этом поступке.
Я захожу в свой новый дом. Двухэтажный лофт – это очень даже неплохо, можно находиться с этим придурком в разных частях дома и не рассчитывать на встречу. Впрочем, если он так и дальше будет проводить свои ночи, то беспокоиться не о чем. Днем меня не бывает, я всегда на работе с раннего утра и до позднего вечера, а потом по плану было посещение вечеринок. На входе в квартиру меня уже ждет Мелита, наша служанка, точнее служанка Нерона и безгласая к тому же. Очень удобно. Ни один грязный секрет этого недоноска не выйдет за пределы ее милых пухлых губешек.
Через полтора часа я уже сижу в гостиной у искусственного камина и пью терпкий виски из охлажденного стакана. Немного перед сном мне не помешает, тем более что день был долгий и насыщенный массой эмоций. Нерон смог-таки оставить о себе «приятное» впечатление и острое чувство послевкусия перед тем как сбежал, но его слова про то что он вернется и разбудит меня я всерьез, конечно, не приняла. Нам было откровенно похуй друг на друга. Мне было по барабану где он шляется и с кем, кого трахает и кому бьет сейчас морду, а лучше, конечно, чтобы его избивали. Мне настолько на него плевать, что завались он сейчас с какой-нибудь шлюхой под руку, я бы просто скривила лицо и ушла бы к себе в спальню. Мне плевать на него, он и сам себя угробит в конце концов. Наркотики – вещь по страшнее меня и пусть я не знаю, сколько он уже употребляет, но все же осталось ему не долго.
Отправляясь в постель, я прихватываю с собой и стакан с виски, который наполняю уже в третий раз за этот вечер. Валера бежит за мной в спальню и укладывается на своем законном кресле, которой я перевезла из своего дома, чтобы ей было удобнее и привычнее спать. Вещи мои были перевезены буквально вчера, так что я была в относительном комфорте. Но что-то еще все же нужно было довезти.
Заваливаюсь в кровать, выключая свет в комнате и погружаюсь в сон моментально. Мои кошмары затягивают, не давая возможности хоть немного отпустить дневные события.
Я толкаю одну из дверей в моем круглом коридоре и оказываюсь на своей свадьбе. Хотя невестой являюсь совсем не я, а Нерона и подавно не видно. Вместо этого наблюдаю, как отец кружится в танце со своей молодухой, весело сеясь и не отвлекаясь на поздравления, что сыплются им вслед.  Я помню, что присутствовала на свадьбе отца и этой крашенной блонды, которой 20 едва стукнуло. И вот сейчас она обнимает моего отца и весело кружится с ним в танце, сверкая огромным брюлликом на пальце.
Гостям вывозят огромный свадебный торт, из которого появляется моя мать, такая, какой я видела ее последний раз, бледная с веревкой на шее. Она почему-то висит, глядя пустыми глазами на меня и улыбается.
- Милая, не разрежешь торт для нас? – спрашивает отец, обращаясь ко мне.
Я решаю подчиниться и иду разрезать торт большим ножом, который едва помещается у меня в руке.
- Время меняться. – громко объявляет Марк и помогает мне по ступенькам залезть к верхушке торта. Я одеваю на себя веревку матери, а сама она спускается вниз к остальным членам моей психованной семьи.
- Давай, доченька, теперь твоя очередь. – шепчет мне мать, утирая слезы. – Ты ведь и сама сказала, что этот твой брак будет последним.
Но мне не хочется делать шаг в пустоту, мне не хочется повиснуть у них на глазах и я пытаюсь снять с себя петлю.
- Не сопротивляйся, Реджи. Рано или поздно, но тебе придется это сделать. Ты свое отжила. – уговаривает меня Марк, скручивая руки и заводя их за спину. – Твой муж и без тебя сгниет, так зачем тебе лишние хлопоты, ведь ты и сама знаешь, что тебе на него плевать.
Но я упираюсь, не желая подчиняться этому фарсу.
- Я не сделаю этого! – кричу им в ответ, потому что высота торта внезапно начала увеличиваться и теперь мои родные стали размером с муравьев. А я все так же продолжаю им кричать, что не намерена завершать свою жизнь таким путем.
Но видят боги, я уже близка к этому, поэтому на задворках ума крутится просьба, чтобы меня разбудили.

И все-таки хорошо, что я вышла замуж за Сцеволу. Он был в зависании уже который день  и это не мешало мне наслаждаться привычным течением событий. На одной из вечеринок своих дамочек я услышала, как они обсуждают, что Нерон где-то загулял со своими дружками и подняли на уши одно из престижнейших заведений. Я только посмеялась, позволяя чужим рукам обнимать себя за талию и губами касаться обнаженного плеча. Что не секс – то не измена, и тем более ни для кого мое поведение в новинку не было. Весь Капитолий себя так вел, а я ведь – капитолийка. Как и Нерон. Поэтому я предвкушала, что брак наш будет вполне себе обычным и недолгим.
По вечерам я не ждала его, как и по утрам. Мне вообще казалось, что я просто переехала в новую квартиру, но веду все еще свою прежнюю жизнь. Кольцо на пальце – не больше чем украшение, свадебное платье в шкафу ни что иное, как костюм для одной из съемок для свадебного журнала.  И ничего-то не изменилось, а я так надеялась, что хотя бы с этим торчком удасться сыграть и он развеселит меня. Привнесет в жизнь новые краски, потому что мужчины Капитолия невероятно скучны в своем однообразии.
Слухи, которые ходили о Сцеволе были правдивы и я верила им на все сто. Псих-наркоман, не ставящий ни во что ни свою жизни, ни чужую. Частично, мы были похожи, ведь и мне на остальных было плевать, я всегда заботилась только о себе, с тех пор как начала жить одна. С тех пор, как кошмарики начали посещать меня во сне и родственнички начали утягивать меня в бездну. И каждый день я просыпалась с все нарастающим желанием жить, тем не менее будучи абсолютно уверенной, что протяну я недолго. Поэтому надо успеть откусить приличный кусок капитолийской роскоши. Нерон – был этим куском. И видят боги, я съем его и даже не подавлюсь.
Мелита была девушкой пуганой, что делало ее покорной и робкой, но абсолютно исполнительной. Люблю покорных слуг. Интересно только, кто ее так пуганул? Не Сцевола же в самом деле? Хотя слухи ходили и о его жестокости, но вот в это мне верилось мало. Иначе, зачем ему строить из себя приличное подобие человека на свадьбе? Рвань она и есть рвань.
Очередное утро в доме Сцеволы должно было стать таких же тихим и беззаботным, как и обычно. Я должна была проснуться от своего обычного кошмара, отдышаться с пару минут, вытереть слезы, если они были и спокойно пойти умываться. Кошмар в этот раз был не столько ужасающим, сколько настойчивым. Все эти уговоры покончить с собой меня порядком достали в реальной жизни, когда я припоминала свои сны, но во сне это пугало и страшило, поэтому я подсознательно упиралась как могла. А значит, были еще во мне силы на эту глупую борьбу.
Я подрываюсь как ошпаренная, когда сон мой внезапно прерывается мужским голосом. Инстинкт и страх играют злую шутку с моим мозгом и мне кажется что сон становится реальностью. Я вскакиваю оглядывая комнату и прижимаясь к спинке кровати, будто страшась чего-то. Но это всего лишь мой муженек. Я бросаю взгляд в окно, светать только начинает. Он вообще понимает, какого хрена творит?
- Ты какого хера здесь делаешь? – недовольно бурчу я, кидая на него уже презрительный взгляд и отмахиваясь от своих кошмаров. – Комнатой спьяну ошибся?
Его поведение ни в какие рамки не укладывается, особенно учитывая тот факт, что он стянул одеяло и я осталась перед ним в одной пижаме, представляющей собой черную ночнушку, слегка прикрывающую бедра. Я не никогда не любила спать в объемных вещах, они ограничивали движения.
- И что это ты так рано, муженек? Подзаборные бляди уже закончились или просто детское время вышло?
Рука тянется к столику на котором должен лежать халат по соседству со стоящим пустым стаканом из-под виски. Опять. Я опять пила перед сном, это уже вошло в привычку, учитывая, что за пару часов до моего прихода домой мне в который раз оказывали частично интимные услуги.
- Проваливай к себе, Сцевола, у меня нет на тебя настроения. И никогда больше не смей в мою комнату даже свой нос сунуть. – я прикрываю ноги халатом. – Пойди закинься своей дурью и подохни как и положено плешивому песику.

Когда он расстегивает ремень брюк это действует сильнее слов и первый холодный спазм скручивает живот. И хотя внешне я становлюсь каменной, но внутри нарастает отвращение и лютая ненависть. Он еще смеет намекать на что-то, угрожать мне такими грязными методами. Я еще не простила его за тот поступок в машине, которым он оборвал все удовольствие от праздничного дня, но это уже переходит всякую грань. Ему повезло, что под рукой у меня нет ничего острого, иначе в него бы сейчас точно полетело холодное оружие, чем бы оно ни было.
Я бросаю мимолетный взгляд на пустой стакан. Бывшего моего вспомнил, очень зря. Он вообще в курсе, что я его убила? Ну конечно, он в курсе, об этом знали все, но я упорно продолжала отвергать эти слухи, изображая невинную овечку. Все это сделала служанка, она отравила моего мужа. Не зря говорят, что яд – оружие женщины. И хотя я в этом мало разбиралась, но в какой-то момент меня достали эти старческие морщинистые руки на моем молодом теле. И если Нерон тоже будет меня доставать, то и свою дозу получит.
- Не угадал, любимый. – шиплю я и на моих губах появляется грязная усмешка, вопреки словам, которые звучат злобно и угрожающе. В тон его. – Праздновала твою смерть. Я уже рассчитывала, что ты где-нибудь захлебнулся собственной рвотой с одной из своих шлюх и валяешься в канализации. Ведь таковой твоя смерть и будет, мерзкий грязный торчок, на которого всем насрать. Никто твоего отсутствия даже и не заметит. Разве что я, и то только потому что мне нужен еще один повод для праздника. Твои похороны будут громче и веселее, чем наша свадьба.
Произнося мерзости мне в ответ, он подходит к моей стороне кровати, подбираясь своими грязными руками к моему телу. Я цепенею от ужаса, хотя отвергаю его. Но все же от Нерона исходит такая волна холода, глаза пусты, губы растянуты в презрительную усмешку и движения подобны хищному зверю, что нацелился на раненную жертву. Но я не ранена и жертвой быть не собираюсь, поэтому едва он становится коленями на кровать, как я тут же ударяю его по лицу. Уже не в первый раз, но что-то внутри подсказывает, что и не последний.
- Ты не посмеешь. – выплевываю я ему, презрительно морща губы и отмахиваясь от масок, что до этого я цепляла на себя. Игра зашла слишком далеко и пора показать, что я не позволю с собой такое обращение. – Ты и пальцем ко мне не прикоснешься, дешевая рвань. – я отодвигаюсь в противоположную сторону кровати, подбивая перед с тобой подушки в качестве препятствия. Я не сдамся этому ублюдку, какого бы опасного самца он из себя не строил. – И лучше тебе свалить отсюда, пока я не позвала охрану.  – ха, едва я заору и на мой голос сбежится вся прислуга, Нерона оттащат, я знаю, я уверена, потому что это их работа. А работают они на Сцеволу. Меня слегка торкает и я бросаю взгляд в сторону выхода из комнаты. Они же оттащат его, да? Их работа – защищать меня! Но почему мне кажется, что будто я в клетке? – Иди трахни какого-нибудь паренька с улицы. Что-то мне подсказывает, что тебе понравится. А я больше не намерена тебя терпеть.
Я вскакиваю с кровати, спеша выйти из комнаты, оставляя халат на полу, потому что страшно настолько, что я даже забываю о том, что нужно прикрыться. Почему внезапно стало так страшно? Нерон всего лишь обычная дешевка, которую я могу растоптать каблуком в пыль и развеять по ветру. Он, конечно не Октавий, но он так же слаб и это дает мне уверенность, что я смогу его уничтожить, как сделала это с Октавием. И все же я бегу.
- Чертов ублюдок. Найди себе такую же дешевую шлюху, как ты. А на меня даже смотреть на смей. – я выставляю ему в дополнение очень неприличный жест средним пальцем, показывая куда он может пойти со своими угрозами.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-02-06 21:16:17)

Если вспомнить, был ли мужчина, которого я когда-либо боялась, то на ум никого толком не приходит. Отца я презирала, Марка любила, Октавий не вызывал ничего, кроме презрения. Сцевола до нашего знакомства вызывал только жалость, потом – ненависть. И сейчас она граничила со страхом. Обычным таким животным страхом, когда хочется бежать не оглядываясь и не раздумывая, потому что понимаешь, что если не сбежишь – не выживешь. Но есть во мне одна гавнистая черта – я не умею сбегать без оглядки. Комната – мой максимум, крики о помощи охраны – это крайний метод, которым я никогда не пользовалась, потому что меня никогда в такие ситуации не ставили.
Да, грязные угрозы в мою сторону сыпались часто, но были ничем иным как угроза. Поэтому и сейчас я не воспринимаю слова Сцеволы как реальные возможные действия. Он блефует, потому что не такой уж он и безбашенный, каким хочет себя показать. Грязная замарашка, вышедшая из бедственного района Двенадцатого, слабая и безропотная. Вот каким я его видела, как бы он не кичился сейчас своей вальяжной походкой в стиле приготовившегося к атаке зверя. И плевать, что он из родовитой семьи, это должно быть, ошибка и его на самом деле усыновили. Эту ошибку природы, которая поиздевалась над ним хлеще, чем надо мной. А капитолийские черты, а что с ними? Их легко перенять у других, легко им научиться, вон сколько учителей.
Он бросает меня на кровать при этом хватая за плечо так больно что я вскрикиваю от неожиданности. Нависая надо мной, принуждает звать охрану. Черт, значит они все-таки не придут, иначе он бы так не храбрился. Черт. Я закусываю губу до боли, отползая назад но не спуская взгляда с муженька.
- Чертов выродок. Только посмей, я тебе все внутренности вырву! – он блефует, он точно блефует, но страх такой ощутимый, что я озираюсь в попытках найти что-нибудь чем я могла бы прикрыться, защитить себя. Но от чего? От него, который блефует? Я сама себе противоречу, но рука уже тянется к пустому стакану, что стоит на тумбочке. Швырнуть в него? Ничего не даст, мне нужно что-то по надежнее и я со всей силы разбиваю стекло о тумбу. Осколки разлетаются в стороны, рука горит от удара и полученной раны, но в ладони остается один осколок.
Я дрожу всем телом, мне больно. Но страх куда ощутимее боли. Никогда еще такого со мной не было, ни один мужчина не заставлял меня так паниковать.  Что ж, раз Сцевола претендует на особое место в моем сердце, то и обращаться я с ним буду по-особому.
- Раз ты не хочешь по хорошему, мой дорогой. – осколок летит в него и с такого расстояния, я конечно, точно попаду в него, а куда, мне уже не особо и важно. – Я смотрю у тебя уже имеются боевые раны. Что, какая-то потаскуха заортачилась и избила тебя? Бедный маленький мальчик, тебя даже твои собственные шлюхи избивают, когда ты пытаешься своим робким голосеночком угрожать им, как мне сейчас. – я зажимаю поврежденной рукой простынь. – Охрана, ваш ненаглядный хозяин ранен и истекает кровью, потому что я швырнула в него стакан и раскроила ему череп! – ору я вовсю глотку и это таки срабатывает, потому что спустя пару секунд в дверях появляется один из шкафов в костюме, которые бегают вокруг Сцеволы. И я бы и кинулась к нему, но увы, Нерон перекрыл мне доступ к двери. – Что ты стоишь, придурок? Твой хозяин ранен. – но охранник не настолько туп, и прежде чем войти, он бросает взгляд на стоящего надо мной Сцеволу.
- Сэр?

Губы растягиваются в безумном оскале, когда я вижу как кровь течет из нанесенной мною раны на лице Сцеволы. Если повезет останется шрам и этот гаденыш навсегда будет носить своеобразное клеймо от знакомства со мной. Я предупреждала его, что ему лучше не делать резких движений, потому что я никому не позволяю вести себя так по-свински со мной. Только я могу пинать людей и выставлять их дешевками, но никто не имеет права так делать со мной. А уж тем более этот чертов наркоман, у которого нет ничего и никого.
Охранник стоит истуканом и не желает вмешиваться в нашу перепалку. Чертов слабак и трус, все эти мрази, которые подчиняются Сцеволе, абсолютно такие же как он. А закрывая на это глаза и делая вид, что не обращает на меня внимания он выводит меня из себя и я точно ему это еще припомню. Он выйдет отсюда вперед ногами, этот чертов шкаф.
- Что ты, любимый. Я же позвала его для тебя, чтобы ты не боялся. – прыскаю я, дрожа от негодования. Эта тварь еще и издевается надо мной. Убью мразь.
Но все в итоге оборачивается против меня, в прямом смысле. У Сцеволы сносит крышу и он хватает меня за ног. Я тут же начинаю пинаться и драться, визжать, все что угодно, лишь бы вырваться из его хватки, но у меня не выходит и меня переворачивают на живот. И тогда живот скручивает второй ледяной спазм. Липкий пост выступает по всему телу, меня словно холодной водой окатили. И хотя я не перестаю вырываться, но нарастающая паника внутри застилает даже ненависть. Я начинаю задыхаться в попытках вырваться, но его рука крепко прижимает мою голову к кровати, а сам он оказывается на мне.
- Прекрати! Не смей, не смей, ублюдок! Мразь, сволочь!
Его шепот отдается где-то глубоко в мозгу и слова резкие, но вместе с тем слышатся, будто как за ватной стеной. Его лицо мутнеет и я даже не понимаю, что слезы застилают глаза. Сначала я упираюсь руками в кровать пытаясь свалить его с себя, но Нерон слишком силен, хотя я никогда не думала, что он может иметь такую силу в своем тщедушном тельце, он же с меня ростом, недомерок. Но теперь я верчусь под ним, словно уж на раскаленной сковородке, но никаких плодов это не приносит. Тогда я ногтями цепляюсь в его руку на моей голове, оставляя след от крови и стараясь расцарапать ему руку так, чтобы он убрался с меня.
Но весь шум и мои отчаянные всхлипывания внезапно глушатся звуком молнии на брюках и как только он меня касается, а я за всеми потугами и не успела понять, что белья на мне уже нет, во мне открывается второе дыхание. Я начинаю брыкаться ногами, руки перемещаются то на его руку, то на простынь, чтобы снова оттолкнуться от кровати и сбросить его. Я будто бык, а он наездник и я отчаянно пытаюсь свалить его на землю. Но только если я это сделаю, то уже никакая охрана ему не поможет.
- Не смей! Убери свои руки, рвань. Я тебя придушу Сцевола, я обещаю, если ты только не прекратишь это я приду к тебе ночью и распотрошу твою тушку так, что родная мать не узнает и никто не узнает. И плакать по тебе никто не будет, потому что останется от тебя лишь лоскуток твоей кожи, которую я пущу себе на сумку. – я снова пытаюсь исцарапать его, отчаянно крича. – Что ты стоишь, как придурок! Сними же его с меня, иначе к его трупу и твой присоединится!
Осколок, мне просто нужен еще один осколок, который должен был валяться где-то на кровати, не все же разлетелось на пол, но ничего под руку не попадается. И только тогда я слышу тявканье Валерии, которая пытается запрыгнуть на кровать, но из-за своих коротких лап у нее это не получается и она просто тявкает, вереща как резанная, напарываясь на острые стекляшки и уматывая из комнаты, порезав лапу и ища помощи у кого-то другого, потому что хозяйка сейчас занята.
- Пусти меня! Не трогай. Ты себе смертный приговор подписываешь!

I'm friends with the monster that's under my bed
Get along with the voices inside of my head
You're trying to save me, stop holding your breath
And you think I'm crazy, yeah, you think I'm crazy

Мне нет дела до того, что Сцевола отпускает охранника, потому что я уже не слышу ничего кроме своего крика, испуганного и отчаянного. И сама себе я кажусь жалкой, даже не оставляя попыток вырваться и прекратить этот кошмар, который никогда не сравниться с моими снами. Не сравниться ни с какими уговорами убить себя, потому что вот она – смерть, уже рядом со мной, опирается на меня, держит за голову прижимая к постели и хрипит, пропуская воздух сквозь зубы, пока имеет меня против моей воли.
Ощущения самые гадкие, какие даже невозможно себе представить. Руки скользят по простыни, сгребая ее руками, и нет ничего противнее звука его дыхания и ничего более жалкого, чем мои всхлипывания и стоны боли, медленно превращающиеся в заунывное нытье, каждый раз как он входит.  А боль такая будто кто-то копается в моих кишках без анестезии – резкая и ноющая.
Как только он выходит, я тут же сворачиваюсь в клубок и начинаю громко рыдать, не сдерживаясь. А я и не смогла бы, потому что стыд и позор такие сильные, что никаким терпением и самообладанием не остановить эмоции. Я даже не ищу чем прикрыться, потому что сил просто нет, никаких, как и мыслей, ни одной разумной в голове. Только боль и стыд и жалость, безмерная и презрительная жалость к себе. До чего я докатилась и как это допустила? Я даже не знаю, сколько вот валяюсь, потому что чувство тошноты приходит внезапно и я срываюсь в ванну. Меня выворачивает наизнанку пару раз, прежде чем я открываю кран холодной воды и умываюсь.  Взгляд в зеркальное отражение не приносит ничего хорошего, потому что взгляд пустой, синяки на скулах, руках и ногах и еще даже стоять больно.
Я едва ли что-то осознаю, когда в таком виде иду на кухню. Там Мелита готовит завтрак для хозяина. Я подхожу к стойке и она бросает на меня испуганный взгляд, конечно, она слышала все что происходило в спальне. Какой смысл было скрывать, но я пришла не за этим. Забрав свое я так же медленно иду в сторону спальни Сцеволы, останавливаясь в дверях. Слышу звук шума воды, он в душе. Что ж тоже неплохо. Но стоит мне сделать один шаг, как меня кто-то останавливает за плечо. Я разворачиваю свой пустой взор и вижу того самого охранника, который мне так и не помог. Первая мысль, оторвать ему голову, а вторая – вырвать сердце. Но ничего из этого я не делаю, только молча смотрю на него в ожидании его действий.
- Лучше не стоит, мадам. – он качает головой протягивая руку.
Он ожидает, что я отдам ему нож, который взяла на кухне. Как он узнал? Мелита. Дрянь, я ей скальп срежу этим же ножом. Но выхода у меня нет, я не успею добраться до Нерона, даже если очень сильно постараюсь, потому что рука охранника все еще лежит на моем плече и что-то подсказывает, что хватка у него такая же крепкая как у Сцеволы. Нож летит на пол, ударяясь с громким звоном о паркет. С этим отбросом я не хочу иметь никаких общих дел, даже передача ножа из рук в руки.
- Подожду. – говорю я, разворачиваясь и бреду в свою комнату. – У меня теперь вагон времени.
Я набираю ванну горячей воды, но едва ли дожидаюсь, пока наберется хотя бы половина, потому что желание такое, будто я кожу готова с себя снять, лишь бы стереть его запах с тела. Втыкаю  в потолок и прокручиваю момент своего позора снова и снова, в попытке принять положение вещей. Рука тянется к ногам и я касаюсь себя. Больно. Теперь всегда будет больно, повезло если он ничего судьбоносного не задел. Хотя разве есть там сто задевать? После аборта-то. На глаза снова выступают слезы и я прикрываю их рукой, тихо всхлипывая. Пока меня не прерывает стук в дверь, в комнате появляется Мелита с Валерой на руках. Собачонка скулит и так и норовит лизнуть перебинтованную лапу.
- Чего тебе?
Мелита указывает на Валеру, что мол, я перебинтовала лапу, но нужно врачу показать, вдруг осколки застряли. Я смотрю на служанку долгим взглядом.
- Подай полотенце.
Я встаю из ванной, не стесняясь ни наготы, ни синяком, покрасневших, а где-то уже посиневших почти до черноты космоса. Оборачиваю вокруг себя мягкую ткань, а затем с размаху влепляю Мелите пощечину.
- Слишком много болтаешь, дрянь. Вон пошла отсюда. – мой хоть и шепот, но угрожающий. Мелкая потаскуха сообщила охраннику о моих намерениях и я ни в коей мере это не прощу. Теперь я – хозяйка в этом доме. И если ей так хочется защищать Сцеволу, то придется платить за это цену.
Я быстро одеваюсь и крашусь, скрывая синяки тональником. Брюки не одеть, слишком неприятные ощущения, свободное платье тоже нет, потому что ноги разъезжаются в стороны. Осталась только узкая юбка. Подхватываю на руки Валеру и иду в сторону выхода. Мне нужно позаботиться о моей псинке, потому что кто, если не я. Но все же останавливаюсь в дверях спальни Сцеволы. Телохранитель моментально появляется за моей спиной. А Сцевола уплетает за обе щеки свой завтрак и я мысленно желаю ему подавиться насмерть. Впрочем по взгляду моему этого не скажешь. Я изучаю каждую черту Нерона, словно вижу его в первый раз. Мне плевать что он мне скажет, сейчас меня уже ничего не заденет, я просто наконец таки поняла свою ошибку. Я сравнивала ненависть к нему с моими прежними мужчинами, но все не так. Так сильно я ненавижу только мать и никого больше. Теперь в список добавился Нерон и единственное, о чем я могу сейчас думать, это о его смерти, о том, как он подохнет. И единтсвенный самый ужасный способ который приходит мне в голову, это, конечно, самоубийство, потому что позорнее ничего нет.
- Подохнешь, как она. – говорю я скорее для себя, чем для него и тут же срываюсь с места, переставляя больные ноги на каблуках.
Вся моя поездка занимает не больше трех часов. Сначала Валеру к врачу, потом я к гинекологу. По счастью ничего серьезного у меня не нашли, на первый взгляд но анализы крови взяли. Я попросила выписать мне противозачаточные, потому что нет ничего хуже чем залететь от такого выродка. И едва моя нога переступает порог дома, как я выпускаю Валеру, а сама иду к бару. Вытаскиваю оттуда бутылку виски и новый стакан и бегу в спальню. До вечера я упиваюсь так, что едва ноги могу переставлять. Меня хиляет по спальне, пару раз меня тошнило, но я упорно продолжала напиваться, просто чтобы заглушить мерзкое ощущение внутри и стереть воспоминания дня. И у меня отчасти получается, потому что туман в голове такой, что не видно даже прошлых ошибок. Только вот ближе к вечеру хочется немного воздуха, потому что весь день я тупо просидела сама с собой и бутылкой.  Я иду к окну и не нахожу выхода ни на балкон ни элементарных ручек для окна. Чертов пент-хаус с его окнами в пол.
Я выхожу из спальни и ищу эту дрянь, она оказывается в коридоре, играет с Валерой. Сучки неплохо поладили. Служанка бросает на меня испуганный взгляд, но на этот раз знаю, боится меня. Так и надо, дешевка. Мне наплевать где сейчас Нерон, окажись он даже за моей спиной я ничего не почувствую. Алкоголь усыпил ощущение страха напрочь, поэтому мне плевать на него, как и на то, что ему могли раскрыть мои маленькие намерения по его убийству.
- Мелита, есть в этом чертовом доме хоть одно место, где открывается окно? – спрашиваю я пустым голосом.
Служанка показывает мне направление в гостевую спальню и я моментально разворачиваюсь и бреду туда пьяной походкой. Стакан с виски в руке, как и два часа назад и четыре и вчера. И думается мне, он и завтра будет у меня в руках, потому что работа завтра не светит с моими побоями. Я открываю балкон и выхожу на прохладную улицу. По ногам тут же проходится ветерок, на мне только халат и белье. Свежий воздух немного трезвит и я опираюсь на перила, отпивая немного из стакана. Люблю высоту, люблю вид на Капитолий, это успокаивает.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-02-07 13:53:56)

До ночи еще далеко, я пропила весь день, так что сейчас легкий намек на сумерки. Можно остановиться на той дозе, что я употребила и подождать пару часов. Есть не хочется, разве что забыться сном до полуночи, чтобы прокуковать потом до утра. А что делать завтра? Снова пить? Нет, с этим нужно что-то делать, я не могу так жить, постоянно спиваясь, иначе с карьерой можно попрощаться, а если у меня не будет работы, то я останусь совсем одна и ничто в мире не заставит меня влачить такое существование. Продержаться бы только до смерти этого поддонка. Хоть бы продержаться. Ну пожалуйста.
Я опускаю голову, выдыхая и зарываясь рукой в волосы. Я никогда еще не чувствовала себя более поломанной, чем сейчас, даже после аборта, хотя и тогда я чувствовала скорее облегчение, чем вину. Но сейчас, корю ли я себя за то что связалась со Сцеволой? За то, что поддалась на этот брак, потому что, видят боги, я не такая идиотка, чтобы подумать, что больше он никогда ко мне не прикоснется. И от этого мерзкого ощущения собственной слабости становится противно. Мне хочется бежать из этого дома сломя голову и оставить ему все вещи, всю мебель, что я перевезла, потому что плевать мне на все, заберу только Валеру и так и поду по улице в халате и нижнем белье. Но пойду домой, к себе, где меня никто не ждет, где тихо и спокойно. А завтра подам документы на развод, потому что не нужно уже никаких денег от него, ничего не нужно. Потому что ощущения были такие словно на эту свернутую пачку денег надели старый презерватив и отымели меня так, что от одного вида зеленой банкноты меня будет выворачивать.
Но я не умею бегать, не после столь позорного унижения, потому что внутреннее чувство хоть и забитой, но гордости орет и вопит во всю глотку, чтобы я пошла и отомстила Нерону за его поступок. А если я решила, что подохнет он как моя мать, значит, мне нужно самой это сделать, значит, нужно его довести. Но это предполагает мое непосредственное участие в его жизни. И как сочетать мою месть со жгучим желанием побега? Никак. Придется решать, что мне дороже: моя жизнь или моя гордость, от которой едва ли что-то осталось.
За всеми этими мыслями я не слышу звук отдернутых штор, но голос Сцеволы заставляет меня подскочить так, что я с легкостью могла бы перепрыгнуть через перила. К слову, я почти так и делаю, потому что инстинкт приказывает телу сжаться и убегать как можно дальше, а в животе неприятно поднимается выпитый алкоголь. Меня моментально начинает трясти. А Сцевола, напротив, спокоен. Его тон голоса какой-то расслабленный и повседневный. И это отрезвляет меня почище свежего воздуха и холодного металла ограды, к которой я прижимаюсь спиной, лишь бы быть подальше от Нерона.
- Ты еще смеешь разговаривать со мной в таком тоне, после того, что сделал, мразь? – я выплескиваю на него содержимое стакана. – Не вынуждай меня в этот раз и, правда, раскроить тебе череп, Сцевола, потому что легкой смерти тебе не видать.
По лицу начинают течь слезы, а слова превращаются в истеричный крик. Слишком живы воспоминания и всем своим видом этот ублюдок напоминает мне события сегодняшнего утра. Он думает, что может еще вот так издеваться надо мной, после всего что сделал? После того как сломал? Он думает, что может приходить ко мне и заводить обычные беседы, без извинений, без ничего? Да, мне было бы насрать даже на его извинения, ничто не заставит меня отказаться от возможности придушить его собственными руками. Я сама надену ему петлю на шею, сама столкну табуретку и буду смотреть, как бесчувственное  тело размеренно качается под потолком его шикарного дома. И не будет зрелища прекраснее.
- Какого хера ты привалил сюда свою тушку? Прикончить меня окончательно хочешь? – теряя такую важную опору под ногами как инстинкт самосохранения, я кидаюсь на него и зажимаю между пальцев его челюсть. Я просто не могу не коснуться его, не сделать ему больно, хотя и понимаю, что никогда не смогу принести столько физической боли, сколько принес он мне. Но пусть в мускулатуре я ему и уступаю, но за свой язык не ручаюсь. Для любимого мужа всегда найдется пара ласковых. – Так у тебя не выйдет, потому что если и полетит сейчас кто-то с этого балкона, так только ты. Думаешь, сломал меня? Ты ошибаешься. Для тебя это только начало, мой дорогой. – я со всей дури бью его по щеке. – Ненавижу тебя, ублюдок, ненавижу всем сердцем и ты еще даже не представляешь на что ты подписался. Я своими собственными руками, слышишь, вот этими руками выкопаю тебе могилу и скину туда твои мелкие пошарпанные останки, потому что всю кровь из тебя высосу перед твоей кончиной. И никто плакать по тебе не будет, ни одна живая душа, потому что все, кто мог это сделать уже мертвы и ты остался совсем один, дешевка. – вторая пощечина тоже грозит обрушиться на его лицо, а я в запале даже дышать забываю, так много слов хочется ему высказать.

Он как будто выныривает из какого-то сна, потому что его взгляд становится четче, чем прежде. Теперь он направлен на меня, а не сквозь. Чертов придурок опять закинулся своей дурью и вообще не понимает, что происходит. Когда же эта гадость уже вконец разъест ему мозг, не могу дождаться, когда увижу, как он корчится в предсмертной агонии. Боги, как я его ненавижу.
Меня грубо хватаю и затаскивают обратно в комнаты, кидая на постель. От его прикосновений по всему телу прокатывается характерная волна отвращения и тошноты. Теперь я буду реагировать на него так всегда? Не хотелось бы, потому что наоборот, нужно привыкнуть, нужно смириться, иначе я не смогу задержаться здесь надолго, иначе не смогу уничтожить его. Мне нужно быть сильнее чем он, терпеливее, потому что за терпении мне должно воздаться с лихвой.  Его дохлой тушкой у моих ног. От меня не скрывается, как он закрывает балкон на ключ. Это странный жест, который не укладывается у меня в голове. Я ни в коей мере не говорю, что он таким образом заботится обо мне, чтобы я не выскочила в окно. И мало мне верится, что он боится, что выкину его я, как и грозилась. Но мозг тут же посещает мысль о причине. Эта гнида не позволит мне так легко сдохнуть, как и я ему. Вот значит как? Решил поиграть со мной в мою же игру.
- А что это ты, милый, балкончик закрываешь? Страх высоты или боишься, что я выскочу и ты так и не успеешь познать счастья семейной жизни? – последние слова выплевываю ему, подбирая под себя ноги и отодвигаясь к спинке кровати.
Нерон давно перешел все рамки, которые я выстраивала между собой и мужским полом на протяжении десятков лет и ему это ой как отзовется. Семейная жизнь в контексте наших отношений звучит как издевка, но ведь я и правда издеваюсь над ним. Потому что пока ничего больше сделать не могу. Возможно мне пора призадуматься о тренировках в метании ножей, как эти дети из Второго, которых отобрали на Игры, еще не успела с ними пересечься, но они мне нравятся больше всех. А может быть мне больше пойдет огнестрел. Хотя со Сцевоой лучше выучить навыки свежевания. Соберу его органы и выставлю как экспонат в музее, а голову положу на полку как трофей, рядом с золотой картой моего бывшего мужа.
- Спорю, не такую жену ты рассчитывал увидеть рядом с собой? Какой бы она была, твоя жена по любви? Невзрачной или красивой? Я думаю, безмерно красивой, потому что несомненно, милый, ты заслуживаешь только лучшего. А еще она должна была быть умной, с проницательным взглядом и обаятельной улыбкой. Ой, погоди, это же я себя описываю. – я кокетливо смеюсь и этот смех откликается дрожью в теле. – Нет, тебе подойдет какая-нибудь взбалмошная сучка, шумная, громкая и вездесущая. Вы познакомились бы на вечеринке и это была бы любовь с первого взгляда. Прямо как мы с тобой, да? Может, это судьба, любимый? Но, знаешь, если ты все таки застанешь мою смерть раньше, чем я твою, в чем я очень сильно сомневаюсь, то найти себе новую женку не будет для тебя проблемой. Тем более во второй раз ты будешь более избирателен. – поднимаю с пола стакан из-под виски, который выпал из руки в тот момент, когда я оказалась на кровати. Мне безумно хочется наполнить его, но нечем, потому что как бы я не озиралась по сторонам, бутылок нигде не было. - А с твоей популярностью, найдешь себе новую телочку, достойную тебя по статусу. Какую-нибудь дешевую шлюху, которая будет закидываться с тобой дрянью и разделит с тобой смерть. Хотя, стой, ты же из всех отбросов самый живучий, так может из нас двоих статус черной вдовы перейдет к тебе? Вдовца.
Губы расплываются в хищной улыбке. Конечно, я все это треплю на понт, я никогда не позволю ему загнать себя в могилу. Чем больше он будет меня провоцировать, чем больше унижать, тем сильнее я буду с каждым возрождением птицефеникса. Но разговор порядком наскучил, поэтому я поднимаюсь и собираюсь покинуть своего муженька, ведь стакан не должен быть пустым, а до Нерона мне уже и дела нет. Он настолько неадекватен под своей дозой сейчас, что с таким выпадающим из разговора мужем даже заводиться не хочется. На трезвую голову, так тем более.

Мы расходимся в разные стороны. Это небольшая, но все же победа за сегодня. Он наконец-то не нашелся что сказать, видимо чем-то я его все-таки цепанула. А если и не цепанула, то мне достаточно и того, что он ретировался. Причина ли в его обдолбанном состоянии или в том, что его ожидания, что я сломаюсь не оправдались и я все еще продолжаю артачиться, мне плевать. Отвалил и хорошо. Значит можно возобновить приятный вечер с алкоголем, я порядком устала от ругани, криков и защиты самой себя. Передышка никому не помешает, даже обдолбанным торчкам.
У камина тепло и спиртное разливается по телу приятным ядом, медленно убивающим нервные клетки, которые погибли при столкновении с реалиями семейной жизни и уже хотели начать восстанавливаться. У меня нет сил разбираться в поведении Сцеволы, слишком много его сегодня было в моей жизни и если он сейчас свалит куда-нибудь к своим шлюхам и дружкам, то я не буду против. Он что-то задержался дома, не рассчитывает же он заставить меня покинуть его лофт. Потому что я этого уже не сделаю.
Муженек возвращается столь стремительно, что его шаги я ощущаю скорее сердцем, будто его шаги отбивают ритм моего похоронного марша. Я не успеваю ни обернуться, ни тем более убежать, когда стакан выбивается из моей руки, а меня валят на диван. О, нет, я не позволю сделать ему это снова, ни за что не позволю. Не теперь. Усталость снимает как рукой, хотя я и знаю, что это ненадолго, меня не хватит на длительное сражение.
- Слезь с меня, ублюдок!
Я верещу так же как и утром, но так же это никакого эффекта не производит. Но вот тут я замечаю различие в ситуации. Этот недоносок притащил с собой порошок и в голове крутится миллион вопросов, что он собирается делать. Как назло он кинул меня на диван так, что одна рука оказывается за спиной, вывернутая в неестественном положении. Мне так больно, что на глаза выступают слезы, ну а наркота в руках Сцеволы, которая начинает сыпаться мне на лицо, доводит меня до истерики. Я пытаюсь отбить его попытки свободной рукой, но он будто и не замечает, зажимая мой рот и придавив меня всем весом своего тела к дивану.
- Я не буду такой как ты, не буду твоей шлюхой, Сцевола! Накачай ты меня хоть внутривенно десятком таких, я все равно дождусь пока сдохнешь первым ты. И никакая дрянь меня не возьмет.
Но что б я не кричала, я все равно пытаюсь увернуться от белого порошка, который частично попадает в рот и я тут же отплевываю содержимое прямо Нерону в лицо. Яне хочу, не хочу быть как он и мне плевать, есть ли  у него причины для употребления или нет. Хотя какие тут могут быть причины, если человек наркоман, это уже не человек, а отброс общества, больной человек. Но Сцевола намного хуже. Он просто монстр, не замечающий никого вокруг, разносящий любую жизнь, что попадется ему под ноги.
Я никогда не употребляла, не пробовала ничего такого. И никогда и не попробую, потому что это отвратительно. Такого как Нерон уже давно пора было отправить в какую-нибудь колонию для умственно отсталых и возможно, если я доживу до завтра, я прозвоню в местную психиатрическую клинику, чтобы проверить наличие свободных комнат для любимого мужа.
- Ты это всем своим шлюхам предлагаешь? А если они отказываются, то заставляешь насильно такими методами? Но я – не они. И если кто и будет здесь шлюхой, то только ты.
Его движения слишком грубые, у него напрочь сносит крышу и я в свою очередь так брыкаюсь, что потеряла уже килограмм 10 за это время. Только вот вторая рука до сих пор находится в неестественном положении и когда я пытаюсь ее вытащить, приподнимаясь, Нерон в очередной раз опасно приближается к моему лицу и я так изворачиваюсь и вжимаюсь в диван, что оседая на руку я слышу очень характерный хруст кости. Следующее, что слышат все обитатели дома это мой пронзительный крик. Тело внезапно растекается по дивану, а из закрытых глаз катятся слезы. Я не знаю, что это вывих или перелом кости, но рука просто горит огнем в плече, как будто мне вырвали руку с корнем, оставив обнаженные нервы и поджигая их спичками. Горло перехватывает спазм и я даже сказать ничего не могу, только реву в голос, моментально свободной рукой хватаясь за плечо. Конечно, Нерон уходит на третий, а может и на пятый план, потому что я уже даже веса его на себе не ощущаю, так сильно я переключилась на вывихнутое плечо.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-02-08 17:57:13)

За всей этой болью и паникой я не замечаю, как стремительно меняются мои партнеры в танце. Очередной охранник Сцеволы бережно поднимает меня, усаживая на диван. Боль из резкой перешла в тупую и ноющую, но перед глазами все еще пляшут разноцветные карлики. Это какое-то наказание. Я в браке всего несколько дней, мой муж в доме меньше суток, а я уже успела получить столько психологических и физических травм, сколько не получала их за всю свою жизнь. Ну, по крайней мере за последние лет 15.
Нерон сидит в кресле, кажется, охранник оттащил его в какой-то момент от меня. С чего это вдруг этот бугай решил вмешаться, им же обычно откровенно похуй, на то что творит Сцевола с женой ли или любой другой шлюхой. Я так понимаю, именно такие порядки заведены в данном холостяцком шалаше. Но выбрыкиваться и отказываться от помощи я не решаюсь, потому что слишком больно и все, что меня сейчас занимает, это возможность хоть как-то это прекратить. И видят боги, мозг от вывиха так повредился, что я готова даже дозой закинуться лишь бы забыться.
Арес, вроде так зовут телохранителя Сцеволы, вызывает врача, пока Мелита прикладывает лед к плечу. Однако когда служанка пытается помочь мне встать я резко отказываюсь. Внезапно все в этой комнате мне кажутся никем иным, как врагами, желающими довести дело хозяина до конца, раз сам он не может нормально и за раз меня прибить.
- Нет необходимости вызывать вашего врача. Я ему в руки не дамся. Никому из вас.
Я наверно смотрюсь как облезлый котенок с улицы, пытающийся еще как-то сопротивляться ударом ботинок в его живот.  На последнем издыхании, почти отрубаясь от спазмов, но я все продолжаю свое невидимое сражение с уже не только Сцеволой, но и его подчиненными. Мелита, дрянь, которая доложила охраннику про мои намерения, Арес, который не может справиться со своим хозяином и поэтому покорствует всем прихотям Нерона. Ну и во главе, конечно, этой маленькой группы стоит сам Нерон Сцевола, который представляет собой чудовище, никому не подвластное и сносящее в пьяном угаре все на своем пути.
- Я вызову своего врача. – говорю я и удаляюсь в свою спальню.
Найти телефон хорошего врача для меня не проблема. Тем более, что в этом человеке я уверена на все двести. И он приезжает через 20 минут. Срочные звонки и гарантия хорошей оплаты делают свое дело. Не знаю, с чем он встретился в коридоре и какой прием ему был оказан, но надо отдать ему должное зашел он в мою спальню с совершенно непроницаемым видом. Думается мне, у него были ситуации и по хуже перед глазами.
Он спрашивает как это произошло, и я не вдаваясь в подробности объяснила ситуацию в целом. Лишних вопросов он не задает, просто сразу утверждает, что это обычный вывих и ничего страшного в этом нет. Но вправить придется, что влечет за собой острую боль. Я моментально теряюсь в ситуации, опять боль, я не хочу. Док, а нельзя без боли? Ответ отрицательный. Вколоть обезболивающее нельзя, потому что труднее будет отследить правильное вправление. Я отрицательно качаю головой, я не хочу. Веду себя как капризный ребенок.
- Сделайте мне укол обезболивающего, чтобы я просто смогла уснуть, а завтра утром я приеду в больницу и там уже будем исходить из обстоятельств.
- Миссис Сцевола, при таких травмах существует большой риск неправильного срастания кости. Вам повезло если не порваны сухожилия, но судя по расположению плеча, ситуация пока еще не серьезная и нельзя пустить все на самотек.
- За ночь ничего не изменится, кость так быстро не врастет, доктор. Просто вколите что-нибудь и таблеток выпишите. А утром я буду у вас лично. – я улыбаюсь вымученной улыбкой, но на самом деле просто хочу забыться сном и чтобы никакой боли. Просплю на спине, это не страшно.
Доктор уходит ни с чем, вкалывая мне дозу заморозки в плечо и оставляя таблетки на столе. А я остаюсь в спальне одна. Выключаю свет, но сна ни в одном глазу. Плечо немного ноет и ощущения совсем неприятные, но все же, я и правда устала сегодня от боли. За одну ночь ничего страшного со мной не случится. Уж в этом-то доме, что может быть страшнее того, что уже случилось? Я укрываю пледом ноги и откидываюсь на подушку, сидя, так легче. И слез уже совсем нет, я истощена и вымотана и не знаю, на сколько меня хватит. Такими темпами к концу месяца на мне живого месяца не останется. Доктор, конечно, заметил синяки, но про них ничего не сказал. Плевать, всем плевать и мне. Завтра я буду верещать как резанная на этого врача, что он не вправил мне плечо сегодня, потому что неправильное срастание кости может грозить мне карьерой. А сегодня мне наплевать уже даже на это.

И все-таки меня в покое не собираются оставить в этом доме. Ну что ему еще надо от меня? почему ему вечно нужно меня доставать, а это только первый день, который мы провели под одной крышей. Сижу себе, тихо ною и никого не трогаю, сказала же, мне их помощь не нужна и никогда не понадобится.  Но тем не менее эта сволочь появляется в дверях моей спальни и начинает крыть меня матом, словно я девчонка с улицы. Будь у меня хоть какие-то силы, я бы обязательно пригвоздила его голову к стене каким-нибудь молотком, который мне точно теперь нужно класть под подушку.
- А тебе какое дело? Почистил свои петушиные перья, вот и вали нахуй отсюда. – огрызаюсь я в ответ.
Никаких интеллектуальных перепалок, никаких обещаний смерти, он просто мен достал и все что мне хочется, это чтобы он свалил из дома как можно быстрее, и желательно на веки вечные. Если я и поплачу над его мертвым телом, то только от радости, что подох так скоро. Хотя и будет обидно, что умертвил его кто-то кроме меня. Это моя обязанность, моя миссия. Нерон вызывает Ареса, который с равнодушным и холодным взглядом направляется ко мне. Я вжимаюсь в спинку кровати. Опять.  Меня это достало, прятаться, пытаться убежать, бояться, все достало. Но с такой рукой я мало куда могу сбежать, тем более что Арес церемониться не намерен. Одним ловким движением он берет мою руку и, несмотря на мои громкие отказы и предложения пойти ему далеко и надолго, он все равно вправляет мне плечо.
Боль адская, что я снова начинаю реветь и сгибаюсь пополам. И лед, который мне вручают в руку ничерта не помогает, как и укол, который доктор сделал накануне. Ничего не помогает. От этой твари ничего не помогает и не поможет. Придется терпеть его, чего бы мне это не стоило, потому что столько боли за один день мне еще никто не приносил и страдать он будет всю свою оставшуюся жизнь, сколько бы она не длилась.
И конечно, Нерон все это устроил только чтобы поразвлекаться. Ему в кайф наблюдать за чужой болью и он вообще не осознает свою вину. И не осознает, потому что грязный наркоман, у которого не осталось ни капли совести. А была ли вообще? Но впрочем, чего греха таить, я тоже – не подарок. И он это еще поймет. Да, сегодня он показал себя, свой характер и исчерпал все свои приемчики, хуже уже не будет. Но у меня еще полно времени, чтобы подобраться к нему ближе и вонзить клыки в шею, всадить нож в спину, ударить молотком по затылку, да все равно. Суть в том, что я хочу найти его больное, очень больное, за которое он, как минимум захочет меня убить.
- Ты бы поторопился, дорогой. – говорю я сипло, удерживая лед на плече и взглядом отпуская Ареса. Впрочем он и без моего взгляда уже встал и вышел из комнаты. – А то всех шлюх переебут и тебе ничего не достанется. Прибежишь потом ко мне, расстроенный.
Прибежит. Всегда будет прибегать и я всегда буду здесь, ждать его с тем или иным сюрпризом. Потому что это брак, потому что ненависть такая неудержимая, что хоть в смирительную рубашку пеленайся, все равно не удержит. У меня должно быть, знатно поедет крыша после сегодняшнего дня. Но это не страшно, потому что я уже давно со своей придурью, со своими кошмарами, которые травят мозг похлеще нероновской дряни. Но не сегодня ночью, ведь дневные события настолько убили организм, что я не вижу ни одного сновидения и оттого сплю сном младенца. Глухая и непроницаемая тьма и тишина. Потому что он ушел. Мой главный кошмар свалил на свои тусовки и у меня есть пара дней, чтобы смириться и собраться. Я не проиграю. Не ему.