Она не будет частью Жатвы. Девушка с волосами цвета моря, мечтавшая о жизни куда лучшей, чем ей предложили сейчас.
Она не хотела этой войны, чужаков в своем городе, смены власти и режима. Они кличут себя спасителями, бросают речи, что это идет на благое дело, но сами устраивают игры, отбирая особенных детей, чьи родители встали на защиту системы. Это не спасение, а очередная жертва, только на жертвеннике сменился адрес детей.
Оноре не хотела идти на Жатву. У нее был разработан план побега из Капитолия в какой-нибудь далекий дистрикт. Только в далеком Дистрикте ее никто не знал, а смешаться с толпой такая яркая девочка не могла. Ее бы узнали моментально, вернули и наказали. Она не могла предположить, что могут выкинуть это правительство, взявшие силой власть. Игры. Контроль Капитолия. Всех капитолийцев заморить голодом, чтобы те подыхали за своей стеной? Кларк это пугало. Она не видела будущего в этой стране среди этих людей.
В сумке оказываются вещи, которые могли бы принадлежать бедной девушке с дистрикта. Отец Оноре отвечал за поставку грузов из дистрикта, поэтому каждая новая командировка сулила за собой новый сюрприз из провинции. Ситцевое платье. Сапожки из грубой кожи. Старый плащ матери. Никакой косметики и парфюма. Бежать далеко, бежать как можно быстрее отсюда, пока не проснулась вешалка, кой кличила она вторую жену своего отца (назвать ее мачехой у Оноре язык не поворачивался) и ее сынок, а по совместительству и младший братик Кларк.
- Куда собралась? – рыжеволосая женщина с острым подбородком и огромными зелеными глазами преградила путь девушке, недовольно скрестив руки на груди, показывая не менее острые локти. Она была действительно вешалкой – худа, угловата и с безобразной белозубой улыбкой.
Оноре понимала, что ее план провалился целиком и полностью. Почему она раньше не подумала, что всех будут убивать, кто только пересечет границу Капитолия и не окажется на Жатве? Парадокс жизни – умереть все же придется, даже если ты совсем этого не хочешь.
Она станет частью этой Жатвы.
По дороге на площадь Оноре пыталась в последний раз запомнить Капитолий таким, каким он остался после войны. Повсюду ходили военные с оружиями, названия коих ей не были известны. Один мальчик попытался убежать, вырываясь из рук матери, и его тут же пристрелили, словно бездомную собаку. Тело осталось лежать на земле, а по всей улице эхом прошелся вой и крик матери. Истошный, полный боли. Кларк повернула голову, но увидеть ничего не получилось - вешалка толкнула острым локтем вперед, поэтому она только услышала еще один выстрел, и улица затихла. Чем отличается этот режим от прошлого?
- Лучше бы тебя забрали на Жатву, чем меня. Сдохнешь первая, не будешь мучиться, - тихо сказал ей брат, с силой сжимая руку девушки. Ему было 12 лет, но ненависти в нем было на все 40. И Кларк понимала, что если ее выберут на Жатве, то домой она не вернется.
- Заткнись. Меня не выберут, а тебя могут. Твоя мамаша скупала всех победителей. – Оноре отдернула руку и прибавила шаг. Площадь заполнялась быстро. Дети с разных краев ревели, кричали, пытались пойти против системы, но все покорно подавали руку, чтобы позволить взять каплю крови для выборки. Так сделала и Оноре – покорно подала руку и принялась ждать.
Среди девочек своего возрастного порога она увидела подругу, одноклассницу, дочку медийного лица и даже внучку президента. Нет, в этих играх будут участвовать все.
Каждый смотрел друг на друга с особой злостью, которой никто никогда не мог увидеть в этих глазах. Обычно все капитолийцы открыты, но только не сегодня. Даже подруга Кларк отвернулась, разглядывая сцену. Люди и на ней появлялись. Менторы, гости Капитолия, президент. Она смотрела на каждого, пытаясь понять, а кому достанутся новички в мире игр. Здесь было много еще таких же детей, как и она сама. Диадема, Марвел, Пит, Китнисс, Авена. Последних двух она хорошо запомнила по казни Сноу и совсем не хотела, чтобы они были ее менторами, если ей попадется решка, вместо орла.
Жатва началась в обед, когда большая площадь была заполнена донельзя. Каждый ребенок зарегистрирован, а огромные вазы с именами потенциальных трибутов осталась заполнены до максимума. Может быть ее имя где-нибудь выпало и осталось затоптанным?
Сначала говорит президент под общий вой мальчиков и девочек. Они ее ненавидят. Потом показывают отрывки из решения совета об Играх, где вторая такая же девочка говорит о важности игр. Они и ее ненавидят. А после выходит Эффи, виртуозно доставая бумажки и называя имена. И ее они тоже ненавидят.
Имена перечисляются быстро, словно это маленький кораблик, который плывет по ручейку. Поток имен, среди которых Оноре слышит свое. Бумажка с ее именем упала на пол и была грязной, ведь Эффи наступила на нее. Не упади она, Оноре не оказалась бы на Играх.
- Оноре Кларк.
Имя гулом отдается в голове. Почему именно она? Почему из миллиона других имен выбрали именно это? Есть намного красивей, приятней, но…
Девушка выходит на сцену и встает среди таких же аляпистых девочек, как и она сама. Это кажется нелепым и абсурдным, даже когда на сцену выходят такие же аляпистые мальчики. Имена идут таким же потоком, среди которых Оноре слышит знакомое – Олимп Лир.
Она знала его, но не могла вспомнить. В голове был лишь туманный образ, но разве сейчас можно доверять своей памяти?
Оноре сделала шаг вперед, как чья-то рука ее остановила. Кларк обернулась и увидела перед собой Вайресс – победительницу от Третьего Дистрикта. Она ненавидела Третий Дистрикт.
Плакать не было сил. Думать о возможности сбежать не было сил. Жить не было сил. Руки Оноре дрожали, ведь ей было страшно. Она ждала, что сейчас это объявят шуткой и этот день сделают праздником отмены Игр. Глупый праздник всегда можно придумать. Но вместо этого их конвоем отправляют в автобус, чтобы доставить в Тренировочный центр, а после и на верную смерть.
Никто не успел попрощаться. Она не успела сказать отцу, что любит его и прощает за все. От нее останется лишь собранный наспех рюкзак, оставленный на лестнице, ведущей на второй этаж. Домой Кларк не вернется.
- - Оноре... Как ты здесь оказалась, что ты здесь делаешь? Разве твои родители...
Голос Олимпа вернул ее в реальность. Она вспомнила того мальчика, который резко пропал из ее жизни.
- Что и ты, - одними губами сказала Оноре, потеряв дар речи. Олимп был здесь, словно в старые времена. И, импульсивная Кларк, обняла молодого человека, прежде чем человек в белой форме не откинул ее, отчего девушка ударилась головой об толстое стекло.
- Села, - грубо сказал он и пошел дальше.
Оноре схватилась за место удара и, посмотрев исподлобья на чертового стража нового режима, села на место.
- - Все нормально, - будто прочитав мысли Олимпа, сказала она. – Мой отец не был противником нового режима. Он просто возил товары.  Почему ты здесь? Я думала, ты пропал. Какого черта, Олимп? Почему ты пропал?