Это была дуэль взглядов. Два карих взгляда. Один холодный и надменный, выражающий презрение ко всему миру. Второй теплый и спокойный, как будто ничего в этом мире не может вывести его из равновесия. Брат испепелял меня взглядом, я же сидел, вальяжно развалившись в кресле с деланным безразличием наблюдая за ходом торгов. Последним, кто мог увести у меня "лот" оставался мой брат - Ахим. Но похоже, его больше занимал факт раздражения, которое я вызываю у него одним своим видом. Не знаю, куда делась наша детская привязанность, но сейчас мы если враждовали, то находились в натянутых отношениях и постоянном раздражении друг друга. Могу поклясться, что я слышал, как скрипнули его зубы прежде, чем он опустил табличку, и "лот" достался мне.
- Мисс Лейн доставят этой пятницей, - сообщили мне, но я не слышал этих слов, печальным взглядом провожая удаляющегося братца. По делом мне. Жму руку какому-то мужчине, и ухожу к своей машине. До пятницы еще полно времени, чтобы подготовиться к приему гостьи.

Я пересматривал ее интервью несколько раз. Мне совсем не интересно покупать победителей для плотских утех. Любой человек в Капитолии, обладающий деньгами и связями, не обделен вниманием. Мне больше нравился сам процесс общения. Каждого победителя мне хотело удивить, зацепить, расположить к себе. С большинством это получалось, и время мы проводили с удовольствием. Бывали случаи провала, но какой человек не ошибается.
Кашмира Лейн была очаровательной особой, похожей на красивого ангела, спустившегося с небес на землю. Но все представление о ней разбивалось, стоило посмотреть хотя бы несколько отрывков с ее Арены. Она была сильной, самодостаточной, пугающе жестокой. И я точно знал, что не смогу удивить ее, но отчаянно искал способ.
Доедаю мороженное, бросаю пустую форму в мусорное ведро и смотрю на себя в зеркало. Это едва ли не единственный случай, когда я не уверен в себе. Единственное, что меня радует, что мне ничего не будет даже в случае неудачи, хотя разочарование от проигрыша будет преследовать меня долго. Я размышляю перед зеркалом, не замечая, как входит слуга.
- Мисс Лейн, - объявляет он. Оборачиваюсь на его голос, через пару мгновений заходит она. Обворожительна, еще красивее, чем на экране. Улыбаюсь и спешно приближаюсь к девушке.
- Мисс Лейн, - склоняюсь в учтивом поклоне и целую ее ладошку. - Вы выглядите потрясающе, - ни капли лести. Хотя, полагаю, я не первый и не последний, кто расстилается перед ней в комплиментах. - Если бы в Панеме проводили конкурс красоты, у вас не было бы достойных соперниц.
Задерживаю ее ладони в своей чуть дольше, чем положено, отчего смущаюсь, и легкий румянец покрывает мои щеки. Мой дом сегодня не подготовлен для принятия гостей, но я заказал загородный клуб. Все, что я могу показать ей здесь, она уже видела неоднократно. Не думаю, что кто-то из знакомых мне толстосумов вывозит свои "покупки" на природу.
- Хочу пригласить вас, - осторожно начинаю я. Хоть мне и известно, что девушка все равно не может мне отказать, я веду себя как джентльмен. Я хорошо воспитан. - Быть может, я смогу удивить вас сегодня.
Предлагаю ей руку и приглашаю пройти следом за слугой, который сопровождает нас к машине.

Должно быть, когда она говорит, сердце у большинства  мужчин останавливается. Я же выглядел чуть равнодушно разглядывая ее: не слишком откровенно, совсем не фамильярно. Для большинства покупателей победители - трофеи, которыми принято хвастаться. я же ищу интересное времяпрепровождение. За частую возвращаясь к тем, с кем уже когда-то провел время. Если сегодня все получится, то, возможно, Кашмира станет частой гостьей в моем доме. Разумеется, в рамках приличия.
Нельзя сказать, что я никогда не использовал победителей в этих целях, я бы наглым образом лгал. Использовал, не однократно, но гораздо интереснее, когда все происходит по обоюдному согласию, чем насилие. Я не насильник, я терпелив и романтичен до внутренностей. А жесткость...Скорее это подходит моей сегодняшней спутнице.
- Увидите, - не стану раскрывать ей все карты сразу. Кроме того, я совсем не уверен, что угадал. У меня было мало времени изучить ее натуру, чтобы подобрать нити легкого давления. Но, возможно, я затрону скрытые струны ее души. Кажется, что каждая девочка мечтает  принце, большом замке, и маленьком пони. Пони, конечно, не обещаю, но подарю ей одну из чистокровных лошадей.
Машина выезжает за территорию города, и объездной дорогой движется на запад. - Это правда, что в Первом все считают зачесть вызваться добровольцем на игры?
Не то, чтобы меня это интересовало, я осведомлен достаточно, но девушка не очень-то охотно шла на контакт, и я был вынужден опуститься до банальщины. В прочем, имел ли я право ее осуждать? Она прошла через ужас, и плевать, что была лучше подготовлена к этому. А вместо победных фанфар и спокойной жизни ее, как драгоценную вещь, продают каждому желающему. С таким положение вещей нельзя спорить, остается только принимать за должное.
- О чем вы мечтали в детстве? - чуть склоняю голову. Я намеренно не выбрал лимузин, а обыкновенный автомобиль бизнес-класса. Мы сидели на заднем сидении совсем рядом, так, что иногда наши руки случайно соприкасались от движения. Успеваю заметить, что у нее нежная кожа прежде, чем убрать руку на свое колено. Соблазнитель из меня никудышный, да и я откровенно понимаю, что полностью не во вкусе девушки. Мне остается только уповать на разговоры. Но и это может сыграть со мной злую шутку и произвести совсем обратный эффект.
Кашмира выглядит напряженной, но ей все равно. Все равно, куда мы едем, все равно, что с ней там будет. И меня это угнетает. Я не был узурпатором, но прекрасно понимал, что такие люди, как мой брат всегда пытаются показать свое превосходство. За частую через боль и унижение других.
Машина, тем временем, съехала с асфальтированной дороги на проселочную. За окнами мелькали деревья, а впереди показалось здание городской конюшни. Несколько лошадей загонщики гнали в поле с правой стороны, вероятно, им не нашлось наездников, но стоять все время в стойле, невозможно.
- Мы почти приехали, - говорю я. Мне радостно, что Кашмира одета наиболее подходяще для верховой езды, нежели если бы пришла в платье. Моя просьба о переодевании могла быть воспринята превратно.

Она не первая, кто смотрит на меня таким взглядом. Должен скзаать, уже почти привык. Это обратная сторона медали. Для большинства капитолийцев победители вещь, для большинства победителей капитолийцы лишь очередные извращенцы и потребители. Я не относил к себя к таковым, хотя кто знает, может это особая форма извращения.
- Скучаете по нему? - зачем-то спрашиваю я, хотя ответ очевиден сам собой. Люди по простоте своей стремятся в рамки. Так проще жить. Когда мир полон свободы, все идет по наклонной, пускается на самотек. Рамки помогают жить, но я не говорю о тех, которые лишают жизни, душа своей посредственностью. - Полагаю, дурно. Вы победили, расчитывали на безбедное существование в Деревне Победителей. Думали, будто будете жить, обучать трибутов, пока кто-нибудь из них не займет ваше место, и вы тогда бы вообща забыли о том, что было на Арене. Возможно, завели бы свой сад возле дома, точно занялись бы своим делом, и, должно быть, завели бы семью. Но вместо этого, каждый год вы продаете себя, потому что так обяхывает Капитолий во главе с Президентом.
Это была не заученная фраза, но Кашмира не первая моя "покупка", и вряд ли последняя. Но она особенная. Знаете, родители хотели вместо меня девочку. Собственно, вместо моих младших братьев они так же хотели девочку. Но, почему-то именно я сдвинул рассудок своей матери. Конечно, в платье меня не одевали, но я знаю те науки, который мальчику ни к чему, но мне приходилось их изучать. А еще как-то на день рождения мне подарили куклу. Эту шутку я не оценил, был расстроен, даже рассержен. Но сохранил подарок. Это была длиноногая кукла со светлыми волосами. Ненавидел ли я ее? Нет. Но это тсало переломным моментом.
Кашмира напоминала мне о той кукле, но мне не хотелось ее сломать. В ней я видел достойного человека, который сам идет по своей жизни. Она сама решит: ломать или нет. Сама решит, кому позволить это сделать. Точно не мне, да и я не заинтересован.
Машина останавливается. Я первый покидаю салон, успеваю оббежать машину, чтобы подать ей руку на выходе. Я джентльмен, и сегодня она моя дама. Что бы не говорили о капиталийцах и обо мне в частности, я воспитан и узнаю толк в ухаживании за женщиной.  Нас встречает управляющий. Крупный и массивный мужчина. Мне кажется, он способен завалить лошадь одним движением своей огромной ручищи. Он молча приветсвует нас.
Не отпуская ладони Кашмиры, я кладу ее на свой локоть, и вместе мы идем в сторону конюшни, там где стойла.
- Вы любите лошадей? - задаю вопрос, и мне будет обидно получить отрицательный ответ. Тем более, что подарок приготовлен, остается только выбрать. И будет жаль, что бедное животное больше никогда не увидит своей хозяйки. - Я знаю, вы привыкли к роскошным подаркам, бриллиантам и всякого рода побрякушкам, почему-то мне кажется, что не просто привыкли, они вас достали.
Перед нами открывают массивные ворота, и полумрак встречает нас дружным ржанием. В стойлах по меньшей мере дюжина лошадей. Одна из них моя, вторая будет принадлжеать Кашмире Лейн, как только она выберет какая.
- Идемте, - настойчиво произношу, и мы переступаем порог. Я отпускаю ее руку, наклоняюсь, чтобы взять несколько кусочков рафинада и влкадываю их в ладонь девушки. - Морковь, конечно, полезнее, но почему нельзя сегодня их немного побаловать?

На ее острый вопрос, я лишь улыбаюсь. Зачем спорить и говорить о том, что нам не интересно? Конечно, я не рассчитывал на легкую прогулку под руку с Кашмирой Лейн. Я много слышал о ней, в основном все слухи связаны с ее привлекательностью, жесткостью и умением рвать на части тех, кто ей не нравится. Полагаю, мой брат хотел доказать, что даже такие ломаются. Качаю головой своим мыслям. Это грубо, но совсем в его стиле.
С интересом наблюдаю за ней, когда она входит в конюшню. Кашмира изящно движется между стойлами, рассматривая лошадей. Они, как люди, у каждой свой характер, свои амбиции. Именно поэтому выбор очень важен. Ты выбираешь не только себе лошадь, ты выбираешь друга, так же, как и они выбирают не только всадника. Осторожно приближаюсь к ней. Кажется, Кашмира нашла подходящую для себя кобылу. Она осторожна, не доверяет людям. Отчасти она права. Однако сомневаюсь, что с нынешней экологией и положением вещей на дикой природе намного спокойнее, чем в денниках и стойлах. И вот мисс Лейн уже кормит лошадь с рук.
- Привет, - я останавливаюсь по правую руку от Кашмиры. Протягиваю руку, но лошадь недовольно фыркает и отдергивает морду. Смотрю ей в глаза, не моргаю, в этой дуэли взглядов я в любом случае проиграл. Но кобыла подходит к Кашмире и доверительно тыркается мордой в руку, словно просит еще лакомства. - Прокатимся?
Спрашиваю у Кашмиры. И в этот момент в конюшне появляется конюх.
- Мистер Вайдунг, это не очень хорошая идея, особенно...- он косится в сторону выбранной Кашмиры лошади. Я скрещиваю руки на груди недовольно глядя на мужчину. - Это дикая лошадь, мы только обучаем ее азам.
- Как ее зовут? - внезапно спрашиваю я, словно меня совсем не интересует, что говорит этот человек. Он всплескивает руками, но не смеет мне перечить.
- Грация. - мне кажется, дело совсем в другом. Эта чистокровная лошадь диких полей, и скорее всего ее продадут очень дорого. Что ж, пора раставить все точки на и.
- Моя спутница выбрала именно эту лошадь, и я хочу преподнести ее в подарок этой девушке. И если Кашмира хочет сейчас оседлать ее и прокатиться, ни вы, ни я, ей не помешаем, - я не задавал вопроса, но мой тон четко говорил о том, что я не потерплю возражений. Пока я говорил, остальные конюхи готовили к поездке мою лошадь, а еще двое с экипировкой мялись возле стойла, ожидая вердикта нашего спора. Я и не заметил, как моя лошадь подошла ко мне со спины и доверительно ткнулась мордой в плечо. Обернувшись, я расплылся в улыбке. Моя гнедая смотрела на меня умными глазами преданного друга. Я коснулся ладонью белого ромба на морде, и услышал дружелюбное ржание.
- Шери, - не удержавшись звонко чмокаю лошадь в нос, а она все тянет морду к моему карману. - От тебя ничего не скроешь.
Достаю сахар и угощаю ее. Что касается выбора Кашмиры. Если она сочтет эту затею опасной, то ей подберут более спокойную лошадь для верховой прогулки. Если же ей захочется объездить именно Грацию, то двое конюхов буду сопровождать нас на протяжении всего пути. Я довольно уверен в своих силах и в своей гнедой. Если Грация понесет Кашмиру, я смогу нагнать ее, а авторитет моей кобылы позволит мне остановить дикую Грацию Лейн. Но я боюсь, что ничего не смогу сделать, если Грация решит сбросить наездницу со спины. Но мне кажется, между ними рождалось самое настоящее доверие.
- Выбор за вами, Кашмира, - тихо напоминаю я. Солнце уже высоко в зените, но не печет так сильно. Идеально время для прогулки.

Как много недовольства в глазах конюха. Не знаю, почему именно. То ли ему так не нравится, что мы его не слушаем, то ли у него, действительно, были иные планы на эту лошадь. В любом случае, мы с Кашмирой их спутали. Заворжено смотрю, как седлают Грацию. Дикая природа в ней никак не может успокоиться, и все же, ей хочется быть нужной. Хочется принадлежать кому-то надежному, кто сможет защитить, кто сможет обогреть.
Подбираю под уздцы Шери и отвожу в сторону. Я сам креплю седло, проверяю ремни, и только после этого седлаю ее. Из конюшни выхожу верхом, и вижу Кашмиру. На Грации она смотрится эффектно. Они будто созданы друг для друга, и я радуюсь, что не прогадал с подарком. В подтверждение этого звучит слово благодарности. Улыбаюсь в ответ.
- Не благодарите, Кашмира, но мне приятно, что я смог угадать какой вечер доставит вам удовольствие, - глажу Шери по холке, и она довольно ржет подо мной. - Хорошая девочка.
Я позволил себе выбрать маршрут для верховой езды, и мы неспешным шагом направляемся по широкой дороге. Краем глаза замечаю двух конюхов, которые решили нас сопровождать. Что ж, пускай, главное, чтобы не мешались. С открытого пространства мы уходим в глубь ветвистых деревьев. Чуть пришпориваю Шери, чтобы увеличить скорость. Не смотря на то, что это почти лес, дорога перед нами ровная, без ухабов и вьющихся корней, опасных для лошадиных ног. Гнедая словно чувствует запах свободы и мчит вперед, я успокаивающе глажу ее между ушей. Она дергает головой, оборачивается назад, словно беспокоится за наших спутников. Я так же оборачиваюсь, Грация несет Кашмиру, чуть отставая от нас, будто не уверена в своей мнимой свободе. Среди этих деревьев особенно не разогнешься, но в чистом поле я побаиваюсь рисковать.
- Впереди река, - сообщаю я Кашмире, когда сам остановился, и дождался пока мы поравняемся. - Обычно течение спокойное. Можно перейти здесь, глубина около метра. Либо же подняться вдоль реки выше, там есть брод из камней.
Я неплохо знаю эти места, но не спешу делиться своими знаниями с Кашмирой. Площадкой выше я подготовил место для пикника. От реки до этой опушки минут двадцать верховой езды спокойным шагом. Более того с той площадки открывается хороший вид на Капитолий, расположенный с этой стороны в низине. - Сюда.
Шери сворачивает с дороги, подходит к реке и наклоняет морду, чтобы напиться. Я неспешно глажу ее мягкую шерсть, не мешая, не отвлекая ее. Грация присоединяется к старшей подруге.
- Вы хорошо держитесь в седле. Бывало иметь дело с лошадьми? - чуть щурюсь от солнечного света. Мы выехали из-под защиты деревьев, и теперь солнце слепило меня. Как большинство капитолийцев, я не очень ознакомлен с внутренним устройством Дистриктов. Конечно, я знаю, кто чем занимается, но это лишь общеизвестные факты, о которых талдычат учебники и телевидение. В самих Дистриктах мне никогда не приходилось бывать, и я даже не знаю счастье это или упущение. Первый поставлял в Капитолий ювелирные украшения, драгоценные камни и драгоценные металлы. На этом, к своему стыду, мои познания о нем заканчивались.

Мы поднимаемся вверх по реке к броду, через который лошади могут пройти без ущерба для своего сознания. Я спешиваюсь, беру под уздцы Шери, протягиваю руку, чтобы взять поводья лошади Кашмиры. На этот раз она не пытается укусить руку, которая тянется к ее морде. Пусть в ее глазах еще полно недоверия, но она понимает, что я хочу помочь. Сжав в ладонях кожаные ремешки я иду через брод, держа и направляя лошадей. Шери опытная лошадь, она сама лавирует по течению и против него, Грация же не уверенно ставит ноги на камни, омываемые водой. Кое-где течение горной реки особенно не приятно ударяет по голенищам. Мне и самому не слишком комфортно, однако держа лашадей под уздцы я сохраняю равновесие.
- Вот так, умницы, девочки, - говорю негромко, но ласково. Шери доверчиво тычется мордой в мое плечо, а Грация позволяет себя погладить в знак благодарности. Через мгновение я снова в седле. - Конечно. Это теперь твоя лошадь. Если считаешь, что кличка ей не подходит, ты можешь его сменить.
Документы будут готовы к нашему возвращению. Не думаю, что смена имени лошади доставит проблем. Мы снова едем по горной дороге плечо к плечу. Кашмира говорит о своей жизни в Первом. Совсем немного и этого не хватает, чтобы утолить мой интерес, но все же, это добрый знак. Сворачиваем в сторону склона и снова оказываемся в тени ветвистых деревьев. Здесь как будто первозданная природа, то место, которое еще не коснулась рука капитолийца. И пусть будет уголок чего-то настоящего, живого, куда можно прийти, чтобы ощутить чувство спокойствия.
- Это весьма сложное понятие - семья. Я не женат, у меня нет детей, но у меня трое братьев. Наши родители почили уже давно. Они говорили, что я единственный создан для семьи, но ошибались. Мой старший брат, возможно, тебе знаком. Он работает на Сноу в аппарате управления, частый гость на ставках и аукционах победителей. Не знаю, - когда говорю об Ахиме смотрю куда-то вперед. Мне бы очень не хотелось, чтобы меня оценивали по моему старшему брату. Это не правильно. Но именно он лицо нашей семьи. - Мне кажется, он не такой плохой, просто забыл об этом. Ахим на иврите значит старший брат, но родители хотели девочку...три раза подряд прежде чем остановиться. Второй брат занимается военными разработками. Его редко можно увидеть среди обычных людей. Всегда слишком замкнут, всегда в своим мыслях и идеях. Когда-то он часто покупал победителей, но вскоре вообще отказался от этого. Ну, и младший брат, Ахим называет его позором семьи, а я лишь жалею, что не смог помочь ему. Он стал миротворцем. Простите, Кашмира, я слишком много говорю.
Виновато улыбаюсь. За своей болтовней я не заметил, как поднялись на выбранную мной опушку. Здесь уже разложен клетчатый плед и поставлены две плетеные корзины. Спешиваюсь, перебрасываю поводья через ветку на ближайшем дереве. Шери может свободно передвигаться, но всеравно окажется привязанной к ней. Помогаю спешиться Кашмире, и Шери, будто ревнуя, пытается привлечь мое внимание, мордой переворачивая ближайшую корзину.
- Эй! - я шутливо возмущаюсь, ставя корзину на место, запуская в нее руку и достаю большое яблоко. Шери мотает хвостом, мечтая получить его. - Хочешь? Ладно, ладно, - подаю ей яблоко. - Если хотите, Кашмира, я оформлю документы о перевозе вашей лошади в Первый. Но вы должны мне пообещать, что будете заботится о ней. Это не просто подарок, это друг.
Я вижу в Кашмире желание заботится о ком-то, и знаю, что Грация будет в безопасности, но хочу услышать это от нее. Приглашаю девушку присесть на плед, достаю бутерброды, фрукты и бутылку красного вина.
- Оно безалкогольное, - поясняю я с виноватым видом. - Мы вроде как...за рулем.
Наполняю два бокала и присаживаюсь на плед, смотрю на Капитолий, раскинувшийся внизу и спрашиваю у своей спутницы:
- О чем вы мечтаете?

Соул. Смотрю на лошадь Кашмиры и понимаю, что девушка права. Это имя подходит ей больше, чем клеймированное Грация. Стоило догадаться, что эту лошадь держали совершенно для других целей, нежели чтобы она стала подарком одному из победителей. Но спорить с этим никому нет смысла. Я забираю ее, чтобы подарить мисс Лейн. Хотел бы я посмотреть, кто осмелится мне перечить. В моем положении хорошо иметь связи, способные решить проблемы одним только звонком.
- Да, но уже был Ахим. Они и дали ему такое имя, ожидая, что он будет старшим братом для очаровательной девочки. Не получилось. В итоге нас было четверо братьев. В юности мы были очень близки, завидно близки. Но проходили годы, случались события, и от этой близости не осталось и следа. Нам некого винить, кроме себя, - задумчиво отвечаю я. Конечно, не хотелось бы, чтоб наш разговор завязался именно на этой почве, но он завязался, и я рад поддержать его. - Не совсем. Вы ведь знаете, что академия миротворцев находится во Втором дистрикте. В основном в нее идут служить жители этого дистрикта, по доброй воле. Но бывают случаи, когда в миротворцы попадают другие. Да, и вряд ли один дистрикт мог бы обеспечить весь Панем миротворческими силами. Для капитолийца нет понятия служить. Вы знали, что миротворцы служат двадцать семь лет? Ты поступаешь молодым юношей, а дембелизуешься уже зрелым мужчиной, хотя можно сказать, что вся жизнь прошла мимо. Для капитолийцев, привыкших прожигать свою жизнь, это как наказание. Мой брат оказался в долгах перед Капитолием и не смог расплатиться в указанные сроки, за это его приговорили к службе.
Я сожалел. Правда, сожалел о том, что не плюнул на мнение братьев и не оплатил все его долги. Я должен был его поддержать, должен был ему помочь, но внутренний голос все спрашивал, сколько времени я собирался тащить его на себе и решать его проблемы? Если бы в нем было чуть больше самостоятельности.
- Нет, не победители, о чем мечтает Кашмира? - склоняю голову. - Вы ведь смотрите в будущее, живете настоящим. Наверняка есть цель, которую вы бы хотели достичь?
Мечтать никогда не поздно. Даже пустые, несбыточные мечты приносят в жизнь много разных красок. Можно говорить о незначительных достижениях, можно мыслить глобально. Но это все равно стремление мечтать.
- Когда-нибудь я найду своего брата и извинюсь перед ним. - словно делюсь с ней своими мечтами. Я не знаю, где он и что с ним. В письме лишь скупо говорилось о том, что он становится миротворцем, и не было слова о том, куда его переводят. В Капитолии он точно не остался. Я пробовал подключать связи и искать его, но пока все безуспешно. Но однажды я смогу обнять его. Я верю в это. Правда, одной веры мало. - Как развлекаются юные дистриктовцы в Первом?
Мне интересно, чем она жила. На этом строятся отношения. Я не говорю сейчас об интимных связях, или о чем-то более серьезном. Простые человеческие отношения строятся на знании и понимании другого человека.

Никогда не замечали, что разговор, который интересен двум собеседникам, съедает много времени. Не замечаешь, как текут минуты, не нужно выискивать слова и выдумывать фразы. Разговор проходит легко и не принужденно. Определенной легкости в нашей беседе не было, но время не стояло на месте. Более того, я заметил, что Кашмира настроена уже не так, как была изначально. Я не раскрыл скрытых мотивов, и попросту нет. Для меня важен этот вечер, как нечто целое, без намеков. Я "купил" ее не для того, чтобы удовлетворить свои физические желания. Гораздо большего хотела моя душа.
- Возможно, вы прав. И когда-нибудь я смогу избавиться от чувства вины. Говорят, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Так и в моем случае. Я не смог его простить, не смог ему помочь, и это чувство изнутри разъедает меня. Но такие моменты только закаляют характер человека. Когда все гладко и хорошо, с человеком не интересно вести беседу даже о погоде, - ем виноград. Не люблю его, но для пикника он подходит наиболее. Яблоки мы припасли для лошадей. Задумчиво смотрю на нее, когда Кашмира озвучивает свое пожелание. Оно звучит логично. Должно быть, каждый победитель мечтает побыстрее избавиться от своей ноши. - Удивительно. Вы презираете капитолийцев за их образ жизни, ненавидите нас, но не боитесь. А Капитолий боится.
Говорят, у меня очень пристальный взгляд, и все же мягкий и теплый. Говорят, я располагаю к себе людей, потому что вижу их, замечаю мелкие детали, и если хочу использовать их, то человек становится для меня, как раскрытая книга. На самом деле все мои познания по психологии лишь повод для того, чтобы узнавать людей. Мне, правда, нравится общение. Кто бы не стоял передо мной, он интересен для меня, как личность. Возможно,  поэтому в списке моих друзей имен намного больше, чем в списке неприятелей.
Я знаю, что у меня есть способность говорить правду, но выставлять ее в мягком свете, не агрессивном. Люди не любят правды, особенно если она не приглядна для кого-то. А я всегда говорил, что нет смысла скрывать что-то, если оно все равно рано или поздно станет явью.
- Вы - убийцы. Сами, по доброй воли ли, но вы убивали. Каждый год список убийц пополняется. Я всегда думал над тем, почему...в смысле какой резон в Голодных Играх, как в знаке подавления, если мы таким образом получаем человека, способного убивать, не моргнув глазом. И не могу найти ответа. Грядут перемены, Кашмира, все уже не так однозначно, как казалось ранее, - не знаю, зачем говорю ей это. Лучше было промолчать. Но слова уже вырвались, и их не вернуть. Может быть, мне хочется узнать другое мнение об этой ситуации, мнение другой стороны. Конечно, не все капитолийцы такие ублюдки, какими их представляют в дистриктах, но я видел победителей, они так же не похожи на людей, стремящихся убивать. Не все. А если такие и были, они быстро сходили с ума. Но слухи, их появления окружено постоянными слухами. Эти истории передаются из уст в уста, и уже никто не вспомнит, где именно правда.
- Что скажете, если я как-нибудь приглашу вас поохотиться? Я не очень силен в этом деле, кроме того, довольно неуклюж, но мне интересно наблюдать за животными. От них меньше вреда, чем от людей, - конечно, я говорил о не настоящей охоте. Я люблю животных, и не вижу причин их убивать. Но посмотреть на таинство единения дикой природы с существами, которых она породила на свет, я бы не отказался.

Когда нож пролетает мимо, я неуловимо вздрагиваю. Смотрю на девушку и не вижу в ее глазах угрозы. Нож предназначался не мне. Обернувшись смотрю на дерево, к которому ножом буквально пригвоздило лист, упавший с ветки. Завидная меткость. И кровожадность. Мне сложно поверить, что убийство стало смыслом ее жизни, скорее у нее просто нет возможности избавиться от этого, и ее слова лишь тому подтверждение. Она права, Капитолий любит ходит по острию ножа, любит провоцировать на необдуманные шаги, Капитолий это возбуждает.
Поднимаюсь на ноги и подхожу к дереву. Шери недовольно мотает хвостом, но я не обращаю никакого внимания на нее. Световой день движется к своему завершению, и нам пора возвращаться, пусть мне и не хочется. С трудом вытаскиваю нож из коры дерева и возвращаю его обратно в плетенную корзину.
- Вы опасный человек, Кашмира, но когда-нибудь появится тот, который сможет вас приручить. Нет, не так, вы захотите быть прирученной им, - подаю ей раскрытую ладонь, помогая подняться. Мы быстро складываем наш пикник по корзинам, которые я закрепляю к седлам наших лошадей. - Мне придется подумать над нашей встречей, чтобы удивить вас, или хотя бы не разочаровать.
Это моя проблема и моя непохожесть на всех, кто покупает победителей. Для каждого я пытаюсь подобрать что-то, подходящее исключительно этой личности. Ловлю Соул под поводья и отдаю их Кашмире, Шери идет рядом. Мне совсем не обязательно держать ее под уздечку. Мы не возвращаемся по той дороге, по которой пришли. Я кое-что хочу показать своей спутнице. Мы идем вглубь ветвистых деревьев, которые полностью скрывают нас от внешнего мира. Солнца здесь совсем мало и становится темно, как в сумерки. Но там впереди виднеется пятно чистого света, к которому мы и идем. Я оставлю Шери стоять, и прошу Кашмиру накинуть поводья Соул на седло Шери. А сами мы продолжаем пробираться через корни и стволы деревьев.
Впереди, плотно окруженная со всех сторон деревьями, расположена яркая зеленая опушка. Солнце хорошо освещает траву, заставляя ее переливаться изумрудами. Жестом прошу Кашмиру остановиться. Мы скрыты огромным стволом векового дума, но нам хорошо видно, как длинноногий олененок пытается встать на ноги. Его мать находится рядом. Она наклоняет длинную шею, просовывает голову ему под живот и поднимает своего детеныша, помогая удержаться.
- В жизни так же, Кашмира, кто-то помогает нам мечтать и двигаться дальше, а кто-то бросает нас со всем справляться самостоятельно. А кто-то... - замолкаю, потому что олененок делает несколько неуверенных шагов, и снова падает. Я хотел показать ей животных, которые не боятся человека, но они не приручены, они так же остаются созданиями дикой природы, как и Победители. Больше нет смысла наблюдать за ними, и я предлагаю вернуться обратно. У лошадей я осторожно трогаю плечо девушки, и когда она оборачивается, я смотрю в ее глаза с теплотой и участием. - Спасибо вам, Кашмира.
Не уточняю, за что именно благодарю девушку, да это и не нужно, не это главное.

Нам нужно возвращаться обратно. Солнце скоро скроется за горизонтом, у лошадей есть свое расписание, которое я сегодня беспощадно нарушил, чтобы завоевать ее расположение. Я изначально не планировал никаких отношений с молодой блондинкой. Не все люди ищут интимных отношений с противоположным полом. А я вовсе нахожусь в поиске себя. Кашмира здорово напоминала мне одну юную особу, и, поймав себя на этой мысли, я еще больше крепился в желании закончить этот вечер.
Это неправильно, когда люди ищут в других напоминание о ком-то.  К сожалению, человек либо с тобой, либо нет. Любой другой – это отдельная личность. Я хорошо это понимал. Для меня все люди были разными, и я всегда задумывался над тем, как проведу свой день с победителем, чтобы ему было комфортно. Самых опасных я предпочитал избегать.  Просто я не любитель игр с огоньком и опасностью.
- Рад, что вам понравилось, Кашмира, - улыбаюсь в ответ. В моем взгляде много тепла и нежности, но эти чувства никак не связаны с мужской похотью. Она прекрасна, похожа на ангела, сошедшего на эту землю, но не для меня. И я счастлив, что могу смотреть на нее, не боясь ослепнуть. Должно быть, и ей удивительно и приятно, что в ее обществе есть мужчина, который не жаждет распустить руки и перейти черту дозволенного. Иногда полезно просто побродить по лесу и просто с кем-то поговорить.
Придерживаю Соул, пока Кашмира снова не оказывается в седле, следом седлаю Шери. Мы возвращаемся пройденной дорогой. На открытой местности отпускаю поводья Шери, и лошадь, почувствовав свободу, данную хозяином, переходит на галоп. Ветер треплет волосы, но я счастлив. Это определенно хороший день, и я рад быть его частью. Шери делает круг, и мы оказываемся позади Соул с наездницей. Конюхи, что сопровождали нас, кружатся неподалеку, но у же дают нам знаки, что пора возвращаться в конюшни. И я машу им в ответ, принимая предложение.
В конюшне я снимаю седло с Шери и прощаюсь с ней. Кладу ладони по обе стороны от ее морды, не мигая смотрю в ее глаза, а потом прижимаюсь к ней лбом. Так мы стоим какое-то время, и оба словно затаили дыхание. Касаюсь пальцами кожаного носа лошади, и только после этого позволяю конюху увести Шери.
- Это документы, - недовольно протягивает владелец конюшни, словно не знает, кому их отдать: мне или Кашмире. Забираю у него бумаги, быстро пробегаю их взглядом, убеждаясь, что все в порядке.
- Распорядитесь подготовить лошадь к переезду в Первый. Мисс Лейн заберет подарок с собой, - он не осмеливается спорить со мной. И на этом наш разговор заканчивается. Терпеливо жду, пока Кашмира попрощается с Соул. После вместе выходим из конюшни по направлению к моей машине. – Мне было приятно ваше общество. Не уверен, что вновь смогу преодолеть бесчисленное количество ваших поклонников, но непременно попробую это сделать.
Водитель опережает меня и открывает дверь перед Кашмирой. Подаю ей руку, помогая сесть в машину, сам обхожу авто и сажусь с другой стороны. Этот день останется в моей памяти, но всегда надо знать, когда лучше выйти из игры.
- Кинг, в апартаменты победителей, пожалуйста, доставим мисс Лейн туда, пока не стемнело. Остаток ночи она проведет на свое усмотрение, - водитель кивает, касается пальцами козырька шоферской кепи и заводит автомобиль.