Захария ненавидит Плутарха Хевенсби. Всеми фибрами души, до тряски в коленях и дрожания кончиков пальцев. Но еще больше Сото ненавидит Кориолана Сноу. Мерзкий, зазнавшийся мужлан, который считает себя равным Богу. Человек, который не воспринимает критику, человек, который за критику уничтожает население вокруг себя. Захария Сото разучился улыбаться шуткам, связанным с президентом. Но Захария научился жить дальше.
Плутарх Хевенсби такой же манипулятор и узурпатор, как и Сноу. Но жизнь Захарии в его руках. Всего одно его слово, и не будет существовать не только Зака, но Алена Делони с его тщательно продуманной историей. Он выиграл себе еще один шанс, создал новую жизнь, которую строил по новым правилам. И оплошал. Снова. Еще одна роковая ошибка, и Ален в плену чужих игр, не имея возможности вырваться.
Радует только одно, среди низменных пожеланий Плутарха и стремлении использовать Захарию в своих целях, есть одно светлое пятно. Не понятно, что именно испытал Ален, когда впервые увидел Элизабет в тот вечер. Ему захотелось произвести впечатление, пусть в ход все свое обаяние, и стать третьей, даже ему не знакомой личностью. Наверно, Делони слишком долго был один, и даже чувство мести отошло на второй план, но не искоренилось вовсе.
Плутарх был не приклонен: либо Сото соблюдает его условия, либо он будет передан в руки Сноу и, как следствие, казнен. Захария любит жизнь. Скрепя сердце, он соглашается. И в следующий миг Хевенсби говорит о том, что его знакомая Дариндорф будет приглядывать за ним, а так же именно она будет связным между ними. Ален прекрасно понимает, почему Хевенсби хочет деражться от него подальше. Захария видит его насквозь, Захария знает тайны, которые скрывает Серый Кардинал Всея Панема. Захария нужен Хевенсби, но не так близко, лучше на расстоянии, и лучше под присмотром.
Сото собирает свои немногочисленные пожитки и уже стоит перед дверями дома, в котором живет Элизабет Дариндорф. Сото не может изменить свой образ жизни, хоть и пытается. Он такой, какой есть: легкомысленный,  нагловатый, упорный и уверенный в собственном превосходстве. Что-то в образе Элизы напомнило ему о прошлой жизни, в которой он был счастлив. Что-то в ее глазах заставляет думать, что счастье возможно и в будущем. Делони не рассматривает ее, как предмет своей влюбленности, иначе рискует обнаружить себя где-нибудь на дне реки, и тогда уже другому талантливому обманщику придется разговаривать с ним, передавая его мысли общественности с того света.
Ален стучит в дверь, стучит настойчиво, он точно уверен, что Дариндорф дома, и точно уверен, что она его не ждет. И в глазах девушки читает не только недоумение, но и некую злость по случаю его появления на пороге собственного дома.
- Плутарх сказал, что я буду жить с тобой, - заявляет с порога, протискиваясь между ней и дверью, не дожидаясь приглашения. Оно ему не нужно. Если бы он медлил, Элиза захлопнула бы дверь прямо перед его носом. Захария тратит несколько минут, чтобы осмотреться, сделать мысленные отметки про характер Дариндорф, и мило улыбается ее медленно закипающему гневу. – Я пью только чай. У тебя найдется хороший вкусный чай? Нет? А если найду?
Не дожидаясь реакции девушки, или попросту боясь получить по голове тяжелым предметом, Сото ретируется на кухню, которую находит безошибочно, будто уже бывал здесь. Хлопает дверцами шкафчиков в поисках чая и, найдя его, издает торжественный вскрик. Пользуясь стопором хозяйки дома, Делони заваривает две чашки крепкого чая. И только после первого глотка, понимает, что кажется, готов к переговорам.