Цинна интригует меня своим «раздевайся», а это значит, что платье на манекене он мне не покажет. Будет полноценная примерка и я вся загораюсь от мысли, что смогу сейчас примерить свое платье и увидеть, до чего же все-таки дошла наша задумка. Я безумная боялась, что всего будет слишком много и именно в этом я полностью полагалась на этого талантливого чудотворца. Его задача была в том, чтобы платье смотрелось изысканно, дорого, но не вычурно и пафосно. С моими замашками это чертовски трудно провернуть, ведь цена этому платью была баснословная. И стоило оно, чуть ли как не половина всей свадьбы. Ей-богу, свадьба в Пятом была не просто разгоночной эконом версией, но и в принципе ее как будто не было по меркам Капитолия.
Я чувствую шелк ткани, такой нежный, кружева такие мягкие и само платье, как будто не имеет веса, хотя подол все же ощутим, но не настолько, насколько я рассчитывала. Вырез на спине такой смелый, что любой другой жених, у которого имелись бы хоть какие-то моральные устои, непременно прикрывал бы меня весь вечер пиджаком или своим телом. А после всего этого еще и лекцию бы прочитал, что я аморально отношусь к бракосочетанию, потому что белое платье, это в первую очередь – символ невинности невесты.
Пхах.
Я даже шутить на эту тему не буду, Нерон будет слишком долго смеяться, потому что «невинность» и «я» - в принципе не сочетаемые понятия. И если на спине смелый вырез, то на груди все прилично и целомудренно, тут не придраться, главное, спиной поворачиваться к кому-то как можно меньше.
Пхах.
Босиком и подбирая подол я аккуратно иду к зеркалу и наконец вижу себя. Я замираю, пока Цинна подкалывает мои волосы шпильками и мне до безумия нравится, как я выгляжу. Мне кажется, еще ни один наряд в моей жизни мне так сильно не нравился как это платье. Оно просто великолепно, оно настолько мое, что я даже слов подобрать не могу.
- О мой бог… Это просто великолепно.
И мне так хочется коснуться ткани, но я как будто боюсь, что он единственного движения, платье рассыплется на кусочки, но нет, такого не случится, не у моего мастера на все руки. И кажется до меня начинает доходить эта фраза про символ невинности. Потому что я ощущаю себя совсем по-другому, как будто я совсем другой человек. Это не так как было в Пятом, когда мы обменивались с Нероном кольцами. Здесь все как будто по-настоящему.
Я долго стою у зеркала, рассматривая себя и не в силах сдержать улыбку.
- Ты – волшебник. – шепчу я, поворачиваясь к Цинне и аккуратно его обнимая, все еще боясь за платье, потому что это самая большая моя ценность. – Такое мог создать только ты.
Еще более аккуратно Цинна помогает мне снять платье и честное слово, я никуда не хочу уходить и не хочу его снимать, потому что без него чувствую себя как будто голой. Странное ощущение. Но мы с Цинной условились, что платье до самой свадьбы будет у него на сохранении. Я боюсь его тащить домой, еще не дай бог Нерон увидит, я его убью.
- Окажи мне честь, Цинна. – я достаю из сумки конверт с приглашением на репетицию свадьбы и саму свадьбу и с улыбкой протягиваю моему спасителю. – Ты как никто должен там быть.
Мы с Цинной прощаемся до следующей примерки и я еду домой вся на эмоциях и в счастье. И в этот вечер я готовлю Нерону ужин сама, хотя последнее время из-за работы едой занималась Мелита. А потом когда Нерон приходит домой и садится за стол, я просто наблюдаю за тем, как он есть, а мыслями я далеко в своем роскошном свадебном платье и как же мне хочется, чтобы Нерон меня в нем увидел. А Сцевола таращится на меня, переставая жевать мясо и спрашивает не отравлена ли еда. Но даже это не выводит меня, потому что я безумно его люблю. Вот парадокс, но люблю из-за платья, а может из-за предвкушения свадьбы, а может, просто потому что я всем довольна и счастлива. Мой муж – самый ужасный пошляк Капитолия, самый вредный, самый невыносимый, заноза в заду каждого, кто имел с ним дело (спросить хотя бы Валентина), но дороже у меня никого нет.
- Как знать. – я встаю из-за стола и целую мужа в голову, отправляясь в ванную.
Время летит и до официальной церемонии остался месяц, а до репетиции – две недели.
Репетиция свадьбы была условная. Суть была не в самой церемонии, а в праздничной части с подарками, поздравлениями, тостами, тамадой и прочим. К счастью, от нас с Нероном ничего не требовалось на репетицию. Это гости должны были заучить речь, которую им написали для тостов. При желании, конечно, можно было добавить что-нибудь от себя, но половина наших гостей из таких тусовок, в которые мы уже не планировали вернуться. А из прошлой жизни и подавно никого не было. Кроме разве что Урсулы, которая согласилась быть моей подружкой невесты. Я мстила ей и даже не скрывала этого. И мотивировала свою просьбу тем, что это именно она познакомила меня с Нероном. В какие-то моменты своей жизни, я готова была ее убить за это, а сейчас… Нет счастливее меня в Капитолии. И я говорю ей это таким восхищенным наигранным тоном, и какое же удовольствие наблюдать за ее серой физиономией. Но она соглашается, чтобы не терять лицо.
Максимум, что требовалось от нас с Нероном на свадьбу, кроме приличного внешнего вида, это клятвы. Над своей я периодически думала, но не могла найти ни одной приличной фразы, которая бы еще и описывала весь спектр моих чувств к нему. Клятва Нерону… Порой вредная мысль подкидывала идею, что моему мужу хватило бы и фразы, что я готова и дальше терять у него трусы и все в таком стиле. Но это были мгновения, потому что я тут же понимала, не в сексе дело.
Среди приглашенных, как ни странно есть и мачеха с моими братьями. Сама не знаю, зачем я их позвала. Мелким уже почти 4 и они похожи друг на друга, как две капли. Хотя поведение у них и разное. Один живой и подвижный, а другой – спокойный и терпеливый. Ну прям мой покойный папашка, не иначе. Было решено, что на церемонии эти двое будут идти передо мной и рассыпать треклятые лепестки роз.  Без романтики никуда. Впрочем, такая честь выпала не только мальчукам, но и дочери Константина, которая будет идти между близнецами. А сейчас пацанва со своей новой подружкой пожравши и набравшись сил, наворачивала круги вокруг зала, разбрасываясь лепестками из корзины и репетируя свой будущий поход, пока мы сидели с Нероном за отдельным столом от гостей и выслушивали поздравления.
Мне не интересно, хотя я отслеживаю каждое слово, написанное для нас и интонацию, которой это слово было сказано. Затем я кидаю взгляд на стол, за которым сидит Урсула и Константин. Бедный мужчина, ему досталась не самая лучшая компания на вечер. Мы не успели с ним подружиться так, как это сделал Нерон, но все же он был мне приятен.
- Слушай, Сцевола, ты же в курсе про эту примету, что если шафер и подружка невесты переспят, то брак молодоженов будет крепким и долгим? – я смеюсь, целуя Нерона в щеку и поправляя воздушный подол моего свадебного платья. Самого обычного, но нежного. – Кажется мне, наш брак обречен на провал и я готова с этим смириться, лишь бы эти двое не сошлись.

Мы еще долго продумываем вариант пары для Константина, понимая, что в зале для него никто не подойдет. А жаль. Костик - хороший парень. Отец одиночка и девчонка у него смышленая. Костя – замечательный отец, всегда так внимателен к дитю и видно, что Антония для него на первом месте. Но я и правда не имею подруг, которые бы отличались умом и сообразительностью. Хотя к концу вечера на почве детей мачеха и Костя неплохо сходятся. Родители… Они всегда так и кудахчут над своими детишками. Как хорошо, что мне не доведется это узнать и стать такой же курицей над цыпленком. Лишних нервов у меня нет. Я их все на Сцеволу растратила.
- А с чего бы мне иметь умных подруг, если и я мозгами не блещу, раз за тебя вышла. – отвечаю ему в тон и покусываю мочку уха.
Мы как-то слишком счастливы и я не могу поверить, что это все происходит с нами. Просто с нами столько всего было, столько страшного, что теперь трудно поверить, что сука судьба оставит нас в покое. В какой-то момент мне кажется, что это затишье перед бурей, но потом я отпускаю эти мысли. В конце концов, сегодня репетиция моей свадьбы и почему бы не расслабиться наконец. Тем более, что следующие 2 недели предстоят трудные.
Едва мы прибываем домой и Нерон намеревается забраться мне под корсет, как я запрещаю ему доступ к телу. На следующие 2 недели. До официальной церемонии, мотивируя это тем, что я хочу быть хоть немного невинной, когда он возьмет меня в жены во второй раз. Я смеюсь, я не могу сдержать смеха, когда Нерон фыркает и гордо забирает свои вещи, чтобы отнести их в другую спальню. А кто сказал, что будет легко?
Между прочим и я страдала, потому что каждый раз ловить на себе похотливый взгляд Нерона и противиться этому было трудно. Чертов змей со своим яблоком. Да еще и увиливать от него приходилось, когда я уже чувствовала, что вот-вот потеряю контроль. Тяжело было. Как я раньше могла жить без этой близости, я не понимаю.
К счастью, приготовления к свадьбе отвлекали. Оставались последние, но самые ответственные штрихи. Я каждый день, кроме работы моталась на место проведения церемонии. Место свадьбы было выбрать нетрудно. На самом деле, я поняла, где хочу справлять свадьбу, едва Нерон надел кольцо на мой палец. Тот самый амфитеатр, на котором у нас было так много всего. И радость и боль. В основном, боль. И именно поэтому я хотела праздновать там. Чтобы поставить точку в этом замкнутом круге. Такое прекрасное место не должно ассоциироваться с наркотиками и пьяным угаром. Эта сцена – часть нас и нашей истории и я хочу, чтобы так и оставалось.
Сама церемония пройдет внизу, гости будут стоять среди рядов, я буду спускаться по лестнице, которую выровняли, чтобы я не убилась на ступеньках.  Нерон будет ждать меня внизу. Свадьба приходится на самый разгар зимы, но снег мы решили не трогать, убрав его только по моему пути и для гостей, но в остальном, оставить. Это придавало обстановке какую-то магию и нежность. Будто мы с Нероном будем на большом облаке. Каждый из гостей будет вооружен букетом красных роз, которые останутся лежать на белом снегу, когда толпа пойдет в место празднования, ведь мы с Нероном уйдем последними, улучив момент насладиться тишиной и уединением, а так же зрелищем. Место празднования будет чуть дальше, но оно окружено специальным полем, которое контролировало температуру и в нем можно будет сбросить верхнюю одежду, чтобы всем было комфортно, а мой дважды муж смог узреть мое платье.
А за два дня до свадьбы, я отправляю Нерона в свою квартиру. Я хотела и сама, но он меня не пустил, тогда пришлось выпереть его. Сам напросился. Сцевола паясничал, как мог, развращая меня по телефону. Сволочь, я готова была сорваться к нему в любую секунду. А сколько раз за ночь, я готова была взять эту чертову трубку и прошептать в нее одно короткое «приезжай» и было бы мне счастье. Но я этого не делала. Потому что надо было выдержать. Для меня это было важно, даже не знаю почему.
- Девичник? Не сломай руки только, ладно? – фыркаю я, но как же хочется его видеть. А он еще с этим кухонным столом…
Я с трудом засыпаю, а вставать мне в 5 утра, потому что начинаются прически, макияж и прочее. Но результат того стоит. Я никогда еще не чувствовала себя такой красивой. Уж точно не в день своей первой свадьбы. А теперь я совершенно точно подходила под образ невесты, пусть и не слишком невинной, но зато выдержавшей 2 недели поста.
Я выдыхаю. Детки впереди меня хихикают и балуются, а Антония шикает на обоих близнецов. Она удивительным образом их успокаивала, хотя старше была всего на год, но такая хрупкая. Почему-то она напомнила мне меня. А мальчуки – Нерона. Не знаю почему. Наверно потому что они все были такими разными, но вместе были невероятно гармоничны. Да и на Нерона я часто шикала в подобном тоне, словно на ребенка.
Начинает играть музыка. И я дрожащими ногами ступаю по земле и Цинна поддерживает меня. Я попросила его вести меня под венец и это было странно, но больше у меня никого подходящего не было. Валентин кстати дико обиделся. Но все же… На мне белая меховая шубка в пол и до безумия длинная фата, которая скользит по снегу, когда я ступаю вниз по ступенькам. Нерон кажется очень далеким и мне безумно хочется поскорее сократить расстояние между нами. Красные лепестки попадают мне под ноги и мне нравится, как это смотрится. Красное, среди белого. Гости наблюдают за мной, а я не вижу ничего, кроме своего будущего мужа. Единственного, которому я обязана всем. Болью и радостью. Счастьем и горем. Смертью и жизнью. И как будто мы вовсе не женились до этого. Все вновь как в первый раз. И, пожалуй, даже любовь каждый день, нет, не как заново, но гораздо сильнее прежнего.
Мы не виделись всего 2 дня, а у меня руки ломит, пока я держу букет, так сильно хочется к нему прикоснуться. Но процедура брака только отдаляет меня от этого. Я понятия не имею, что написано у меня на лице, но совершенно точно у меня взволнованные глаза и губы чуть не трясутся в улыбке. Я готова засмеяться в голос от нервов. Я как в первый раз замуж выхожу, засидевшись в девках на многие годы. Боги, Нерон, как же я хочу к тебе.
И снова речь про институт брака и про ответственность друг за друга и в горе и в бедности. А я вновь ничего не слышу, потому что кровь шумит в ушах и я не могу восстановить дыхание. А потом нам предлагают зачитать наши клятвы. И я достаю листок из букета. Не то чтобы я не помнила, но в голове сейчас полный сумбур, я едва ли смогу связать и два слова.
- Я помню, как встретила тебя. Ты сказал, что не разбираешься в любви и предложил перейти от слов к делу. Ты всегда торопишься, забывая, что я – женщина. За это и поплатился. Но с того самого момента, я уже не могла без тебя. Ты выводишь меня как никто, смотришь на меня, как никто, бесишь, обнимаешь. Я никогда не встречала кого-то, кто хоть отдаленно бы напоминал тебя. Я никогда не встречала человека, которого бы я так сильно хотела убить и в котором бы хотела раствориться одновременно. Я не разбиралась в любви, пока не встретила тебя. И я люблю тебя, Нерон Сцевола. И клянусь, что никогда не отпущу тебя, не дам тебе упасть, как когда-то ты не позволил мне это сделать. Я буду рядом всегда. И да, это угроза. Потому что я тебя очень сильно люблю и хочу быть только с тобой, моя любовь, моя невыносимая, бессовестная любовь.
Я улыбаюсь, немного подрагивая всем телом и чувствую, как трясутся руки, приводя в движение чертов букет, от которого я хочу избавиться.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-07-23 11:45:51)

Нерон встает передом мной на колени и этот жест заставляет меня тихо охнуть. Это так не похоже на нас, но на самом деле это и вправду мы, избитые, поломанные друг другом и возродившиеся так же благодаря друг другу. Нерон говорит правду, между нами столько всего было и просить прощение за все просто не хватит всей жизни. Поэтому мы и продолжали жить дальше, принимая прошлое, помня его, но, не вспоминая, живя с ним и живя дальше, идя вперед. И я бы могла сказать, что я не жалею ни об одном мгновении, прожитом с Нероном, но я бы солгала. Но это тоже – часть нашей жизни. И все, кто был до и во время наших отношений, наверно, все это было не зря, иначе не было бы сейчас этого абсолютного счастья и мы бы не ценили так дорого то, что чувствуем.
Нерон поднимается с колен, вся традиционная церемония насмарку, потому что порядок действий нарушен, но я нисколько не огорчена, потому что чем быстрее все закончится, тем быстрее я смогу поцеловать своего дважды мужа. И я беру кольцо, строгое без украшений, такая же платина, как и мое и надеваю ему на палец. Снова несутся слова о том, что теперь мы муж и жена, что у нас семья и прочее, а я не выдерживаю и отдаю дурацкий букет нашему священнику и прижимаюсь к Нерону, чтобы поцеловать его. Мой муж, мой единственный.
Он совсем не может без пошлости, без гадостей, но я люблю его до беспамятства и мне понятно его желание уединиться, потому что я чувствую тоже самое, я хочу остаться с ним наедине. Хватит зрелищ со всех этих чужих нам людей. Мы не виделись целых два дня и это как вечность. Но Нерону придется терпеть весь вечер, все время торжества, потому что так надо. Потому что осталось всего чуть-чуть.
И гости идут в сторону основного торжества, пока мы с Нероном остаемся вдвоем, окруженные снегом и красными розами и я просто не замечаю ничего происходящего вокруг, потому что не могу выпустить моего мужа дальше, чем на шаг, да и шаг – вечность.
- Тебе предстоит нелегкий вечер, любовь моя. – шепчу ему в губы, гладя его по бороде. – Потому что брачная ночь будет как и положено, ночью и никак не раньше. – легко целую мужа, зарываясь пальцами в его волосы. И понимаю, что целую ни фига не легко. Мне безумно хочется сбежать отсюда куда-нибудь с ним. – А вообще посмотрим по обстоятельствам.
Мы вдвоем поднимаемся по ступенькам и идем к гостям, которые нас ждут и ни в коем случае не рассаживаются по местам, пока мы не займем свой стол. И с этого момента начинается весь праздник.
Я освобождаюсь от меха и наконец предоставляю всем лицезреть свое свадебное платье. Довольный и восторженный шепот разносится по залу, среди девушек. От мужчин я ловлю только пытливые взгляды. Как не стыдно, я же на собственной свадьбе. Но на самом деле мне интересна только реакция Нерона. И едва мы усаживаемся за наш стол, я отклоняю предложение официанта принять плед, чтобы не замерзнуть. О боги, мы же в теплом помещении, а моя голая спина ничуть не мерзнет. Наоборот, я чувствую, как кровь бежит по венам быстрее и мне становится безумно жарко.
Я опускаю руку на колено Нерона, пока несутся первые поздравления от шафера и подружки невесты. Урсула и Константин вместе смотрятся довольно комично, но зато я точно уверена, что Константин искренен в своих словах и этого для меня достаточно. Все же хорошо, что у Нерона есть такой друг. Нерону нужны друзья, сколько бы он не кривлялся, не отталкивал людей, но без сторонней поддержки он не может, не видит смысла во всем и гробит себя. И я благодарю богов, что мне удалось стать его отвлекающим маневром. Может, некоторые вещи Нерон делает не столько из-за себя, сколько ради меня, но он теперь в безопасности от наркотиков и прочей гадости. А большего мне и не надо. Лишь бы с ним все было хорошо.
Когда первые тосты отгремели, нас приглашают на первый танец. Так как мы оба с Нероном без родителей, то и бал править только нам. Но это только к лучшему. Танцевать с миом папашкой было бы пыткой. А сейчас я танцую с моим любимым мужчиной, теплая рука которого касается моей оголенной спины, и мы так близко, как не были уже целых два дня и я не знаю, как удерживаю свои руки, чтобы не начать снимать с него пиджак. Но впрочем, мои руки ползут ему под пиджак и скользят по шее, забираясь в его волосы и я прижимаюсь к нему крепче.
- У тебя в брюках какой-то подарок или ты просто рад меня видеть? – смеюсь я одними глазами, глядя на мужа и целуя его, пока мы неторопливо двигаемся в танце. – Мне кажется, тебе определенно придется меня красть, потому что у Валентина большие планы на нашу свадьбу и фотографа.
И кстати о фотографе. Едва приближается закат, как мы выбираемся из убежища и идем фотографироваться на природе.
- Покажи мне мастер-класс, как тогда, малыш. – смеюсь я, подходя к мужу и касаясь его лба своим, опираясь своими руками на его руки и наслаждаясь этим моментом покоя и тишины. Только я, он и фотограф. Не совсем то, что мы хотели, но все же, между финишем съемки и возвращением в гостях, мы вновь вырываем с Нероном момент на двоих и наслаждаемся им.
- Я очень тебя люблю. Спасибо, что ты тогда нашел меня на пляже с опохмела и с бутылкой пива в руке. Если бы не ты, моя жизнь была бы пустой и серой.
Я безумно люблю его, я готова пойти за ним куда угодно или даже остаться здесь, на этом месте и никуда не уходить, ни к каким гостям. В его руках тепло и уютно. Мой муж, мой дорогой человек. Я обязана ему всем, любовью, взрослением, опытом, жизнью. Он столько раз спасал меня, столько раз возвращался, хотя мог этого и не делать. Мы не должны были быть вместе, судьба столько раз намекала нам на это, а мы все равно как упертые бараны пошли своим совместным путем.
- И раз уж я дважды твоя жена, то теперь я могу отрастить живот и ходить по дому в одних трусах. – я повторяю его шутку, не знаю, зачем, момент слишком щемящий и я инстинктивно прикрываю свою откровенность и обнаженность шуткой. Я просто по-другому не могу. Как и он. Он понимает.

Нерон паясничает, так же как и я смешивая шутку с признанием и я понимаю, что во многом благодаря этому мы и выживаем вместе. И наши шутки, которыми мы не устаем сыпать во время клятв и всего торжества, со стороны смотрятся как несерьезное отношение к ситуации. Но на самом деле так мы переживаем самое большое счастье в нашей жизни. Мы заслужили это, я думаю, наконец-то заслужили, добрались до финиша, побитые, оборванные, но все же вместе. И теперь вольны делать что захотим. И я понимаю, что счастливее момента в моей жизни уже не будет.
Мы возвращаемся на праздник и наступило время для букета невесты. Все незамужние дамочки выстроились в ряд, словно на скотобойне и голодными глазами смотрели на букет в моих руках. Парадокс, но цветы поймала моя мачеха, которая вообще не понятно как затесалась в ту компанию. Да, она незамужняя, но имей совесть, ты же с детьми, еще и была женой моего отца, а теперь так нагло лезешь за букетом. И только Нерон удержал меня от едких комментариев на этот счет, потому что отвлек мое внимание. Он то ли понимал, что ничего хорошего я сейчас не скажу и сделал это специально, то ли ему так взбрело в голову, и я склоняюсь к последнему. Он всегда был порывистым и действия его предугадать было невозможно.
Дети бегают вокруг нас, напрашиваясь на торт и самые красивые куски и украшения в виде кондитерских цветов, мы отдаем малышне. Нерон развлекается с малышкой Константина и я фыркаю. Она всего лишь ребенок, а он даже ее хоть и в шутку но умудряется кадрить. Вот трепло, за языком вообще не следит. Да и как бы между прочим, я – невеста и я сегодня должна быть в центре внимания. Пусть это и детская ревность… Хотя нет, не ревность, просто он трепло.
Впрочем, пока Нерон уделяет внимание малышке, мои братья тоже времени зря не теряют и пытаются утащить меня то в какую-то игру, то танцевать, подражая взрослым дядям. Но я не введусь, постоянно придумывая то одну, то другую отмазку. Я не люблю своих братьев и уж точно мы не семья, так что не надо ко мне липнуть. Я вообще терплю их только из вежливости, но их постоянная беготня немного раздражает и я стараюсь держаться от них подальше. Дети в таком возрасте безмерно шумные и активные. А у меня нет желания с ними играться, в отличие от Нерона.
Поэтому, когда мы наконец уезжаем с торжества, я облегченно вздыхаю по нескольким причинам. Что Нерон наконец-таки полностью мой, что мы наедине, что вокруг нас не бегают дети и я могу наконец расслабиться и перестать избегать детских взглядов.
К счастью, если мой муж и ребенок, то с очень взрослыми намерениями.
- И внезапно вся церемония, над которой я корпела несколько месяцев стала всего лишь предварительной лаской. – смеюсь я, облизывая губы. Но я могу его понять. Мы весь вечер были на глазах, весь вечер вроде были центром, но в тоже время нам приходилось размениваться на других людей. Да, было весело, но у меня ощущения, как будто мы не виделись не 2 дня, а месяц и я безумно хочу остаться с ним только вдвоем, в тишине. – Едем наверх, на трассу. – почему-то мне внезапно захотелось побывать на этой горе, откуда открывается вид на светящийся ночным светом город и где Нерон дважды спорил на меня и дважды выигрывал. Раньше мы начинали наши прогулки там и заканчивали в амфитеатре. Так пусть теперь будет наоборот. – И это не я тебя выбрала, а Валентин, когда предложил тебе быть моим партнером по съемкам. Бедный, наверно, до сих пор думает, что это ошибка всей его жизни.  – я знаю, что упоминание менеджера раздражит Нерона и поэтому отчасти и говорю о нем, ну а еще потому что это правда. Основную работу все-таки сделал мой менеджер. Если бы не он… Ну сошлись бы мы как-нибудь с Нероном, наверно. Четвертый – город маленький, тусовки одни и те же. И настиг бы меня мой несчастный брошенный в коморке Сцевола в любом случае. Только кто знает, как бы все повернулась и в каком состоянии произошла бы наша встреча.  – И счастье моей.
- Я люблю тебя. – и я бы с удовольствием его поцеловала, но он за рулем и я не хочу его отвлекать. Я помню, как раньше мы не обращали на это внимания и жизнь тогда еще не была такой хрупкой, мы спокойно ставили ее на кон. А может, мы просто стали немножко взрослее и осторожнее. Но одно я знаю точно, нам ничуть не менее весело, чем раньше.
Мы приезжаем к старту трассы. Здесь царит ранняя весна, потому что все это место находится под климат контролем, установленным любителями гонок. Асфальт всегда должен быть сухим для сцепления, для постоянных мероприятий. Нам повезло, сегодня никаких гонок нет, и экраны стоят выключенные. Вокруг абсолютная тишина и темень. Горит только несколько фонарных столбов. И это только еще лучше позволяет разглядеть Капитолий вдали, разноцветный, яркий, прямо как салют.
Я переобуваюсь в балетки и ступаю на мягкую траву, которую засеяли, чтобы отдыхающим зрителям было удобнее сидеть или валяться в пьяном угаре, кто как захочет. Пока я переобувалась, Нерон уже успел обойти машину и как только я выхожу на улицу, первое, куда я попадаю это в его объятия. Он прижимает меня к машине и мы долго целуемся, нетерпеливо и жарко, не в силах оторваться друг от друга. И какое же это наслаждение наконец понять, что вокруг нас никого, что только мы и никто не видит, как мы счастливы.
- Знаешь, у меня может войти в привычку выходить за тебя замуж. – шепчу я сбившимся от тяжелого возбужденного дыхания шепотом. – Единственное что, в будущем я бы опустила торжественные вечера с кучей людей и детей и посвятила все время только нам двоим. Потому что мне никто не нужен, кроме тебя. Пусть даже ты будешь с отросшим животом. – я спускаюсь руками к его животу и шутливо похлопываю, но не это было моей главной целью. Я вытягиваю рубашку из его брюк, от пиджака он избавился еще в машине, и начинаю расстегивать пуговицы, постепенно доходя до галстука бабочки и снимая и его. – Мне кажется, на заднем сидении нам будет тесновато. Насколько высокий капот у машины?
И я тяну мужа за собой к капоту, отстегивая жемчуг на плече, чтобы кружевные бретели было легко снять. Облокачиваюсь на машину и чувствую жар двигателя под собой. И это ощущение еще больше разжигает во мне желание. Как же я хочу Нерона сейчас. И мне уже даже плевать на вид на Капитолий, на гостей, оставшихся тусовать дальше, на платье, которое отслужило своей главной цели и теперь, кто знает, в каком состоянии доедет до дома. Потому что я готова сорвать его с себя, лишь бы поскорее оказаться в объятиях моего законного мужа и почувствовать жар его тела. Мне и самой жарко.
- Ты - редкий счастливчик, мистер Сцевола. Мало кому выпадает вторая брачная ночь с одной и той же женщиной. Я бы даже сказала, что ты – победитель по жизни, мой дорогой муж. – я закусываю губу и чувствую, как по телу проходит легкая дрожь. И бросаю на Нерона взгляд, который ярче слов говорит о моих желаниях. – Кто-то что-то говорил про проценты? Я хочу тебя. В себе. Сейчас.

Это даже странно, но наша свадьба проходит просто идеально. С самой первой и до последней минуты. И мне кажется, что мы с Нероном живем на лезвии ножа, кидаемся от крайности к крайности, либо сдирая с себя кожу от душевной боли, либо воспаряя до седьмого неба от счастья. Этот человек доводит меня до столь разных критичных эмоций, что к старости, мы либо убьем друг друга, либо станем психопатами, с которыми никто не сможет общаться. Но совершенно точно мы уже не сможем жить друг без друга. Существовать – да, но не жить.
У нас даже формируется определенный круг друзей или их подобия, но как никак но небезразличные нам люди, жизнью которых мы более менее интересуемся и которые хотят нам помочь, поддерживают нас в нужный момент, как Костя или которые рады просто за наше странное сумасшедшее счастье быть вдвоем.
Мы можем выбираться куда-то небольшой компанией. Нерон приглашает Костика с Антонией, а мне приходится звать мою мачеху и близнецами, чтобы девчонке не было скучно. И пока малышня развлекается, взрослые сидят и болтают о какой-то ерунде. К моему внутреннему удивлению моя мачеха оказывается вполне себе адекватной женщиной, для которой все, что имеет значение – это ее дети. Однажды она даже пытается поговорить со мной по душам об отце, но у нее это не выходит, потому что никакой души по отношению к отцу у меня нет, да и к ней тоже. И я просто отмалчиваюсь, а она оставляет попытки наладить отношения. Дурочка даже не понимает, что то, что я выношу присутствие ее и ее детишек – уже знак хоть какого-то отношения к ней. Ну да ладно, ее проблемы.
Мы продолжаем жить как и жили. Я мотаюсь по съемкам, демонстрациям коллекций, только теперь уже в статусе официальной жены миллионера и я вижу завистливые взгляды мои подруженек, которые входили в список тех, кого пялил Нерон по пьяни. И сколько же комплиментов я выслушала от девочек, что мне повезло закутить с Нероном и найти общие интересы (наркотики), что в итоге мы нашли друг друга. А я смеялась в ответ, кивала, соглашалась, говорила что ради карьеры и удачной партии ничего не жалко. А что еще им нудно было? Они не верили в мою любовь к Нерону, они и половины не знали о наших отношениях и им не нужно было знать. Так что пусть думают что все это подстава, развод и да, я вышла за него замуж из-за денег.
Нерон штудировал свои физические книжки, закусывая карандаш в зубах и листая электронную книгу, разгребаясь в схемах, чертежах и прочем. И я с удовольствием за ним наблюдала в эти моменты, листая какой-нибудь каталог новой коллекции и выбирая себе очередные наряды. Каждый был при деле. А когда лицо моего мужа становилось слишком заумным и я видела, что он зависал над какой-то головоломкой, то понимала, что ему пора уже взять небольшой отдых и отвлекала его собой.
И мы наслаждались друг другом, нашими чувствами. Мне нравилось быть с ним наедине, когда никого вокруг нет, никаких знакомых, друзей, детей. Это было такое офигенное чувство быть со своим любимым человеком и знать, что никто не помешает этому.
Возвращаясь домой из Первого, я предвкушаю нашу встречу, горячую ванну и сытный ужин, я безумно голодная и возможно, сегодня я даже не откажусь от хорошего куска прожаренного мяса с салатом. А еще я очень соскучилась по Нерону, с которым у нас только и были что видео звонки и ничего больше. Однако, когда я приезжаю домой, вместо моего мужа меня встречают мои фото на стенах и его записка. Он такой дурачок и я так его люблю, что я не могу больше терпеть это расстояние. Я узнаю, что он укатил в Пятый, быстро собираю свои теплые вещи в небольшой чемодан и отправляюсь на поезд.
Я договорилась с Аресом, телохранителем Нерона, чтобы он забрал меня в тайне от хозяина и отвез в дом. Сам Нерон живет в гостинице, чтобы было ближе к работе, но и на этот счет я тоже договариваюсь, но уже с управителем дома, который звонит Нерону и сообщает о том, что нужно встретиться и поговорить. Причину я предлагаю придумать управителю. Мне все равно что он там наплетет, мне нужно, чтобы Нерон приехал, не зная обо мне.
И он приезжает. Управителя он конечно не находит, зато находит меня, завернутую в плед на голое тело и обнимающую его с порога, утаскивающую в постель. Я безумно по нему соскучилась и эти поцелуи как глоток свежего воздуха.
- Мне кажется, нам с тобой надо немного отдохнуть от работы, так что давай устроим небольшой отпуск. – говорю я, уже восстановив дыхание, прижимаясь к моему мужчине под одеялом и целуя его обросший подбородок. – В конце концов у нас не было второго медового месяца. Наверно, ты просто стареешь и начинаешь беречь свое здоровье, дедуля.
Я закидываю на мужа ноги и в результате сажусь на него, наклоняясь к нему и целуя, закрывая нас одеялом. И это безумные выходные в Пятом, самые безумные и самые здоровские. Мы даже умудряемся выбраться в лес, опять, и я опять причитаю на всякую насекомую дрянь, но все же мне очень нравится проводить с Нероном эти дни на чертовом краю мира.
Но как только мы возвращаемся домой, я вновь одеваю на себя образ модели и продолжаю вышагивать по подиумам и съемкам.  Ничего не меняется и жизнь течет дальше.
Однажды, посреди съемок Нерон присылает мне смс, так как не дозванивается, ибо мой телефон всегда бывал у Валентина, что малышка Антония погостит у нас с неделю, потому что Костик куда-то там умотал. И мне не нравится эта затея. Мне очень не нравится эта затея. Я терпеть не могу, когда кто-то вмешивается в наше с Нероном личное пространство. Одно дело, когда мы встречаемся с Костей и его дочкой где-то в стороне, на нейтральной территории, а теперь эта девчонка будет жить у нас. Целую неделю.
Но я ничего не говорю против этой затеи. И отвечаю на смс в своем привычном стиле:

Не прошло и года, а ты уже водишь молоденьких девиц к нам в дом. Старый развратник.

К счастью, я возвращаюсь домой уже поздно вечером из-за очередного афтерпати после показа и а) успеваю смириться с неизбежностью дальнейшей недели б) успеваю спланировать кучу дел и загрузить себя работой в) успеваю убедить себя, что нужно выдержать всего лишь неделю и все будет нормально и все будут довольны.
И вот возвращаюсь я домой в вечернем платье и на шпильках, прохожу в гостиную, Мелита уже успела меня предупредить, что маленькая гостья и хозяин именно там, и вижу, как здоровенный, бородатый мужик, а по сравнению с Антонией Нерон был огромным, пьет чай из маленького чайного сервиза, за компанию с хозяйкой чайной церемонии и куклой. Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать весь парадокс этой ситуации. По первой мне не очень нравится происходящее, девочки уже становится много, но вторая реакция – это смех. И я прыскаю, со смехом в глазах глядя на мужа, который двумя пальцами держит чашку.
- Розовый тебе к лицу.
Девочка таращится на меня, и я вижу как ее восхищенный взгляд падает на платье. Да, не она одна сегодня одаривает меня восхищенным взглядом. Пара кавалеров сегодня напрочь забыла, что я замужем и окучивала меня весь вечер. Было весело.
- Давай к нам. – говорит девочка, глядя на меня просящими глазами.
Я мешкаю всего секунду.
Терпение, Регина, терпение. Всего неделя, помни. Просто веди себя так, будто все нормально.
- Ну раз хозяйка вечера не против.
Я дико устала, я хочу в ванную, я хочу в кровать, хочу спать, снять каблуки, платье, переодеться в пижаму и приложиться головой к подушке. Я не хочу сидеть здесь с этим ребенком и еще большим ребенком, с которым я бы предпочла заняться более увлекательными вещами, чем чаепитие. А может быть и не предпочла бы, потому что я невыразимо устала. Но я улыбаюсь, присаживаясь на пол рядом с мужем, целую его, приветствуя и целую Антонию в щеку, только потому что она ко мне тянется, чтобы сказать «привет».
А вообще, чай на ночь никто не пьет. Глупость какая-то.
- И о чем вы, дамочки, ведете беседы? – со смешком смотрю на мужа. – И почему ты не в платье, как положено?

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-05-30 13:36:58)

Характером девочка определенно в отца. Такая спокойная и вежливая, чудо, а не ребенок. Константин хорошо ее воспитал, Антония - ангел и если бы я хотела дочь, то я бы надеялась, что характером она будет в Костю. Каким бы чудом это случилось, меня не волнует. Но зато мечтать не вредно. Даже зная, что представляет собой Нерон и какой у меня гавнистый характер, все равно хочется верить, что наш ребенок будет идеальный. Но, к счастью, никаких детей я не хочу и не стоит об этом даже задумываться.
Тем временем Нерон говорит что он принц и я смеюсь, а Антония посвящает меня в завтрашние планы по поводу парка. Видно, что она скучает по папе, но и с Нероном проводит неплохое время. Мой муж в этом плане всегда был на расхват, по части неплохо провести время. Кто бы мог подумать, что и с детьми будет так же. Я замечала, довольно часто, как нежен Нерон с детьми, как он с ними схож по уровню интеллекта, по характеру, как он с ними развлекается и как быстро находит общий язык с любым ребенком. Стоит ли говорить, что мои братья были от Сцеволы в восторге. Эти трое могли прикинуться пиратами и ограбить любой корабль, похитить  дочку капитана, каковой часто оказывалась я. Это было весело, учитывая то, что дочь капитана в результате всегда оставалась с бравым пиратом. А что делать? Работа у меня такая.
Но все это было хорошо на расстоянии, пару раз в неделю, но никак не под боком. А впрочем, Антония вроде милая девочка, спокойная, не думаю, что она будет приносить какие-то хлопоты. Да и Нерону будет чем заняться, наконец-то он сможет гонять чайные церемонии, как всегда и хотел. Иногда мне казалось, что он лукавил, когда говорил, что не хочет детей, но я отгоняла от себя эти мысли. Я просто не хотела об этом думать. К счастью, рождение ребенка зависит от обоих. И даже если Нерон перестанет предохраняться, то я в любом случае не перестану пить таблетки.
- Спокойной ночи, малышка. - говорю я, улыбаясь и провожая девочку взглядом. а потом смотрю на Нерона. - Так и куда пропал ее отец? И по каким еще делам ему приспичило уехать, оставив свою малютку на тебя? Это не похоже на него.
Нерон рассказывает мне о любовной поездке Кости и я задумчиво улыбаюсь.
- Четвертый? Определенно, это город любви. надеюсь его пассия туда не за съемками для журнала поехала. - смеюсь, наклоняя голову к Сцеволе и упираясь лбом в его плечо. - Хотя знаешь, ведь Оливия с детьми тоже туда отправилась. В Четвертый.
Но эта мысль не развивается в моей голове дальше. просто не это сейчас вообще заботит меня. Я пытаюсь сделать вид, что меня практически не волнует присутствие Антонии в доме. И с ними на прогулку в парк я особо не напрашиваюсь.
- Ты рискуешь нарваться на гнев общества, что изменяешь мне с другой, но я все равно пропущу завтра вашу прогулку в парк. У меня завал, так что я буду дома поздно. - я целую мужа. Я соскучилась по нему за этот день. И даже не могу полностью претендовать на его внимание. Ну ладно, это всего лишь на неделю. - Ты - хороший друг. Пойду спать.
И дни идут на удивление приемлемо. Антония живет у нас и я возвращаюсь домой по вечерам, вижу, как Нерон развлекает девчушку. только однажды он просит меня, чтобы я попробовала вернуться по раньше, потому что у него допоздна совещание, а он не хочет, чтобы малышка чувствовала себя одиноко. И я соглашаюсь, возвращаясь раньше обычного и уделяя все внимание юной девушке. совсем юной, но все же девушке. Она такая женственная. Порой мне казалось, что намного женственней меня. К тому моменту, когда Нерон приходит домой, мы с Антонией стоим в вечерних платьях, на каблуках. И то и другое, девчушке конечно велико, но ей по барабану, у нее накрашены губы и глаза, она хлопает густыми ресницами и восхищается собой перед вошедшим Нероном.
- Смотри, теперь я красивая, как принцесса!
- Таким принцессам только на бал к принцам. - говорю я, падая на диван и снимая каблуки. теперь когда Нерон дома, я могу расслабиться и передать девчонку ему в руки.
Что он и делает, подхватывая малышку на руки и начиная с ней танцевать, будто на балу. Я наблюдаю за этим зрелищем и задумчиво улыбаюсь. Нет в этих действиях моего мужа каких-то дамско-угоднических намеков. Есть отцовские. И это начинает меня злить. Может, он все-таки врал мне, что не хочет детей? Эта мысль ковыряет мозг и я не могу контролировать свои эмоции. Поэтому все, что мне остается делать, это наблюдать как мой мужчина занимается самой естественной вещью в мире - играет с ребенком. Даже если он и не хочет детей, где гарантия, что после визита этой девчонки, он их не захочет? я закусываю губу до боли.
- Пойду спать, пока я не превратилась в тыкву. - глажу малышку по голове и целую мужа. Ретироваться - это мой единственный выход.
Дальше дни идут так же спокойно, я погружаюсь с головой в работу и мне больше ничего не нужно. Я стараюсь не думать о ребенке у меня дома, а когда прихожу и вижу Антонию, то счастью моему нет предела и я играю с ней, как и Нерон, мы разговариваем о платьях, я крашу ей ногти. Мы занимаемся всем, чем занимаются девочки. В основном мне это нравится и я забываю даже о своих страхах, потому что Антония и правда, замечательная девчушка. Умная не по годам. Но дело, конечно, не в ней.
оставалось несколько дней до возвращения Костика. Я уложила Антонию спать и уже вовсю ластилась к своему мужу.
- Быть родителем, оказывается, тяжкая работа. - я сажусь на Нерона и начинаю его целовать, стягивая с себя пижаму. - Небольшой массаж нам не помешает, что скажешь?
Я сдерживаю себя, постанывая тише чем обычно, я клянусь, я не издаю ни одного лишнего звука. Цепляясь в плечи своего мужа я не могу думать ни о чем другом, кроме того, как сильно я его люблю и как я хочу быть с ним, только с ним и чтобы больше никого вокруг не было. И я уже перестаю даже звуки какие-то издавать, так сильно приближение оргазма, когда вдруг слышу детский голос.
- Регина, можно мне попить?
Мы Нероном подрываемся, и боги, как хорошо что мы были под простыней. Я настолько взбешена, что вообще не контролирую себя и свои действия, а главное слова.
- Вот блядь. - шиплю я, заворачиваясь в простынь и глядя на Антонию, которая робко стоит у двери и понимает, что она только что отвлекла нас от чего-то, она не понимает чего, но определенно важного. Я убираю всклокоченные волосы и поворачиваю голову в сторону девочки. - Тебя что, отец не учил стучаться?
Мой тон настолько резкий и злобный, что Антония делает шаг назад.
- Я просто хотела попить... - шепчет девочка, напуганно. Она похожа на испуганного совенка, волосы выбились из косы и заспанные глаза.
- Я уложила тебя спать. Какая может быть вода? - рычу я, чуть ли не скалясь, словно овчарка на крысу.
И мне невдомек, что малышке приснился кошмар и у них с папой всегда была такая традиция, что если дочке снится кошмар, она приходит к папе и просит попить, а потом они укладываются вместе в кровать и спят так до самого утра. И для нее вполне нормально придти к отцу посреди ночи не стуча, потому что ее папа спит один. Нет, ничего из этого до меня не доходит. Меня бесит что мне все испортили, и я не могу думать о ком-то кроме себя.
- У нас именно для таких вот вещей и есть прислуга. - я указываю рукой на дверь, пространственно в направлении Мелиты и все мое тело говорит о том, что Антонии здесь лучше больше не быть никогда.
Я фыркаю, падая на подушки и пытаясь восстановить дыхание. Я и с места не сдвинусь, иначе точно за себя не отвечаю.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-05-30 16:08:47)

Еще немного и Антония начнет реветь из-за того, как я ее отчитала. А во мне злости хоть черпаком выгребай. Не надо было заходить в спальню без предупреждения. Ты не у себя дома и мы – не твои родители. Это маразм какой-то. Почему дети считают что им все можно и все простительно? И самое главное с каких пор это меня так бесит? Антония – милая девочка и порой она мне даже нравится. Но всему есть предел и сейчас она забралась на мою территорию. В единственное место, где я чувствую себя в безопасности.
Нерон кидается за девчонкой, берет ее на руки и уносит на кухню. Я фыркаю, пытаясь устроиться в кровати. Нет ничего хуже чем обломанный оргазм и внутри такое острое ощущение незавершенности, что плакать хочется. Вот, мне хочется плакать. НО ЧТО-ТО Я НИ К КОМУ НЕ БЕГУ, ЧТОБЫ МЕНЯ УТЕШИЛИ.
Мне надо успокоиться. Осталась всего пара дней и как же неудачно, что девчонка все запорола своим внезапным появлением, а ведь мне до этого момента удавалось неплохо изображать вселенский покой и смирение, что меня абсолютно не тяготит ее присутствие. Дурацкая была затея. Я и согласилась только из-за Нерона и потому что Костик – его друг. А Нерон и так не может похвастаться большим кругом друзей. Ни он, ни я. Но я как-то не парюсь по поводу подружек, которых у меня нет. А для души у меня есть муж, иначе я бы давно уже простила Оливии все грехи и задружилась с ней под ручку по магазинам.
Я ворочаюсь на постели, пытаясь устроиться, но мне все мешает, то ноги, то руки, то испуганное выражение лица Антонии, которое как назло застыло перед глазами. Фак, этой ночью сна мне определенно не видать. Может быть Нерон вернется и мы повторим нашу неудачную попытку? Это неплохо выматывает и позволяет потом крепко спать.
Нерон возвращается и выражение его лица ничего хорошего не предвещает. Он хмур и расстроен, устал. Интересно от чего? Не от того ли, что внезапно эта затея уже не выглядит такой радужной? А впрочем, она же ребенок, забудет, переживет. Детские обиды забываются. Я вот много не помню, папуля не особо меня баловал, но я и этого не помню. Постепенно воспоминания стираются, оставляя какое-то мутное серое пятно, которое гложет всю оставшуюся жизнь. Но такое только закаляет.
А потом начинает говорить. Он мягок и спокоен, да, в его голосе слышится небольшое осуждение, что я накричала на ребенка, типа я не должна была так поступать. Почему? Ну почему? Она вошла в чужую спальню, без стука и меня вообще не волнует, что у нее там за кошмары. У меня может быть тоже кошмары в детстве были, но я никогда не бежала к взрослым, после первого и последнего раза, когда отец выставил меня вон, аргументировав, что кошмары – это ерунда и глупость. А кому вообще легко, а?
И как я вижу эту речь Нерона? Успокаивающую, тихую. Как я вижу ее? Это просто часть его внутреннего монолога, из которого он вычленяет отдельные куски, которые по содержанию ничего за собой не несут, но если приплюсовать к ним тот контекст, который крутится у меня в голове…
Ей просто приснился страшный сон, а ты тут еще орешь на нее, жестокая стерва. Она такая хорошая, такая спокойная, воспитанная, идеальная девочка, которую невозможно не любить и ее теперь мучает совесть, она не злится на тебя, она очень беспокоится, что разбудила тебя. И не нужно было так нападать на нее, она же маленькая, а ты взрослая тетка с куриными мозгами и не понимаешь, какими ранимыми могут быть дети. Она же не знала, что потревожит нас, она просто испугалась. А ты сука, наорала на невиновного милого ребенка, испоганив ей сон и день и жизнь. ААААА!
И я сижу на подушке и смотрю на мужа спокойными глазами, слушая его речь и завершая ее в своей голове, читая между строк, чувствуя как его рука скользит по животу. И мне нечего не это ответить, потому что внутри мне так гадко, как никогда. Это определенно чувство вины, которое я отвергаю и не хочу его принимать. Это она виновата! Это ее стало слишком много и не надо строить из меня стерву, потому что я один раз решила воспитать девчонку за дело. Может мне теперь ее на перинах носить, раз она такая хорошая? Детям нужно иногда вправлять мозги.
Я громко цокаю языком, будто отвечая на свои собственные мысли и встаю с постели. Все равно сна сегодня не видать, а мне нужно остыть. И я переодеваюсь обратно в домашнее и спускаюсь вниз на первый этаж, чтобы сделать себе на кухне что-нибудь диетическое, например тазик салата и сажусь у телика. Так проходит полночи. А в 5 утра я забираю свою спортивку и отправляюсь на тренировку. Моего отсутствия никто не заметит, я все равно всегда ухожу рано утром из-за тренировки. Мне надо было подкачать некоторые мышцы перед предстоящим показом, так что я пропадала в тренажерке довольно много времени.
Я не пишу Нерону смсок, и на звонки отвечает Валентин, потому что я как лошадь провожу весь день в примерках и дефиле. И это позволяет мне забыть о произошедшем и о том, что я много чего могла сказать Нерону вчера ночью, но не сказала, потому что заводить этот разговор и вовсе не хочу.
А вечером я валюсь с ног. Я уже в лифте снимаю туфли и думаю о том, как окунусь сейчас в ароматную горячую ванну. Вот только в этот момент из комнаты выбегает Антония с куклой в руках, а Нерон несется за ней, видимо изображая какого-нибудь злодея и пытаясь отобрать куклу. Оба замирают, когда видят меня и у девочки довольно испуганный и виноватый взгляд. О боги, что за ребенок? Я бы уже давно на йух послала тетку, которая на меня наорала. А эта наоборот стыдится за содеянное. И Сцевола смотрит на меня в ожидании моих действий, как-то напряженно.
Я едва не закатываю глаза, устало выдыхая и опускаясь на колени, прося Антонию подойти ко мне.
- Прости меня, принцесса, что накричала на тебя вчера ночью.
- Я разбудила тебя, мне так жаль. – она чуть ли не плачет, но я беру ее ручки в свои и крепко сжимаю, стараясь придать голосу как можно более ласковый и успокаивающий тон, а на губы нацепить улыбку.
- Нет, это не твоя вина. Послушай, ты - моя самая лучшая подруга и это мне жаль, что я вчера не сдержалась. Просто на мне висит проклятье.
- Проклятье? – у нее глаза по пять копеек от этого слова. Она боится еще больше.
- Да, иногда по ночам я превращаюсь в злую и страшную ведьму. И не могу это контролировать. И мне правда очень-очень жаль, что ты видела это.
Я глажу ее по волосам и вижу как она постепенно задумывается над ответом.
- То есть ты не сердишься?
- Боги, ну конечно, нет, зайка. Это ты должна сердиться на меня.
- Я не сержусь! Нисколечки! А разве принц не должен был избавить тебя от проклятья?
Я устало улыбаюсь, честно говоря, все эти сказочные метафоры убивают мой мозг.
- Он очень старается, но проклятье сильное, и может быть останется со мной навсегда.
Антония не понимает, как так может быть, чтобы принц не спас принцессу от проклятия, но я не даю ей долго думать на эту глупую тему.
- Ты простишь меня, котенок?
Девочка смотрит на меня и как будто размышляет над ответом.
- А можно я примерю то красивое платье с корсетом? – ее глаза загораются и я вижу, что в принципе я-то давно прощена и мне ничего не угрожает.
- Ну конечно! Пойдем мерить его прямо сейчас?
Черт, мне опять с ней нянчиться весь вечер. Но зато Антония довольна и снова в великом счастье, когда выходит из спальни в моем черном коротком платье с корсетом. Последний пришлось затянуть и прищемить булавками, чтобы он удержался на теле девочки, но в целом она осталась довольная, шаркая каблуками по импровизированному подиуму и строя различные позы. Нерон поддерживает радостный тон вечера и я вторю ему, фотографируя малышку и отправляя фото Костику.
Вечер так и проходит в аплодисментах и смехе, пока красавица подиума не отправляется спать, прося меня ее уложить. Потом душ и постель. И какое же наслаждение наконец оказаться в своей мягкой кровати, обнимать свою подушку. Незаконченный вчерашний разговор все еще висит в воздухе между мной и Нероном, но я не продолжаю его, все еще имея на языке много чего.
- Прости меня. – тихо говорю я, валясь на животе и подминая под голову подушку. – Ты прав, она всего лишь ребенок. Костик – хороший отец. Ей повезло бы меньше, если бы ее родителями были мы. Как и любому другому ребенку.
Я целую Нерона в щеку и закрываю глаза, потому меня вырубает после тяжелого трудового дня. Эта работа меня когда-нибудь прикончит, но зато я буду красивой, популярной и знаменитой.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-05-30 20:28:18)

Костик возвращается из Четвертого немного загоревшим и определенно с такими же загоревшимися глазами. Ох неужели наш мальчик повзрослел и теперь все у него сложится? Я очень надеюсь. По крайней мере, мне бы не очень хотелось узнать, что мои труды и все эти вечера были напрасны. Антония радуется папе, как и должна радоваться примерная любящая дочь и это трогательное зрелище. Но еще более трогательное зрелище, как девочка с отцом наконец уезжают из моего дома. Не то чтобы они меня как-то достали, но я безумно устала и хочу побыть наедине с собой и Нероном. В тихой квартире.
Правда вот последняя реплика Кости… У меня лицо перекашивает от злости. Хорошо хоть лифт уже закрывается и они уезжают и не видят нашей реакции. А мы с Нероном оба как-то не в восторге от этого вопроса Кости. Потому что… Хреновый вопрос, в общем. И Нерон отвечает на звонок и уходит в кабинет, чтобы поговорить о делах, а я втыкаю молча в двери лифта, стоя в холле наедине со своими гребаными черно-белыми фотографиями на стене.
- Еще как… - уже в пустоту говорю я и иду в ванную.
Время идет дальше. Я все выше взбираюсь по ступенькам своего собственного Олимпа, все выше по карьерной лестнице. Меня приглашают на шоу, на показы, я постепенно становлюсь главной моделью Капитолия, меня любят, меня ненавидят и у меня валом работы. Боги, какой же это кайф быть в топе. И Валентин из раза в раз писает кипятком, когда мне предлагают дорогой контракт. Я наконец-таки начала окупаться и его это безмерно радует.
Только вот новость про то что Оливия, моя мачеха, хочет выйти замуж за Константина, моего бывшего психолога, просто выбивает почву из-под ног. Когда я узнаю об этом я просто роняю телефон на пол, потому что я в шоке. Быть такого не может, это же инцест какой-то, извращение. Это что, Костик станет моим отчимом? В теории, эти люди мне – никто, никаких родственных связей, но все же такая мысль вертится у меня в голове и когда я прихожу домой, я просто роняю свое бессознательное тело на мужа и очень долго втыкаю в потолок.
- Костя. Станет моим отчимом. Костик. Наш Костик. Наш психиатр. Это какая-то чертова паралелльная вселенная.
Нерон смеется над моей реакцией. В отличие от меня он безмерно раз за Костю, за своего друга. Конечно, это же не его отцом становится лучший друг. Хотя все в той же теории, если Нерон мой муж, то Костя ему как бы кто? Тесть? Во бля, события прямо как в мексиканском сериале, а мои нервны такого не выдерживают. Но постепенно и я к этому привыкаю и даже радуюсь. Потому что эти двое прекрасно друг другу подходят. Оба такие взрослые и с детьми. И еще собираются завести, своего, личного, персонального. А я все думаю, куда им еще четвертого, а? Ну куда?
Наши друзья обзаводятся детьми, маленькими, кричащими, сопящими, пускающими слюни, с ленточками на головах в качестве украшения. А беременные мамочки  то и дело говорят о том, как малыши бьются и пинаются в их животах и какие неудобства это доставляет по ночам для мочевого пузыря. И только я сижу себе, попиваю красное винцо и раздумываю о том, что мне нужно бы обновить цвет волос, а то мой как-то потускнел. А может снова в блонд выкраситься? Нерону вроде понравилось тогда.
Мы с мужем забываем все обиды по поводу Антонии и продолжаем жить дальше. Жить для себя и это здорово, потому что, чтобы я не делала, я делала для него. Любые съемки, вечеринки или показы, я таскаю его везде, потому что он мой любимый мужчина и я хочу быть с ним везде. И я безмерно счастлива, потому что я наконец-таки начала приближаться к тому, о чем всегда мечтала. У меня есть любимая работа, у меня есть внимание публики, у меня есть популярность. Но самое главное, у меня есть любимый мужчина, о котором я даже не мечтала. И больше мне ничего не нужно для счастья.
И в принципе какие бы сплетни о нас не писали, я не обращала на это все внимание, пока однажды, сидя в салоне перед съемками, не увидела сногсшибательную новость о том, что Ева беременна. Хах, вот как. Вечно красивая и за свободные отношения вдруг решила обзавестись орущим комком? Вот уж кого никогда не представляла в роли матери, так это Еву. Она же все-таки первая модель, ей как-то, ну не знаю, не положено по статусу. Или все-таки положено? Я не очень разбираюсь в обязательствах материнства.
И эта новость меня выбивает из себя. Я целый день не могу восстановить до бодрое состояние духа, которое у меня было. И дело было не столько в том, что эти суки сказали что ребенок от Нерона. Боги, да когда же они его отпустят? А еще умудрились сказать, что ребенок Нерона, потому что я видите ли в топе и не собираюсь рожать с моей восходящей карьерой. Ну, они частично правы, но и не в этом суть. Проблема в том, что меня это все бесит, но вот почему, я не могу понять. И это тоже меня бесит.
Вечером я прихожу домой и уже полноценно читаю журнал в котором изобличительная статья про Нерона и его отцовство. Я в Нероне уверена на сто процентов. Тогда почему же меня ревность съедает? И я хожу по комнате, возле камина, уже заучив статью на зубок, когда приходит Нерон с работы. На его лице абсолютно никаких эмоций по этому поводу. Видел ли он вообще эту статью? Видел, должно быть. И наверно он ждет скандала. Честно говоря мне хочется поорать, покричать, но за что? Это ведь все глупости. Тогда почему меня так трясет?
- Занимательное чтиво. – улыбаюсь я, выбрасывая журнал в камин. Возможно был бы у меня в руке планшет и его бы выбросила. – Меня восхищает, как Капитолий, стремится сделать тебя отцом. Как будто ты – главная демографическая надежда Панема.
Я подхожу к мужу и целую его. Нет, ничего не случилось и я совсем не думаю, что этот ребенок от тебя. Но ведь он мог бы быть от тебя? Если бы мы тогда не сошлись, если бы не встретились на гонке, если бы я не сошлась с Ливием. Все как-то стремно.
- А может, Ева специально пустила этот слух? От такого мужчины, кто угодно захочет маленького. – я смеюсь, но как-то нервно. – Мне безмерно повезло отбить такого мужчину от дамы со столь серьезными намерениями.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-05-31 00:37:46)

Нерон отшучивается, но как-то вяло. По ходу ему не очень нравится эта тема разговора и он бы вообще предпочел о ней не говорить. Его движения какие-то порывистые и есть в них что-то такое, как будто все его тело говорит мне: «Заткнись, молчи, ты сама не понимаешь на что нарываешься». А может я как раз таки понимаю. Этот вопрос детей, который никогда не был и не будет произнесен, постоянно висит между нами какой-то стеной и чем дольше мы вместе, тем крепче эта стена.
Я из раза в раз вижу, как Нерон играет с детьми, как он заботлив, как он приветлив и готов на все, ради малышни, что обычно путается у меня под ногами и которую я готова растолкать, лишь бы они ко мне не липли. Постепенно мой страх рождения ребенка превратился в скрытую неприязнь к детям и муж не может этого не знать, хотя боюсь, он даже не догадывается от степени этой неприязни, я ведь ни разу не высказывала это вслух и никогда так сильно не подставлялась.  Да, однажды сорвалась с Антонией, отказываюсь брать младенцев на руки, аргументируя, что просто не умею их держать. Хотя на публике я довольно приветлива и с братьями и с Антонией и с любым другим ребенком. В конце концов, я модель и для моего имиджа губительно раскрыть правду, что я терпеть не могу детей. Но, боги, я полчаса рыдала в ванной после целого дня съемки с детьми для благотворительной акции. У меня руки дрожали и я едва могла сосредоточиться, пока этот подвижный комок вертелся у меня в руках и никак не хотел успокоиться. А когда он начинал плакать мне казалось, что я готова в петлю пойти, лишь бы не слышать этого плача. Я – не мать! Я не умею, я не хочу. У меня не получится. И Нерон всего этого не знает. И не узнает никогда.
Я ничего не успеваю ответить на его реплику, а по большому счету мне и нечего отвечать, но в этот момент у мужа звонит телефон и я вижу имя Евы. Какого черта этой суке надо от моего мужа? Но я по-прежнему молчу, только глядя на Нерона и телефон. Сцевола ставит даму с ребенком на громкий режим и я слышу каждую деталь их разговора. Или не слышу. Потому что внутри зарождается какой-то липкий страх. Все это похоже на хорошо разыгранную сцену из фильма. И мне противно до дрожи в пальцах, весь этот разговор, усталый и взбешенный тон Нерона. И почему-то за ним я вижу нечто больше чем просто усталость от этих слухов. Почему мне кажется, что настоящая причина его буйства иная?
Он бросает трубку, а я смотрю на мужа и сцепляю руки на груди, потому что мне срочно нужно за что-то зацепиться и вещи вокруг как будто нереальны. Только я одна. И Нерон, уставший, потухший.
- Как непросто нести ответственность за ребенка, которого нет, да?
О чем я говорю, боги? Но я как будто говорю вовсе не о Нероне и ребенке Евы, а о себе, но я не хочу думать об этом. Не хочу. И меня переклинивает. Я как будто схожу с ума и все происходящее – это только моя больная фантазия, я ничего не понимаю. И я начинаю смеяться. Сначала тихо, а постепенно заливаться истерическим смехом, до слез в глазах. Просто мне кажется, эта история никогда не закончится.
- Она никогда тебя не отпустит. – говорю я в перерыве между смехом и снова начинаю ржать. Я стою как кукла, чей кукловод неопытен и несведущ, я не могу понять куда деть руки и опускаю их то на полку на камином, то вновь скрещиваю на груди, то сцепляю в замок, то провожу по лицу, скрывая смех. – А когда подохнет ее старпер, она придет сюда с ребенком и скажет, что нет в мире ни одного мужчины, которого бы она хотела видеть отцом своего ребенка так сильно, как тебя.
Это парадокс, это смешно, до истерики смешно. И я истерю, потому что на самом деле внутри страшно, панически и я не могу успокоиться. Я могла бы десять раз обвинить Нерона в связи с Евой, но я этого не делаю. Потому что это меня не заботит, потому что в какой-то степени, если бы оно так и было, то я бы ничуть не удивилась этому. Не потому что Нерон меня разлюбил, а потому что он начал жалеть о своих прошлых словах. Я знаю, что начал. Я вижу это каждый раз, когда он играет с детьми.
- Потому что ты же прирожденный отец. – мой смех уже стихает на нет, но голос тоже не прорывается в крик. – Ты так быстро находишь общий язык с детьми. Я не видела ни одного ребенка, который бы не пошел к тебе. – я сжимаю руки в кулаки и понимаю, что у меня больше нет сил держать эту тему закрытой. Из-за Нерона. Потому что теперь мы мыслим не одинаково. – И ты меняешься рядом с ними. Ты приветлив, нежен. Ты оживаешь.
Мы все так же любили друг друга, но все же мне казалось, что я все чаще застаю Нерона более задумчивым, утопающим в прострации, когда он смотрит на детей, на наших друзей, которые расходятся по домам, мол, детям пора спать, на беременных, которые ходят очень странно и криво и глядя как из мужья их поддерживают. Он – не тот Нерон, который говорил, что не будет никаких детей.
- Скажи мне честно, Нерон, ты хочешь детей? – вопрос вырывается сам собой, но голос не дрожит, только осип немного, как будто воздуха на него не хватило.
И я очень надеюсь, что врать он мне не будет. Потому что я пойму если он врет, и это будет безумно больно. Уже больно.

Я жду ответа Нерона и мне кажется, что время застывает вокруг нас, сама жизнь застывает и судьба всего мира зависит от его ответа. Только вот почему внутри так гнетет чувство, что я знаю ответ? Я давно его знаю, но только боюсь признать. Мы так старательно запирали вопрос детей, запирали нерожденного ребенка, размером меньше мизинца. Только это не сработало и со временем становилось только больнее и паранойя нарастала. И чем больше я запинывала ее в уголки своего разума, тем сильнее она сейчас орет во всю, заглушая разум, заглушая желание спрятаться от этого всего. Меня парализует и я стою на месте, глядя на Нерона. И готова поспорить, что такая безнадежность в наших взглядах мелькала только однажды, в тот самый день в Четвертом, когда Нерон ушел, а я его не остановила.
И Нерон отвечает. Мой муж говорит, что он был бы счастлив иметь ребенка, нашего ребенка. А потом эта слабенькая отмазка, что он счастлив и сейчас. И я хмыкаю где-то в глубине души, удостоверяясь в своих догадках. Ведь так не бывает чтобы и сейчас и с ребенком. Не бывает. Ты либо счастлив, либо нет. И я… Боги, это все так сложно, а слов почему-то не хватает, чтобы описать свои эмоции и мысли. Все куда-то внезапно теряется и внутри ничего нет, сплошная пустота. Та, которая образовалась после выкидыша, только сейчас она куда больше, как будто незаметно росла с течением времени и сейчас открылась. И я падаю в нее, не находя сил подняться.
Он хочет ребенка. Я знала, что он его хочет, но мне нужен был его ответ. И теперь когда все точки над i расставлены, какой смысл бегать от этого разговора? От мыслей, что не сойдись Нерон со мной, не пойди он у меня на поводу, он уже был бы отцом. И эта мысль пугала меня больше всего. Когда я видела как он балуется с детьми, я ловила себя на мысли, что это мог бы быть его ребенок. Но я ни разу не ловила себя на мысли, что это мог быть наш ребенок. Мой. Потому что я не видела себя матерью. А вот Еву видела, во всяком случае большей, чем я. Поэтому мне бы нетрудно было поверить, что ребенок Евы от Нерона, потому что Нерон хочет стать отцом. И в этом наши желания пожалуй совпадают. Не совпадают только в том, что он хочет, чтобы я стала матерью.
Интересно, как давно он уже носит в себе это желание? Понимал ли он, что очень зря тогда дал обещание, что у нас не будет детей?
Может все это было ошибкой? Наши отношения, наша свадьба. Я ведь понимала, я ведь боялась, что однажды Нерон захочет ребенка, я же могла все остановить еще тогда, на гонках, никуда с ним не поехать, дать ему свободу остаться с Евой. И тогда сейчас у него был бы маленький, которого он так хочет. Ну и что, что не от любимой женщины, зато это был бы любимый малыш. А впрочем мать из Евы наверно будет неплохая. Так бы и жили, пока старик Евы не умер. Или Нерон мог бы выбрать любую другую, но у него был бы сейчас ребенок.
Но он выбрал меня. И я сковала его обязательствами. И теперь он несчастлив.
- Закрыть тему? – шепчу я, присаживаясь на подлокотник кресла, потому что ноги меня не держат. – Что ты боишься сказать, Нерон? Или боишься услышать?
За его закрытием темы я вижу так много невысказанного. Так много сожалений. И правда, зачем говорить о том, что никогда не изменится, потому что я не буду это менять. Он поэтому закрывает тему. Со мной на нее бесполезно говорить.
- По твоему я смогу ее так просто отпустить, зная, что меня одной тебе уже не достаточно?
Я злюсь? Это похоже на злобу, но еще больше горечи, и мыслей о том, что все попытки были напрасны, если все разрушится здесь. Нерон не сможет отпустить так же как и я. Теперь это будет между нами постоянно.
Нет, я так не могу, я не хочу так. Я поднимаюсь с кресла.
- У меня встреча с… - боги, с кем, с кем у меня встреча? – одним из дизайнеров. А потом я поеду к подруге. В общем, да, ты прав, закроем тему. – я иду в сторону коридора, даже не иду, а трусливо сбегаю. – Не жди меня сегодня, я буду поздно.   
Я заскакиваю в открывающийся от первого нажатия кнопки лифт и думаю о том, что мне сегодня никого не хочется видеть и нет у меня никакой встречи и никакой подруги, я даже не знаю, куда я пойду. Просто я не могу сейчас находиться с Нероном не то что в одной комнате, но даже квартире. Мне больно, потому что я не смогла пережить произошедшее, потому что Нерон заслуживает ребенка, он должен стать отцом, но я просто не могу на это решиться. Я безумно боюсь. И может быть мы бы и поговорили на эту тему. Но он ее закрыл. И он прав. Говорить не о чем.
Я еду в один из ресторанов и долго сижу у стойки, вертя в руке стакан с виски. Лед уже давно растаял, но я к напитку так и не притронулась. Я не знаю, что меня сдерживает, хотя очень сильно хочется выпить. Забыться. Только внезапно рядом со мной вырастает знакомая мужская фигура. Константин.
- Алкоголь – не самый лучший выход. – спокойно говорит он, глядя на меня. Он очень осторожен, он знает, что для меня значит сидеть со стаканом виски.
- Привет, папочка. – перевожу тему, потому что мне не очень хочется говорить об алкоголе.
- Регина, что произошло? У вас с Нероном все в порядке?
- А у Вас с Оливией? Что ты здесь делаешь?
- У меня была встреча с бывшим клиентом, я его курирую. Регина…
- Не хочу занимать твой вечер еще одной психологической проблемой.
Я раздражаюсь и уже сжимаю стакан, чтобы поднять, когда Костя нагло забирает его из моих рук. Я бросаю на него ожесточенный взгляд, но внешне мой бывший психиатр абсолютно спокоен.
- Не лезь.
- Чтобы ни произошло, это не выход.
- А что выход? – взрываюсь я. – Что? Когда муж хочет ребенка, а ты не хочешь, потому что когда-то была настолько дурой, что повелась, не досмотрела, потому что страх перерос в ненависть. Что выход, Костя?
Кажется, это не новость для Костика, потому что он не удивляется моим словам. Или просто ничего не понимает, но решает не задавать сейчас лишних вопросов? Что бы это ни было, но он молчит. Только берет меня под руку.
- Пойдем.
- Я не хочу ехать домой. – артачусь я.
- Мы едем не домой. Не к тебе.
И он отвозит меня к себе, к ним с Оливией. Время позднее и дети уже спят, так что к счастью, ни с кем из них я не пересекаюсь. Только малышни мне не хватало. Но меня укладывают спать, хотя я прошу какой-нибудь выпивки перед сном. Нет, нельзя, нужно спать и максимум, это таблетка снотворного и успокоительного. А завтра на свежую голову думаться будет легче.
Я не в курсе, что Костя звонит Нерону и говорит, что я у них, я не знаю, о чем они говорят. Но только как-то так получается, что я остаюсь у своих псевдородителей на несколько дней, выпадая из работы, из жизни, не разговаривая ни с кем, кроме тех, кто находится в доме.

Оливия не работает, поэтому она целый день дома и справляется с детьми сама при помощи гувернантки. Но четверо детей, да еще в их возрасте – это наказание. И уж не знаю, что там Костик наболтал ей, а она – детям, но ребятня меня не напрягает. Даже обычно восхищенная и удивительно повзрослевшая Антония не донимает меня вопросами. Нет, мелкие иногда просят помочь им с домашним заданием, начальная школа как раз мой уровень знаний. Антония иногда просит помочь ей с выбором украшения на волосы или подобрать платье. Но если только я скрываюсь в своей комнате, то меня никто не трогает и ни о чем не спрашивает.
Но постепенно и я включаюсь в работу с детьми, потому что, удивительно, но чувствую себя безмерно обязанной Костику и Оливии, что они меня приютили, хотя совершенно не обязаны были этого делать. Особенно мачеха, учитывая, как я к ней относилась прежде. Меня кормят, поят, рассказывают какие-то истории, при этом она не упускает из виду младшего, и еще и успевает следит за старшими. Антония вполне самостоятельна и даже помогает мачехе, а вот пацанва шустрит, конечно. Но у Оливии все так ловко получается.
Я в семье была одна и даже этот факт не остановил моих родителей запороть мне все воспитание. А Оливия – она как образ матери для меня. Удивительная, теплая. Она старше меня на 10 лет и может по возрасту в матери мне никак не годится, но повадки у нее исключительно материнские. Она семейная в отличие от меня, взбалмошной и шумной.
Я в начале молчу, но постепенно расчехляюсь и начинаю поддерживать разговор, и даже умудряюсь где-то подсобить и быть полезной. А вечером, когда все уже расходятся по спальням, я остаюсь в кухне, наедине с собой и чашкой горячего крепкого чая, зная, что это подорвет мой сон, но так же понимая, что уснуть я сейчас не смогу. И когда в кухне появляется Костя, я неловко жмусь.
- Я позвонил Нерону вчера. Предупредил, что ты останешься у нас на некоторое время.
Мне безумно хочется спросить, что Нерон сказал на это, злился ли он на мои капризы или наоборот пропустил это мимо ушей. Ведь по сути, на что мне обижаться?
- Он очень волнуется за тебя.
- Я знаю. – резко отвечаю я и внезапно понимаю, что злюсь. Только по-прежнему не понимаю, что меня злит. А потом я выдыхаю и устало опускаю голову на стол. – Прости. Я просто ничего не понимаю.
Константин наливает себе чай и садится рядом со мной за стол.
- Регина, позволь мне помочь. Вы с Нероном даже не представляете, как много сделали для меня. Вы  нам не чужие люди. Мы – семья.
Я смотрю на него и не понимаю, о чем он говорит. У меня никогда не было семьи, кроме Нерона. И хотя я и называла Костю папочкой, но все это было в шутку. Мы не были семьей, вообще. Но он почему-то думает по-другому. И честно говоря, от его слов теплеет внутри. Семья, большая семья, которой у меня никогда не было.
И я рассказываю ему все, что произошло тогда в Четвертом и сейчас. Я рассказываю ему все, в какие-то моменты заливаясь слезами, в какие-то абстрагируясь и ничего не чувствуя.
- Чего ты боишься? Что это повториться?
- Я не знаю! Я правда не знаю, Костик. Мне кажется, что если я вновь забеременею… и если все повторится… Тогда я толком не поняла, что произошло и я боюсь, что в этот раз я буду слишком хорошо осознавать происходящее. Я сойду с ума. Если бы ты только знал, как я сейчас ненавижу Нерона. Я не могу это контролировать. Я знаю, что это пройдет, так бывает, когда он злит меня. Я бесконечно люблю его. Но он соврал мне. Он обещал, что не будет никаких детей. А теперь…
- Регина, тогда вы только начинали узнавать жизнь без наркотиков. Для вас все было по-другому.
- Для меня ничего не изменилось. Я по-прежнему никого не хочу, кроме него. И я понимаю, что это естественно – хотеть детей и Нерон был бы прекрасным отцом. Только я себя матерью не вижу.
Костик смеется, мягко и тихо и я бросаю на него недовольный взгляд, хотя и понимаю, что он смеется не надо мной.
- Послушай, дочь моя, вопреки всеобщему мнению женщины не рождаются матерями. Кто-то обладает этим с рождения, правда. Кто-то приходит к этому со временем. Но есть женщины, которые до самого последнего момента думают о том, что они не созданы быть матерями, пока это с ними не случается, пока они не обзаводятся детьми.
Я качаю головой.
- Это не тоже самое, что купить машину. Я не могу забеременеть и понять, что этот ребенок будет не любим мной и сделать аборт. Это будет нечестно по отношению к Нерону.
- Регина, ты очень много думаешь о Нероне. О себе, о ребенке. Позволь хотя бы раз Нерону подумать о тебе.
- Как он может подумать обо мне в данной ситуации?
- Ты любишь его?
- Ты же знаешь, что да.
- Тогда почему ты не допускаешь мысли, что ты не будешь любить ребенка от человека, которого ты любишь?
Я смотрю на него долгим взглядом, но ответа так и не нахожу. А Костя забирает чашку и уходит в спальню. Я еще полночи провожу с этой мыслью и я не могу понять, что происходит у меня внутри. Хотела бы я ребенка? Нет. Хотела бы я ребенка от Нерона? Возможно. Во всяком случае, я понимаю, что дело вовсе не в том, что прошлый нерожденный ребенок был от него. Люблю ли я детей? Определенно нет. Но если бы это был ребенок моего мужа, человека, без которого я и дня не представляю?
Проходит еще пара дней, которую я провожу целиком прогруженная в семью Оливии. У меня ни на секунду не возникает мысль, что мне бы хотелось завести такую же. Но я думаю о том, что мне бы хотелось управляться с такой оравой так же ловко, как и Оливия.
- Я тоже в самом начале ничего не умела. – смеется она. – Но близнецы стимулируют. Двое детей всегда сложнее, чем один.
И накануне ужина вечером, утром, Костя осторожно сообщает, что он хочет пригласить Нерона на ужин. А я ничего не отвечаю, что принимается как согласие. Я и сама не понимаю, что я чувствую. С одной стороны, законченный разговор все еще стоит перед глазами и лицо Нерона, уставшее, безнадежное, когда он сказал, что хочет детей. Но с другой стороны, я понимаю, что соскучилась по нему. Что хочу знать, как он.
Только он почему-то задерживается. И хотя я во всю занята с мелким, я не могу не смотреть на часы и не реагирую на разговор Кости и Оливии, я просто не могу поверить, что Нерон не придет. А внутри грызет такая мысль, что он понял, что такое будущее, где жена не родит ему ребенка, ему нахрен не нужно и он больше не видит смысла встречаться. Но все же я ошибаюсь. И он заходит в кухню и я встречаю его взгляд, в котором столько тоски и какой-то скрытой мольбы, что я как будто задыхаюсь от этого взгляда. Я никогда не могла выносить, когда он на меня так смотрит. Его глаза всегда слишком много говорили, в них было все. И я радуюсь, что мелкий выплевывает ужин на свой стул и на салфетки разложенные вокруг него, и мне приходится переключиться на эту пузатую мелочь, которая все никак не хочет есть, как бы я его не уговаривала. У меня ничего не получается. Совершенно ничего. Пока не подключается Нерон и не отвлекает малого.
И в этот момент мне кажется, что мы с ним можем горы вместе свернуть, не то что ребенка родить и воспитать. Мы вместе, не я одна или он один, а вдвоем, как всегда и было. И это странное ощущение тепла внутри все увеличивается, будто оттесняя страхи.
Мы переходим в гостиную, мелкий все еще у меня на руках и пока ведутся какие-то негромкие беседы, в которые я не вслушиваюсь, я пытаюсь укачать мальчугана, а он смотрит на меня большими серо-зелеными глазами, как у его отца и я как будто вижу в них даже мысль, но постепенно малыш успокаивается и начинает засыпать, цепляясь за мою руку. И это абсолютное доверие задевает меня. Как эта кроха может мне доверять, если я не испытываю к нему ничего, что бы напоминало любовь? Может, любви и нет, но совершенно точно, я забочусь о нем. Наверно, этого ему вполне достаточно. А может, все дело просто в том, что время позднее и он сыт и все, что ему нужно – это сон.
Нас с Нероном оставляют одних и конечно, изначально ужин задумывался только за этим. Чтобы мы поговорили. И я нервно сглатываю, не находясь, что сказать и эта тишина меня убивает. Но ее нарушает Нерон, бросаясь на колени, хватая меня за руки и быстро извиняясь, говоря о том, что ему не нужен никто кроме меня. Меня не было пару дней, а он уже готов отказаться от ребенка и своих желаний. И я смотрю на него, не зная, что сказать. Потому что не верю ни одному его слову. Этот разговор уже когда-то был, когда я вспылила из-за контракта. Он говорил мне практически тоже самое и вот чем все закончилось.
- За что мне тебя прощать, Нерон? – спрашиваю тихо и устало, будто ребенок все еще у меня на руках и я боюсь его разбудить. – За естественное желание стать отцом? Или за любовь к детям? Тебе просто не нужно было обещать того, чего ты не сможешь исполнить.
Мне больно понимать, что из-за меня Нерон отказывается от детей, хотя я безумно его люблю, но в этом и суть, я хочу, чтобы он был счастлив. И родить ему ребенка – правильно, естественно и это сделает его счастливым, как никогда. Но одновременно – это невозможная вещь для меня. И это убивает меня изнутри. Костя сказал, что я могу полюбить ребенка, потому что он будет от Нерона. И возможно, Костя прав и я боюсь, что не полюблю ребенка. Но только сама беременность для меня уже как пытка. Постоянный страх потери. И страх, что если и в этот раз все будет так же, то Нерон опять уйдет и все закончится, как тогда. Мы вечно наступаем на одни и те же грабли.
- Я люблю тебя больше всего на свете, Нерон. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Но мы оба понимаем, что ты вновь говоришь по наитию, и не отпустишь идею отцовства. А я не смогу отпустить то, что ограничиваю тебя. – и я же видела, как он смотрит на меня, пока я кормила карапуза. Я видела этот взгляд и он убивал меня. – Я готова попробовать. Все-таки, это будет твой ребенок. И я не смогу не полюбить его, потому что он будет от тебя. Пора оставить прошлое, переступить через свои страхи и броситься с головой в омут. Ведь до этого у нас получалось.

Отредактировано Regina Lucia-Scaevola (2015-06-01 00:18:08)

Нерон выслушивает меня от начала и до конца и я вижу такое оживление в его глазах, когда говорю, что готова попробовать завести ребенка. И я ожидаю, что сейчас он начнет говорить, что у нас все получится, все будет хорошо и я сама не замечу, как полюблю малыша, потому что он будет наш, а уж Нерон-то будет его любить, вне всякого сомнения. И я чувствую, как будто петля затягивается на моей шее.
Только Сцевола не говорит ничего подобного. Напротив, он убеждает меня, что он не настаивает, что то, что хочет ребенка не значит, что мы должны заводить его прямо сейчас, что он готов подождать, пока я наиграюсь в свою модельную игру. Он всегда готов был ждать и я помню, как происходило прошлое ожидание, когда я не подпускала его к себе и я помню, чем все закончилось. Я сдалась. Нет, не потому что он давил как-то на меня, я и правда перешагнула через себя на свой страх и риск и все получилось как нельзя лучше. Мы поженились и все получилось как-то само собой.
Только вот сейчас все совсем по-другому. И может быть, для него тема детей – уже не так болезненна, но для меня она стала еще более неприкасаема, потому что теперь я одна в своем нежелании их иметь. Нерон нарушил давнее обещание, я не виню его за это, он не рассчитал, не смотрел в будущее, как и я, хотя я боялась, что однажды что-то подобное произойдет. Может быть, мне верилось, что со временем и я изменюсь, а может, я просто надеялась, что в конце концов меня ему будет достаточно. Но я ошиблась во всем и теперь это камень преткновения между нами.
Он говорит о долгом времени впереди, а у меня горло перехватывает от страха. Годы ожидания, годы жизни под этим ожидающим, полном надежды взглядом. Я не смогла вынести этот взгляд несколько часов, а он говорит о годах! И, боги, неужели он так ничего и не понял?
- Дело вовсе не в работе, Нерон! – я подрываюсь с дивана и отхожу в сторону, цепляясь за голову. Я тоже больше всего хочу поехать домой, я всегда хочу домой, потому что там безопасно и уютно рядом с моим мужчиной, которого я люблю больше всего на свете, но который не понимает, насколько сильны мои страхи. – Черт! Неужели ты не понимаешь, что ради тебя я готова от работы отказаться, от всего. Но дело вовсе не в ней. – я вдыхаю побольше воздуха, но слова вырываются раньше, чем я могу их осознать. – Я боюсь, понимаешь? Я боюсь, потому что я не уверена, что вообще смогу полюбить этого ребенка, пусть он даже и будет твоим. Я не решаю за тебя, Нерон. Я даже за себя решить не могу. Я же сказала, что не отпущу тебя. Я не боюсь, что ты уйдешь. Я боюсь, что если рожу и не смогу разделить твоих чувству к малышу… Тогда уйду я. Даже не сомневайся в этом.
От переживаний я повышаю голос, но тут же тухну, потому что мы в чужом доме, потому что наверху спят дети и я не хочу чтобы нас услышали. И пытаясь хоть как-то совладать с собой я подхожу к Нерону и сажусь на пол рядом с ним, облокачиваясь спиной на диван, и глядя на мужа.
- Если ты не поддержишь мою попытку сейчас, Нерон, я больше никогда не соглашусь. Я могу себе позволить этот шаг только сейчас. Ни годом, ни двумя, ни пятью годами позже. Пока я еще верю, что все будет хорошо, пока твое желание стать отцом подпитывает меня, заставляет забыть о страхе, а не отталкивает, заставляя понимать, что я сделала тебя несчастным. – я поворачиваюсь к мужу и беру его лицо в ладони, заглядывая в его глаза, в которых столько боли, что я захлебываюсь ею. – Тебе пора решить, Нерон. Либо ты соглашаешься, а завтра я записываюсь на прием к врачу и взращиваю в себе материнские чувства, либо мы больше никогда не заговариваем на эту тему. – я не хочу делать ему больно, но так я тоже не могу, жить в постоянном ожидании, я чувствую такое колоссальное давление и может даже не со стороны Нерона, а от себя. Я не могу оставить этот вопрос в подвешенном состоянии. Не могу. – Да, я ни в чем не уверена по поводу ребенка. Но я точно знаю, что я хочу, чтобы ты был самым счастливым. И я сделаю все возможное, чтобы быть с тобой так долго, как ты этого захочешь. Послушай, я сказала, что уйду… Но это не значит, что я не буду пытаться и брошу все, едва ребенок появится на свет.
У меня больше не хватает сил на громкий голос и я шепчу, глухо, прерывисто, теряя слова, будто тону и проглатываю их.
- И не будет ничего страшного, если ты подумаешь о своих желаниях, вместо моих. Я бы не разрешила тебе этого сделать, если бы не была хоть немного уверена в своих действиях.

Мне хочется рвать на голове волосы. Наверно поэтому я так внезапно отпускаю лицо Нерона ставя локти на колени, хватаюсь руками за голову. Это какой-то бред. Все происходящее.
Нерон не уступает мне, не желает принимать мои условия и вновь выбивает меня из колеи. Он всегда был упертым ослом, а я не менее упертой ослицей. Но сейчас мы будто на разных языках говорим. И чем дальше заходит эта ссора, тем больше я понимаю, что мы ни к чему не придем. Как будто стучимся в закрытую дверь и каждый уверен в своей правоте. Нерон прав, это сучий каприз, у каждого из нас.
Он говорит, что не хочет, чтобы я его потом обвиняла в том, что он заставил меня родить ребенка, если все полетит к чертям. Боги, все уже летит к чертям и если мы продолжим этот спор, то совершенно точно ребенка уже не придется обсуждать, потому что не будет ни его, ни нас. И последнее гораздо хуже, чем можно себе представить. Я всегда знала, что ребенок станет для нас препятствием, но не думала, что настолько. И теперь все эти откровенные разговоры приводят к тому, что каждый из нас уперся рогом. Нерон хочет ребенка, но не хочет делать меня несчастной. Я не хочу ребенка, но хочу сделать Нерона счастливым. Чертов замкнутый круг!
Лучше бы мы молчали, лучше бы я тогда никуда не уходила. Задала бы свой чертов вопрос, приняла бы его правдивый чертов ответ и закрыли бы тему. Просто закрыли. Но не, блядь, мне же нужно было подумать, пострадать, что мой мужчина хочет стать отцом, потому что любит меня. А теперь что?
Что теперь? Как разгребать все это дерьмо цвета детской неожиданности, которое мы вновь наворотили?
И я откидываюсь на диван, запрокидывая голову и долго втыкая в потолок, успокаивая дыхание и подавляя острое желание разрыдаться и убежать ко всем чертям.
Блядский замкнутый круг.
- Давай… Давай остынем и просто хотя бы сходим к врачу. – говорю я после небольшой паузы, которая как воздух нужна была обоим. – Возможно, мы зря сотрясаем воздух. И ребенка у тебя не будет не потому что я не хочу. – я поджимаю колени и кладу голову на них, глядя на Нерона уставшим взглядом. – А если я окажусь здорова… Я рожу тебе малыша. Через год или два, когда дойду до этого решения сама. Раз ты так не хочешь меня принуждать.
Только, черт, речь ни разу за все время не шла о принуждение. Мне нужна была блядская поддержка, что он готов быть рядом даже когда я буду готова свернуть назад в самый неподходящий момент. Потому что мне всегда казалось, что когда веры не достает во мне, то в поддержку приходит вера Нерона в меня. Он всегда был тем, ради кого я старалась. Видимо в этот раз не совпало. Слишком щекотливой была тема.
- Я устала и хочу домой. Подбросишь до кровати?