Он уходит.
И первое, что мне хочется сделать, это сорваться и побежать за ним, остановить, сказать, что я не хочу, чтобы он уходил, что я имела в виду вовсе не это. Сказать, что хочу начать все сначала и сможет быть, в этот раз все получится.
Но я не хочу. Не хочу начинать, потому что мы пытались сделать это чертову туеву хучу раз. Потому что сейчас мне кажется, что я наступаю на одни и те же грабли, всякий раз, когда возвращаюсь к Нерону, побитая, скучающая, слабая, выжженная изнутри. Да, с ним жизнь искрит и бежит, словно бушующий поток. Но мне всего 21 год, а я уже чувствую себя потрепанной старухой. Я пережила измену, 2 смерти, клинику, выкидыш. Я переживала это все с Нероном и из-за него. Он ворвался в мою жизнь одним жарким летним днем и за время наших отношений выпотрошил меня словно куклу. Внутри будто все выжжено наглухо им и его нерожденным ребенком. Абсолютная пустота. Даже ненависти нет.
И я не делаю ничего. Просто остаюсь лежать в кровати, глядя на открытую дверь в палату. Это замкнутый круг и теперь он наконец замкнулся. В Четвертом все началось, в нем и закончится.
Я не буду возвращать Нерона. Он тоже не намерен это делать. Ему есть и без меня чем заняться. Ему надо довести лечение до ума. Я надеюсь, он все-таки долечится. А мне нужно вставать на ноги, вернуться в бизнес. Мы разошлись не по чьей-то вине, а по собственному желанию, потому что эти отношения обязательно приведут к смерти кого-то из нас. И зная живучесть Сцеволы, я предполагаю, что проиграю именно я. Зачем мне такое?
Нет ни слез, ни истерик. Глухая пустота. Как будто вместе с нежеланным уродом меня покинули и все эмоции. Я безмерно устала и чувствую себя так, будто наконец-то получила заслуженный отдых.
Валентин заходит в палату, оборачиваясь, будто провожая кого-то взглядом и я даже знаю кого. На лице менеджера, что удивительно не написано счастье. Там только растерянность и, возможно ли?, неуверенность в правильности происходящего.
- Регина, у тебя в порядке? Я только что видел Нерона. Он будто от чумы спасался. Что у вас случилось?
Почему в голосе Валентина не звучит радость? Почему эта сука не  радуется? Он же всегда хотел, чтобы я отвязалась от Нерона. Так в чем же теперь проблема, когда все так и случилось?
- Ничего. – я пожимаю плечами. – Ничего не случилось.
Ничего не случилось. Мы даже не разговаривали толком. Он просто ушел, я просто не вернула его. Не устроила истерику, не закричала ему, чтобы он вернулся. Не расплакалась даже, как будто мне все равно.
Ничего. Абсолютно ничего не случилось.
Просто 2 минуты назад я даже не попрощалась с человеком, которого никогда не перестану любить.
4 месяца спустя.
Я погружаюсь в работу настолько, насколько это может сделать человек, у которого кроме этой самой работу больше ничего в жизни не осталось. Я пашу практически 24 часа в сутки, как только меня выписывают из больницы через пару долгих дней. Но даже вне больницы я еще несколько дней нахожусь под надзором врача.
- Мы все свалили на острый приступ аппендицита. Так что не переживай.
Как удобно. И иронично. И правда, аппендицит вырезали и проблем нет. Нет. Вообще никаких проблем нет. Валентин скачет вокруг меня всю следующую неделю, пытаясь привести меня в бодрое настроение. А я что? Я бодра. Я ношусь от съемки к съемке, примерки, разговоры с нанимателями ни о чем. Я вхожу в колею быстро. У меня просто нет времени раскачиваться. Фальшивые улыбки, кокетливый взгляд – все при мне, как только в поле зрения появляется какой-нибудь перспективный мужчина, который может поднять мне рейтинг. А как только я захожу в свой номер, то просто валюсь на кровать и могу часами втыкать в пейзаж за окном. Я как будто в клинику вернулась. Все как тогда, в первый раз, когда я не собиралась лечиться, когда сходила с ума.
Мне нравится моя работа и только в ней я получаю кайф и ту необходимую толику жизни, которая помогает держаться на плаву. Я живу во время работу и выживаю во все остальное время. Просто я уже отвыкла быть одна и даже Валентин не помогает. Он напоминает скорее назойливую муху, чьи команды я выполняю, но чьи слова пропускаю мимо ушей. Однажды он даже предпринимает попытку забраться мне в трусы. И получает откат. В жесткой форме.
Наверно, это был первый раз, когда я почувствовала отвращение к менеджеру. И далеко не первый раз, когда Валентин начал читать мне лекции про то что я не забыла Нерона. Охрана быстро справилась с бушующим и как оказалось сильно нетрезвым Валентином, выставив его за мою дверь.
Только вот, наверно, в чем-то это пьяное тело было право. Мне нужно было двигаться дальше, а не стоять на месте. Разве не этого я хотела? Жить нормальной жизнью, как все.
И это какая-то гребаная ирония судьбы, потому что буквально на следующий день после этих моих мыслей, я встречаю своего старого нехорошего знакомого. Ливий отдыхает в Четвертом. Ну конечно, собственно, что еще этот разпиздяй может делать в Четвертом. Элитную тусовку сюда только развлекуха и заносит.
- Не привычно видеть тебя одной, да еще и с прикрытой задницей. – с порога начинает он, подсаживаясь ко мне, пока я сижу у стойки бара.
Сижу-то я может и сижу, но не пью. Нельзя. Поэтому молча верчу в руках пустой бокал шампанского. Моя норма на сегодня уже выпита. Да и пофиг. За два прошедших месяца я привыкла к такой норме. Это было даже на руку.
- Решила изменить способ поиска благоверного.- хмыкаю я, глядя в черные глаза Ливия.
- И прошлому трахалю этот новый способ не понравился? – он называет Нерона трахалем. Ну что ж, по сути так и было, когда мы виделись втроем в последний раз.
- А тебе нравится? – перевожу тему.
- Ну ты же знаешь, я давно мечтаю забраться к тебе под платье.
- Не думай, что теперь это просто, раз я в поисках.
- У меня валом времени. – улыбается он, внимательно глядя мне в глаза. Нахально и уже собственнически.
И внутри не то чтобы что-то шевелится, но я соскучилась по этим ощущениям. Да, Ливий – не Нерон, но и я уже не та, что была. А если есть хоть кто-то, кто может вызвать во мне отклик, то почему бы и нет?
Так мы и сходимся. И все оказывается так, как когда-то. Ливий употребляет. Не так много, как я когда-то, но все же периодически я замечаю у него порошок. Он даже однажды мне предлагает, но отказываюсь. Я с этим крепко завязала. Наверно. Ливий ревнив до безумия, поэтому на любой вечеринке он не отпускает меня от себя, держа за талию или по ниже и довольно ухмыляясь, когда его дружки одобрительно хмыкают, глядя на меня. Нам даже бывает весело, довольно часто, потому что Ливий несмотря на свою жалкую душонку, очень обаятельный, у него чертовски привлекательная улыбка и когда он смотрит на меня хитрым и возбужденным взглядом, во мне даже что-то отзывается. Часто ему не нравится, что я зубоскалю на его счет или на счет его друзей, а я не могу с этим ничего поделать, я просто такая, какая есть. И наверно, давняя мечта Ливия исполняется, потому что он и вправду начинает меня воспитывать. Не регулярно, но метко, по лицу или хватая за шею, перекрывая доступ кислорода, глядя на меня воспаленными глазами и крича мне в лицо. И постепенно из увлеченности, мои чувства перерождаются в страх. Я и сама не понимаю, в какой момент это происходит, но я начинаю бояться Ливия, который порой слетал под дурью с таких катушек, что от злости крыша над головой поднималась. Он орал на меня, что я улыбнулась кому-то, орал, что я – блядь, что сплю со всеми. Он орал, что отец ничего ему не оставит. Он походил на обиженного ребенка и под руку ему попадалась только я. И меня пугало его безумие, а еще больше меня пугала перспектива уйти от него. Потому что порой он угрожал мне настолько правдоподобно, что у меня ноги подкашивались.
И во мне не было сил, чтобы противостоять ему. Во мне вообще ничего не было. Поэтому я продолжала наслаждаться хорошими моментами наших отношений и до смерти бояться его, когда он обдалбывался и начинал крушить свой номер. И вместе с тем, я могла еще и подлить масло в огонь. Я никогда не затыкалась, как бы страшно мне не было.
Валентин исходил на истерику, что я не могу выбрать себе нормального парня. Сцевола подсадил на героин, Ливий оставляет синяки на теле. Но я отмалчивалась или говорила, что это не его дело, с кем я сплю, и вообще я нашла себе нового парня, лишь бы он ко мне не лез. И тогда Валентин затыкался.
Мы возвращаемся в Капитолий и, к счастью, контракт в Четвертом сработал как нельзя удачно, потому что мне начинают поступать предложения. Я снимаюсь для высокой моды, я отрабатываю показы, интервью. Часто вопросы задаются о клинике, об отношениях с Нероном. Щекотливые темы – самые интересные. Но я ловко увиливаю от этих разговоров, изображая жизнерадостную кокетку и вообще пустоголовую девицу, как и велел мне Валентин.
Мы часто появляемся с Ливием в свете, я все чаще в длинных платьях, с длинными рукавами, если только есть свежие синяки, которые я не успела замазать специальным кремом или тональником. Я улыбаюсь, Ливию не терпится протаскать меня где угодно, лишь бы показать, кто у него новая подружка. И у меня появляется ощущение, что он кого-то ищет. Кого-то, кому хочет доказать что-то.
В голову мне это приходит, когда Ливий ставит меня перед фактом, что мы идем на гонки. Мужчина часто гонялся, но меня особо не звал. А тут сразу сказал, что мы идем.
- Принесешь мне удачу. Ты же мой талисман, как никак. – говорит он, шлепая меня по заднице, пока я направляюсь в гардеробную, чтобы выбрать платье. – Ты же все еще спишь с победителями? – он смеется своей смешной шутке.
Очень зря.
- Тогда странно, что я до сих пор еще с тобой.
Совсем недавно на последней гонке Ливий не выиграл ничего. И он был очень зол. Как неловко, что я ему это припоминаю.
- А ну иди сюда, блядь. – он резко дергает меня за руку, возвращая к себе и заваливая на кровать. – Ты со мной, потому что ты дешевая сука. И ты знаешь, что больше такую пользованную тебя никто не возьмет. Я не заметил, чтобы у тебя была толпа поклонников. Все флиртуют, но в жены никто не берет. – он шипит, нависая надо мной и стягивая с меня белье. Я упираюсь, но в нем слишком много силы. – Поэтому мы друг друга стоим, милая. А теперь начни-ка приносить мне удачу прямо сейчас.
Что-то вдруг внезапно сдохнуть захотелось.
Мы появляемся на вечеринке как ни в чем не бывало. Ливий подхватывает меня под талию и ведет к своим друзьям. Мы смеемся, развлекаемся, я позволяю Ливию себя целовать. Шея, руки, щеки, там где есть его синяки, но они затонированы. Я отхожу за шампанским и в толпе замечаю, о боги, это не может быть она, как же ее занесло в такую дыру? Кумир миллионов девочек, которые мечтают стать моделями. Она сейчас в таком тренде, который мне и не снился. Ева. Модель первого класса, безумно популярная сейчас. На пике.  Она безумно красивая женщина. В ней столько шарма до которого мне тянуться. Я всегда восхищалась ее работой и как приличная конкурентка всегда хотела ее превзойти.
Ливий подзывает меня к себе.
- Детка, посмотри кого я встретил!
Вообще мне не очень интересно кого он встретил, поэтому я подхожу к нему и тут же восхищенно говорю:
- Малыш, ты не представляешь кого Я сейчас встретила. Это просто поразительно!
- Регина, - он пытается меня перебить, - Реджи, закрой рот! И посмотри на нашего старого друга. Уверен, ты будешь рада его видеть.
Я фыркаю и поворачиваю голову. И вижу того, кого уже как-то и забыла. Странно, как будто действительно забыла, но голову пронзает такое количество воспоминаний, что я даже вздрагиваю. Ливий ржет, ему нравится моя реакция, именно поэтому он целует меня, прижимая к себе.
- Ты же помнишь Нерона, детка?
Сука. Тысячу раз сука! Он это специально подстроил. Этот вечер, он специально меня потащил сюда! И все это для того, чтобы показать меня Нерону? Сука.
- Главное, что ты помнишь свои проигрыши. – говорю я не отводя взгляда от Сцеволы. Меня вообще будто парализует и я не понимаю, что несу, потому что Ливий немного дергается. Ему не понравилась моя фраза. А чего он хотел? Он подложил мне свинья, а я должна терпеть?
- Прости, Нерон. Реджи все еще не умеет держать язык за зубами. – он фальшиво смеется, а потом хватает меня пальцами за подбородок и поворачивает к себе, глядя мне в глаза и опасно хмурясь. А меня опять передергивает. Он не забудет мне сказанного. – Но мы же работаем над этим, да, детка?
Я молчу, сцепив зубы. Он не ударит меня. Сейчас. Но вот потом…
- Да. – тихо шепчу я
- Вот. Моя девочка. Ну ка поцелуй меня. – он откровенно издевается, дергая меня за ниточки, словно куклу. Но я целую, потому что лучше загладить конфликт, пока он не разросся. Тем более, что в Ливии играет немного порошка.
Я опускаю взгляд, а потом поднимаю его на Нерона. Ну как у тебя жизнь? Надеюсь, получше? По крайней мере ты не обдолбан, сволочь. Но вслух ничего не произношу.
- А где твоя девочка, друг? Похвастайся что ли.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-07-22 11:48:41)

Ливий развлекается на полную катушку. Он ловит истинный кай и чувствует себя победителем в сложившейся ситуации. Он определенно наслаждается моим замешательством и реакцией Нерона, у которого тоже на пару минут пропал дар речи. Как бы мы не хотели притвориться, что все нормально, что ничего не произошло, но между нами слишком много всего было, чтобы сейчас завести обычную светскую беседу. Уж я-то вообще и слова не могу ему сказать. Просто на языке ничего нормального не вертится. И перед глазами только его спина, когда он уходил из больницы. И странное ощущение. Я помню все так, будто это вчера было. Но смотрю на Нерона и мне кажется, что я не видела его долгие годы. И между нами какая-то пропасть, в которую только броситься осталось, чтобы все, конец.
Он набрал вес. И кажется глаза уже не такие тусклые, какими я видела их в последний раз. А еще от него пахнет сексом. Звучит странно, но я у меня внутри все сжимается от этих глюков обонятельной системы. Да, ему всегда нравились гонки, он всегда испытывал к ним большой интерес. Нерон вообще любил риск. А еще кажется Нерон стал спокойнее. Забавно, но он как будто повзрослел, прочистил мозг. Какие кардинальные изменения за 4 месяца. Как будто другой человек, а коснуться его хочется как прежде. Но я не могу. Меня крепко держит возле себя Ливий. Да и не думаю, что мой порыв будет оценен по достоинству. Мы расстались. Окончательно. Все в прошлом и попыток больше не будет. Хватит уже топтаться и танцевать на этих граблях. Правда, Нерон?
Он видимо, тоже, как и Ливий тремя часами ранее, вспоминает наш первый и последний разговор втроем. Да, такое не забыть, учитывая события той ночи. Эти двое поспорили на меня, Нерон выиграл тачку Ливия, отдал ее мне. Потом мы поехали кататься. И я впервые попробовала порошок. Столько всего было и черт, меня трясти начинает от одной только мысли, что я снова здесь. Сука судьба, могла бы свести нас с Нероном хотя бы в другом месте. А лучше вообще не сводить.
Странно, что Нрон взял именно эту машину. Я думала он выбросил ее или утилизировал… Что там делают с машинами? В любом случае, мне она уже была не нужна. Я оставила ее ему. Как и все мои вещи. У меня не было сил звонить Нерону и просить его отправить мою одежду с кремами и прочим ко мне домой. Это было как-то… неправильно?
- А разве не заметно? – спрашивает Ливий, ухмыляясь на вопрос Нерона, начал ли он побеждать. Намекает опять явно на меня. - Да, не всегда все складывается гладко, но…
- Но зато ты приходишь к финишу первым в других сферах жизни. – я улыбаюсь Ливию, но на самом деле меня начинает тошнить от его самоуверенности. И от этого острого запаха порошка. Я все еще помню как он пахнет.
Мой парень мрачнеет, но ничего не говорит. А я вижу, как наполняется чаша его терпения. И я безумно хочу ее наполнить до самого конца, пока с краев выливаеться не начнет. Мне просто нужен какой-то взрыв, будто я хочу проснуться.
Разговор между мужчинами продолжается, а я по-прежнему не говорю Нерону ни слова. Во всяком случае на прямую.
- Взаимно, брат. – смеется Ливий, ударяя меня по заднице. – С твоей бывшей старушки тоже пришлось долго пыль сдувать. Помнишь, детка? – он пошлит, откровенничает. А меня тошнит от этого. И я скалюсь только больше.
Я зарываюсь рукой в его волосы и целую в губы.
- Да, уборщик из тебя хреновый, будто и не убирался вовсе.
Я схожу с ума, но смеюсь. Ливий тоже, но вот только его рука медленно перемещается с талии на мою шею. Он держит меня за нее, но не агрессивно, не больно. Просто крепко, как будто собирается долбануть меня головой о какую-нибудь поверхность.
- Ну уж подожди. Домой вернемся, я пройдусь по тебе повторно.
Внезапно в наш разговор вклинивается женский голос. Я поворачиваю голову в сторону незнакомки и невольно ахаю. Не от того, что это та самая Ева, которую я видела несколькими минутами ранее в толпе. А потому что он подходит к Нерону и так по свойски на него опирается. Теперь много становится понятно. И я невольно хмыкаю. Он нашел лучшую из лучших. Не стал ждать, пока я стану первой. А впрочем, разве он вообще должен был ждать? Нет. Поэтому и заменил одну неудачную модель на другую, которая в отличие от меня добилась того, чего хотела и теперь перед ней пресмыкается всякий. Всякий, но только не Ливий, который мозгами не богат и не понимает с кем связался. И не понимает, что несет.
- Брат, - Ливий присвистывает, откровенно пялясь на Еву, и облизываясь. Когда-то он так смотрел на меня, - я не успеваю за твоими дамочками. Я и эту целый год ждал, чтобы трахнуть.
Я закатываю глаза. Боги, за что мне это позорище? И так стыдно становится перед Евой. А она не обращает на Ливия никакого внимания, протягивая мне руку для знакомства. Я улыбаюсь в ответ и пожимаю ее руку.
- Это большая честь для меня.
Она не выпуская моей руки разворачивает ее и смотрит на кольцо на моем пальце.
- Недешевый камень. Это то, о чем я думаю? – она долго оценивает Солнечную слезу, прежде чем взглянуть на меня.
А я внезапно замираю. Я не помню, как надела его. Просто на автомате получилось, оно хорошо подходит к платью. Это единственный подарок Нерона, который у меня остался. Он тогда ушел и я даже если бы и вспомнила, у меня не было возможности отдать его Сцеволе. Это кольцо – его первый подарок, который нес какое-то особое значение. Машина Ливия ни при чем. Тогда все было на угаре. А кольцо было на трезвую голову. На 30 моих дней в завязке. И несмотря на размер камня, оно практически не чувствовалось на руке. Я могла не снимать его очень долгое время.
- Это подарок. – я сухо улыбаюсь, но внутри все сворачивается в комок.
У нас ведь было столько хороших воспоминаний. Столько света и тепла. Почему все закончилось такой херней?
- Такие подарки просто так не дарят. Уж поверь мне. Либо он хочет с тобой переспать, либо ты действительна ему дорога.
Я невольно смеюсь. Вежливо. Отстраненно. Мне не нравится то, что она говорит. Это заставляет вспоминать до ломомты в теле, как хорошо нам было с Нероном. И именно поэтоум я сейчас так избегаю смотреть ему в глаза.
- Возможно, когда-то так и было. – пожимаю я плечами и возвращаюсь к Ливию.
Он недоволен. Про него забыли и не обращают внимания.
- Я много раз говорил ей его продать. Возможно, тогда бы ей не пришлось заниматься этой херней, которой она страдает, для журнального дрочилова.
Боги, что он несет! Я хочу уйти, я хочу провалиться сквозь землю, лишь бы только Нерон не видел всего этого. Да, теперь меня беспокоит Нерон. Потому что его новая подружка сама того не ведая, разбередила во мне старые чувства. Я и не надеялась, что смогу разлюбить Нерона, но верила, искренне верила, что смогу отвлечься на кого-то другого. И теперь этот другой выставляет себя идиотом.
- Господи, Ливий, помолчи, ради всех богов. Не позорь меня. – шепчу я в отчаянии, оуская глаза в пол.
И тут его чаша переполняется. Я достигла своей цели. Он рывком разворачивает меня к себе и крепко держит за руки.
- Что ты сказала? – спрашивает он требовательно, давая мне шанс дать задний ход.
Но я же упертая. И его реакция только больше меня заводит. Я смотрю с вызовом ему в глаза.
- Я сказала, не позорь меня.
Размашистый удар приходится мне в челюсть. Я прикусываю губу, но это ничего, я уже привыкла. И я только морщусь от боли.
- Заткни свой рот шампанским, пока я не заткнул его чем-то другим. Поняла, сука? – шипит он, тряся рукой, которой только что меня ударил. И пока я отворачиваясь от зрителей в лице Нерона и Евы, вытираю кровь с губы, Ливий продолжает разговор, как ни в чем не бывало. – Нерон, брат, если ты собираешься выиграть на моей развалюхе, то я очень советую тебе хотя бы не делать ставок сегодня. Потому что по сравнению с моей новой девочкой ни одна твоя не сраниться. Я знатно потратился на эту детку, прокачав ее, чтобы больше никому не вырвать у меня заслуженное. – Ливий отвлекается на кого-то, пока я возвращаюсь к нему и снова как ни в чем не бывало включаюсь в разговор. А Ливий протягивает мне бокал с шампанским, целуя мое плечо. – А ты вообще, друг, не боишься садиться за руль после того, что произошло с тобой и Германиком? Должно быть он хреново выглядел, когда умер.
И уже только за это я готова раскроить Ливию череп. Он не должен был вспоминать Германика и произошедшее. Но я молчу. Хотя мою ситуацию уже не исправить, я все равно молчу. Или нет?
- Нерон был обдолбаннее тебя в два раза на прошлых гонках. И все равно выиграл. А трезвым так и подавно. Не строй из себя великого, любимый, иначе потеряешь еще одну свою малышку.

Это какая-то пытка, находиться здесь и выслушивать тот бред, который генерирует Ливий, пытаясь задеть тех, кто ему не по зубам. Никто из нас троих ему не по зубам, но я молчу, потому что все уже было сказано и сегодня мне за это расплачиваться, Нерон скалится, но у него злость глаза застилает, он в каком-то раздрае и я не могу понять почему. Разве новая подружка не поддерживает его запал? Нет, не поддерживает. И у меня внутренности выкручивает от того, как Ева зарывается в волосы Нерона и делает это так по хозяйски. И я не могу оторвать глаз от этого движения. На ее месте должна была быть я, это я должна стоять рядом с ним и смотреть на всех, как на гавно, потому что, когда я с Нероном, мне плевать на всех, кроме него. Она забрала мое. Ненавижу.
Нерон припоминает Ливию его отца. Конечно, тема зависимости Ливия от своего папашки, всегда выбивала его из колеи. Это было так унизительно, приходить к своему батюшке и просить денег на новую тачку или кузов или еще какие мелочи. Потому что при выигрышах Ливия в гонках и приличных денежных вознаграждениях, ему катастрофически не хватало денег. Как он еще не дошел до того, чтобы брать деньги у меня, я не знаю. Хотя я помню, с какой злостью он рассматривал мои платья баснословной цены, которые я купила на те деньги, что заработала.
- Была бы моя воля, ты ходила бы голая.
- Я еще не собираюсь опускаться до твоего уровня.
И за это мне тоже влетело, но он нарвался сам. Тем более и так был зол после визита к отцу. Валентин сокрушался и порой у него даже выскакивали фразы:
- Лучше бы ты все еще оставалась со Сцеволой. Этот придурок хотя бы был богат.
Богат… Этот придурок любил меня, а я – его. Ну и куда все делось, спрашивается? Никуда. До сих пор люблю его, черт бы побрал этого мужчину, который словно послушный котенок позволяет Еве так себя гладить. Когда-то давным-давно, он ластился к моей руке через решетку камеры в штабе миротворцев. Мы были обдолбаны, но все равно способные на какие-то невинности. Куда все делось? Да вот оно. Мозолит мне глаза, выбивает почву из-под ног так, что я пропускаю половину разговора.
И включаюсь на том моменте, где Ливий предлагает поставить меня за тачку Нерона. Я оборачиваюсь к своему парню и зло смотрю на него. Зло и разочарованно, но он не обращает на меня никакого внимания. Он продолжает цепляться языком с Нероном и подключается даже Ева, которая не проявляет никакого интереса к прошлой трагедии Ливия.
Почему все повторяется? Этот круг замкнулся в Четвертом, еще чертовых 4 месяца назад. Так почему все повторяется и снова эти ставки? Я для Ливия просто вещь, просто способ зацепить Нерона. Но он же не поведется, да? Он же не настолько дурак, чтобы повестись вновь?
Но только Ливий подливает масло в огонь устраивая официальную дуэль. Чертов позер и сука, он все делает ради привлечения внимания к своей персоне, а еще ради того, чтобы отомстить Нерону за прошлые обиды. Придурок. И он так нахально всех посвящает в условия ставки. И взгляды падают на меня, а я сделать ничего не могу. Даже слов нет, настолько это хамство. Хочется убежать отсюда и больше никогда не выходить в свет. Но вместо побега, я вдруг врастаю в землю с корнями и только легкая дрожь тела и сжатые кулаки выдают мою злость. Как же я его ненавижу. Я ему не вещь! Я больше не вещь! Я не дешевка!
- Это какой-то бред. – выдыхаю я, закрывая глаза и будто мирясь со своим статусом.
И Нерон делает самую большую глупость на которую только способен. Он ведется, лишь только меняя условия сделки. Решил проявить благородство или ему просто не интересно, если на кону буду я? Что он сделает в этот раз? Вновь отберет у Ливия машину? Впрочем, мне плевать. Я вообще не хочу принимать во всем этом участие. Меня достаточно опозорили и Нерон только что завершил начатое Ливием, когда отказался спорить на меня. Ну что ж, пусть будет так.
Два брата-акробата расходятся по своим подружкам и Ливий сплевывает, подходя ко мне и ухмыляясь. Его руки обвивают мою талию и мужчина прижимает меня к себе.
- Поцелуй будущему победителю, детка? – он уже тянется ко мне, но я отворачиваюсь.
- Ты предлагаешь мне поцеловать Нерона?
- Твой кавалер сдулся в тот момент, когда решил проявить благородство твоей чести. Была бы только честь. – он хмыкает. – От прежнего Нерона ничего не осталось. Жаль, он был мне другом.
Я вижу, что Ливий совершенно не воспринимает трезвого Нерона всерьез, то ли потому что сам обдолбан, то ли потому что идиот. Я склоняюсь к тому, что он обдолбанный идиот.
- Тогда не плачь потом, когда проиграешь. – в его стиле усмехаюсь я.
- Я не проиграю. – резко выговаривает он, шипя и хватая меня за плечи, больно сжимая их и совершенно точно оставляя синяки. – Он заплатит мне за все. Без дури он – никто. Я заставлю его пожалеть о сказанном.
Его глаза блестят, как будто в них какой-то план и слова звучат, словно Ливий совершенно точно знает, что делать. Я догадывалась о его планах лишь только потому что знала, что Ливий может играть по грязному.
- Нечестная победа - лучше, чем ничего? – спокойно спрашиваю я с презрением в голосе.
Ливий смотрит на меня некоторое время, а потом все же притягивает к себе и насильно целует. Я не отвечаю, но и не выбрыкиваюсь. Меня больше волнует то, что задумала эта сволочь.
- Побеспокойся лучше за себя. И готовь зад. Тебе сегодня придется, ой, как нелегко.
Он шлепает меня по той самой заднице, которую обещает надрать и я верю каждому его слову. Ливий на взводе, у него бурлит кровь из-за азарта, из-за ненависти и зависти. Если он выиграет, он будет наслаждаться своей победой по полной. А если проиграет… Я никогда так не боялась Нерона, как боюсь Ливия.
Я хочу уйти. Это первый мой порыв, как только Ливий и Нерон покидают нас с Евой и отправляются к машинам. Я бросаю взгляд на Нерона и не понимаю, как год с лишним назад я могла так спокойно реагировать на обдолбанного Нерона за рулем. Потому что сейчас мне и за трезвого него страшно. До безумия страшно, потому что Ливий непредсказуем и он хочет выиграть во что бы то ни стало. И я хочу остановить Сцеволу, убедить, что все это глупость, пусть возвращается к свой подружке и уезжает отсюда, но я стою на месте, как вкопанная.
А Ева внезапно заговаривает со мной холодным до дрожи в теле тоном, внезапно выводя меня из транса. Она думает, что Нерон сделал это из-за меня, что им движет желание вернуть меня.
- Если бы это было так, он бы просто пришел и забрал меня. А не развлекался с тобой.
Я зла, я очень зла и срываюсь сейчас именно на Еве, потому что под рукой больше никого нет. И я ревную его к ней и даже не могу это скрыть. Он просто заменил меня новой моделькой. А впрочем, не сделала ли я того же самого, заменив его новым гонщиком обдолбышем? Все честно, да?
Ева смеется, тихо, равнодушно.
- Дурочка ты. Глупая, молодая. – в ней не скользит ни нотки зависти или надменности. Я только улавливаю некоторую ностальгию в ее словах, как будто она хотела бы вернуть то время, когда была так же глупа, как и я. – Он на меня не посмотрел с той самой минуты, как тебя увидел. – и вновь в ее голове нет ревности. Что вообще происходит между этими двумя? Отношения без обязательств? Ну-ну. Мы с Нероном тоже так когда-то пробовали.
- Неловко, должно быть. – я сцепляю руки на груди, глядя на большой экран, как машины подъезжают к стартовой линии. – Не твоя вина. У Нерона вообще хреновый вкус на женщин. – я не контролирую словесный поток и все мое прежнее почтение к Еве, как ветром сдуло.
- Или он уже нашел свою. – шепчет она, стоя рядом со мной с довольной ухмылочкой.
И я замолкаю. Потому что нечего сказать. Точнее сказать-то можно много всего, но это не будет иметь никакого значения. Все так, как она сказала. Нерон нашел свою женщину. Но просрал все. Или мы оба просрали?
Гонка начинается с взмахом того самого платка, которым когда-то так кокетливо махнула я. В прошлой жизни. И все мое внимание занимают только две машины: красная Нерона и черная Ливия. Впереди прямая, потом извилистый серпантин, огибающий холм, потом снова прямая, ведущая к финишу. Такой простой, казалось бы, путь. Но меня не отпустит нервная дрожь до самого финиша.
Тачки идут нос в нос, выжимая из себя по максимуму. Первые секунду гонки и старт всегда стратегически важны. Ливий вырывается вперед и только добавляет газу на спуске с горки. Камеры едва успевают за движением машин, потому что эти птички просто летят, разрывая перед собой воздух. Мне даже страшно представить в каком сейчас состоянии Нерон. И мне не важно победит он или нет, я просто хочу, чтобы все было нормально. Пусть только с ним все будет нормально.
Ливий не дает Нерону обогнать себя, виляя по дороге и перекрывая Нерону весь вид. Скоро начнутся повороты. И если Ливий так и продолжит маячить на горизонте у Нерона, то Сцеволе грозит вмазаться в задницу тачки Ливия, когда тот начнет тормозить. Я сжимаю руки и ломаю пальцы, наблюдая за всей этой картиной и забавно, но мне не так весело, как в прошлый раз. Я кусаю губы до крови, потому что это зрелище настолько же красиво, насколько и опасно. И еще больше оно захватывает меня, потому что среди гонщиков - Нерон.
Ливий входит в поворот по большому кругу, потому что не достаточно сбавляет скорость, не рассчитав, зато Нерон в этот момент проскальзывает между холмом и Ливием, вырываясь вперед. Я невольно выдыхаю и вдруг замечаю, как Ева разворачивается и уходит.
- Не хочешь встретить Нерона на финише? – спрашиваю я, оборачиваясь к ней и будто задавая совсем другой вопрос. И Ева без труда читает его.
- Я же сказала, я не люблю тех, кто быстро финиширует.
Она уходит и я провожаю ее взглядом, как она теряется в толпе. Это удивительное свойство, быть уникальной, яркой, но уметь затеряться в толпе, когда тебе это надо. Чтобы она ни говорила, но Нерон ей нравился, я вижу, я знаю, я видела это по ее движениям, по тому, как она зарывалась в его волосы и стояла рядом с ним. К нему всегда тянет, даже если отвергаешь это притяжение. Нерон, как дурацкие намагниченные грабли. Наступаешь так часто, что уже не хочется сходить.
Толпа ухает и я резко разворачиваюсь к экрану. Ливий пытается вырваться вперед, пытается обойти Нерона, но Сцевола свое не отдает, он перекрывает для соперника любую возможность урвать лишние миллисекунды. Они снова выезжают на прямую и Ливий пытается обойти Нерона с правой стороны постепенно все же догоняя его. На прямой машина Ливия мощнее, как ни крути, но у Сцеволы руки тоже не из задницы, он все еще удерживает лидирующую позицию.
И тогда Ливий поступает как истинная сволочь. Он ведет руль резко влево и Нерон вынужденный уйти от столкновения тоже кидается влево, отчего его выносит с трасы, протаскивая по вычищенной от травы земле. Зад машины сильно заносит влево, пока Нерон пытается вырулить и вернуться на трасу. А у меня сердце падает в пятки, потому что еще немного и Нерон слетит в кювет. Никто и ничто не может меня сейчас отвлечь от происходящего. И я почти вижу, как задние колеса опасно зависают над резким спуском вниз с холма, но Нерон вдаряет по газам и срывается с места.
Впереди снова серпантин и Сцеволе все-таки удается вывернуться так, чтобы оказаться на прямой практически наравне с Ливием. Это уже почти финиш. Им осталось каких-то 10 километров до финишной прямой и с их скоростью, это расстояние они преодолеют за считанные минуты. И только Нерон вновь выравнивается с Ливием на трасе, и камеры фиксируют вид сзади, как Ливий уходит немного вправо от Нерона.
- Он опять это сделает… - шепчу я.
Он опять это сделает, но только уже не просто пугая, но он отклонился специально, чтобы сила удара была сильнее. Чтобы Нерона не просто вынесло с трасы, а чтобы…
- О, гляньте-ка, Ливий настроен серьезно раздавить Сцеволу. – слышится мужской гогочущий голос из толпы. Толпа улюлюкает в тон этому голосу, наблюдая за происходящим. А я задерживаю дыхание, потому что я ничего не могу сделать. От меня ничего не зависит.
- Боги, пожалуйста, только бы с ним ничего не случилось. Я исчезну из Капитолия, но только пусть с ним ничего не случится. – шепчу я быстро, больше всего на свете желая опустить взгляд от экрана и уйти, но все равно оставаясь на месте, ожидая, когда эта глупая гонка завершится.
Я не смогу, если с Нероном что-то случится, я просто не смогу. Это как вырвать легкие из живого тела и я уже начинаю ощущать эту боль. Нерон, оставь свою гордость! Пусть он выиграет! Это не будет иметь никакого значения, если я буду знать, что с тобой все хорошо.

У меня большое желание зажмуриться, закрыть уши, лишь бы не видеть, не слышать того, что может произойти. А мозг уже вовсю рисует картинки, как Нерона сносит с дороги и он летит прямо на ограждение. Господи, только бы с ним все было нормально!
Но все происходит совершенно иначе. И когда Ливий дергает машину для того, чтобы толкнуть Нерона, я вскрикиваю, прижимая пальцы к губам, а Сцевола резко тормозит так, что Ливия заносит на то самое ограждение, на которое он собирался толкнуть Нерона. А сам Сцевола газует во весь опор и мчится к финишу.
Мне кажется, я забыла как дышать, мне кажется, я не слышу шума толпы и криков и музыки. Я ничего не слышу и тело будто ватное. Я вновь замираю на месте, но теперь уже от радости. Безмерной радости, что Нерон пережил это, он смог выжить, свинота, он смог, как всегда. И, боги, как же я люблю его за это.
Камеры наводятся на Ливия и я вижу, что он жив и очень зол. Лицо немного задето, кажется сломан нос от подушки безопасности, но в целом мой парень жив и весьма бодр. От дури в такие моменты открывается второе дыхание, в то время как нормальный человек просто порадовался бы, что его пронесло и он жив. Ливий же орет во всю глотку и бьет с силой по рулю, кривляясь и бесясь, как малое дите, которого заперли насильно. От удара машину заблокировало. Он не сможет выбраться сам, хотя к нему уже послали бригаду техников с циркулярной пилой, которые вытащат Ливия из ловушки. Авось перебесится. Но я знаю, что не перебесится. К тому моменту, как он прибудет сюда, злости и ненависти в нем будет размером с офис Сцеволы.
- Наверно, обидно за своего парня, да, Реджи? – спрашивает женский голос позади меня. Я эту девчонку с трудом узнаю. Одна из знакомых Ливия. – И как жаль, что Нерон отказался от тебя. – на ее лице гнусная ухмылка.
Но мне плевать. Вообще меня сейчас ничего не занимает, как… что? Я, откровенно говоря, плохо понимаю происходящее. Но я иду к финишу. Потому что на секунду я теряю связь с реальностью и думаю о том, что я обещала Нерону, что буду ждать его там. Я всегда его жду на финише. Да и вообще, я всегда его жду.
Только вот не знаю, на что я рассчитываю.
- Интересно, что попросит Нерон? Девчонка-то у него есть. Зачем ему теперь Регина?
И правда, с чего бы я ему сдалась? У него ж теперь такая крутая подружка. Но когда Нерон подъезжает на своей второй машине ко мне и предлагает прокатиться, почему-то меня это совсем не удивляет. Меня не удивляет, что он не идет искать Еву. И я смотрю на Сцеволу со смесью радости и сомнения. Я бросаю взгляд в сторону трасы, откуда приехал Нерон, как будто ожидаю, что вот сейчас появится Ливий и остановит меня. Я ищу его глазами, но не нахожу. И с этого момента я понимаю, что меня уже ничего не может остановить. Ливий проиграл. Он поставил меня и теперь пусть расплачивается.
Я обхожу машину Нерона и сажусь в салон. Мы уезжаем и толпа провожает нас громкими криками и поздравлениями, ухмылками. А меня посещает только одна мысль: что будет, когда Ливий вернется и не обнаружит меня? Потому что я совершенно точно знаю, что пошла против него и о чем бы они там с Нероном не договаривались, Ливий свое никогда не отдает и проигрывать не умеет.
Мы едем не быстро по ночной трасе, непонятно куда и молчим. Я смотрю в окно и то и дело озираюсь. Мне кажется, что вот сейчас за спиной я обнаружу тачку Ливия. У меня как будто паранойя начинается, поэтому я себя одергиваю и откидываю голову на спинку кресла, выдыхая. Неловкое молчание, как по мне и только рев мотора. Для Нерона наверно, мы сейчас ползем как улитки, по сравнению с тем, как он несся до этого.
Я смотрю на него и пытаюсь понять, что им движет. Ощущения совершенно дурацкие, как будто мы не знакомы или как будто у меня блядская амнезия и лицо человека, сидящего рядом, я точно помню, но не помню всего, что с ним связано. Или не хочу помнить. Первые воспоминания слишком размыты, вторые - слишком радостны, последние – слишком мрачны и от одной мысли хочется повеситься. Интересно, он все еще любит меня?
Я все еще помню это ощущение теплоты и безопасности от этих, сказанных им слов. Оказывается, я все еще помню.
- Подцепить первую модель Капитолия… - я говорю с насмешкой и даже каким-то восхищением. – Сильно. Ты не потерял хватку.
А разве должен был?
- Или с трезвостью самооценка повысилась? – снова усмешка. Что я несу? Ведь по сути Ева не должна меня беспокоить. Но беспокоит, хотя сама я не лучше, встречаясь с Ливием. – А вот мозги к жетону не выдаются, по ходу. Или тебя обделили?
Вот это что-то знакомое. Я снова раздражаюсь. С Нероном я часто раздражаюсь. Просто так, потому что он есть и это его уникальное свойство, вызвать во мне раздражение и желание прибить его одним своим видом. Господи как я любила эту его нахальную самоуверенную улыбку. Куда все делось?
- Он мог убить тебя! А если бы с тобой что-то случилось? А если бы у него получилось тебя толкнуть? Ты вообще думал о том, с кем ты бодаться собираешься? – я разворачиваюсь на сидении и смотрю на Нерона. Очень не вовремя он за рулем, потому что я бы сейчас с удовольствием ему в наглые глазенки заглянула. – Ты же видел в каком он состоянии. Он же псих!
Ливий – псих. И я этого психа безумно боюсь. До чертиков. На самом деле я понимаю, почему я никогда так не боялась Нерона. Потому что, несмотря на то, как кобдолбан он был, каким неадекватом иногда представал передо мной, но все же у него были мозги. Свои, родные и он никогда не пытался кому-то что-то доказать. Он просто брал. А Ливий со своими комплексами, отцом и безденежьем начал сходить с ума. И я это видела.
- Ладно, Сцевола, поиграли и хватит. – я вновь нормально усаживаюсь на сидение и закрываю глаза. – Разворачивай машину и отвези меня обратно к моему парню. Он, должно быть, в бешенстве, что я уехала. Не хочу злить его еще больше.

Нерон не останавливает машину, а только сильнее газует. А еще игнорирует меня, правда, до поры до времени, пока не выдает комментарий в своем стиле. И от этого вдруг что-то отзывается и сладко ноет где-то под солнечным сплетением. Только я отвергаю это ощущение и продолжая выговариваться обо всем, что накипело.
Черт возьми, мы не виделись так долго, мы столько всего должны друг другу сказать, а в итоге, я выговариваю ему за его подружку, за его безрассудность и прочее, а он молчит. Раньше наши разговоры были куда менее содержательны, но более обоюдны. И нам не нужно было вести какие-то специальные темы, просто одно цеплялось за другое и мы могли часами болтать о глупостях, смеясь или раздражаясь. Последнее чаще относилось ко мне, но Нерон умудрялся быстро это срулить в свою сторону и как только видел, что я не на шутку загораюсь, он тут же сбивал меня с толку какой-нибудь совершенно непроходимой тупостью. Изображать глупого, когда ситуация до краев серьезна… Разве это не я должна была делать, в конце концов, кто женщина в семье?
В какой семье? О чем я, боги?
Я помню, в один из тех дней, что мы провели в клинике. Мы валялись в парке с Нероном. Это было до того, как Нерону дали его первые отпускные, но мы уже нормально занимались сексом, развлекаясь в своей манере и наслаждаясь друг другом на трезвую голову. Черт, это были самые счастливые дни в моей недолгой жизни. А ведь они были в клинике и это даже странно. И кажется мы зацепились за Валентина, который всякий раз притаскивал на встречи цветы. Нерона это бесило, он сам как-то не падок на такие красивые ухаживания, а мне и не нужно было никогда таких красивых жестов. И мы язвили и цепляли друг друга, пока я не ляпнула, что из всех возможных цветов, Нерон может преподнести мне разве что букет из моего потерянного белья, которое я у него оставляла по первой свежести наших отношений. И в ту же секунду эта свинота сорвалась с места. Я думала он обиделся, а он подошел к первой же клумбе и нарвал там цветы. Принес мне какой-то оборванный неаккуратный букет, с наглым взором и с требовательным:
- Хули не букет?
Я ржала до упаду, особенно, когда санитары скрутили его и потащили в палату. Потом он немного бурчал на вывернутые руки, но все же я видела в его глазах азарт и удовольствие от этой небольшой шалости.
Мы так сильно любили.
И теперь Нерон выговаривает мне все это, не понимая, что такого я нахожу в Ливии и почему я с ним. Обвиняет в том, что я его люблю. Если бы все было именно так…
- Что со мной? – я вновь распаляюсь, неверящим взглядом глядя на него и он отвечает на мой взгляд. И нам обоим плевать, что мы несемся на бешенной скорости. – Это после тебя у меня будто поле выжженное внутри. После твоего ухода кислорода не хватает. После тебя вся жизнь как в долбанном черно-белом кино. Это тебя я любила, Сцевола. А с Ливием все просто. С ним страшно.
Я не замечаю, как мы съезжаем с трасы и несемся по какой-то непонятной дороге. Я просто продолжаю дальше вываливать.
- И не лезь в наши отношения. Ты сам-то нихрена в этом не понимаешь. Потому что только разрушаешь так, что после тебя горящие руины остаются. Ты и нас разрушил, когда в глотку мне засунул мои слова о том, что я тебя люблю, когда обвинял в том, что хочу с тобой порвать. И тебе было посрать, когда я проглатывала твои оскорбления во время твоего лечения. – я не перевожу дыхания и постепенно, конечно, начинаю задыхаться, цепляясь в кожу сидения ногтями, пытаясь унять дрожь в теле от злости. – Я любила тебя до чертиков. А ты сбежал, засунул голову в песок, потому что так было проще. Ни попрощавшись, ни попросив прощения, ничего не сказав, когда я потеряла твоего ребенка. Ничего! Я была самой счастливой на свете, когда ты сказал, что любишь меня и я верила. Но ты все разрушил. А мне всего лишь нужна была твоя поддержка. – мы останавливаемся и я не знаю, то ли дорога заканчивается, то ли Нерон сам останавливается по своему желанию. Но мне как раз перестало хватать воздуха. – Что в нем такого? Я не люблю его. Вот что в нем такого.
Я выбираюсь из машины, громко хлопая дверью. Некоторое время мне надо отдышаться, пройтись и я делаю с десяток шагов от машины, чтобы немного успокоить нервы. И только тогда замечаю где мы.
Это то самое место, где звезды ближе, чем что либо в мире. То самое место, где у нас с Нероном была та блядская романтика, на которую мы были способны в своем состоянии. То самое место, где я попробовала дурь. Помнится, я была в восторге от открывающегося вида, от звезд. Меня все радовало, ведь я была пьяна и обдолбана и рядом мужчина, с которым весело и хорошо.
А теперь я трезвая, злая, где-то мой парень крушит и громит, обещая мне муки Ада, а рядом человек, которого я люблю, к которому хочу вернуться, но боюсь, что и в этот раз ничего у нас не получится. У нас никогда не получалось. Мы все рушили, сами.
И я задираю голову и смотрю на звезды. Они все такие же, как будто ничего не изменилось. И правда, небо над нами не поменялось, только мы. И весь мой запал затихает и я поворачиваюсь и смотрю на Нерона. Он тоже, кажется, не сразу понимает, где мы находимся. Забавная ирония, я думала, что круг замкнулся, а на самом деле мы просто повторяем его.
- Мы опять заблудились? – выдыхаю я, разводя руками и констатируя факт. Правда непонятно о чем я говорю: о дороге или о наших отношениях.

Неожиданно для меня Нерон начинает выговариваться. Он часто держал свои чувства в себе и никогда о них не заговаривал. Во всяком случае о страхе, который испытывал перед чем-либо, об опасениях за будущее или настоящее. И это мне нравилось. Как будто мы жили с ним здесь и сейчас, ни о чем не думая, ничего не ожидая, просто наслаждаясь друг другом и жизнью, которая пролетала перед глазами, словно птица, которую и за хвост-то не поймать, не то что успевать за ее скоростью.
Вся эта жизнь одним днем была удобна. По началу. Когда не задумываешься о последствиях, когда кажется, что ничего серьезного произойти не может. А если и произойдет, то со всем справимся, что пронесет, как обычно. В конце концов, какая разница, что будет там впереди, если сейчас безумно хорошо. Это касалось всех аспектов нашей с Нероном совместной жизни. Наркоты, отношений, секса, проживания под одной крышей, ночные вечеринки. Все это было здесь и сейчас и неважно что будет потом.
Ему было страшно, что мое лечение станет угрозой нашим отношениям в будущем… Боги, это был наверно чуть ли не единственный раз, когда Нерон подумал о нашем будущем и он умудрился именно из-за этого все загадить! А я вообще не думала о нашем будущем, потому что я была абсолютно уверена, что все у нас будет нормально. Что мы будем вместе, потому что кроме него мне никто не нужен был.
И я слышу все, что он мне говорит, до меня доходит каждая фраза, каждое слово. И я могла бы пойти ему навстречу сейчас и принять его нелепые извинения, слабую попытку вернуть все и снова попробовать вместе с ним наладить отношения. Он всегда хотел их наладить, но нихрена не делал. Сейчас этот монолог можно засчитать за попытку. И возможно, еще полгода назад, как бы сильно я не злилась на него, я бы согласилась поехать к нему домой, я бы обняла его и поцеловала, потому что этого хочется, очень сильно хочется. Только тело не двигается. Совершенно. И еще меня выбешивает это его «я испугался». Зря он это сказал. Потому что я мгновенно взрываюсь и выплескиваю все, что накопилось за то время, что я молчала с Ливием.
- Испугался? А я не испугалась? Мне, по-твоему, не было страшно? Когда ты меня одну оставлял? Когда я рванула к тебе, к единственному в моей жизни человеку, который мне не безразличен, когда Валентин лишил меня работы из-за дури? И что я увидела? Ты просто пялил свою девку на кухне, а потом поприветствовала меня, как будто это норма. Когда после первого передоза, ты выкинул меня из дома, в клинику, одну, и пришел только потому что я попросила, но ни в коей мере не допер своими мозгами? Мне не было страшно, когда ты оставил меня в клинике во второй раз, разоравшись, что я создаю проблемы на ровном месте, убеждая тебя лечь на лечение, а потом ушел и пропал на неделю? Неделю, Сцевола! По-твоему, я не испугалась, когда увидела тебя на территории парка побитого, с потухшими глазами и грузом вины за смерть друга за спиной? Напомни мне, что я тогда сказала тебе. Ушла ли я? Не испугалась ли я, когда ты высосал из пальца новость о моем отъезде и наорал на меня как неродной, будто и не знал меня совсем, считая, что я могу вот так запросто бросить тебя, сбежать? И уж точно мне не было страшно, когда я очнулась в операционной, истекая кровью и выслушивая от врача, что, к счастью, мой ребенок не выжил, потому что его родители идиоты, торчки, не подумавшие о защите. И не «этот ребенок», Нерон. Он ТВОЙ, от первой до последней клеточки и не снимай с себя ответственность, чертов трус! Мне ну было страшно осознавать, что это мой первый ребенок, которого не хотят его собственные родители. Я высказала тебе всего один единственный раз и имела на это право. А что сделал ты? Отвечай, что сделал ты? – мой голос срывается на истерический крик и голос разносится по арене вверх к самым звездам, под которыми мы когда-то были так счастливы. Молодые, красивые, живые. – Ты буркнул мне жалкое «поправляйся» и сбежал, словно кролик от волка. Твоя тонкая душевная организация не вынесла обвинений на свой счет. И это я еще не говорю о том, что я возможно никогда не смогу иметь детей.
Я зарываюсь пальцами в волосы, переводя дыхание отворачиваясь. Я не сделал к Нерону ни одного шага, продолжая орать с того самого места, на котором и стояла. Между нами необъятная, непреодолимая пропасть, которую можно перешагнуть одним простым «я тебя прощаю» или « я люблю тебя и хочу быть с тобой». Но я не говорю ничего из этого. Я только вытаскиваю шпильки из волос и расправляю их, распуская прическу, будто у меня голова в тиски зажата и я теперь пытаюсь ее освободить.
Мне не хватает ни сил, ни воздуха, ни терпения. Я так долго молчала, кажется, не 4 месяца, а всю свою жизнь. Я никогда не упрекала Нерона прежде, но делаю это сейчас. Потому что вечер не задался, потому что Нерон идиот, которого я никогда не перестану любить, который никогда не поймет эти страшные ощущения понимания, как внутри умирает жизнь. Живая, теплая, невинная, еще ничего не сделавшая, но уже ненавистная одним своим существованием. Я не виню ни себя, ни Нерона за наше безрассудство, за то что не подумали о будущем. Я вообще виню Нерона только за то что он ушел в тот самый момент, когда больше всего был мне нужен, когда я имела право злиться, когда голова кругом шла от случившегося.
Я не оборачиваюсь к нему, но благодаря акустике, Нерон все еще может хорошо меня слышать.
- Больше всего на свете мне нужно было, чтобы ты просто тогда был рядом, соврал, что все будет хорошо, остановил кружение земли вокруг меня, вернул почву под ноги. Ты стал единственным, что у меня осталось. Но ты ушел, не подумав о том, что вместе нам было бы проще. Но ты подумал только о себе. О том, как тебе избежать возможных обвинений.
Мне просто противно знать, что ребенка не хотели. И, парадокс, но если бы был аборт, мне было бы гораздо проще это принять, будто это полностью мое решение. Но выкидыш… это словно завести котенка, чтобы утопить его в реке и наблюдать за тем, как несчастное существо барахтается в воде, стараясь научиться, стараясь глотнуть лишнего воздуха, захлебываясь, мяукая и глядя в твои глаза, пока ты наблюдаешь, как умирает эта маленькая жизнь, зависящая только от тебя.
И это ощущение смерти до сих живет внутри меня. Я смерть чувствую ближе, чем жизнь.
- Залезть мне под подол и заняться любовью прямо здесь? – я ухмыляюсь, постепенно успокаиваясь и наконец поворачиваясь к Сцеволе. – Тогда тебе придется сделать это в манере Ливия. Грубо, насильно. Потому что, как ты думаешь, как сильно я хочу ощущать тебя в себе, после того как твой ребенок выжег меня изнутри? Забавно. Я вижу тебе неплохо спалось эти 4 месяца под боком у своей красотки.
Боги, как много во мне злости, обиды. Как много всего просыпается, а я и правда чувствую, будто во мне была абсолютная пустота до этого самого момента. А сейчас все жжет внутри, горит и горло першит от крика и слов и слезы обжигают глаза. Я сгораю заживо, прямо здесь, перед Нероном, а он просто стоит и смотрит. И слушает. Знаю, что слушает. Ему пора меня выслушать.
- Ты можешь везти меня куда угодно, Нерон. А можешь оставить здесь. Но если хочешь повезти к себе, то я тебе сразу скажу, что взаимность ты увидишь не скоро. Хочешь секса? Сопротивляться я не буду. Но ответа не жди. И измену я не потерплю. – я как будто ставлю условия, как будто угрожаю ему, а разве это угроза? Нерону проще оставить меня здесь и вернуться к Еве, попросить прощения и вновь замутить что-нибудь не обязывающее обоих. Так, как Нерону всегда нравилось. Это будет гораздо проще и удобнее, чем морочиться со мной, потому что я ни секунды не шучу.
- Ну что, страшно? Когда внезапно взбрыкивают и не идут на поводу? Быть с тобой снова? – нервный смешок вырывается у меня из горла и запрокидываю голову, глядя на звезды всего на секунду, а потом вновь перевожу взор на Нерона. – Я хочу этого больше всего на свете, идиот. Потому что я, блядь, тебя люблю. Но как прежде уже не будет. Потому что если от меня прежней что-то и осталось после выкидыша, то ты забрал и это, когда ушел.
Я отхожу в сторону и, счищая с камня невидимую пыль, усаживаюсь на него. Камень прохладный, девушкам вообще запрещено сидеть на холодном, но мне уже ни холодно ни жарко от этих камней.
- Ты волен уйти и сейчас, Нерон. Так ведь будет проще для тебя. Я обид держать не буду. Садись в машину и можешь ехать к Еве. Думаю, ты нравишься ей достаточно сильно, чтобы она простила тебя. А я позвоню Ливию или Валентину. Меня заберут отсюда. Не беспокойся.
У меня больше нет никаких сил. И если сейчас Нерон уедет, это будет означать, что между нами уже никогда ничего не будет. Если останется… я предупредила его обо всем. Только вот опыт показывает, что Нерон не взрослеет и не учится на своих ошибках.

Это просто удивительно, как при наших захлестывающих с головой эмоциях, мы еще способны выслушивать друг друга, слышать и отвечать. Мы никогда не скрывали эмоций по отношению друг к другу, но то что происходит сейчас, это уже не просто правда, это какой-то сплошной поток грязи, которую мы копили все это время, поток, который требует того, чтобы вылиться наружу до последней капли. Да, мы задеваем друг друга до боли в костях, но держать в себе это уже нет никаких сил.
Он говорит, что не оправдывается, но звучит и правда как оправдание. Да, я скот, но и ты не идеальна, трахалась со своим менеджером, а меня обвиняешь в том, что я трахал прислугу. Черт, я знаю, что я ни разу не идеальна!
Тогда все вообще было по-другому. Мы так кичились свободными отношениями, трахались направо и налево, но все равно я возвращалась к нему, а он ко мне. Мы и не заметили, как постепенно наши свободные отношения переросли не столько в содержание, сколько в красивую обложку, за которой скрыта истинная ревность и желание обладать партнером всецело, не отдавая его никому. Но признать это было слишком страшно, это значило показать слабость. Но мы были слишком молоды, слишком пафосны, слишком обдолбаны, чтобы понимать, что сплетение тел в постели превращается в нечто большее – в сплетение жизней.
Мы были такими идиотами.
Мы и сейчас идиоты, разве нет?
Вместе с тем, почему мне кажется, что не все еще потеряно? Не потому ли, что Нерон не отреагировал на мое предложение отправиться к Еве, а остался, чтобы высказать мне то, что кипит в нем?
Да уж, мои помыслы не были чисты, когда я поскакала к Нерону, когда Валентин вышвырнул меня. Хотела ли я дури? Да. А чего он ожидал? Что я начну плакаться ему в жилетку и просить поддержки? Мы оба знаем, что в тех обстоятельствах это было нереально. Он бы только посмеялся надо мной, хотя кто знает, может мне и правда нужна была его поддержка. Но просто я не знала, как ее попросить и воспринимала ее как желание обдолбаться вместе с ним.
Нет, я не хочу услышать, что Нерон горюет о ребенке. Потому что я горюю не больше. Точнее не столько о ребенке, столько о том, каким образом его не стало. Это было противно, страшно и все внутри сжималось от воспоминаний той черной пустоты, что образовалась после выкидыша. А еще я и правда обвиняю его в том, что он ушел, вместо того, чтобы заполнить мою пустоту собой, и свою – мной.
И правда в том, что в этот момент он уже не был наркоманом, как он прикрыл этим свои первоначальные поступки. А вот его уход он кроет страхом. Вся наша жизнь до лечения – один сплошной страшный мутный яркий кошмар с редкими всполохами наслаждения. Нас ведь ничего не интересовало, кроме секса и дури. И к чему это привело?
К тому, что мы стоим здесь, на том самом месте, где когда-то были счастливы. Мы выговариваем друг другу прошлые обиды, мы пустые, сломанные, у каждого своя жизнь и мы так отчаянно хотим сделать ее одной на двоих. А внутри грызет: получится или нет? Может в этот раз? Но в прошлый я тоже так думала. А о чем думает он? Чего боится больше? Разойтись или жить вместе с таким грузом ошибок за спиной?
Я срываюсь с места и быстрым, резким шагом направляюсь к нему, чтобы отвесить пощечину.
- Не смей никогда больше такого говорить! Не смей говорить о своей смерти. Не смей спускать все мои нервы коту под хвост.
Я устало фыркаю и чувствую, как вновь распаляюсь, не зная куда себя деть и не находя себе места, но от него не отходя. Я преодолела этот барьер, эту пропасть между нами, чтобы ударить его. Это ведь уже что-то, разве нет?
- Ты думал! – я вновь фыркаю. – А ты меня спросил? Ты спросил, хочу ли я жить без тебя? Это были серьезные отношения, Нерон и такие вопросы ты не можешь решать сам. Ты не можешь решать за меня как мне жить! – я смотрю ему в глаза и беру его лицо в ладони. – А если я сейчас скажу, что не хочу, чтобы ты жил с грузом вины за то, что сделал со мной и уйду? Ты воспримешь это нормально? Ты примешь это? Мое решение за твою жизнь? Тогда ты никогда меня не любил, мой сладкий. Если можешь отпустить меня, потому что я себе какую-то фигню надумала.
И я делаю то, что мне хотелось сделать весь вечер. Я зарываюсь пальцами в его волосы. Требовательно, собственнически. Мне так не хватало этого ощущения, знать, что он – мой. Что только я могу так делать и никто больше.
- А если я скажу, что хочу, чтобы мое дерьмо, которое ты со мной сделал, ты расхлебывал вместе со мной, в качестве наказания? Это же ты со мной все это сделал? – мой голос понижается до шепота, потому что нет больше смысла кричать, Нерон и так все слышит, он и так слишком близко. – А что ты со мной сделал? Ты сделал меня самой счастливой, привязал меня к себе и потом просто все отобрал. Дело даже не столько в том, что ты струсил. Дело в том, что ты не захотел взять на себя ответственность за того, кого приручил.

Нерон отзывается на мои прикосновения и внутри как будто таят ледники, заморозившие все чувства и не дающие возможность сделать то, что хочется. Все это время с Ливием я как будто существовала, наблюдала за собой со стороны, принимала все происходящее без удивления, без интереса. Но сейчас с Нероном, я столько выплеснула гнева и злости, что скопились внутри, что чувствую себя опустошенной. Приятно опустошенной, потому что уже давно у меня на плечах не было такой легкости и уже давно я не могла вздохнуть полной грудью как сейчас.
И все вокруг будто начинает обретать краски с его прикосновением к моей ладони, с его шепотом, о том, что я стала болтушкой. Я невольно смеюсь, хотя в моей болтовне не было ничего хорошего и его нельзя было пропустить мимо ушей, как это обычно делал Нерон. Ему пришлось многое выслушать в свой адрес от меня. Многое из всего сказанного он и знал сам, долго себя в этом обвинял. Многое я не должна была говорить. Но если бы не сказала, то долго еще хранила бы в себе эти обиды. Как бы мы смогли начать все заново, если бы за спиной все еще маячил груз прошлых ошибок и злости?
И самое странное, что я и правда хочу начать все заново. Снова. Наступить на те же грабли, потоптаться по ним, протанцевать ламбаду, потому что это самая сладкая боль, которую только можно испытать в жизни. Только с Нероном мне нравится ощущение этой боли. Потому что он делает меня живой, потому что я люблю его. Потому что он говорит, что любит меня и я снова ему верю, хотя минуту назад утверждала, что они никогда меня не любил.
Он спрашивает меня, поеду ли я с ним домой. Домой. Черт, как же давно я уже не была дома. С того самого дня, как мы с Нероном провели совершенно потрясающий отпуск от клиники. У него до сих пор мои вещи или он уже от всего избавился? А я так и не смогла осмотреть ремонт в кухне. Я угрохала в него кучу сил и денег. А Нерон молча сносил мои замашки хозяйки дома, хотя я никогда таковой не была. Мы просто жили вместе, по пьяни ли, или по трезвости, но нам всегда было хорошо.
Я целую его вместо ответа. Просто мне очень давно хочется это сделать. Вспомнить, каково это, как это было раньше и до сих пор ли это так классно. Ощущения непередаваемые. Как будто я делаю вдох после длительного погружения. Но я отрываюсь от него, потому что дальше пойти не могу. Не получается, будто блокируется что-то в голове.
Я улыбаюсь, хотя в душе погано и страшно. Снова. Потому что не все из того, что я сказала, было из обиды.
- Нерон, я не шутила, когда сказала, что не могу тебе ответить взаимностью в постели. – я поджимаю губы. Скорее всего, меня подрубило еще в тот раз, когда Валентин пытался затащить меня в постель после выкидыша. Ливий просто всегда брал свое, но то, что я не сопротивлялась – не значило, что я этого хотела. – Мне нужно немного времени.
Наверно, каждый из нас сломан по-своему. И у меня сломалось то, что я любила больше всего в наших с Нероном отношениях. Без чего не представляла жизни, хотя теперь не представляю жизни без самого Нерона. А он? Он представляет нашу совместную жизнь без секса? И сколько ему придется воздерживаться? Я и сама не знаю. Хватит ли у него терпения?
- Я хочу уехать с тобой домой. – я будто оправдываюсь. – Очень хочу. Но твое расхлебывание начнется с этого момента. У тебя хватит терпения? Потому что, Сцевола, если только ты себя сейчас переоценишь и мы снова придем к разрыву, я обещаю, я убью тебя, потому что это будет гораздо проще.
Я мелю абсолютную глупость, но на самом деле мне безумно страшно, что он решит не связываться с данной проблемой. Что он решит, что не перетерпит, не подождет. Ей-богу, мы как моряк и его девчонка. Только почему-то девчонкой сейчас оказывается Нерон.

Нерон тянет с ответом и у меня сердце в пятки опускается. Я и сама не могу поверить, что отказываю Нерону в праве обладать мной. Еще полгода назад я и представить не могла такую ситуацию. Но сейчас просто ничего не могу с собой сделать. Слишком долгая и мрачная череда событий выключает во мне естественное желание к этому мужчине. Выкидыш, Валентин, Ливий. Не те мужчины, не тот ребенок. Все как-то не так и в результате чего я теперь не могу нормально спать с тем кого люблю. Спать во всех смыслах, как окажется позже. Мы как гребанные девственники перед свадьбой.
Он говорит, что он не может без секса. И я вполне могу в это поверить. Я помню, как трудно было в тот раз, когда он забрал меня с клиники и меня передергивало всякий раз, как он делал попытки. Я помню, как Нерон приходил домой, пропахший алкоголем, куревом и чужими духами. Но тогда он был наркоманом, я была в некой пародии завязки. Мы были больны. И мне было невыносимо видеть, как Нерон живет на полную катушку, а я сижу дома и только готовлю, как примерная жена. Мне было противно видеть эту жалость и незнание что делать в глазах Нерона. И тогда порошок выпал из его кармана в качестве спасения. Я точно знала, что вернусь в строй, что снова все будет как прежде, стоит мне принять немного. И это сработало. И первое, что сделал тогда Нерон – это опробовал насколько я вернулась, а потом уже начал волноваться об уколах. Тогда это казалось забавным.
Только вот даже если я могу поверить в то, что Нерон не может без секса, то я не могу поверить, что он готов отказаться от наших отношений из-за этого. Испугался? Снова? Я его сейчас ударю и совершенно точно здесь закопаю, потому что не хочу иметь с этим человеком ничего общего.
И тем более я начинаю злиться, когда он договаривает про журналы. Засранец, он еще и шутит. Хотя, мы оба хороши. Мы можем собачиться, обвинять друг друга, кричать, бить, даже местами сказать друг другу как сильно любим, но обычно эти моменты долго не продолжаются. Нам становится то ли неловко, то ли фальшиво, но нам проще выразить свою преданность в гадостях, чем в пафосных словах о вечной любви. И несмотря на то, как мы импровизируем и изощряемся, мы все равно понимаем друг друга. Наверно, поэтому мы всегда сходились. Никто меня не чувствовал так, как Нерон. И никого я не знала с первой ночи знакомства лучше, чем Нерона.
- Я попрошу прислать Валентина тебе пару десяткой выпусков. Я была усердной девочкой. Знала, что однажды тебе понадобиться перед тем, как ты начнешь левых девок пялить.
Я отвешиваю ему легкий подзатыльник, но улыбаюсь, подражая ему и закидывая голову, глядя на звезды. Мы едем домой.
В машине он просит меня взамен не одевать ничего с разрезами. А для меня это звучит, как «оденься в паранджу». Какая глупость, мы же оба знаем, что если Нерону хочется, то любая моя одежда будет ему лишним поводом для нервов. Но я ничего не отвечаю. Только тихо фыркаю от смеха себе под нос, хотя где-то внутри меня грызет, что наверно, лучше было бы не ухать с ним домой, а оставить все в каком-то подвисшем состоянии, пока я не смогу адаптироваться, пока я не смогу стать хоть немного прежней Региной, которую Нерон знал. Да, Сцевола, везет меня домой, мы оба безмерно счастливы, хотя по нам и не скажешь, но все же, это больше напоминает мне время, когда он приходил ко мне обдолбанный в клинику. Только теперь обдолбанная прихожу я, а Нерон лечится. Сколько пройдет времени, прежде чем его терпение лопнет? Не то чтобы я ему не верила… Просто временами… Нерон такой дурак.
Мы приезжаем домой и я чувствую себя как никогда хорошо. Я так давно здесь не была, и даже не рассчитываю найти какие-то свои вещи. Но все на месте. В отдельном, но все таки на месте, живо и красиво. К счастью, за 4 месяца ни одно из моих платьев не успело выйти из моды. Это хорошо. Надо будет теперь отобрать те, что будут вызывать у Нерона меньше желания. Хотя кого я обманываю, разве это возможно? Этот пошляк любую ситуацию в свою сторону вывернет.
Выходя из душа, я просушиваю полотенцем влажные волосы. Нерон сидит на полу в гостиной и просматривает почту. И не скажешь, что пару часов назад, над нами звездное небо сотрясалось. Мы будто старая пара, которая вместе уже много лет и не было между нами разрыва.
Я забираю у Нерона письмо и хватаю его в зубы, пока собираю влажные волосы в какое-то странно подобие хвоста. Все равно завтра утром в салон, можно и не укладываться.
- Тогда ты не смог бы так эффектно ко мне покатить, позер. – бросаю в него подушку и сама усаживаюсь на пол рядом с ним, благоразумно закрывая колени. Хотя шелковый халат предательски скользит с плеча, обнажая его. Забавно, именно для таких вот фортелей я и купила этот халат. Очень удобно. Но я быстро прикрываю плечо.
Открываю письмо и охаю от неожиданности. Черт, я совсем забыла об этом мероприятии. Черт, черт, черт. Это очень плохо.
Нерон надеется на «откупиться цветами», но я качаю головой.
- Я обещала пойти. – это даже странно звучит из моих уст, что я что-то кому-то обещала. – У нас с отцом Ливия сложились неплохие отношения, не поверишь.
На самом деле Тулий Кассиус был очень неглупым мужчиной в летах. У него была молодая красивая жена и что самое забавно, тоже не глупа. Ну как молодая, ей было под тридцать. По модельным рамкам, это уже закат жизни, но Корнелия была младше своего мужа почти в 2,5 раза и у них было трое детей. По этому по меркам Капитолия у нее жизнь была вполне себе удачна. Брак был, конечно, по расчету, но это не мешало Тулию и Корнелии жить в гармонии. Последняя была умна, но податлива как котенок, способная усмирять гнев и строгость мужа и успокаивать его пыл. Она была чем-то похожа на Еву. Но если модель действовала на других гипнотизирующее, то в Корнелии была та редкая привлекательность ума и кротости.
Я не часто была у отца Ливия. Пару раз Ливий притащил меня для знакомтсва с отцом и как отвлекающий маневр, чтобы попросить денег. После того как последняя стратегия не сработала и что хуже всего, Тулий подарил мне дорогущую ткань для платья, Ливий и вовсе прохарился на меня и долго припоминал мне, как я теперь должна отсосать у его папочки.
А я предполагала, что Тулий это сделал, чтобы насолить сыну и показать, что он ничтожество. Ну и потому что мы с первых фраз поладили. Что он во мне углядел я не знаю, но он долго уговаривал меня расстаться с Ливием. Я отказалась, сказав, что это только наше дело. После этого Тулий ни разу больше не заводил подобные темы, но мог пригласить меня на обед к ним. Порой я принимала приглашения, порой, отказывалась, если видела, что Ливий совсем сходит с ума. У него появилась параноидальная мысль, что я сплю с его отцом. Вполне нормальная реакция, когда твой отец дарит твоей подружки подарки, а тебе высказывает за любую лишнюю растрату.
В общем, в последний раз, когда Тулий приглашал меня на празднование его брака, он очень просил меня быть, обещая какой-то сюрприз.
- Ты можешь не ходить. – я толкаю Нерона в плечо и бросаю письмо на пол. – Вряд ли Ливий будет в восторге от тебя, после того, как ты его нагнул на трассе. – я смеюсь, отвлекаясь на книги и схемы, валяющиеся на полу. Улыбка не сходит с моих губ, потому что я действительно радуюсь. Нерон начал работать, нормально, мозгами. Он и правда начал выкарабкиваться даже в мое отсутствие. А рассказывал, что не сможет. Глупость! Все он может и сам, просто ленится. Я беру одну из книг и начинаю просматривать содержимое. – Это какой-то древний и мертвый язык? – я смеюсь закрывая книгу. – Ты на верном пути. Меня всегда возбуждало, когда ты произносишь свои странные физические и электрические термины. Это будто завлечь ботаника. Вроде для галочки, но чем дальше, тем интереснее.
Мы проводим еще немного времени за обсуждением физических терминов и работы Нерона. Трудно поверить, но я и правда задаю какие-то вопросы. И мне правда интересно. Безумно интересно наблюдать, как он всерьез рассказывает мне эти непонятные вещи, как пытается объяснить понятным для меня языком, словно ребенку. Я важно киваю, но в мозгах не понимаю ни слова. В конце концов, не во всем нам нужно быть похожими. Пусть хоть кто-то в семье отвечает за мозги.
Какая, к черту семья? Хватит!
Мы расходимся спать и мне как-то странно лежать в нашей постели и понимать, что Нерона нет рядом. Но я удерживаюсь от того, чтобы пойти к нему. Сцеволе и так нелегко пришлось. Я весь вечер сидела с оголенным плечом, даже не замечая этого. Заметила только когда мой бедный парень двумя пальцами, будто боясь какой-то заразы, вернул ткань халата на место, прикрывая оголенный участок кожи.
Ну не могу я сейчас! Не могу! Не получается! Я и сама бы рада запрыгнуть на него и вспомнить, как нам было хорошо, но вместо этого я просто поскорее ретируюсь в спальню, целуя его в нос и щелкая по лбу, приговаривая, что это для профилактики от застоя мозговой жидкости.
На следующий день, хотя Нерону на работу раньше, чем мне, но я все же накануне вечером предупреждаю Мелиту, чтобы она разбудила меня, когда хозяин соберется уходить. И сама не знаю зачем, но мне очень нужно проводить Нерона на работу. Как будто это миссия всей моей жизни. А на самом деле, я просто до конца не понимаю, что мы и, правда снова вместе, живем под одной крышей. Мне кажется, что все это сон.
А вечером Нерон возвращается домой, когда меня еще нет. Я влечу в квартиру на полчаса позже, причитая и ругаясь, что долбанная съемка задержалась и мы теперь нихрена не успеваем вовремя, а я терпеть не могу опаздывать, хотя для Нерона это в порядке вещей.
И мы все-таки опаздываем, но заходим вместе. Публика немного шокирована. Они не ожидали, что я зайду с Нероном, ведь еще вчера я встречалась с Ливием. Хотя вот Тулий по-моему не удивлен, потому что он приветствует нас как ни в чем не бывало, протягивая Нерону руку для пожатия и целуя меня в щеки.
- Рад, что ты все же пришла, Регина и привела с собой столь ценного гостя.
Я улыбаюсь.
- Я не специально.
- Это ничего. Я же говорил тебе, что мой сын тебе не пара. Надо было прислушаться к старику. Во мне говорит жизненный опыт. – он смотрит на Нерона немного оценивающе, но в итоге кивает каким-то своим мыслям. – Я хотел обсудить с тобой возможные вопросы бизнеса. Слышал, ты стал активно захватывать новые поля рынка. Смотри не откуси больше, чем сможешь проглотить.
Я вижу мелькающую в толпе Корнелию в окружении подруг, а еще няньку, хлопочущую с детьми, которые подбегают к отцу и начинают весело его утягивать за собой. Тулий смеется. Видно, как он любит своих детей. Двух мальчиков и красавицу девочку. Она старшая, поэтому часто указывает братьям. Она взрослая, ей аж 7 лет.
А я наблюдая за этой картиной, начинаю судорожно искать глазами официанта, который принесет мне бокал шампанского. Да, шампанского сейчас не хватает. И как только он маячит на горизонте я тут же его подзываю, стараясь не вслушиваться в детский смех.
- Я вас оставлю пока что. Но я не забыл про сюрприз, Регина. Хотя он не будет теперь для тебя актуален. – говорит Тулий и тащится за детьми.
- Просто удивительно, в кого пошел его сынок. – шепчу я, беря Нерона за руку и отпивая большой глоток из бокала. – Будь бдителен. Тулий еще тот виртуоз. Но он хороший. Не был бы ты так молод и богат, я бы точно польстилась на него.
- А вот и королева бала явилась со своим принцем!  - голос слишком знакомый чтобы не узнать. Ливий. Подходит к нам. – Хотя правильнее будет назвать тебя поблядушкой, а тебя, – Ливий смотрит на Нерона, - сутенером. Идеально.
Он до отвратительного пьян.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-07-22 11:57:47)

Нерон не смог проигнорировать тот факт, что я в хороших отношениях с Тулием. Это даже забавно, потому что с чего бы ему так заводиться? Ну подумаешь, я в ладах с отцом моего парня. Бывшего парня. Учитывая, что Тулий тоже не в восторге от поведения своего сына, мы быстро нашли общий язык. Возможно, вела бы я себя как дурочка, все было бы по-другому, да. Но мне было как-то не до кривляний.
- Он может унизить Ливия. – я смешливо пожимаю плечами и улыбаюсь. – Тебе придется постараться, чтобы его переплюнуть. – я провожу рукой по щеке Нерона и целую его. – Но к твоему счастью, я настолько великодушна, что закрою глаза на этот твой недостаток.
У меня хорошее настроение, несмотря на то, что еще вчера я была с совершенно другим мужчиной, который, конечно, находится в этом зале и более того, быстро находит нас. Ливию лишь бы язык почесать. Сорваться больше не на ком, тем более что мы – свежая рана в его обдолбанном пьяном сердце.
Он заводит не новую и не удивительную песню, о том, как я от него сбежала. Нерон ведется, отвечая грубостью на грубость. Я обнимаю моего мужчину в ответ и прижимаюсь к нему. Инстинктивно, потому что только Нерон сейчас обеспечивает мне защиту. Не то чтобы я боялась сейчас Ливия, но просто это ощущение грязи внутри невозможно отмыть никаким хладнокровием и сарказмом. И суток не прошло, как я уехала с Нероном и, конечно, где-то глубоко внутри я будто вернулась домой, но на автомате я выключаю тумблер говорливости при Ливие.
И только то, что Нерон рядом, обнимает меня за талию, то, что я чувствую запах его парфюма возвращает меня в реальность, что Ливий мне больше не страшен. С Нероном вообще ничего не страшно. Опаснее и одновременно надежнее мужчины в мире нет и я безумно его люблю.
- Ему есть чем манить. – отвечаю я, хотя и не до конца уверенно. Но чем больше говорю, тем четче становится мой голос. – Всего и не перечислить. – я улыбаюсь, глядя на холодное лицо Нерона, который зло смотрит на Ливия. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы эти двое сцепились. Поэтому я утыкаюсь носом в шею моего старого-нового парня и оставляю на его коже поцелуй. Угомонись. Он жалит, но не кусает. А я с тобой, насовсем. – Люблю тебя. – шепчу очень тихо ему на ухо. Я готова повторить это еще много раз, только бы Нерон перестал обращать внимание на это подобие мужчины напротив.
Ливий цедит из стакана виски, отцовский, и смотрит на меня исподлобья. Мне не трудно догадаться, какие мысли крутятся у него в голове. И конечно, он не рад, когда его младший брат отвлекает его от этих мыслей. Поэтому брат грубо отпинывается. Я теряюсь во всей этой ситуации, я с младшими детьми не особо ладила и сторонилась их. Зато Нерон реагирует тут же, подхватывая мальчонку на руки и успокаивая его. Эта картина меня задевает. Я не знаю, почему, но я отпускаю Нерона и двумя ладонями цепляюсь в бокал шампанского.
А вот мужчины не оставляют свои препирательства и внезапно всплывает тема моих синяков. И я замираю, будто сливаясь с окружающей обстановкой, наблюдая, как Ливий растягивает губы в улыбке и вообще вполне доволен тем, что Нерон не удержался от комментария. А мне противно. Противно с того самого момента, как Нерон видел мои синяки. Я к ним привыкла, их было легко затонировать, хотя и хлопотное это занятие. Да и с Ливием других отношений я не видела. Но все же потемневший от злости взгляд Нерона вчера вечером, когда он заметил мои руки и эта неловкая, кривая шутка, когда он увидел меня в ванной, как я тонировала синяки ни теле… Я начинала чувствовать себя какой-то гребанной жертвой. А ведь это не так. Я же сама на все это подписалась. И теперь мне просто нужно время… для чего? Доверия? Но я же нормально отношусь к прикосновениям Нерона и его поцелуям.
- Было бы за что. – он фыркает и смотрит на меня. - Ты должен быть мне благодарен. Я с твоей сукой сделал то, на что ты не был способен. Она теперь, глянь, какая молчаливая. И покорная, даже слова поперек не скажет, не правда ли? Может, ты даже успеешь оценить мой труд полностью, до того как вы снова разбежитесь. – он усмехается. – Реджи, ты же и сама знаешь, что это недолго продлится, его интерес к тебе всегда затухал в определенный момент. Так что мы скоро увидимся. И будем развлекаться пуще прежнего, правда, детка?
Он тянет ко мне руку, к моей щеке, а я уворачиваюсь, делая шаг назад. К счастью на руках Нерона все еще сидит мальчишка. А я понимаю для чего мне нужно время. Ливий оставил о себе слишком яркое воспоминание. Которое теперь не скоро сотрется, даже с самыми нежными прикосновениями.
И как же я его ненавижу сейчас за это. Если бы не он, то вчера мы бы с Нероном не спали в разных кроватях. Мы бы вообще наверно не спали. Но больше всего я ненавижу себя. Потому что когда-то опустилась до того, чтобы занять свое время Ливием. Хоть кем-то себя занять.
- Правда. – шепчу я, не сводя с него взгляда. – Когда ты закопаешься в долгах настолько, что ситуация твоя станет безнадежной. И тебе придется устроить распродажу в своей маленькой жалкой квартирке, которую оплачивает твой отец и которая по документам даже не твоя. Мы встретимся, когда я приду купить пару своих нарядов, которые у тебя оставила. Как не помочь нуждающемуся?
Мне кажется, что стакан в руке Ливия сейчас треснет от того, как сильно он его сжал. А у меня внутри все холодеет от его взгляда. Я узнаю его. И я все еще помню, что следовало за этим черным взором.
Корнелия подбегает к нам и забирает ребенка из рук Нерона.
- Регина? – она обращается ко мне, видя всю эту ситуацию и интересуясь, насколько все нормально или не нормально. Я качаю головой и она все понимает. – Ливий, твой отец тебя искал. – холодным тоном сообщает она, но Ливий не двигается с места, все еще глядя на меня. – Ливий! Не заставляй его ждать.
- Мало я тебя драл, сука. – выплевывает он.
Я вижу, как он сжимает правую руку в кулак, затем дергается. Следом за ним дергается и Нерон и ситуация подобно лавине, вот-вот на нас обрушится, но всеобщий пыл остужает внезапный спаситель.
- Как и я тебя. – громко заявляет Тулий, вставая напротив сына, будто ограждая нас с Нероном от Ливия. – Думаю, самое время для сюрприза. – он прочищает горло и обращается к толпе. – Друзья мои, все вы знаете моего старшего сына, мою гордость и мой груз утопающего. – по залу проходит гомон, а я в этот момент тяну Нерона за руку и утаскиваю подальше от эпицентра.
- Успокойся.- шепчу ему, а меня всю трясет от перспектив, которые могли произойти. – Ты вчера достаточно с ним поиграл. В конце концов, удели мне хоть немного внимания. Зря я что ли так одевалась?
А в это время Тулий доходит до самого интересного.
- И в этот торжественный для нас с женой день, я с гордостью могу заявить, что мой старший сын достаточно взрослый, чтобы пойти своим путем в этой жизни. – он хлопает Ливия по плечу. – Я-то знаю, как много в тебе потенциала, Ливий. И с этого момента я больше не буду отягощать тебя своей излишней отцовской заботой. Как ты всегда и хотел, я освобождаю тебя от наследия своего бизнеса. Ты можешь заниматься всем, чем захочешь. – по залу снова проходит смешливый гомон, потому что все понимают, что это значит. Тулий лишает Ливия наследства и содержания. Столь позорный приговор за такими красивыми пафосными речами. – Я буду гордиться тобой, какое бы дело ты не начал.
Дружеское похлопывание по плечу, фальшивые поздравления и одобрения со стороны толпы и Тулий приглашает всех к столу, обнимая Корнелию и забирая с ее рук своего младшего сына и смеясь по-доброму над его слезами. Ливий остается с ошарашенным видом стоять на месте.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-05-16 23:17:12)

Мне удается отвести Нерона от очага конфликта и даже отвлечь его. Точнее он отвлекает меня, потому что извиняется и начинает осыпать меня комплиментами. Боги, он неисправимый несносный мужчина, я же шутила, чтобы он обратил на меня внимание. А он так бессовестно начинает меня целовать и говорить, что красивее меня никого нет. И я постепенно расслабляю плечи и сама расслабляюсь и на смену тревоге, которая мелькала у меня на лице, пока я наблюдала за взбешенным Ливием, приходит смех.
- Ты такой дурак. – шепчу ему в ответ, когда он мелет глупость, что он бы тоже польстился на Ливия.
Не польстился бы. Будь Нерон женщиной, он бы въебал Ливию еще в первый день знакомства. Да и я бы наверно тоже не смирилась с отношением Ливия ко мне, если бы не была так сломана после выкидыша и ухода Нерона. Во мне как будто выключилось самоуважение.
Но я смеюсь, как будто ничего и не было, потому что только Нерон может заставить меня почувствовать себя любимой. Он любит меня, мой дурак, и я его люблю. Я как будто жить начинаю рядом с ним, а все, что было до него - это страшный сон.
- Ты это себя называешь приличным обществом? – я смеюсь и целую Нерона в ответ, обнимая его и прижимаясь, потому что так не хватает его тепла по ночам, так не хватает его рук, обнимающих, утаскивающих за собой будто в другой мир, где спокойно и хорошо.
Со Сцеволой я любила все, начиная от угарного треша и заканчивая тихим вечером дома. Потому что рядом с ним все обретало смысл.
Мы проводим этот вечер просто великолепно. Так хорошо и спокойно. Пока Нерон разговаривает с Тулием о делах, я наблюдаю, как Корнелия хлопочет с детьми. Она обожает своих детей, я это вижу. В браке по расчету они стали ее единственным утешением, помимо денег. Она открыла в себе неплохой талант матери и выглядит вполне счастливой.
Прогулка по городу была как нельзя кстати. Мне до безумия понравилось это ощущение на двоих. Только двоих. Мы уже давно с Нероном не проводили такие вечера. И теперь это как глоток свежего воздуха, как будто не было разрыва в отношениях, не было таких болезненных событий, просто мы внезапно изменились и меняется что-то вокруг нас, но это не страшно, а наоборот, нам это нравится.
И Нерон совсем другой. Или он просто так терпелив? Откуда в нем внезапно взялось столько терпения? В нем тоже как будто что-то изменилось. Он не перестал быть вспыльчивым, временами резким или громким, шумным, нахальным. Но вместе с тем он так повзрослел и теперь мне как никогда видна эта разница в возрасте между нами. Раньше алкоголь и дурь стирали все границы возраста. А теперь, когда я вчера увидела, как он серьезен по части своей работы…
Эти чувства накрывают меня с головой до такой степени, что я остановила его посреди улицы и поцеловала. Мы долго так не отлипали друг от друга, стоя на дороге и нас даже проезжающее авто не смогло бы остановить. Я просто очень сильно его люблю и только он дает мне это офигенное чувство жизни.
Время идет медленно, тянется, позволяя нам с Нероном насладиться заслуженным покоем от всех этих переживаний с моими бывшими парнями. Мы официально появляемся на вечеринках в качестве пары. Реакция Валентина незамедлительная, но не такая яркая, как я ожидала.
- Он хотя бы не бьет тебя. – бурчит мой менеджер, глядя на то, как Нерон общается с кем-то по работе. – Но если вы опять разбежитесь, я твои истерики терпеть не буду.
Да, никто из наших знакомых, кто нас хорошо знает, не уверен, что эти наши отношения с Нероном надолго. И слушая их, я только улыбаюсь и молчу. Я ничего не знаю. Скорее всего, Сцевола тоже ничего не знает на этот счет. Мы просто живем, не загадывая наперед. И нам этого вполне хватает. В конце концов, мы сошлись совсем недавно и живем сейчас как гребанные девственники.
Порой, Сцевола свинячит и показательно уходит в ванну с моим журналом.
- Это ненормально, что я скоро начну ревновать тебя к своим фоткам. – бурчу я, смеясь, но в голове откладываю одну затею.
И в следующий раз, когда Нерон вновь берет журнал и показательно машет им мне, я уже абсолютно спокойно отношусь к его выходке. Потому что… я не знаю, что там Нерон на самом деле с ним делает и у меня есть подозрения, что этот взрослый мужик просто меня выводит из себя, но в итоге, открыв журнал Нерон не найдет там ни одной моей фотографии. Все страницы со мной беспощадно изрезаны ножницами. Я оставила ему пару мужчин моделей. Может хоть к стилю костюмов присмотрится.
А однажды уже глубокой ночью я выхожу из своей спальни и иду к своему мужчине. У меня больше нет сил, зато есть большое желание прижаться к нему и почувствовать тепло его рук на своих плечах. Но сдохните романтики. Мой любимый мужчина сбил с себя простынь и валяется на животе в постели, чуть ли не пуская слюни на подушку. Эта картина даже слегка выбивает из меня сон и я смеюсь. Ну что ж, он пропустит все самое интересное и совершенно точно ответит за то, что не ждет меня. Я забираюсь в постель на свою половину и отбираю у него простынь, которой обворачиваюсь наглухо и засыпаю.
Я понятия не имею, какая была реакция у Нерона, когда он обнаружил меня в своей кровати. Я сплю крепким сном и ничего не слышу, так что мы так и не встречаемся утром. Зато вечером я отправляю его снова спать одного в наказание за то, что он не достойно меня встретил в постели. И сама ржу над тем, как Нерон недовольно отпускает комментарии на этот счет. А через пару часов, я сменяю гнев на милость и снова прихожу к нему в спальню. И на этот раз он еще не спит, потому что время не такое позднее и я утыкаюсь носом ему в шею и облегченно вздыхаю. Все не так страшно как я думала. Трудно было только сделать шаг, но оказавшись в руках Сцеволы, я наконец-то будто собираюсь по частям. И это вселяет надежду.
- Эта кровать мне не нравится. Завтра вернемся в спальню. – шепчу я и тело как будто расслабляется с этими словами. Я и правда наконец-то готова подпустить моего мужчину так близко.
А через неделю Валентин сообщает мне неожиданные новости, да еще с таким восторгом, что меня подрубает. Знал бы он, что эти новости меня совсем не радуют. Я в свою очередь сообщаю об этих новостях Нерону. Мы сидим в гостиной. Я задумчиво листаю журнал, лежа на диване, а Сцевола разбирается в своих схемах, сидя на полу возле дивана. Я пальцами массирую его голову, проводя по волосам и зарываясь в них. Так же задумчиво.
- Твоя Ева решила устроить со мной совместную съемку. – говорю я, будто между делом, но все-таки по тону моего голоса можно понять, что я недовольна. А на самом деле я боюсь и даже не знаю чего. Наверно, ее боюсь, после произошедшего. – Ты ничего не хочешь мне рассказать, пока она не сделала это первой?

Нерон запаздывает с ответом. И я говорю запаздывает, потому что надо было бы ответить ему сразу и правду. Или он раздумывает, как бы преподнести эту правду? Я почему-то абсолютно уверена, что Нерон мне не соврет. Почему? Ну хотя бы потому что слишком легко он оставил Еву тогда на гонке. Если бы между ними было нечто большее, он бы просто так ее не кинул. Ее! Лучшую модель Капитолия! А он, хамло такое, взял ее и бросил. Ради меня.
Как же я люблю его!
Тогда почему он медлит с ответом? Боится реакции? Вот еще, нихрена он не боится. А я вот боюсь услышать что-нибудь совсем мне не приятное. И слышу, когда он начинает рассказывать эту небольшую историю. Так кратко, так быстро. Встретились, купил картину, трахались в пентхаусе ее мужа. Трахались, а не целомудренно встречались, Нерон! Встречаемся мы с тобой, с ней вы… Ну ладно. Я спокойна. С чего бы мне так бояться этой мистической картины, которую он купил и которая где-то висит, я не знаю, где и напоминает Нерону о мило проведенных былых деньках в объятиях этой дорогой потаскухи. Меценат, твою мать.
Но я молчу. Я вообще ничего не говорю ему, как будто для меня сказанное им не имеет никакого значения и как будто его будничный тон совершенно не выхаривает меня так, что я готова раскидаться тут мебелью. Я просто продолжаю зарываться в его волосы и тупо смотреть в журнал. Надо выдохнуть.
- У меня не было выхода. Валентин просто писает кипятком, представляя перспективы. Ты же знаешь его. – я закатываю глаза и Нерон, конечно, знает Валентина. Лучше многих. Местами даже лучше меня. Я до сих пор не знаю, как они выживали на пару, пока я была в операционной.
Нерон пошлит. Засранец чертов, и я не могу сдержать улыбку, которую прикрываю намерением отвесить подзатыльник, но мой мужчина вовремя отклоняется. Знает уже, чего от меня ждать. Надо придумать что-нибудь новое, чтобы не расслаблялся. И я смеюсь, глядя в его бесстыжие голубые глаза.
- Обломишься. – я скатываюсь с дивана к нему на пол и обнимаю его за шею, целуя. – Единственный тройничек, который я могу тебе обещать – это ты, твоя рука и журнал. – вероятно, это жестоко с моей стороны, но он сам напросился. Впрочем, я быстро сглаживаю момент поцелуем. – Но я была бы тебе очень благодарна, если бы ты забрал меня с послесъемочных посиделок. Скажем, часов в 9. – небольшой афтерпати, стандартное. Обычно я на них не задерживаюсь, но тут надо посидеть, ведь будут весьма знаменитые фотографы и дизайнеры. Валентин меня убьет, если я откажусь. Там только свои, узкий круг избранных. Я вообще должна до потолка прыгать, что мне так подфартило. Но мне не нравится эта затея, мне не нравится Ева. Насколько она злопамятна? Но я не спрашиваю этого у Сцеволы. – Не хочу надолго задерживаться в этом круге гениальных гениев. Тем более там будут пара престарелых спонсоров. Ты же не хочешь, чтобы один из них увел меня, раньше тебя?
Я смеюсь, все-таки щелкая его по носу за шутку и заваливая на ковер. Как бы я хотела вообще никуда  не ходить и остаться в этой комнате навсегда. Только вдвоем. Нам с Нероном так хорошо наедине. Может быть, это мое внутреннее желание спрятаться на некоторое время от всех и посвятить время только любимому мужчине, чтобы у нас окончательно наладилось. Но скорее всего, я и раньше так хотела, просто прежде мы разделяли пьяный угар, теперь – тихие домашние вечера. Но всегда вдвоем.
На следующий день, я провожаю Нерона на работу и начинаю медленно собираться. Съемки в 4, мне нужно быть в студии в 2, времени валом, но мне так не хочется идти, что я делаю все чертовски медленно. Но как говорится, перед смертью не надышишься.
Ева встречает меня холодной и вежливой улыбкой. Я тоже не скуплюсь на подобную. Между нами будто кошка пробежала, но мы это хорошо скрываем, при этом, я начинаю совершенно точно удостоверяться, что Еву задел подвиг Нерона по отношению ко мне. Думаю, она не привыкла, что ее кидают ради другой. Это все Нерон, идиот, мой любимый. Обожаю его за это. Только вот не покидает меня мысль, что этой съемкой я обязана скорее именно Сцеволе, чем своему таланту.
Ева в темно-синем костюме в стиле унисекс. У нее собраны волосы и минимум макияжа. Ей очень идет и она до безумия красива. Рядом с ней я чувствую себя замухрышкой, несмотря на то, что на мне дорогущее платье, делающее меня такой женственной, что больше уже некуда. Мы играем пару и это до безумия странный стиль и такого мне не приходилось делать. Но, черт, это оно, это высокая мода, то, к чему я стремилась.
Мы делаем несколько пробных снимков, фотограф в восторге. А вот Ева тем временем начинает разговор первая.
- Значит Нерон выиграл гонку?
Она задет этот вопрос так внезапно и с такого нифига, что я даже вздрагиваю от ее тихого голоса над моим ухом. Она выше меня даже при том, что на мне каблуки, а на ней – ботинки.
- Надо было остаться и досмотреть. – шепчу я в ответ, пока мы изображаем какую-то херню на камеру. Я не могу так работать!
- Я же говорила, что он тебя хочет и ты дорога ему. – она улыбается, но так по-мужски, что меня передергивает. Мне не нравится эта улыбка и блеск в ее глазах.
- А я говорила, что это не мешало ему развлекаться с тобой. – нам приходится говорить тихо, между сменами поз, между взглядами на камеру. Точнее, мне приходится. А Ева делает это все совершенно естественно.
- Между нами был только лишь секс.
- Да, именно поэтому ты завела разговор о Нероне.
- Отношения невозможно построить только на сексе, без личной привязанности. – продолжает она, как ни в чем не бывало. – Как и личная привязанность не может вытянуть отношения без секса. – она поворачивает мою голову к себе, глядя в мои глаза. Со стороны смотрится шикарно. Потому что она – очень мужчина, страстный, настойчивый, уверенный. А я – очень женщина, испуганная, растерянная, меня застали врасплох.
Она застала меня врасплох заговорив внезапно о том, что меня гложет. Только она не может знать. Никто не может знать. Она стреляет наугад и попадает, и видит это по моим глазам, когда я упускаю контроль над внутренним страхом.
Со стороны наверно кажется, что я издеваюсь над Нероном, что испытываю его, наказываю за прошлые грехи, потому что я как будто спокойно могу шутить на тему своего добровольного воздержания и его вынужденного. Но все же внутри у меня все клокочет от страха каждую ночь, когда мне кажется, что вот сегодня я смогу переступить через себя и все наладится. Но этого так и не выходит. И каждую ночь меня терзает вопрос, как долго еще это продлится, как долго еще будет терпеть Нерон. Как долго еще будут стоять наши отношения, пока я прихожу в себя после пережитого. Нерон сколько угодно может винить себя в том, что со мной случилось. Но чувство вины убивает любовь. И я боюсь, что и с нами такое однажды случится. Что глядя на меня, он будет вспоминать прошлое, содеянное и, в конце концов, когда я так и не подпущу его к себе, он уйдет. Снова и насовсем. А лишиться его опять… Я не смогу больше подняться. Последний раз я сделала это только благодаря ему. А без него все потеряет смысл.
Ева снова улыбается, приближая свое лицо к моему. Как у нее это получается? Как у нее получается сочетать личное и профессиональное?
- Зато деньги неплохой удерживающий фактор брака. – отвечаю я, намекая на ее положение. Но она не воспринимает это как обидку. А это и не обидка. Все модели хотят устроиться по удобнее, потому что их карьера не вечна. Чем раньше выйдешь замуж, чем богаче жених и чем он старше, тем более обеспеченное будущее у тебя будет. Закон.
- Деньги – это приятный бонус. – хмыкает она, заходя за мою спину и обнимая меня. Я не знаю, как еще умудряюсь работать на камеру. Но фотограф доволен, у меня на лице самые искренние эмоции, подходящие под мой образ. – Знаешь, сколько лет я уже в этом бизнесе?
- О такой цифре неприлично говорить вслух. – огрызаюсь. Мне страшно, потому что Ева словно змея обхватывает мою шею руками.
- Я умею читать лица. Это мой врожденный дар. И модельная карьера этот дар только усилила. Я слежу за моделями, что мне интересны. И я полистала пару твоих работ после гонок.
- Так я обязана этими съемками Нерону?
Ева приставляет указательный палец к моим губам и сердце пропускает один удар. Я точно кролик в тисках змеи.
- Помолчи, пожалуйста. Ты слишком много болтаешь. – шепчет она мне на ухо, все еще стоя за моей спиной. – Есть существенная разница между твоими работами 2 года назад и сейчас. И я поняла что у тебя есть кое-что общее с юными моделями возраста от 14-ти до 16-ти. Знаешь, что? – это уже мне вопрос? Я могу отвечать?
- Возраст?
Она смеется, спускаясь рукой к моему животу и чуть ли не заводя ее между моих ног. Я резко охаю от стыда и неожиданности и камера ловит этот момент. Горячая должна быть фотография, но мне вообще не до шуток и не до съемок, потому что у меня четкое ощущение, как Ева проникает в мой мозг и начинает там копаться. Ее бравада сбила меня с толку, я и не заметила, когда она забралась мне в голову.
- Невинность. – шепчет она и я не в силах сдержать эмоции поворачиваюсь к ней и смотрю на нее со злостью, пока она переходит к самому горячему контексту. – И как думаешь, как долго твои поклонники смогут еще смотреть на твое пустое лицо? А Нерон?
Я забываюсь, потому что паника начинает застилать мой разум и я вырываюсь из объятий Евы, хватая ее за руки, только бы не ударить.
- Он любит меня. – это мой последний козырь, который я выбрасываю, лишь бы как-то уделать эту дрянь.
- Он тебя любит. – спокойно соглашается она, проводя пальцем по моей шее и спускаясь к ключицам, ни на секунду не забывая, что она на работе. А я вот забываю. – Но долго ли он сможет любить ту, что не любит себя? И не хочет его.
- Перерыв девочки! Переодевайтесь.
Ева улыбается и уходит, оставляя меня одну под лампами. Я с места сойти не могу, потому что она будто меня прибила. Окончательно.
Остальная часть работы проходит в тишине и тумане. Ева не хочет оставаться на ужин, но ее уговаривают. Всего на часок, прекраснейшая. Ну как она может отказать? Я сижу рядом с каким-то спонсором, про которого и говорила Нерону. Забавная ирония. Мы сидим за столом и я не ем ни грамма еды, отговариваясь, что на диете. Только все мелкими глотками пью шампанское. Я не меняю бокала, но вот странно, я пью так долго, а шампанское не убывает. Я настолько закапываюсь в себе, ведя разговор на автомате, что и не замечаю, как старикашка постоянно обновляет мой напиток. А даже если и замечаю… Да к черту! Я же бывшая наркоманка, а не алкоголик. Я поборола зависимость, с парой бокалов шампанского я как-нибудь справлюсь. 
И к тому времени, как Нерон за мной приезжает, я уже безнадежно пьяна. И именно по этой причине я смеюсь над каждой дурацкой шуткой этого милого старичка. Настроение поднимается и я уже никакого внимания не обращаю на Еву. Ее слова заглушились алкоголем. И это хорошо. Хотя бы на сегодня.

Мы веселимся и смеемся. Ну как мы… По крайней мере я и мой старичок-боровичок. Он рассказывает какие-то шутки, я смеюсь и все это время и взгляда не поднимаю на Еву. Мне тупо страшно и голова в ту сторону даже не поворачивается. Но это и не важно, потому что чем больше во мне алкоголя, тем больше мне становится все равно и весело.
Весело. Давно я уже не чувствовала этого. В смысле, с Нероном было классно и здорово и уютно. Но сейчас так кайфово, как будто я вернула свою утраченную молодость или вернулась в те времена, когда тусовки были частью моей жизни. Когда я вообще испытывала кайф от любой компании и любой вечеринки. Боги, какая же я зануда была последние несколько месяцев. Прямо жуть. А сейчас так круто. Как будто что-то ожило внутри, проснулось. И, да, я повторю, что с Нероном было классно, я люблю его, но не могу отделаться от чувства давления. Это не его вина, он на самом деле очень терпелив. Просто во мне страхов столько, что я уже вижу то, чего нет и нагромождаю еще кучу всего на то, что есть. Но у меня нет мозгов, чтобы это понять. У меня есть только шампанское.
Когда Нерон усаживается рядом, я вообще не сразу замечаю, а когда замечаю, то тянусь к нему, чтобы поцеловать. Только Сцевола какой-то резкий, неигривый. Занудный.  Он даже и 10 минут не сидит, а уводит меня и даже не спрашивая, а ставя перед фактом. Мой мальчик по мне соскучился, вот в чем дело! Он хочет побыть со мной наедине, шалун. Да, я тоже хочу побыть с ним наедине. Уже давно пора.
И мне кажется, что я иду очень даже ровно и уверенно, не подозревая, как это смотрится со стороны. И за Сцеволу я держусь только потому что хочу прижаться к нему и хочу быть ближе к моему мальчику. Я не видела его весь день, а он был чертовски долгим и нервным. Но теперь-то все норм.
- Мой сладенький, соскучился по мне.
Я даже не догадываюсь насколько я пьяна. По меркам своей прошлой жизни я и выпило-то немного. Но после лечения  любое количество спиртного опасно. Организм тупо не фильтрует, а мой – тем более.
Я пару раз спотыкаюсь и ржу, истерично, громко на весь холл, а Нерон по-прежнему молчалив. Признаться, даже если бы он мне что-то и сказал, я бы все равно не услышала, потому что у меня в голове был нереальный шум от собственного хохота.
Когда мы приезжаем домой… Я вообще не понимаю, как оказалась дома, учитывая, что пару секунд назад я была в холле здания.
- Телепортация. – я криво щелкаю пальцами и смеюсь над своей шуткой.
Если бы кто-то заснял меня на камеру в этот момент, а на утро показал бы мне, что я вытворяла, я бы сгорела от стыда. Но сейчас мне не стыдно, мне весело. И было бы еще веселее, если бы Сцевола был по подвижнее. В смысле, он какой-то медленный и аккуратный, когда раздевает меня в спальне. Что это с ним? Вообще-то я думала он начнет срывать с меня одежду прямо в лифте, но он как-то по ходу и не собирается запрокидывать меня на кровать.
Он что-то говорит, но его слова растворяются в шуме в голове. Бррр. Стремное ощущение , еще и немного штормит и мне безумно хочется зафиксироваться в какой-нибудь плоскости. И я фиксируюсь на Нероне, повисая и таща за собой на кровать.
- Котииик, я соскучилась по папочке. Иди ко мне. – мои руки обвивают его шею и я целую его лицо, щеки, подбородок, спускаясь к шее и скользя руками за ворот рубашки, продолжая повисать на нем.
Нерон, кажется, сопротивляется. С каких пор он стал таким скромником? Но и я настойчива. Я всерьез намерена трахнуть Нерона, если он не намерен этого сделать со мной. Мы спотыкаемся и валимся на постель, я смеюсь. Класс, если повезет и я не скоро протрезвею, то мы сможем отрываться всю ночь. Нерон поддастся. Я знаю это совершенно точно, я знаю, как он на меня смотрит, как желание бьется в его глазах и теле, в попытке вырваться наружу.
- Ну, давай, Нерончик. – я внезапно вспоминаю это глупое ласковое имя, которым Нерона называла Урсула и начинаю ржать истерически. Забавно. Как много вспоминается сейчас из прошлой жизни, когда я под этим делом. – Давай же, котик, я знаю, что ты этого хочешь. Я же вижу. Давай сделаем это, пока я могу. Пока у тебя есть лафа.

Нерон отвергает меня. Он отвергает меня! Скидывает с себя и я уже думаю, что он наконец-то передумал и решил взять свое, решил развлечься как прежде. Но я ошибаюсь. Вместо того, чтобы сжать меня в своих руках и сорвать с меня белье, он заворачивает меня в одеяло, будто раз не может спрятаться сам, то решает спрятать меня. Будто ему стыдно за меня и мое поведение.
Так он поэтому увел меня с той мини вечеринки? Ему стыдно? За меня? А может, слова Евы сейчас обличаются в действие, в правду? Она была права, Нерон просто уже не может, ему противно, ему стыдно, ему проще завернуть меня в одеяло, потому что он уже не хочет меня. Он устал ждать.
Илия не права?
Я не могу разобраться, я только ворочаюсь в постели, пытаясь вырвать из его рук. У меня голову сносит и весь поры порезвиться вдруг как ветром сдуло. Теперь мне хочется кричать от боли. Я не знаю, мне вроде больно. Где-то внутри и вены как будто жжет, как тогда в клинике. Может, я трезветь начинаю? Хотя вряд ли. Надеюсь, что, нет. Потому что тогда я сейчас буду понимать, что несу, а я не хочу понимать.
- Что такое? Такая я тебе не нравлюсь? Или просто я тебе уже вообще не нравлюсь?
Я не вижу границ, не вижу красного стоп-сигнала, нависающего перед моими глазами. Я вообще ничего не вижу. Все какое-то размытое и нихрена не яркое. В спальне приглушенный свет, а мне кажется, что я просто начинаю будто в себя приходить.
- Ну а по-другому я не могу, слышишь? Не могу! – я ору как резанная, вырываясь из одеяла. – И Ева права. Сколько тебя еще хватит на это? Сколько ты еще будешь терпеть, прежде чем начнешь вновь пялить свою девку на кухне или какую другую модель? Да ту же Еву! Я видела, как она на тебя смотрела на гонке. Она права. – я захлебываюсь теми словами, которые говорю, я не могу остановиться, потому что все это я долго копила, долго боялась, а теперь этот поток не удержать. – Зачем ты согласился на такие условия? Думал, это наказание, ты думаешь, я издеваюсь над тобой? Думаешь, мне это в кайф? А вдруг я никогда не смогу подпустить тебя к себе?
Мне так страшно, как никогда и я не могу удержать этот страх в себе. Я не хочу потерять его, я не смогу без Нерона. Я просто не умею с этим справляться по-другому и в прошлый раз я тоже обдолбалась, чтобы вернуться, стать прежней. И Нерон это принял. Но дело в том, что он тоже был обдолбан. А теперь все иначе, теперь он трезв, а я пьяная, отвратительная выговариваю ему то, что у меня наболело. И таким гадким контекстом, что где-то внутри, мое трезвое нутро выворачивает наизнанку от этих слов и вопит: «Перестань! Ты все сломаешь. У вас начало получаться.» Только Ева настолько глубоко копнула, что теперь не могу отделить, что ее навязчивая мысль, а что – моя.
Почему я не вижу глаз Нерона? Обычно, даже в темноте они всегда были яркими голубыми, как у гребанного мутанта. А я сейчас я их не вижу, я вообще ничего не вижу перед глазами и только дикое ощущение, что я что-то теряю. Гипотетически, рассудок. А фактически…
Голова настолько сильно гудит, что я чувствую подкатывающую к горлу тошноту. Совсем не фигуральную. Я прикрываю рот рукой и все-таки выбрыкиваясь из одеяла, несусь в туалет. Меня выворачивает наизнанку и я скрючиваюсь над унитазом мучительно долго. Мне кажется, я сейчас желудок выверну, настолько сильные спазмы. Меня трясет и зубы стучат. У меня нет никаких сил и я так и остаюсь сидеть возле унитаза, опираясь на него. Какое жалкое должно быть зрелище, но мне невдомек, как я сейчас выгляжу. Я просто знаю, что мне плохо и все тело ноет и торкает, словно от ударов тока.
- Нерон. – шепчу я, потому что сил на громкий голос нет, как и самого голоса нет. – Нерон, забери меня отсюда…