Все-таки распределение в элитный отряд имело свои преимущества. Никто не отменял тренировок, которые были куда более продолжительными, но здесь все-таки можно было жить относительно нормально. Удивительно, но иногда даже находилось свободное время, которое можно было провести с пользой для себя. Отравляло жизнь только странное соседство, в последнее время Крауч уже и не знала куда деваться от подколок и яда со стороны непосредственного начальника и персональной головной боли в одной наглой и часто небритой морде, надо признать, очень даже и симпатичной временами. Почти каждый день Джем надеялась на то, что наконец-то поменяет место дислокации, как и было обещано ранее. Но ничего не происходило, ответственные за хозчасть только руками разводили и неуверенно улыбались, а задавать лишние вопросы Тобиасу просто не позволяла гордость. Трудно было признать, но появилось здесь и что-то еще. С каждым днем, прожитым за одной дверью, девушка втягивалась в извечное словесное состязание, изобретая все более изощренные ответы любимому начальнику. Поединки даже увлекали.. иногда.. наверное…Но не будем о грустном.
Ночные смены не относились к разряду любимого времяпровождения, но так уж повелось, что на новеньких всегда отрывались гораздо больше, нежели на проверенном составе. И, как на зло, именно на этой неделе господин президент, чью бренную тушку и пытался сберечь элитный отряд, практически не вылезал круглыми сутками из собственного кабинета. Джемма же была уверенна, что нормальные люди ночами спят, только кто бы ее еще спрашивал. И все-таки, даже плохое имеет свойство заканчиваться. После слишком напряженных дней ей впервые позволено отдохнуть и Эмма рада воспользоваться своим законным правом. Сил остается только на душ и нырок под одеяло. Кажется, что она отключилась уже в тот момент, когда щека коснулась подушки.
Трудно сказать, что именно ее разбудило, только встать все-таки потребовалось. Надевать халат не хотелось, и этому маленькому капризу можно было уступить. По всему выходило, что Корнелл если и явится, то ближе к ночи. Значит, и нет нужды себя ограничивать. Идиллическая картина: босая, растрепанная, в шелковой пижаме, дико сонная девушка буквально на ощупь пытается отыскать кувшин с водой и стакан. Не желающий просыпаться организм сопротивляется, постоянно натыкаясь на абсолютно ненужные сейчас предметы. На пол уже падает пара каких-то книг из личных вещей соседа и фарфоровая статуэтка – уже ее собственность. В прочем, не жалко – подарок мачехи. Не иначе, как издевательство, напоминание о том, что своего уютного дома и настоящей семьи у нее никогда не будет. Подписанный после выпуска контракт, четко ограничит ее права, добавив кучу обязанностей. Хотя, сейчас об этом думать совершенно не хотелось. Наконец-то миссия выполнена, можно было бы даже отползти в свое мягкое убежище и мирно доспать, но уже по направлению к собственной кровати, абсолютно бессознательно понять, что этого не будет. Знакомые шаги, эту походку она узнает в любой ситуации. Неужели он уже вернулся, - недовольство на сонном личике читается без каких-либо усилий, но сонной Крауч глубоко плевать на это. Девушка демонстративно возвращается на кровать и уже собирается отдаться в объятия Морфея, как понимает, что совершенно забыла об осколках на полу. Приходится встать и попытаться как можно быстрее устранить угрозу. В очередной раз подняв взгляд от пола, девушка замечает стоящего над ней Тобиаса, который почему-то пристально наблюдает за ее действиями. Она честно пытается поднять глаза, как осознает, что на мужчине из одежды сейчас только одно большое полотенце, обмотанное вокруг бедер. Лицо моментально заливает краска, а осколки выпадают на пол.

Слова мучительно не приходят по причине дикого бардака в сонной голове, в итоге выходит какое-то странное мычание. Трудно даже догадаться, что именно хотела сказать девушка, но пылающие щеки не заметил бы только слепой, а, к сожалению, Тобиас слепцом не был. Более того, порой видел гораздо больше, нежели вообще нужно. Наконец-то получается немного совладать с собой и хоть как-то попытаться ответить на очередные колкости.
- Как ты угадал, всю ночь сторожила, осколки подсыпала, а ты вот поймал с поличным, - отчаянно зевая и заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Думаешь, подчиненные так часто видят тебя в одном полотенце, - нервно хихикнула Крауч. Бесспорно, выглядело подобное поведение глупо, но ничего поделать с собой было невозможно. Очень хочется спросить, что именно может подумать сосед по комнате, но вопрос застывает на губах, а сама Эмма начисто забывает про осколки. До того ли, когда рядом с собой видишь ТАКОЕ. Слова доходят слишком медленно, будто бы сквозь вату. – Как мое?! Это уже слишком, Корнелл! Не осознавая до конца собственного порыва, девушка тянет на себя дорогую сердцу тряпочку. Надо заметить, удачно, что ничуть не смущает мужчину, как ни странно, зато Джемма краснеет еще больше, но взгляда отвести не может. Крайне интересно при всем своем стеснении рассмотреть узоры на спине командира, о существовании которых она даже не подозревала. В себя приводит насмешливый голос и появившееся рядом орудие уборки. Как во сне, Крауч встает, пытаясь найти веник, но не замечает, как наступает на все те же злосчастные осколки. Остается только зашипеть сквозь зубы и обругать накликавшего беду соседа последними словами.
Да, как же стоило ждать от Крауч молчания и повиновения - как же. А тут еще и ее личную собственность тронули. Полотенце летит в сторону и Корнелл остается перед девочкой в чем мать родила. Смутило ли его это? А вот и нет. Ни капли. Тобиас так же стоит и молча смотрит на девушку, которая сейчас краснее бурака и, кажется, сейчас взорвется от смущений. - Что на этот раз? - он не сводил взгляда с девушки, которая то как сумасшедшая ругается, то хихикает, то начинает ковыряться в осколках, разыскивая что еще можно собрать. - Прекрати смущаться, - без особых нареканий говорит мужчина в тот момент, когда девочка собралась убирать все веником. За ее дальнейшими подвигами он решил не наблюдать. 
Корнелл забрал у девочки полотенце, только отрицательно мотая головой. В ванной мужчина повесил его на вешалку, а сам оделся пока куренок убирала. Выйдя из ванной комнаты в одних джинсах и с голым торсом, он наблюдает картину маслом. Кровь. По полу то и дело были капли крови, которые размазаны по стеклу. - Ты решила вскрыть себе пятки? Не умно, Крауч, очень не умно. Как же ты будешь завтра марш бросок бежать? На коленках? - Корнелл чуть улыбаясь подошел к девочке, которая исправно мела веником. - Скажи, ты так и собираешься размазывать кровь по полу? - Тобиас стоял прямо напротив девочки, наблюдая за ее трудовыми подвигами. 
Как можно объяснить свое поведение человеку, с которым и говорить-то не хочется, вот только почему-то пялится при всем этом прекратить совсем не получается. Очередная глупость с ее стороны. Все как обычно, поддаться первому порыву и в итоге почувствовать себя полной дуррой. В такие глупые ситуации могла попасть только она, больше ни у кого из здешних таких удивительных талантов не наблюдалось, в этом Джемма была полностью уверенна. – Да когда же меня уже переселят, как обещали, - зло произносит девушка, - Мне было гораздо проще в одной комнате с кучей парней, нежели в соседстве с командиром. Смущенно умолкнуть, понимая, что опять сболтнула лишнего. Но, когда Крауч в очередной раз подняла голову от своего занятия, то сообразила, что в комнате она одна. Значит, маленький шанс, что ее недовольства не были услышаны все же оставался. Обнадеживало… хоть чуть-чуть…
Ноги саднило, но девушка старалась игнорировать боль, только вот в силу своей никчемности в вопросах ведения хозяйства, опять же, промахнулась. Там, где должен был теоретически появиться чистый пол, возникли кровавые следы. Как-то само собой выходит понуро опустить голову, признавая собственное поражение, однако проигнорировать едкие слова старшего все-таки не выходит.
- Нет уж, никакого марш броска. Лично у меня завтра свободный день, насколько я помню, обычную тренировку никто еще не отменял, но у меня вообще-то увольнительная, подписанная лично вами.
- Лично мой, говоришь? - мужчина посмотрел на девочку, которая уперто собирала осколки с пола, где все было уже изрядно извазюкано кровью. - Если так, то я человек не гордый - могу и отменить приказ. Полагаю, ты и сама об этом осведомлена. Тебе достаточно попросить. И тогда без сна ты останешься еще на пару суток. - мужчина отошел от Джемы, чтобы взять аптечку, которая стояла в тумбе. Что-то доказывать - было глупым. Потому, что и Крауч и Тобиас знали, что произойти может все что угодно, не зависимо от прежних решений и планов. - Как считаешь, что тебя держит здесь? - Корнелл берет девочку за кисть руки и чуть отстраняет ее от заботы, заставляя прекратить уборку. - Сядь. Мертвая каторжанка мне без надобности, - он усаживает девочку на кровать, а сам устраивается рядом.
- И так, я повторю вопрос: что же тебя здесь держит, Джеджей? - он кладет израненные стопы девушки себе на колени. А далее открывает банку с перекисью и прижигает ее раны, которые кровоточат. - Не ори только, - словно приказывает он (и не потому, что так хотел указать что делать Джеме, а потому, что по другому не умел). - И так что же, - вторая порция перекиси на ее ноги. Нужно обработать раны иначе заражение, а после лазарет и больница. А это неверная расстановка приоритетов. 
Чутье подсказывает, что возражать сейчас крайне опасно. Зная Корнелла не первый день, не сложно усвоить тот простой факт, что слова с делом расходятся крайне редко, так что лучше не провоцировать без крайней на то необходимости. Остается только фыркнуть, подобно рассерженной кошке, которой надоели проделки расшалившихся котят. В голове абсолютно пусто, а руки все пытаются убрать осколки. Был бы на месте Эммы кто-то более приспособленный, то никаких проблем не возникло бы, но для изнеженной девочки даже такая малость представляла серьезную проблему.
Вопрос ставит в тупик, а настойчивое прикосновение смущает еще больше. Как же глупо с ее стороны так смущаться и краснеть, но пересилить себя не возможно. Вероятно, потом еще представится время на обдумывание своего нелепого поведения, но сейчас самой противно от подобного. 
Слишком близко, от чего Крауч теряется еще больше, даже не хватает сил на то, чтобы возмутиться дурацкой кличке, изобретенной старшим по званию. – Моя семья хотела, чтобы я стала миротворцем, думаю, что вы и без того все знаете, - голос тихий и какой-то неуверенный. Она честно не шумит, только закусывает нижнюю губу, стараясь не выдать ни единого звука. – Мне далеко до вас, армия никогда не была моей мечтой и призванием, - замереть, глядя куда-то мимо обнаженного плеча Тобиаса.
Запах крови и перекиси полностью окутали комнату, наполняя помещение кислыми и солеными нотами. Корнелл обрабатывал рану девочки жгучим раствором. От чего всему этому сопутствовало шипение и легкие едва ощутимые подергивания Крауч от процедуры. Тобиас только изредка смотрел на Джему и, чуть усмехаясь отрицательно мотал головой. Словно в его голове сами рождались определенные вопросы и которые тут же тухли, когда мужчина находил на них самостоятельно ответы. На самом деле все было совершенно иначе. Закрыв пузырек с перекисью, Корнелл достал пластырь и заклеил ним раны на ноге девушки. - О целях твоей семьи, я знаю куда больше, чем ты можешь только подумать, - он чуть заулыбался, не раскрывая, как и прежде, своих карты окончательно.   
Далее мужчина, чуть приподнимая ноги девушки, встал с кровати и вернул Джему в исходное положение. Сам же прошел к столу и убрал аптечку на свое законное место. Он стоит спиной к девочке, а только потом оборачивается - И кто же тебе сказал такую глупость, что армия - это мое призвание? - он скептически смотрит на Крауч. - Это ошибочное мнение, Джемма. - и опять отрицание того, что происходит на самом деле. - В одном ты права, - это было мое решение и ничье больше. А то что это призвание - я бы не стал на твоем месте разбрасываться подобными словами. К тому же - каковы твои цели? только не отвечай, что хочешь быть миротворцем, это ложь, - Тобиас берет стул и садится на него прямо около стола, но поворачивается к Крауч. 
Наконец, пытка закончена. Кажется, что даже дышать легче становится, стоит только отодвинуться подальше. Если уж говорить откровенно, то присутствие соседа всегда раздражало и настораживало. Смешно сказать, но даже в обществе нелюбимых сокурсников было легче. Как бы ни подшучивал и не издевался над ней Тобиас, но никаких тычков в сторону ее слабости, как женщины, не было. В какой-то степени это даже задевало. Слишком привыкнув к вниманию окружающих, крайне трудно смириться с его отсутствием. «Да ну тебя, глупая, - мысленно обругала себя девушка, - Сама не знаешь, что нужно. Говорит – отвратительно, молчит – хуже некуда».
Следующая реплика заставляет настороженно замереть, однако продолжения не следует. Опять же, бесполезно что-то выспрашивать. Слова практически готовы слететь с языка, но девушка огромным усилием заставляет себя замолчать. Спустить ноги на пол, и охнуть, убедившись, что стоять теперь совершенно неприятно. Но внимание привлекает изукрашенная странными узорами спина командира, появляется невольная мысль, что Джем бы никогда не решилась на подобное. – А с чего это вас интересуют мои цели и установки? Я не совру, если скажу, что в нынешней ситуации хочу добиться хоть чего-то благоприятного лично для себя. Если с пути нельзя свернуть, то надо выжать из него максимальную выгоду, - не вранье, просто обобщение. – А по поводу моих слов: это только мое мнение о вас и ничего более. Пожать плечами. Сейчас все внимание девушки занимает узор, только вот нет возможности рассмотреть получше. Не до конца осознавая собственный порыв, Крауч, прихрамывая, обходит старшего и, абсолютно не скрываясь, разглядывает удивительную картину на спине Корнелла.
Странный разговор получался. Нет, темы вполне приемлемы, но не для этого общества. Кому какая разница, кто и что думает на счет той или иной ситуации. Кому какая разница, кто и как отреагирует на происходящее. И кому какая разница, кто и что планирует. Но по всей вероятности - логика отошла на задний план, уступив место интересу. Корнелл слушает то, что говорит девочка. И ее слова признаться честно, его даже не шокируют и не возмущают. Это ее мнение, ее политика. Тобиас молча слушает, пока Крауч выдает порциями информацию. То ли на нее так шок от ран действует, то ли еще чего, но она уперто говорила о том, что ждет от всего выгоду. Ошибочное мнение. У Корнелла были свои мысли на данную тему. - Выгода? Интересно, какая же? - слегка улыбаясь, он пристально посмотрел на Джему. - В чем выгода, Джеджей? 
Я уперто ее не вижу уже... - Тобиас задумался, подсчитывая время - уже как 10 лет я не вижу привилегий в том, что происходит вокруг. Это не выгода вовсе. - мужчина наблюдает за тем, как Джема встает с постели и обходит его. Далее следует немая картина. Не единого слова. Девочка стоит позади и молчит. Вот эта ситуация точно странная. Тобиас оборачивается и застает Джему за рассматриванием ..... своей спины. -  Что ты делаешь? - он как-то странно подозрительно улыбается, видя то, как щеки Крауч меняют свой окрас со скоростью света. Пара секунд и, кажется, до мужчины доходит истинные мотивы девчонки. Он даже оборачивается обратно, не придавая ее поступку глубоко значения. - Увлекаешься росписью? - ни с того ни с сего спросил он, подавляя смех, но уперто не глядя на девочку, а глядя на ее постель.
- Это можно считать официальным допросом? – озадаченно нахмуриться, подыскивая ответ. – А если я не хочу отвечать? Кажется, сейчас она совсем осмелела, вопрос только в том, насколько это сойдет с рук. – Для каждого из нас свой смысл в этом понятии, лично для меня, важнее всего доказать, что я способна выплыть сама и обойтись без помощи семьи. В этом и есть моя выгода.
По правде говоря, она думала, что Корнелл уж точно будет недоволен проявленным интересом. Но спокойный тон почему-то все равно заставляет покраснеть и подпрыгнуть на месте. Первый порыв – притвориться, что увлеклась чем-то еще, отметается остатками здравого смысла. Глупо, ой как глупо.
- Нет, никогда не увлекалась. Подруги наносили узоры, только меня на это никогда не хватало. Слишком уж напряженные отношения сложились с иголками. И почему она откровенничает с тем, кому совершенно нельзя открываться. Тайна, покрытая мраком. Корнелл всегда умело пользовался ее слабостями и наверняка не упустит еще одну, в которой она призналась самолично.
Любые слова могут восприниматься совершенно по разному. Корнелл, повернувшись спиной к Джеме, ели сдерживался, чтобы не рассмеяться от такой вот невинно-детской выходки Крауч. Интересно из нее что и вправду тепличного зверька воспитывали все эти годы? Но он скрывает истинные вопросы не озвучивая их. - То есть, вся твоя стратегия - стать независимой? - он не спеша встает со стула и ставит его на место. Только после этого он оборачивается и смотрит на девушку. Тобиас даже как-то без лишних стеснений смотрит на Крауч, на ее внешний облик, который ничуть не изменился, и ее покрасневшие щеки. Она говорит и говорит вовсе не то, что хотел услышать мужчина. Он же наблюдает за ней с неприкрытым интересом. - Подруги, говоришь, - Тобиас даже призадумался - То есть, силы воли у тебя не хватало, да? Или все же смелости? В каком месте ты, Джема, смелая и в каком независимая? - Корнелл подходит чуть ближе к Крауч и теперь их разделяет только один недошаг. Всей мощью шага, он заставляет девочку присесть на стол. А сам облокачивается ладонями на края стола. - На что ты готова пойти ради независимости? - его взгляд блуждает по личику девочки, ощущая как же близко колотится ее сердце, словно часовой механизм бомбы. Расстояние между ними катастрофически опасное. Но Корнелл не собирается менять свои правила своеобразной игры.
Слишком близко, от того и опасно. Чувствовала же, что играет с огнем, но почему тогда не смогла вовремя остановиться. Что это, азарт или элементарное увлечение? Поздно думать, когда надо что-то предпринимать. Но Тобиас слишком близко, малейшее движение в ее сторону, и приходится забраться на стол. Глаза в глаза, по спине бегут холодные мурашки. Брешь в личном пространстве вызывает дикий дискомфорт, но драгоценные секунды были безвозвратно потеряны. Правила игры диктует мужчина и в данной ситуации сопротивляться бесполезно. Появляется совершенно глупая мысль о том, что сейчас старший по званию способен абсолютно на все.
- Каждый из нас не идеален, я же, например, только учусь, - неуверенно произносит девушка, стараясь отодвинуться максимально при столь близком расстоянии между ними. Кажется, что в этот момент она даже чувствует запах этого человека. Да-да, Джем всегда знала, что у каждого есть свой аромат, не парфюм, а именно запах. Его не перепутаешь ни с чем. От Корнелла явно пахло силой и угрозой.
- Разве, я сделала мало? За пять лет обучения, я во многом уже пересилила себя, продолжаю и сейчас.
Страх - самая большая сила. Но слабость сильного проявляется в том, что он пугает слабых. А это не правильно. Это не методы Тобиаса. Он не собирался пугать Джему. И уж никак не рассчитывал на то, что девочка начнет отстраняться от него с такой катастрофической скоростью. Забавная она. Неужели она увидела в Корнелле что-то такое, что заставило ее еще больше испытывать чувство страха. - Не идеальны? Идеальность как раз в той самой неидеальности, не находишь, - он чуть улыбается, глядя прямо на личико девочки и ее глаза. Глаза, которые были не просто большими - сейчас они были огромными.
В них Тобиас читал вовсе не то, что желал увидеть. - Ты боишься, - констатирует он факт, резко убирая руки от стола, но не отходя от Крауч. - Я видел твой страх и продолжаю видеть его сейчас. Обидно, - мужчина отходит от девочки и берет футболку со стула. Одевает ее. - Чего же ты боишься больше, Джема - меня или самого чувства страха и опасности? - Тобиас больше не подходит к девочке и только улыбается. Но сложно понять - то ли улыбается, то ли скалится.
Спасительное расстояние, теперь можно вздохнуть полной грудью, только вот слова Корнелла заставляют бесенеть.
- Кто ты такой, чтобы что-то знать о моих страхах? Считаешь, что изучил меня вдоль и поперек? Она честно старалась не срываться, но голос предательски дрожал от обиды. – Почему я должна тебе что-то доказывать. Командирам вообще-то нужно доверять, но как можно довериться тебе, когда постоянно ждешь подвоха или удара в спину, - кажется, девушка разошлась не на шутку. Самоконтроля уже и не было в помине. Хотелось откровенно выговориться, даже если потом это больно ударит по ее собственной репутации. Улыбка воспринимается, как некий вызов. Джем с трудом сползает со злосчастного стола и перебирается на свою кровать, стараясь аккуратнее устроить противно зудящие ступни. – Вся твоя благожелательность напускная. То ты заботишься, а то откровенно запугиваешь и издеваешься. Безусловно, это слабость, но сегодняшний инцидент стал последней каплей, переполнившей чащу терпения юной капитолийки.
Крики, вопли. Ее легко предугадать. Тобиас, кажется, уже начинал привыкать понимать закидоны дамочки с ее громкими словами, криками и еще чем-то там. Сейчас он только улыбается, уже не скрывая всей той иронии, что внутри. Он только складывает руки в замок на груди и наблюдает за девочкой, которая героически идет в сторону своей кровати. - Почему же? А как же взаимопонимание и доверие? Джема, это же 2 кита, на которых базируется стандартная модель поведения коллег. - И опять его слова могут задеть девочку. И Тобиас видит насколько зла сейчас Крауч. Он слышит все ее слова от первого до последнего. Но пока он спокоен в то время, как Джема собирается рвать все на клочья.
- И когда же это я бил в спину? - конечно, вопрос наводящий и вовсе не подразумевает то, что говорила собеседница. - В лицо и только в лицо, запомни, - мужчина проходит в сторону выхода из комнаты, только задевая ногой ведро с битым стеклом. Он не удосуживается его поднять, а молча уходит из комнаты. В дверях Корнелл останавливается, оборачиваясь к девочке - Отсутствие сна плохо влияет на твою мозговую деятельность, - не улыбаясь, а ровным счетом ничего не сказав, мужчина уходит прочь.

Сколько раз она себе обещала, что отныне не станет связываться  с Тобиасом Корнеллом. Много, чего уж тут кривить душой. Но сейчас было абсолютно плевать на собственные установки. Всему виной был последний разговор с ректором. После недельного ожидания и заверений в том, что вопрос о ее переводе решается, приходит отрицательный ответ. Значит, что отныне придется все так же видеть ненавистное лицо, слышать насмешки и подначки. Мерзко и противно на душе от сознания того простого факта, что в очередной раз приходится признать собственное поражение. Будто бы мало было предыдущего разговора.
По закону всемирной подлости, сосед был уже в комнате. Девушка сейчас способна только на видимость игнора, что уже и так слишком много в данной ситуации. С самым независимым видом, на который только способна, Джемма переодевается в свободный домашний костюм и нарочито неторопливо падает лицом в подушку. Стараясь хотя бы создать иллюзию одиночества.
Прошла целая неделя. Неделя тишины. Скорее не так - неделя упорной борьбы, чтобы не свернуть Крауч шею только от ее молчания. Когда говорит - раздражает, а когда молчит - удавить ее готов Корнелл. Целую неделю он боролся с высшим начальством для того, чтобы эту девочку не переводили. И кажется, выиграл в этом поединке - его доводы были куда серьезнее, чем слова Джемы. Сегодня Тобиас вернулся с тренировки и хотел уже было принять душ. Как увидел молчунью, которая опять молчит. - Ты хоть жива, Джема? - спросил он останавливаясь около ее постели и глядя на девочку, которая уткнулась в подушку. - Подай хоть единый признак жизни, а не то я начну делать поспешные выводы, - мужчина берет со стола бутылку с водой и отпивает немного. 
Ну почему он просто не мог промолчать, - мысленно стонет девушка, понимая, что не в том состоянии, чтобы ввязываться в очередной спор. Слишком устала и слишком раздражена. К тому же, неудачи всегда сказывались на настроении не самым лучшим образом. И все-таки молчать не вежливо, приходится хотя бы развернуться лицом к не прошеному собеседнику. Только вот встать Крауч сейчас и не подумала. Пусть катится к чертям весь этот устав, здесь ее личная территория, значит, можно вести себя так, как считаешь нужным.
- С чего это столько заботы? Едва сдерживая возмущенные нотки в голосе. – Уже ведь осведомлен о решении ректора? Девушка была уверенна, что Тобиас приложил руку ко всему этому действу, только вот явных доказательств этому не было и быть не могло. – Жива ли я?  Я не живу нормально ровно с того момента, как ты появился в нашем доме, - сжать кулаки и смерить презрительным взглядом мужчину. – Еще немного и твои выводы превратятся в верные.
Дерзость, грубость и .... обида. Это так похоже на Джему и ее слова тому свидетельствуют. Девочка говорит опять слишком много, но видно, что это накипело у нее так сильно, что сейчас наступит извержение вулкана под именем Джеджей. - А я здесь при чем? Не забывайся, Джемма, - и говорил он вовсе не о своей должности, а о том, что говорит девушка вообще. - А даже, если и я. Что ты сделаешь? Хочешь, скажу? - опять риторический вопрос - Да ничего ровным счетом ты не сделаешь, - он закручивает крышку бутылки и ставит ее обратно на стол. - Или у тебя есть возражения? Если да - говори, я готов выслушать, - мужчина берет стул и садится на него прямо у стола. Попутно он подбивает кровать Крауч ногой, чтобы таким вот способом показать, что говорить ей придется. - Ты же умная девочка и понимаешь, что бычится - не лучший вариант. Да и разобиженной ты мне меньше нравишься, если говорить открыто.   
- Так все-таки «не причем» или «а если это и я»? Не кажется ли, что здесь огромная разница? Усмешка вышла злой, но Крауч и не пыталась скрыть собственных эмоций. Не понятно было, для чего начальник не желал отпускать ее далеко от себя. Происходящее все больше напоминало какой-то глупый фарс. Невольно закрадывалось подозрение, что Корнелл уже не смог бы жить без этих скандалов и извечных противостояний. Легче от подобных мыслей стать не могло. Как-то абсолютно не радовала перспектива быть личной игрушкой старшего. Бесцеремонный пинок по кровати заставляет сесть, поджав под себя ноги и кинуть злобный взгляд в сторону собеседника. – И толку от моих недовольств? Ты сам сказал, что они ничего не изменят. Давай проще: учись меня не замечать, а я в свою очередь не буду к тебе лезть. Легким шлепком заставить Тобиаса убрать ногу.
Корнелл наблюдает, выжидает, но пока молчит на реплики девочки. Пусть думает, что пожелает - ее дело. Истинные мотивы останутся при нем, о них не стоит знать Крауч. Да и эти мотивы сам Тобиас лучше бы уничтожил, убил, растоптал, но не признавался бы себе в том, что понимание пришло. Тупое глупое чувство, которое он убивал в себе и будет убивать каждый новый день заново. - Если ты не даешь мне однозначные ответы, - он потер рукой подбородок, размышляя над каждым словом Джемы - тогда почему я должен говорить, что из моих слов правда, а что ложь? Врать и не договаривать - разные вещи, Крауч, - девчонка показывает свой гонор дальнейшими движениями. Но ее слова заставляют мужчину глухо рассмеяться - то есть, ты полагаешь, что проснуться утром с ножом в грудной клетке - это будет значить "игнорировать общение" Ты ошибаешься, Эмма, - опять назвал ее по имени. - Попробуй сама разложить все по полкам, - Тoбиас утвердительно кивает головой и, встав со стула, идет по направлению к душу. - Хорошо подумай, а через минут 20 дашь мне внятный ответ, который устроит и тебя и меня. 
Да что он себе возомнил?! Бесит, откровенно бесит, - оставшись в одиночестве, девушка нервно мерила шагами комнату. Нужно было придумать хоть какой-то способ оказаться подальше от этого человека. Рядом с Корнеллом контролировать себя становилось попросту невозможно. Слишком частые перепады настроения от мерзкой робости до всепоглощающей злости. Так и недолго свихнуться. Противный внутренний голосок подсказывал, что старшего по званию вполне устроил бы подобный исход. Гадко понимать, что этой войне не будет конца и края, и здесь не будет выходом просто сдаться. Компромиссов быть не может, это противостояние никогда не закончится. Самое обидное состояло в том, что Тобиас не желал видеть ее попыток наладить мало-мальски терпимое общение. Каждый благородный порыв заканчивался подозрениями в адрес друг друга и ссорами.
- Ты мой командир, так что нам не обязательно дружески общаться, вполне достаточно помнить о своем месте. Касаемо службы, я еще ни разу тебя не подводила, по крайней мере, мне так кажется. В обыденной жизни я бы не хотела иметь ничего общего, скрывать не стану. И ошибочно полагать, что я настолько безрассудна, чтобы решиться на нападение. Было бы идеальным вариантом, если бы мне удалось переселиться в общую комнату, тогда бы проблем было меньше. Максимально спокойным тоном, вывалив на вышедшего мужчину новую информацию, вернуться в собственный уголок и откинуться на подушку, устало прикрыв глаза.
«Прохладная вода приносит с собой какое-то понимание всего, что происходит. Но понимание это смыто брызгами воды и опять остается недо-выясненные вопросы. И опять и опять все по накатанной. Гораздо проще все закончить, сразу же рубанув безжалостно и быстро. Это как аппендикс - раз и нет. Именно об этом и думал Корнелл. Сейчас он себя чувствовал мазохистом, который сам себя убивает, но упрямо идет в цели. А надо ли? Потому, выйдя из душа он выслушал все, что ему уготовила Крауч. И признаться честно - их мысли сошлись. Именно в данный момент они сошлись, как никогда. Потому, Тобиас без единого слова, вытирая голову полотенцем, вышел из комнаты. Минут пятнадцать - двадцать и мужчина возвращается в комнату. – Собирайся, - разумеется, все решил. Достаточно было просто сказать об этом коменданту, который распоряжается жил площадью на территории базы. Мужчина кладет на край стола ключи от комнаты, которая теперь была закреплена за Джемой. Бросив полотенце, Тобиас забирает куртку и покидает тут же комнату без единого объяснения своего поступка.

Она так и застыла, окончательно растерявшись после такого явного проявления негодования. Слишком много событий на такой короткий промежуток времени. – Не смей называть меня так! У меня, между прочим, есть нормальное имя, данное родителями! Покрепче сжать кулаки, пытаясь успокоиться. – Ну и пожалуйста! Очень ты мне нужен, я и без тебя проживу! Или умру, - мысленно продолжает фразу девушка. Пока в голове вместо каких-то конкретных идей только настойчивое желание закончить все максимально быстро. – О каком партнерстве может вообще идти речь при нашем с тобой отношении друг к другу! Голос срывается на крик, и девушка едва ли не плачет, опустившись на песок.
Она кричит, ворчит и переходит на истерику. Тобиас сидит на корточках спиной к Крауч и может только догадываться о ее мимике и взгляде в его адрес. Это было без надобности. - Можешь умирать, - тихо говорит мужчина, омывая руки и возвращаясь обратно в сторону Крауч. - Ты можешь делать, что угодно: орать, кричать, реветь как сопливая девчонка, можешь даже песка наесться - мне плевать. Но сдохнуть у меня на руках - я тебе не позволю. Хочешь - иди топись. Твои амбиции и эмоции, вот где уже у меня сидят, - он показывает на горло  - вот где, - опять повторное движение. Позади них метрах в 30 раздался взрыв, а следом последовала молния. - Иди, там себе смерть и найдешь, - он последние слова уже прокричал, потому что ее глупость переходила все приделы.
- Мои амбиции?! – несколько вдохов-выдохов в попытке успокоиться, - Лучше за собой следи! Настолько горд, что того и гляди, лопнешь от  ощущения собственной значимости. До конца овладеть собой не получилось, но слезы точно отступили. Посторонние звуки заставляют задрожать и переместиться поближе к спутнику, сама же девушка не спускает взгляда с зарослей. Сказать, что страшно, не сказать ничего. – Ладно, проехали, у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на ругань. Что конкретно ты предлагаешь?
Тобиас не сводил взгляд с девушки. Она рвала и метала, гоняя молнии взад и вперед. - Да, именно твои амбиции. Хватит строить из себя жертву и прекрати орать! Ты не дома! - он говорит, жестикулируя прямо у носа девочки. - Здесь ты можешь не спрашивать моего совета - я тебе не начальник. Корнелл оглядывается по сторонам в поисках укрытия от порывов ветра, которые приносит взрыв. - Нужно уходить от сюда, если тебе еще интересно мнение такого идиота, как я, - говорит мужчина уже не обращая внимания на девушку и следуя в сторону подошвы горы. Им нужно скрыться и как можно скорее. Черт знает что кроит в себе эта арена. 
Как известно, в споре рождается истина. Только вот, не в случае двух упертых вечно враждующих людей. Они могут устраивать перепалки до бесконечности, только делу это не поможет. В конце концов, Джемма решает быть самой разумной из двоих и молча проглатывает очередные колкости. Если они смогут выбраться, то еще ни раз успеют выяснить отношения, а если погибнут – уже и не важно, в общем-то… - Смотри, вполне себе неплохое место, - девушка указывает на небольшой и тесный каменный закуток, который вполне способен защитить от ветра. Здесь можно попробовать даже развести костер, -Крауч мечется в попытке найти сухие ветки, которые, судя по всему, здесь не водились.
Они поднимаются чуть выше, уходя прочь от воды. Мокрые, но хорошо хоть не так еще холодно. Крауч собирается ветки, а Тобиас выкидывает из кармана мокрые спичку и зажигалку. Он ищет камни, чтобы развести огонь из подручных материалов. Пять минут и маленький огонек виднеется из небольшого ствола старого дряхлого дерева. Корнелл молчит не произнося ни слова. – Раздевайся, - только и говорит мужчина, не смотря на Джему. - Вещи суши, - произносит он и тут же выходит из небольшой импровизированной пещеры. Садится прямо на краю. Высота.
- Я.. я не могу, - растеряно произносит девушка, моментально краснея, - во-первых, я замерзну, так что нет разницы, мерзнуть в мокром или его снять, а во-вторых, я стесняюсь. Почти шепотом, опустив глаза на собственные вымокшие кроссовки. Так что ты можешь сушиться первым, а я посижу в сторонке. Все еще не решаясь подойти к мужчине. – И вообще, я лучше подумаю над тем, как обустроить стоянку. Не дожидаясь какой-либо реакции, девушка выскальзывает из уютного местечка навстречу пронизывающему ветру. Поиски увенчались успехом, и минут через пятнадцать Крауч сваливает в углу пещерки охапку больших листьев.
Крауч, словно ужик улетучивается из помещения. А Тобиас только оглядывается в ту сторону, куда направилась девочка. Он так же сидит на одном месте, глядя прямо себе под ноги. Высота была не большой, но с его фобией - она была достаточной. Потому, Корнелл встает и идет в сторону пещеры. Но не раздевается, а только садится у костра, глядя как острые, как бритва, языки пламени проводят ритуальный танец. В пещеру возвращается Джема, она принесла с собой ветки. - Замерзнешь мокрой? Не выдумывай, а стесняться ... брось это. Зря Крауч полагала, что сможет удивить Тобиаса. Он не девица, что упадет в обморок от нагого девичьего тела.
- Не беспокойся, я и так согреюсь, - зубы предательски стучат, но девушка не намерена уступать. Все внимание сейчас уделяется принесенным листьям, из которых удается сделать две, пусть узких, но отдельных подстилки. – Смотри, теперь можно даже будет отдохнуть с относительным комфортом, - любой ценой сейчас надо постараться перевести тему на что-то более безобидное. И все-таки, она расслабилась за эти несколько недель вдали от командира. Теперь особенно остро ощущалась нехватка личного пространства. Как же хотелось знать, где они оказались, и еще больше хотелось понять, как отсюда выбраться. – Тобиас, как ты считаешь, что нужно сделать, чтобы покинуть это место? – осторожно поинтересовалась девушка.
Тобиас сидит у стены, облокачиваясь на нее и глядя только на огонь впереди себя. - Воспаление легких тебе в помощь, - говорит мужчина, не сводя взгляда с цели. - Ты вообще слышишь, что я говорю? Крауч, прекрати быть глупой девчонкой, которая ради принципов будет мерзнуть и синеть от холода. Корнелл поднимается и в два шага оказывается около девочки. Он стягивает свою кожаную куртку и накидывает ее на плечи Джемы. А после вновь садится на свое место. - Хватит показывать геройство. Здесь нет лекарств, здесь нет ничерта, абсолютно, - он уселся, облокотившись локтями о колени, глядя на огонь. -Чтобы выбраться: разгадай ребус, реши загадку и ты на воле, - чуть перекривил слова своего начальника Корнелл, встал опять с места и прошел на выход. Спустя минут пять он притащил старое трухлявое дерево, а потом разломал его на части, подкидывая в огонь. – Почему ты еще не спишь? - он только изредка поглядывал на девочку, подкидывая новые ветки. - Здесь слишком быстро меняется время, плюс я подумал, что ты устала, - спокойно без надрыва или злости.
Здравый смысл говорил, что в этой ситуации командир прав, что сейчас не время для упрямства и стеснения. Но ничего поделать с собой было невозможно. Сколько раз приходилось разгуливать перед ним в пижаме, никакого неудобства не было и в помине. Возможно, все дело в том, что ночная одежда была максимально строгой, специально подбираясь из расчета на общую спальню, где преобладали парни. Рядом с этим человеком всегда приходилось быть на стороже, ожидая только подколок и издевательств. Сейчас было достаточно уже того, что приходится работать в команде, так или иначе, слушать и доверять.
Куртка приходится очень даже кстати, но вместо благодарности девушка ограничивается только кивком головы. Слова излишни и не имеют смысла.
Кажется, что на несколько секунд даже становится легче дышать, но только на столь краткий миг. Отсутствие Корнелла сейчас способно вселить страх и неуверенность. Трудно сказать, сколько времени прошло, но вздох облегчения при его появлении сдержать не удается.
- Устала, но… я не засну… особенно, если не буду знать, что с тобой все в порядке, – слова вырываются помимо воли, и Джемма прикрывает рот ладошкой и поспешно укладывается на импровизированный коврик лицом к стене. Холод не желает отпускать, не помогает даже теплая куртка.
Здесь время теряет счет. И только был полдень, а через минут пятнадцать наступает глубокая ночь. Со стороны открытого пространства слышен стук воды. Очевидно, опять та самая волна бьет по скале, но уже не находя своей добычи и улова. Следом идут раскаты молний. Тобиас облокотился на стену, чувствуя ее холод всей спиной. Мужчина чуть прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на успокоении и тишине. Джема говорит последние фразы и замолкает. Он слышит, как девочка ворочается на подстилке. Это вызывает на его лице легкую улыбку. Но Корнелл не открывает глаз. - Со мной ничего не случится. Не здесь. - говорит кротко без надрыва или ударения на слова. - Поспи немного. Неизвестно, когда наступит утро и наступит ли, - мужчина открывает глаза, видя как Крауч лежит неподалеку. - Утром будем думать, как выбираться из этой Гиены Огненной, - спокойным басом говорит Тобиас. Снаружи доносятся крики птиц, истерические крики. Что заставляет открыть глаза, но не встать на ноги. Птицы черным потоком летят мимо входа в пещеру, словно черной тучей и истошно кричат. - Не двигайся, Джема, - тихо говорит он, наблюдая за потоком.
Какая же она все-таки глупая. Как можно ляпнуть что-то подобное старшему по званию?! Это можно спокойно расценивать, как собственную слабость, еще одна детская выходка. Так или иначе, а Корнелл гораздо опытнее, так что если и бояться, то только за собственную шкуру. Возразить абсолютно нечего, остается только молчать. Не очень-то удается устроиться на холодном камне, но выбора сейчас нет и быть не может. Сон не желает приходить. Все мысли сейчас только о том, что где-то далеко есть сытный ужин и мягкая кровать.
Громкий вопль заставляет моментально подскочить, едва ли не ударившись о стену. Джемма могла поклясться, что слышала голос отца, который звал на помощь. Забывая о присутствии мужчины, девушка кидается к выходу из пещеры, на ходу скидывая куртку. Нога попадает на какой-то скользкий камушек, и Крауч летит кубарем вниз…
Тобиас сидит не подвижно, наблюдая за тем, что происходит вокруг. А именно за тем, как вереница птиц черной тучей летит куда-то. Это вороны. Их словно спугнули, и они стаей улетают на поиски добычи. Резкий стук и Корнелл вскакивает с земли вслед за Крауч, которая со всего маху рванула к выходу. - Куда? - только и успел он прокричать, когда раздался щелчок, и девушка срывается с возвышенности. Тобиас в один прыжок преодолевает расстояние между выходом из убежища и обрывом. Он пытается схватить Джему, но не удачно. - Хватайся хоть за что-то! - громко кричит он, накликая еще большую беду. Вороны, как стервятники, рвали мозг своими криками. Но это были просто крики. Сейчас некогда думать на эту тему. Мужчина быстро оглядевшись, присаживается на корточки и съезжает вниз до следующего свободного выступа. Девочка же уцепилась за камень. Но иная опасность нависла - обвал. - Отпускай его и прыгай! Сейчас же! Я поймаю  тебя, - говорит он громко, подставляя руки. А девочке лететь метров 10 не меньше. - Скорее, Эмма!
Слишком быстро, крики отца еще стоят в ушах, когда девушка катится вниз по обрыву. Кажется что это конец, однако пальцы цепляются за камень. Дальнейшие события напоминают замедленную кинопленку. Схватиться за какой-то уступ, ломая ногти, что сейчас абсолютно безразлично. Одной-единственной целью становится желание выжить вопреки всему. Кажется, что разум не в состоянии воспринимать действительность, по крайней мере, Джемма не понимает, как Корнелл оказывается внизу. Здесь нет времени думать о том, доверяешь или нет, приходится принимать решения слишком быстро. Разжать руки, и, закрыв глаза, рухнуть вниз. Мужчина действительно смог ее поймать. Противная дрожь сковывает тело, изнутри рвутся всхлипы, себя невозможно контролировать. Остается только уткнуться в плечо командира и тихо прошептать, заикаясь. – Спасибо, Тобиас… Мне кажется, что я слышала голос отца… где он, что с ним могло случиться? - она даже не пытается скрыть слез на щеках, просто не чувствует их сама.

Истерика постепенно отпускала, оставляя после себя страшную усталость и опустошение. Тобиас что-то говорит, но она абсолютно не воспринимает смысла, только успокаивающие интонации, совершенно нетипичные для командира. Остается только наслаждаться непривычным ощущением чужого тепла, каким-то краем сознания отмечая, что это не могло бы случиться в обыденной жизни. Хотя бы потому, что Джемма никогда не подпустила бы к себе близко столь ненавистного человека. В этот миг стерлись все границы, толкающие на вечный протест. Смысл имел только тот факт, что сейчас Крауч не смогла бы выбраться, если бы не помощь. Прийти в себя удается, только когда рука касается лица, и глаза встречаются с серьезным взглядом старшего по званию. Дыхание перехватывает, и девушка едва находит в себе силы просто кивнуть в знак того, что слышит обещание. Лицо заливает краска, и Крауч торопливо утыкается лбом в плечо мужчины.
Слова иногда значат слишком много. И одним словом ты лечишь, а другим уничтожаешь. И хорошо, когда грань различима и ты можешь ее ощущать. И порой грань стирается. Но не в их случае. Они отлично различали где слова обиды, а где слова отчаяния. И если первых было больше, то вторые были диковинкой. Странно и даже дико было сейчас наблюдать за тем, как Джема не кричит, не отталкивает его, а наоборот держится рядом. И кивает согласившись со всеми словами Корнелла. А он только крепче ее обнимает, прижимая к себе. - Ничего не бойся, - еле слышно говорит мужчина, мягко, практически невесомо, касаясь ее волос губами. - Тебе нужно отдохнуть и поспать. Тобиас аккуратно отодвигает девочку от себя и усаживает ее. 
- Посиди немного одна, я скоро вернусь. Корнелл выходит прочь из убежища и отправляется на поиски веток и чего-то из чего можно было бы развести костер. Вернувшись, мужчина четко осознает, что некоторое время им стоит пересидеть здесь. Около пятнадцати минут, и пещера наполняется запахом веток и огня. Он усаживается у стены рядом с Джеммой. 
Тихий голос, касание губ к волосам. Как же все это непривычно и пугающе приятно. И почему они не смогли поладить раньше, стоило только захотеть, и не было бы никаких изматывающих перебранок и противостояний. Только нормальные человеческие отношения – непозволительная роскошь до этого странного вечера. Она не протестует, когда Корнелл отстраняется, слишком хорошо знает, что не имеет на это права. Достаточно и того, что командир не стал насмехаться над слабостью и отчаянием – огромнейший подарок, за который стоило бы поблагодарить, но возвращаться к теме подначек совсем не хочется.
Кажется, она действительно успела задремать, по крайней мере, когда удается открыть глаза, в пещерке уже потрескивает пламя. – Все в порядке? – сонно спрашивает девушка, приваливаясь к плечу Тобиаса. – Мне снилась вода.. я опять тонула.. похоже, теперь не избавлюсь от этого страха, - не открывая глаз и очень тихо.
Звук потрескивающих полений заставляет разум успокоится, а все эмоции привести в норму. Тишина, которая заполняла собой помещение, заставляла желать сна. Но спать нельзя, и Корнелл это отчетливо понимал. Это арена, и здесь пахнет смертью на каждом повороте - стоит быть аккуратными. Черт его знает, как бы повел себя Тобиас находясь здесь помимо воли и не зная истинного предназначения арены. А пока он уселся удобнее в то время, как Джемма проснулась. Поворот головы в ее сторону, и мужчина видит как девочка, как малый котенок прижимается к его плечу. Это так необычно. На устах мужчины тут же появляется слегка заметная, но улыбка.
- Все даже лучше, чем может быть. Здесь кроме нас никого нет, а это уже хорошо, - Тобиас смотрит на языки пламени, которые рассекают воздух. Точно такой же огонь, как на его татуировке на спине.
- Новый страх? - он даже еле улыбается, поворачивая голову опять к Джемме, чтобы увидеть ее лицо в этот момент - Значит, один страх вытеснил другой. Интересно ,чего ты перестала бояться? - Тобиас берет тонкие пальцы девушки в свои ладони и смотрит на отражение огня в ее бледной коже.
- Не знаю,  - задумчиво и тихо, чуть развернувшись так, чтобы видеть лицо собеседника. – Пожалуй, с некоторых пор я спокойнее стала относиться к смерти. Почему-то именно сейчас было легко признаться. – Когда отец сообщил мне о том, что я должна выбрать путь миротворца, я усиленно протестовала и сопротивлялась, была даже мысль о том, чтобы наглотаться таблеток. Не смогла, испугалась, чего уж тут скрывать, - я всегда была трусихой, и ей, видимо, останусь, - устало улыбнуться. Ничего нового на самом деле, она не сообщила, Корнелл давно видел ее слабости и страхи, так что это откровение не могло стать для него новостью. Пальчики как-то сами по себе легонько поглаживают теплую ладонь, и Джемма все больше краснеет, но понимает, что не может отвести взгляд в сторону ни на миг. Слишком ценны эти затишья, которых еще никогда не было в этой жизни.
- Ты не видела смерти, Джема. Хотя тот факт, что ты ее не боишься - уже делает тебя сильнее перед встречей с ней, - мужчина говорит совершенно спокойно, будто это не они чуть не погибли часами ранее. Разговор касается и темы семьи и пути миротворца. Здесь Корнелл решил никак не комментировать ситуацию, а только промолчать. Он только улыбается, глядя на глаза полные надежды напротив. - И встретишься ты с ней не скоро, - их взгляды встретились. Странный, определенно странное молчание, словно тесак повисло в воздухе. А перед ними чуть сильнее вспыхнуло пламя от дров, разгораясь. Становилось теплее. Даже слова казались каким-то по особенному теплыми. Чего Тобиас еще не видел, как бы странно это все не звучало. 
Нет, и девушки у него были и беседы, но это ничто по сравнению с вот этой тишиной, которая кормила сейчас с ладони спокойствием. Тобиас чуть подается вперед и вбок. Одной рукой он по прежнему держит ладонь девочки; вторая же рука уже покоится на шее Джемы, на затылке. Она слишком близко. И это повторяется. Опять. - Если ты сейчас скажешь хоть слово, - он улыбается чуть свободнее, чем обычно - мне придется тебя убить, - а после чувствует вкус ее губ. Мягкие касания с привкусом тепла.
Оказывается, иногда  безумно приятно довериться, почувствовать себя настоящей девушкой, не боясь при этом выглядеть слабой. Наверное, сейчас был именно такой момент. Было абсолютно наплевать на прошлое и будущее. Конечно же, Джемма помнила сказанное здесь, но все еще знала, что ее подготовка в разы уступает, значит и шансов гораздо меньше.
Слишком притягательно, внутри разливается приятное тепло, стоит только почувствовать прикосновение. Глаза в глаза, удивительно, но сейчас нет ни тени насмешки, только какое-то странное доверие, заставляющее прижаться как можно крепче, положить свободную руку на плечо мужчины. Нежное, но вместе с тем настойчивое касание губ сводит с ума, заставляет набраться смелости на ответный поцелуй. Это не может быть реальностью, слишком уж нетипично для сложившихся отношений. Плевать на все, отстраняться совершенно не хочется. – Ты сам себе противоречишь, - немного смущенно, - еще недавно ты заявил, что вытащишь меня отсюда, а теперь грозишься убить, - немного осмелев, коснуться губами шеи.
Какой это был поцелуй по счету? (если считать от их первой встречи) 1/2/3/4/5? Никто не знает. Но он не первый - факт. Этот вкус спелой вишни и горькой полынь-травы, кажется, мужчина уже не спутает ни с одним другим. Почему и откуда такая реакция - не известно. Тобиас только сильнее притягивает к себе девушку в то время, как она уперто пытается добавить что-то в его мини-просьбу. - Я смогу тебя вытащить, - говорит он девочке в тот момент, когда тепло ее дыхания касается его шеи. Корнелл улыбается. Сильнее подавшись вперед, он приподнимает девочку за бедра и усаживает ее к себе на ноги. Взгляд цепляется за ее личико, за ее озорной взгляд. Одной рукой он поддерживает девушку за спину, второй же поглаживает ее щеку прямо от виска к скуле. - Но это не мешает мне тебя убить, согласись, - совершенно спокойно говорит мужчина, притягивая к себе ближе, чувствуя что здесь и без костра стало теплее. Его ладони скользят по спине девочки. А губы требуют поцелуя. 
Стеснение отходит куда-то на задний план, до него ли сейчас. Есть только тишина, в которой потрескивают поленья, и теплый, манящий взгляд. Не хочется закрывать глаза или сбегать. Это не было мечтой и целью, от того сейчас так сладко. Если бы кто-то раньше сказал, что подобное может случиться, Джемма бы все списала на буйную фантазию и выдумки болтунов. Впервые приходит осознание того простого факта, что иногда бывает крайне приятно быть ведомой, не спорить, а доверять, всецело и безоговорочно. – Я уже давно поняла, что тебе практически ничего и никогда не мешает, - немного поерзать, устраиваясь поудобнее на его коленях. Прикрыть глаза едва ли не помуркивая от нежных касаний, прижиматься как можно крепче, отвечать на поцелуи и понимать, что разрыдаешься, как маленький ребенок, если он сейчас отстранится, прекратит эту сладкую пытку. Губы шепчут имя, которое раньше вызывало только ненависть…
Это эгоистично. Привести в этот Ад Джему, а после еще делать то, что собирался делать Тобиас. Нет, ничего запрещенного - все именно так, как должно было быть. Но кто бы не прознал обо всем этом сказал бы сразу, что это эгоистично пользоваться чужой слабостью, пусть и считая, что делаешь что-то во благо. Корнелл сейчас мало думал о ценностях, принципах, через которые переступает сам и тянет за собой Крауч. Плевать. Эта девочка заставляет забывать о правилах, целях, стимулах. Он чувствует ее сбитое дыхание и видит ее взгляд. Сейчас, кажется, что эти два действия стоят целого состояния. Мужчина только сильнее притягивает к себе Джемму, жадно обхватывая девочку за бедра. Ее сбитое дыхание и учащенное сердцебиение говорит только об одном - их мысли сошлись в который раз. Он чуть подается вперед, но только для того чтобы прервать поцелуй. Но это сумасшествие точно не прекратится. Поцелуи становятся более настырными. Шея, ключица, а после Корнелл более аккуратно целует татуировку на теле девушки, попутно расстегивая молнию на ее кофте. 
Здравый смысл и разум? Сейчас абсолютно лишние и не нужные никому понятия. Слишком сладко, чтобы быть правдой, слишком похоже на сон, чтобы быть реальным. Во сне можно позволить себе абсолютно все, так зачем сопротивляться собственным желаниям. Странно ощущать сейчас его нежную и вместе с тем требовательную силу. Никаких возражений, только рваные вдохи, и покорность. Пальчики гладят шею, касания сводят с ума, заставляя откинуть голову, подставляясь под поцелуи. Кажется, что собственное тело стало безвольным и тяжелым, пошевелиться попросту невозможно. Здесь и сейчас есть только Тобиас, только его имя срывается с губ вперемешку  со сладкими всхлипами. Каждое прикосновение разжигает огонь внутри, но вместе с тем, хочется гораздо больше. Не отстраняться, чувствовать его дыхание на своей коже, ловить безумный и абсолютно незнакомый взгляд. Не привычно холодный и насмешливый, а полный нежности и чего-то еще абсолютно неизведанного. Страха нет, есть только какая-то безбашенная уверенность в том, что все так, как должно быть. Маловероятно, что Крауч выберется отсюда, так что стоит насладиться еще неизведанным. Набравшись храбрости, девушка стягивает с Корнелла футболку, в каком-то секундном порыве смущения прижимаясь как можно крепче и пряча лицо на его плече.