1. Название: Hospital for souls
2: Участники: Lawrence Trinsbi, Cressida Rice
3. Место и время: недалёкое прошлое, сразу после революции, детский госпиталь 9 Дистрикта
4. Краткое описание квеста: Что нужно, чтобы спаси жизнь маленьких детей? Один хороший журналист, один хороший оператор и ролик, который способен разжалобить даже самых жадных спонсоров.
5. Очередность постов: Lawrence Trinsbi, Cressida Rice
Hospital for souls
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12015-02-07 15:25:49
Поделиться22015-02-09 17:47:46
- Artist
- Зарегистрирован: 2015-02-05
- Приглашений: 0
- Сообщений: 130
- Уважение: +44
- Позитив: +51
- Провел на форуме:
3 дня 5 часов - Последний визит:
2015-06-23 19:28:45
Сегодня Лоуренс, пожалуй, впервые нервничал из-за своей работы. Он сильно никогда о ней не беспокоился, ведь финансы никогда не составляли для него проблемы. Свое собственное шоу он начал делать скорее вопреки и наперекор общественному мнению, чем на поводу у него. В Капитолии любили грязное белье, скандалы, сколки и драки в прямом эфире - чем больший ажиотаж, чем больше нервов и неприглядного вытащено наружу, тем лучше. На его идею смотрели со скепсисом и никто из продюсеров не хотел давать эфир под первую передачу. Если бы не настойчивость самого Лоуренса, которую он внезапно решил проявить и не влияние его родителей, проект так бы и остался лишь сценарием на бумаге без реального воплощения.
Но мисс Цецилия Торн, акула бизнеса и пера, ныне владелица своего собственного канала, в прошлом бывшая телеведущая, глянула на милое личико мальчишки, которому на тот момент едва стукнуло двадцать, полистала длинными ногтями, сияющими кристаллами, распечатки и решила рискнуть. И не пожалела. Среди моря сплетен и разврата шоу Лоуренса было глотком чистого воздуха. Даже в отъявленных негодяях и безбашенных оторвах он умел находить истинно-человеческие чувства и добродетели и обнажать их перед телезрителями. Конечно, ведущей его аудиторией был слабый пол и светские львицы, презрительно кривя накрашенные всеми цветами радуги губы, посмеивались, что оно исключительно для домохозяек, но сами редко пропускали хоть один выпуск, запасаясь заранее носовыми платками, шоколадом, чаем или кофе а кто и чем покрепче.
Правда, ни оторв, ни негодяев Тринсби не любил, но против продюсера не пойдешь, приходилось и их приглашать к себе. Вот почему он больше любил творчество, в него никто не совал свой длинный нос, а следом за ним и налаченную до железного стука шевелюру радужных цветов, и прочие части тела.
Но сегодня был особенный день. Спецвыпуск был полностью инициативой Лоуренса и Цецилия пообещала, - если что-то пойдет не так, то отвечать за это будет сам Тринсби, вплоть до увольнения с позором. Увольнения он не боялся, у него всегда останутся картины и фотографии, ну, в крайнем случае, статьи в журналах. Да и деньги - не проблема. Гораздо больше он переживал, что ему не удастся донести до зрителей тот посыл, который он хотел вложить в сегодняшнюю передачу.
В итоге он так перенервничал, что почти не спал всю ночь и сейчас покорно подставив свой нос, выслушивал нагоняй от гримерши, которая накладывала ему макияж.
- Лоуренс Тринсби, я когда-нибудь перестану замазывать тебе синяки под глазами?! Скоро с ними ни один консиллер уже справляться не будет. Ну-ка открой их немедленно, а то еще уснешь, а мне на них тушь накладывать! Вот так, у-ти, мое солнышко, ангелок! Ну, беги, спасай своих деток!
Марта звонко чмокнула парня в лоб, в последний раз замазала место поцелуя широкой кистью и подтолкнула парня из комнатки санитарки временно переоборудованной в гримерку. Она была хорошей девушкой и была бы не прочь закрутить с ведущим, но понимала, что они - птицы слишком разного полета.
- Спасибо, Марта, - кивнул Лоуренс и поспешил в коридор, где его уже поджидала Крессида.
- Привет, - поздоровался он, протягивая руку для пожатия. - Нам раньше не приходилось работать вместе, но я рада, что ты согласилась мне помочь. Я видел твои репортажи и ценю твой профессионализм и твою отзывчивость.
Он собирался нервно заправить прядь волос за ухо, но успел остановить во время руку, чтобы не получить очередной взбучки от гримера.
- Тринсби, соберись, тряпка! И хватит там мямлить! Пять минут до эфира! - запищала противно в наушнике Цецилия. К счастью, Лоуренс давно научился игнорировать её замечания, ориентируясь больше на свою интуицию, чем на её советы и "отключаться" от постоянной трескотни продюсера.
- Ты можешь не переживать на счет освещения и звука - здесь все заранее подготовлено, чтобы не пугать детей лишними людьми и, надень, пожалуйста, халат. Мы будем только вдвоем, не считая ассистента.
Стоило ему заикнуться о халате, как Кашмире его тут же подали. Сам Лоуренс тоже накинул на плечи халат, при этом был он одет как для эфира, но в больничных тапочках на ногах.
- Тринсби, минута до эфира! - взвизгнула Цецилия.
- Да, понял, минута...
Лоуренс выдохнул, дотронулся до наушника, проверил микрофон, встал перед камерой:
- Как в кадре, нормально? - поинтересовался у Крессиды и, получив её одобрение, выдохнул. - Хорошо!
- Пять, четыре, три, два, один, есть! - отсчитала в наушнике Цецилия и, наконец, замолкла.
На "один - есть", Лоуренс расправил плечи, улыбнулся и сразу же стал похож на профи, а не на испуганного мальчишку.
- Добрый день! Сегодня с вами снова "Без софитов" и ваш неизменный ведущий, я - Лоуренс Тринсби. В привычное время, но не привычном формате. И, как вы видите, я тоже не в привычном формате - на мне халат и даже больничные тапочки. Ну-ка, возьмите их крупным планом.
Лоуренс увидел, что камера спускается и специально пошевелил пальцами в тапках.
- Сегодня у нас для вас очень много сюрпризов, и я надеюсь, что они вам понравятся, а еще больше надеюсь, что они не оставят вас равнодушными.
- И для начала я бы хотел представить свою практически соведущую этого выпуска, которая будет сегодня следовать за мной неотступно. Это, безусловно, красивая женщина, добрый человек и просто герой - Крессида Райс! Я хочу, чтобы все, кто еще не знаком, с ней познакомились. К тому же, мне еще придется не раз к ней обращаться. Так что, Крессида, дай мне пожалуйста, на минуту камеру.
Не бойся, я её удержу, мне даже детей доверяют.
Вот! Это Крессида. Крессида, помаши всем. Кажется, немного криво, но я же - не профессионал, в отличии от неё.
- Тринсби, ты что там творишь, идиот! - Цецилия, кажется, была не в духе. Если она так будет орать всю съемку, Лоуренс оглохнет к концу эфира.
Ведущий вернул камеру в надежные руки и занялся более привычным для него делом.
- Сегодня, мы, как и всегда, будем говорить о сильных мужчинах и прекрасных женщинах. А они будут разговаривать с нами. Но это очень юные и маленькие мужчины и женщины. Они, безусловно, прекрасны и сильны, а еще трогательны, наивны, забавны и искренни. Но они уже столько пережили, сколько не каждому взрослому довелось пережить, - Лоуренс прижал палец к губам, делая секундную паузу, его глаза были полны сожаления.
- Тринсби, минута до заставки.
- Этот выпуск будет посвящен детям госпиталя святой Марии, пострадавшим от войны. От лицемерия, лжи и бездумия взрослых.
- Заставка... - Цицелия бурчала что-то еще весьма не лестное в ухо, но Лоуренс просто её проигнорировал.
- Ты как? Любишь детей? - Спросил он у Крессиды, виновато улыбнувшись. - Иногда они могут быть несколько... шумными.
Отредактировано Lawrence Trinsbi (2015-02-13 10:03:26)
Поделиться32015-02-14 15:21:47
И снова планолёт. Этот вид транспорта стал для меня куда более привычным, чем был раньше автомобиль. Я захожу в кабину, усаживаюсь в кресло и машинально, уже на автопилоте, пристёгиваю ремни безопасности. Мне не нужен никакой дополнительный инструктаж о том, как вести себя в этой машине – я всё уже досконально выучила. На мне опять надеты берцы, военные штаны и майка – одежда, которая порядком приелась в Тринадцатом. Сегодня я должна выглядеть как можно скромнее, ибо всё внимание будет обращено на других людей. Почему я тогда просто не надела джинсы и рубашку? К чему военная форма? Просто это тоже часть сегодняшних запланированных съёмок. Мы постепенно набираем высоту, поэтому мой взор устремлён в окно. Я наблюдаю за тем, как огромные здания под нами с каждой секундой становятся всё меньше и меньше, пока вовсе не исчезают под кучей облаков. Нам сообщают, что можно отстегнуть свои ремни и передвигаться по салону. Нет, этот планолёт отличается от военных, хотя бы интерьером и степенностью напичканости ненужных предметов. Со мной летит ещё кто-то из съёмочной группы. Я не знаю их имён, да и вижу впервые (что довольно странно), но мне это и не нужно, ведь сегодня я буду простым оператором. Да, придётся опять сменить амплуа руководящего съёмками режиссёра на обычную девушку с камерой, но это того стоит. Всё, что сегодня будет происходить, я делаю не ради себя или своей карьеры, по сути, я даже денег за это не получу, я делаю это ради детей. Тех детей, для кого эта Революция не оказалась уж такой величественной, и кто пострадал при бомбардировке 9 Дистрикта. Денег у госпиталя катастрофически не хватает, а бюджет Панема не способен затыкать все дырки, которые образовались со времён победы повстанцев, поэтому было принято решение снять небольшой репортаж, который смог бы привлечь внимание меценатов и спасти жизни ни в чём неповинных детей.
Одно из преимуществ планолётов над самолётами, которые были так популярны раньше, это скорость. Он способен преодолевать огромное расстояние между Дистриктами за довольно небольшие промежутки времени, поэтому лететь в Девятый нам надо было не особенно долго, всего несколько часов. За это время я успевала хорошо обдумать план действий на сегодня. Да, руководить съёмками мне не дадут, но это не значит, что будучи оператором, я не смогу на них влиять. Всё равно говорить, как выставить свет, какие планы будем снимать и где лучше это делать. Это видео значительно отличается от тех, что я снимала для Тринадцатого и не только тем, что снимать я буду детей, а не взрослых, а ещё и тем, что никакой пропаганды за собой оно не имеет – нам просто нужны деньги. Деньги на лечение этих прекрасных ангелочков, которые даже не понимают, за что пострадали. Мои мысли переносят меня снова на поля, где проходили сражения. Да, у меня был автомат, которым я неплохо владела, но меня посылали туда не для того. Главная задача – сделать как можно больше крупных планов. Я видела, как гибли люди, я помню детей 8 Дистрикта, когда к ним пришла Сойка – их взгляд невозможно забыть. И я прекрасно помню обрушившийся на них после этого снаряд. Эти душераздирающие кадры заставляют меня вздрогнуть от ужаса, из-за чего я и проснулась. По всей видимости я слишком ушла в себя и задремала на какой-то небольшой промежуток времени. Информационное табло сообщало, что в Девятом мы будем через полчаса, поэтому я откинулась на спинку кресла и решила провести это время полностью погрузившись в музыку, что доносилась из моих наушников. Иногда я поглядывала на то, что творилось за иллюминатором: облака спокойно и величественно проплывали над нами. Когда мне маленькой удавалось попасть в эту чудо-машину, чтобы путешествовать с мамой в 5 Дистрикт к её трибутам, я всегда представляла, как буду весело и беззаботно прыгать по этой воздушной ватной массе. Жаль, что далеко не всем детским мечтам суждено сбыться.
Планолёт легонько дёрнуло, и мы совершили посадку. Возле выхода нас ждало несколько человек из съёмочной группы, которые сразу же проводили нас в помещением, где вовсю кипела подготовка к съёмкам. Поприветствовав всех, я сразу же отправилась к своему фронту роботы – к камере. Как оказалось – оператором сегодня буду лишь я, больше помощников не предвиделось. Что ж, я уверенна, что и сама прекрасно справлюсь с поставленной задачей. Пока я крутилась с небольшой камерой, настраивая её для предстоящих съёмок, ко мне подошёл мой коллега на сегодня, ведущий нашего небольшого ролика, Лоуренс. Выглядел он довольно слащаво, что вполне характерно для капитолийца, но насколько я слышала, работу свою он выполнял на высшем уровне. Пожав парню руку, я так же поприветствовала его.
- Всегда рада оказать помощь в подобном деле. Надеюсь, наши сегодняшние труды не будут напрасными. И про освещение со звуком я знаю, со мной консультировались по этому вопросу. – Взяв халат из рук ассистента, я накинула его сверху на военную форму. Раньше, когда мне приходилось проводить съёмки в госпиталях, мало кого заботила гигиена и наша форма одежды. Как же прекрасно, что эти времена остались позади.
До съёмок оставались считанные секунды, и мы заняли каждый своё место в палате. На вопрос Лоуренса о том, хорошо ли всё в кадре, я одобрительно кивнула головой. Пусть моя камера и была небольшой, но ею вполне можно было захватить все необходимые объекты. Конечно, снимай они более масштабное видео, я бы сделала всё по-другому, да и добавила бы пару операторов, но сегодня всё должно быть как можно скромнее. То, о чём Лоуренс тараторил, я слушала в пол уха, потому что была занята более важными делами. Обратила я на него внимание лишь тогда, когда парень стал забирать из моих рук камеру. Я лишь улыбнулась, помахала рукой, не отрывая взгляда от объектива, и забрала свою аппаратуру из рук неопытного мальчишки. Хорошо, что зрители не видят того, что твориться за кадром. Я лишь укоризненно на него взглянула и прошептала одними губами: не время для развлечений. Через наушник я услышала команду режиссёра о запуске заставки и опустила камеру.
- Да, дети – это самое лучшее, что может быть в жизни любого человека. И мне правда жаль, что этим малышам уже столько пришлось пережить. – Видимо, я уже вступила в тот возраст, когда желание иметь детей было довольно сильным. – Но не трогай больше мою камеру, ладно? Я знаю, у нас разный стиль съёмок, поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы заставить этих мешком с деньгами выделить хоть чуть-чуть для тех малышей, что находятся сегодня здесь, а для этого не помешает доля серьёзности.
Поделиться42015-02-19 15:46:32
- Artist
- Зарегистрирован: 2015-02-05
- Приглашений: 0
- Сообщений: 130
- Уважение: +44
- Позитив: +51
- Провел на форуме:
3 дня 5 часов - Последний визит:
2015-06-23 19:28:45
- Извини... - покаялся Лоуренс перед Крессидой за то, что отобрал у неё камеру. На самом деле, никакого сожаления он не испытывал. Ведя передачу или репортаж, Тринсби всегда руководствовался интуицией. И если она подсказывала ему что-то сделать, он это делал несмотря на недовольство кого бы-то ни было. И выигрывал! Все-таки пять лет в прямом эфире Капитолия не даются просто так. В столице в первую очередь ценят деньги. И быть ты хоть десять раз чьим-то родственником, да хоть самого президента, никто не станет тебя держать, если ты не приносишь прибыли. И как бы не лаялась Цецилия в микрофон, отслеживая работу бригады "в поле", Лоуренса она держала не за красивые глазки. Ну... во всяком случае, не только за них.
- Я знаю, у нас разный стиль съёмок, поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы заставить этих мешком с деньгами выделить хоть чуть-чуть для тех малышей, что находятся сегодня здесь, а для этого не помешает доля серьёзности. - советует ему Крессида.
Интересно, почему все считают, что имеют право ему советовать? Только ли потому, что он выглядит неоперившимся подростком? Цецилия орет в ухо, больше мешая, чем помогая, Марта вечно отчитывает за цвет лица, даже Крессида в первый раз его видит и то, уже командует! И не смотря на то, что это - его проект и он его организовал! Лоуренс же никому, в конце конов, не говорит, как им нужно выполнять их работу!
- Поверь мне, серьезностью мы ничего не добьемся - серьезность и скандалы, это то, чем живет Капитолий каждый день, столичным зрителям это приелось! И уж тем более серьезность просто противопоказана рядом с детьми. - Говорит Тринсби, двигаясь по коридору. Возможно, под "серьезностью" они понимают разные вещи. Нет, конечно, хороводы с детьми Лоуренс водить не будет, но и с каменным выражением лица провести выпуск он тоже не собирался.
Но, кажется, Крессида его не слушает. Как чувствительная творческая натура, он чувствует исходящие от девушки в его стороны эмоции и совсем не может назвать их положительными. Его это, честно говоря, смущает, но только до тех пор, пока не включена камера.
Говоря по правде, он привык, что все в команде его любят и обожают. А если и отчитывают, то все равно любя, а потом хвалят. Большая часть съемочной группы вообще потащилась в это весьма отдаленное от столицы место только потому, что их попросил Лоуренс. Вот только с оператором не сложилось. С одним удалось договориться, но и того за пару дней до съемок свалила хворь. Да и заманить Капитолийцев в Дистрикты было проблематично. Едва-едва отгремела Революция и они опасались за свои жизни, в отличии от того же самого Тринсби, который, как только открылись границы рванул в Дистрикты изучать новый мир. Он впитывал в себя каждый Дистрикт, много рисовал, оставаясь на одном месте до тех пор, пока не пропитывался им, и срывался с места, двигаясь дальше. Конечно, он не мог пройти мимо чужого горя и, увидев раненных детей, подался в первый же госпиталь, в итоге, так в каждом Дистрикте "засветился", как добровольный волонтер.
Но со стороны вполне могло показаться, что благополучный капитолийский мальчик пытается заработать рейтинг на трагедии детей. В искренность столичного жителя, тем более журналиста, верилось с трудом. Хотя сама Крессида была родом оттуда же...
- Минута до эфира, - предупреждает Цецилия и ведет обратный отсчет.
Лоуренс замирает перед одной из дверей, положив ладонь на ручку. Оттуда доносятся детские голоса.
- Три, два, один...
- Ну вот и пришло время знакомиться с первыми нашими участниками. - Живо сообщает Тринсби и открывает дверь. - Это игровая комната и здесь обычно всегда оживленно.
Словно в подтверждение его словам из комнаты раздается гвалт, смех и даже крики.
- Здравствуйте, детки, - громко здоровается парень и моментально попадает в центр всеобщего внимания.
- Привет, Лоуренс! - разрозненным хором отвечают дети. Видимо, они его хорошо знают.
И ничего удивительного в этом нет. В лекарствах Тринсби разбирается плохо, но его художественных знаний анатомии хватает, что бы пережать вену или артерию, наложить повязку и даже вправить несложный вывих. Остальному научился в процессе. К тому же, он любит возиться с детьми, а они в массе своей еще слишком малы, чтобы делать различия между жителями провинций и столицы.
- Это Крессида, сегодня она посидит с нами, она очень хорошая.И у неё камера. Вы же знаете, что такое камера? В неё можно говорить и вас все-все увидят и услышат. - Знакомит детей Лоуренс с девушкой и они хором отвечают.
- Привет, Крессида!
Кажется характеристика от Тринсби "она хорошая" лучшая рекомендация, которую девушка могла получить. Дети - не взрослые, им нельзя объяснить, что сейчас придет человек и на него нельзя обращать внимания. Они с любопытством смотрят в камеру и на Крессиду, и не замечают, как медленно прибавляется освещение в комнате, регулируемое осветителем за пультом.
На груди каждого ребенка красуется брошка в виде ромашки, в которую встроен скрытый микрофон. Обстановка максимально приближена к неформальной.
- Ты поиграешь с нами? - дергает Лоуренса за халат девчушка с перебинтованной ручкой.
- Да, конечно, сегодня мы поиграем в "я говорю", помните, мы уже играли? - у ведущего вполне неплохо получается справляться с детьми, они дружно кивают.
- Хорошо, тогда первым будет говорить у нас... - Тринсби делает вид, что закрывает глаза рукой, а другой показывает на мальчика с повязкой на глазу и в очках, которые делают его единственный открытый глаз еще больше.
- Ник, иди ко мне... - Ведущий присаживается на низкий стульчик и берет мальчишку на руки. Остальные дети облепляют Лоуренса. Им нравится красивый и добрый молодой человек, который играет с ними, возиться и очень часто приносит разные сладости и фрукты. Но сейчас они молчат и не мешают ему говорить.
- Ник, расскажи Крессиде о себе, - просит журналист, гладя малыша по вихрастым светлым волосам.
- Меня зовут Ник, - смущаясь говорит ребенок. Красивая девушка с непонятной штуковиной ему тоже нравится и он стесняется так умильно, как это могут делать только дети. - Я из восьмого Дистрикта...
- Ник пострадал во время бомбежки, той самой репортаж о которой нам хорошо известен. - Продолжает за него Лоуренс. - К сожалению, он почти полностью потерял зрение. Сейчас у него прогрессирует отслоение сетчатки и необходим дорогостоящий протез, но у госпиталя нет денег, чтобы помочь каждому ребенку, а распределяемые из Капитолия средства не покрывают полностью расходов. В ваших силах помочь Нику снова увидеть свою маму, как раньше!
Молодой человек говорит сложными словами, которые не могут понять дети, но обязаны понять взрослые.
- Ник, ты хочешь еще что-нибудь сказать? Может быть маме? Она тебя точно увидит...
Мальчик кивает и негромко говорит, хлопая ресницами:
- Я хочу сказать... мама, я тебя очень-очень люблю!
Пока они ведут разговор на камеру, Тринсби знает, что по экрану зрителям бегущая строка передает короткие сведения о каждом ребенке, с которым он будет сегодня общаться, а после номер счета, на которые нужно переводить средства.
Лоуренс отпускает Ника и беседует еще с двумя детьми.
На середине второго разговора журналист слышит недовольный голос продюсера:
- Поздравляю, умник, на счет покапали первые денюжки, но до твоих обычных рейтингов еще далеко...
-
Отредактировано Lawrence Trinsbi (2015-02-19 16:12:18)
Страница: 1