Несмотря на то, что за собственным языком Нерон не следил, тем не менее он умел слушать. Хотя... хотя, быть может, он как раз умел следить за языком, потому что бил им всегда метко и болезненно. А может, и не в языке дело, а в сволочном характере Нерона, который действительно не меняется? Регина права. Он понимал, что его выпад про контрацепцию с Октавием ее заденет, и глупо отрицать, что не понимал, насколько сильно. И тем не менее сказал. Думал, сойдет с рук? Как всегда сходило? В самом деле, чего обижаться, разве не знает Регина, с кем связалась? И в этом-то вся соль. Он разрешает себе подобные выходки только потому, что привык - она же рядом. Ведь пережила же она время, когда он бил ее, когда гнал из клиники... Так что страшного в словах?
Не в словах. В том, что он использовал против нее то сокровенное, чем она поделилась с ним однажды. Вот и все. Это страшнее ударов и попыток прогнать.
Регина права. Кругом права. Он расслабился, позволяя себе слишком многое, забыв, что у нее есть предел прочности, и не все может быть прощено. Да, взаимные подколы это весело и здорово добавляет остроты, но и у них есть лимит. В том, что Регина ушла, виноват только он. Да, она завела его шуткой про разнообразие в браке, но разве он не понимал, что это была всего лишь провокация, и ничего серьезного в ее словах нет? Понимал. Вот только решил ответить, и его реакция оказалась несоразмерной той подаче, которую послала ему Регина. Она говорила о Германике, до коего по сути не было дела ни одному из них, а он в ответ вынул тему, которая до сих пор ранила ее как застрявший под ребрами нож.
Нерон закрывает за собой дверь, переводя дыхание, собираясь с мыслями. Ощущение, что земля уходит из-под ног, и только бы успеть до линии, где почва твердая, и можно остановиться.
Она опасается возвращаться, потому что боится, что он однажды припомнит ей и все случившееся. И ведь он может. А чего ей еще ждать теперь? Она слишком хорошо его знает.
Нерон тщетно пытается найти слова. Мысли наталкиваются одна другую, словно бильярдные шары, и ни за одну из них не ухватиться, не понять, с которой начать. Поэтому единственное, что можно сделать, начать говорить так, как лежит на сердце.
- Я никогда не припоминал тебе Ирис, - произносит Нерон в ответ на ее слова о Юлии, и поясняет. - Не припоминал, какой милой и не похожей на тебя она была. Так с чего мне говорить тебе о Юлии, до которой мне нет дела? Боюсь, она - та тема, которую скорее ты можешь использовать против меня.
Да что скрывать? Если Нерон может припомнить Октавия, то Регина - Юлию. Тут они на равных.
- Мне нет дела, как тебя ебал Октавий. Я хочу, чтобы ты снова спала со мной в нашей постели. С Октавием ты и раньше трахалась, и меня это мало беспокоит. И что с того, что это было до меня, а теперь - при мне? Не думаю, что этот долбоеб сильно изменился.
Октавий - первое, что Нерон собирается вычеркнуть из своей жизни навсегда. И он очень надеется, что тот внемлет его предупреждению, сделанному на лестнице, потому что он не допустит, чтобы этот ублюдок хотя бы еще раз оказался с Региной в радиусе возможного случайного столкновения.
Регина закуривает и смотрит на светящийся дисплей лежащего на столе телефона. Нерон следит за ее взглядом, продолжая:
- Прости меня. Я сказал то, что не имел права говорить. Я не остановил тебя, когда мне следовало бежать следом, чтобы догнать и просить о прощении. Прости, что за все это время никак не исправил свою ошибку. Когда ты ушла, я решил, что, наверное, разбежаться и вправду будет лучше. Тебе и мне.
Он умывает лицо ладонями, хватается за голову.
- Мне лучше не стало. Оказалось, что ты единственная женщина, которую я хочу видеть рядом с собой. С которой я хочу видеть себя рядом, - два похожих предложения, но с такими разными смыслами и акцентами. Собственническое в них сменяется желанием самому принадлежать кому-нибудь, и этот кто-то - Регина. Юлия действительно милая и не похожая на нее, и это все, что может рассказать о ней Нерон, потому что ему ровным счетом нечего сказать. Это о Регине есть миллион и одна мелочь, которые делают ее такой, что он теряет голову. Ее ванильная любовь к недособаке, фанатичный контроль за сантиметрами, тщательнейший выбор, что надеть... То, как она задумчиво и неторопливо расчесывает волосы перед сном... Как пытается приобщить Нерона ко всем этим своим ядреного цветка маскам для лица, после того, как он однажды пошутил над нею... Как ругается, когда спотыкается на оставленные им на полу вещи... Как же он истосковался по всему этому, что делало его таким живым!
- Я хочу, чтобы ты вернулась домой, потому что без тебя мне там совсем нечего делать.
Нерон действительно привык, что Регина - хозяйка его дома. И пусть снова в его словах присутствует "я хочу", оно несет совсем другой смысл. Признание собственной зависимости от нее, от ее присутствия в его жизни. И все, что сейчас для него важно, чтобы ее желания совпали с его. Ведь что-то же есть! И не просто осталось - а не исчезало вовсе!
- Я могу обещать, что впредь такое не повторится. Это та ошибка, на которой я выучусь.
Он говорит спокойно и тихо, что совсем не в духе всегда стремительного и резкого Нерона, но если с кем-то он и может быть таким, то с Региной. Да, он не потерял способность кусаться, но все-таки она его приручила. Ну а когда приручаешь хищника, будь готов, что нужно непременно следить, не примеряет ли он в ту или иную минуту свою пасть к твоей голове. И снова если кто-то и умеет это делать, то только Регина. Вот и сейчас своей отповедью она будто сует огненный факел в его пасть, заставляя опомниться и задуматься над тем, что он творит.
