Когда я смог наконец-то оторвать голову от дел, весть о том, что прибыли ополченцы из Одиннадцатого, облетела весь подземный дистрикт. Видать, на поверхности стало совсем горячо и опасно, раз было принято решение об эвакуации этих людей. Признаться, я думал, что партизаны более полезны на поверхности, нежели здесь. С другой стороны, в Тринадцатом так же не хватало людей и возможностей. Я знал, кто руководит повстанческим движением в Одиннадцатом дистрикте. Для меня это не было тайной, скорее мне было интересно, как эту тайну воспримет Великий и Ужасный Плутарх Хевенсби. Даже не думал, что когда-нибудь мне придется от него что-то скрывать. В мое оправдание лишь могу сказать, что Плуто никогда не спрашивал меня о ней.
А я спрашивал. Каждый свой визит в Капитолий спрашивал о ней Рубаку, доставал до белого каления Сидер. Рубака отмахивался, говорил, что не знает. И он, действительно, не знал. С самого начала отношения с ним у Кристианы не заладилось. А Сидер была ей благодарна. И Сидер знала, что делает ее ментор, знала, помогала, скрывала этот ото всех. Но не от меня.
С того дня, как Кристиана объявила мне, что уезжает, и главное, что собирается делать, я боялся. Искренне боялся за нее. Говорят, не бывает настоящей дружбы между мужчиной и женщиной. Не правда. Бывает. Возможно, потому что мы никогда не смотрели друг на друга, как на мужчину и женщину, мы изначально стали друзьями, бесполыми существами, которым важна суть и чувства. Кристиана была мне дороже всех моих друзей, потому что была настоящей и искренней. Я боялся за нее каждый день, боялся каждую ночь, с облегчением просыпаясь каждое утро и не находя письма, в котором мне бы сообщили страшную весть.
В моем расписании значится свободное время. Я точно знаю, что буду делать, иду в жилые отсеки, чтобы увидеть ее. В бункере много людей, которых я знаю, но мне важно увидеть ее, почувствовать. Узнаю у дежурного, куда распределили повстанцев, и тут же сворачиваю в нужный коридор. Сидер и Рубака тоже должны были прибыть на днях другими планолетами. Ополчение забирали осторожно, чтобы не навредить тому, чего они уже успели достигнуть. Такую же участь ждало ополчение в седьмом, но что-то мне подсказывало, что мы опоздаем. Мне не с кем об этом поговорить. Плутарх слишком занят словесными баталиями с Койн, а Мира занимается совсем другими делами.
Сворачичаю за угол и останавливаюсь напрямую напротив дверей от бокса Межер. На мгновение моя затея кажется мне глупой. Я не уверен, что она вспоминала меня эти годы. Не уверен, что чувствовала тоже самое, хотя нет...Уверен. Однажды мы назвали друг друга друзьями, у меня нет причин сомневаться в ней. Используя собственные особые привилегии я могу показать ей этот мир с другой стороны, не окрашивая нашу встречу в интимные краски или личные оттенки.
- Сначала я ушам своим не поверил, а теперь и глазам не верю, - улыбаюсь я, когда дверь ее бокса отъезжает. Я стучал особенным стуком, который знает только она. Кристиана замечательно выглядит, ее глаза по-прежнему искрятся озорством и теплотой. Заключаю ее в объятья. - Потрясающе выглядишь. И куда делась та неуверенная в себе особа, которая волчонком смотрела на весь окружающий мир.
Звонко целую ее в щеку и терпеливо жду приглашения войти. В прочем, мы можем прогулять по лестницам и катакомбам, или даже отправиться на стрельбище.

Я пользуюсь ее приглашением и прохожу в бокс. Такой же, как и у остальных. Ни у кого нет привилегий в этом плане. У Хевенсби разве что места побольше. Ведь ему приходится работать постоянно. Иногда я полагаю, что Плутарх робот, созданный учеными в Третьем Дистрикте, и на самом деле он вообще никогда не устает и не теряет собственного оптимизма. То же самое, имею в виду про оптимизм, говорят и обо мне. Еще обо мне говорят, что я болтаю без умолку, способен разговорить мертвых и заставить их вертеться в гробу, будто пропеллер. Я не спорил. Так даже лучше. Интереснее.
Только те, кто знал меня настоящим, знали, каково это порой говорить и улыбаться, когда на душе скребут кошки, когда душа болит так, что боль отражается в глазах. Но я не отступался, сохранял свой имидж. Как говорится, не мешайте тем, кто роет вам яму, закончат, будет вам бассейн.
- Неужели? - смеюсь, искренне и искристо, как не смеялся уже давно. Серые стены бункера не способствуют хорошему настроению. Громкий смех скорее вызовет негативную реакцию, чем заставит рассмеяться окружающим. Но теперь я точно знаю, что здесь будет человек, который готов меня поддержать. И для этого ей не надо надевать маску или прятаться по углами и шептаться в тени. - Я давно не видел Сидер. Полагаю, она делает все, чтобы держать Рубаку подальше от командного пункта и от Хеймитча. Если эти двое объединятся, их ждет либо расстрел, либо они споят Койн.
Лично я склоняюсь к первому. Рубака и Хеймитч имеют необыкновение находить алкоголь в любых местах. Порой я иронизировал, что они способны даже напиться, если будут пить чистую воду. Я знал Рубаку чуть дольше Кристианы, и потому был всегда на ее стороне. Старый товарищ к победе Межер совсем не верил, что с его Дистриктом может такое произойти, и Кристиану просто не брал в расчет. Он и Хеймитча готовил к тому, что ему придется часто терять, это будет больно, а потом забудется. Не уверен, что кто-то из них смог забыть.
Я помню каждого своего трибута за все время, пока Блеск не сменил меня с этого поприща. Я поддерживал его, как младшего брата, как хорошего друга, и его упрямость, подкрепленная моими советами дала плоды. Его сестра выжила.  Я гордился ими. Гордился двумя классическими победителями Голодных Игр. А еще я гордился тем, что совсем на них не похож.
Мне нравится помогать другим. Нравится, заводить новые знакомства. Если бы Академия могла гарантировать победу, то не было бы такого количества победителей с других Дистриктов. А так, я лишь хотел уравнять шансы для более интересной и качественной борьбы. Когда выиграла Кристиана, я видел, как радуются остальные Дистрикты, кроме Первого, Второго и Четвертого. Профи были слишком обижены и озлобленны, в то время, как остальные желали побед для самых дальних и самых обделенных Дистриктов.
- Я полагал у тебя теперь другие интересы, - мне совсем не хотелось на нее обижаться. Пусть мы не виделись столько лет, между нами все равно была связь. Я бы пересек все границы, если бы она попросила меня о помощи. - Сколько? Уфф...Последний раз мы виделись, когда ты громко хлопнула дверью, прищемив нос Плутарху.
Не то, чтобы я собирался затрагивать эту тему, однако слова сорвались с губ быстрее, чем я успел прикусить язык.
- Вечером на стрельбище никого нет. Часа через полтора можно туда спуститься, - я не против развеяться, не против немного попрактиковаться. И сдается мне, Кристиане тоже это необходимо. Должно быть , именно так она берет все под контроль.
- Ты ведь видела его уже?